№ 1
Сергей Шаргунов. Дружок. Опубликовано в журнале «Новый Мир», 2021, № 1 https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2021/1/druzhok.html
Некоторые современные писатели настаивают на том, что детские чувства самые сильные. Однако, даже соглашаясь с этим, нельзя обойтись без важных оговорок. Ведь о ребенке обычно рассказывает взрослый. Точно так же, как дикаря воображает себе представитель современной цивилизации, точнее тот, кто считает себя таковым.
Читая внешне незатейливый, психологически тонкий и несомненно местами автобиографический рассказ Шаргунова про дачное советское детство, о таких вещах задумываешься не сразу. Во-первых, дети, как им и положено, у Шаргунова наивны. Во-вторых, следует помнить, что в некоторых отношениях поздний СССР был более цивилизованным обществом, чем нынешняя Россия — по крайней мере, на уровне риторики и планов. И в рассказе это чувствуется.
И все же стоит приглядеться к этой детской дружбе, задаться вопросом, в чем сходство этих, казалось бы, непохожих детей, что их объединяет помимо веры в светлое будущее, жажды подвигов и приключений.
Подумать, какое будущее из этого вырастает на самом деле.
«Внезапно, когда уже казалось, что поединок завершен и одно тяжкое дыхание сломило другое, к верхушкам деревьев взмыл кромешный вопль.
Сцепка распалась, Макс подскочил с багровеющим лицом, почти слившимся с его шевелюрой, потрясая рукой, мокрой от крови.
— Ты че, кусаться? – Он жалобно махнул ногой, отступая.
А Мишка, успев изловить в траве свою железяку и пригнув кудлатую голову, упрямо пер на неприятеля.
— Бей белых! – кричала девочка, воображая нас красными».
№ 2
Наталья Ключарева. Иванна — Жанна — Jeanne. Опубликовано в журнале «Новый Мир», 2021, № 1
https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2021/1/ivanna-zhanna-jeanne.html
В разных семьях время идет с разной скоростью. Бывает, что даже поворачивает вспять. Именно таков случай Иванны, нашей современницы, которую высокообразованные родители не от мира сего назвали так в честь средневековой воительницы Жанны Д Арк. В королевстве Иванны безраздельно царствует ее бабушка-психолог Аэда, по чьей воле семья Иванны каждые два месяца переезжает на новое место. Потому у Иванны собственная Столетняя война — раз в два месяца ей приходится заново учиться выживать в очередном «дружном» школьном коллективе.
Читателя, воспитанного на традиционной отечественной литературе для юношества (ныне подобный жанровый термин кажется и замшелым, и вызывающим, чего не скажешь о заморском «young adult»), героика этой повести может здорово удивить. Именно поэтому к ней и следует повнимательней присмотреться.
«Рука движется рывками. Набрасывается на лист. Словно хочет зарезать. Резкие сильные удары. Жирные линии. Потом вдруг – облако молниеносных легких касаний. И неожиданно из этой мешанины и путаницы выныривает фигура. Карандаш быстро-быстро скачет вокруг, будто вырубает ее из камня, достает из ниоткуда. Это похоже на чудо. Это и есть чудо.
Я перестаю дышать. Потом судорожно вдыхаю воздух, как ловец жемчуга, вынырнувший из зеленых глубин.
Я даже почти простила, что он меня не замечает. Сама перестала себя замечать. Хочется только, чтобы это никогда не кончалось. Чтобы он сидела и вытаскивал людей из белой пустоты. А я бы стояла за плечом и смотрела.
Почему-то возникает чувство, будто все эти люди настоящие. Не выдуманные. Будто они, правда, где-то есть. Или были. И то, что происходит сейчас, это не рисование, а какая-то магия. Возвращение. Кого? Откуда? Какой бред! Кажется, я все-таки тронулась.
— Убирайся».
№ 3
Виктор Шендерович. В мире мудрых мыслей. Две новеллы. Опубликовано в журнале «Знамя», 2021, № 3
https://magazines.gorky.media/znamia/2021/3/v-mire-mudryh-myslej.html
Своим сатирическим пером Виктор Шендерович бичует и клеймит неких «надсхваточников», попытавшихся в нынешней ситуации уклониться от гражданского действия, спрятав из соображений личной безопасности собственное тело (и ум) в утесах, образовавшихся, предположительно, из достижений мыслителей прошлого.
Однако, как бы хорошо ни выглядел в наших мечтах замок из словной кости, у него имеются разнообразные уязвимости как материального, так и нематериального свойства.
О них Шендерович и пишет.
«По пустой, еле освещенной дорожке шел философ Кант, совершая свой ежедневный моцион.
И тогда Леша собрался с силами и сказал ему:
— Минуточку!
И встал.
Кант остановился и посмотрел на Дорофеева так, будто видит его впервые, и Лешу это сильно обидело. И он спросил: это правда?
Кант, позорно юля, ответил вопросом:
— Вы о чем, молодой человек?
— Насчет письма! — крикнул Леша. — Все известно! Не вилять! Ваше письмо императрице!
— Елисавет Петровне? — уточнил философ.
— Да!
— Не припомню, — сухо ответствовал Кант и собрался идти»
№ 5
Яна Жемойтелите. Кровь дракона. Опубликовано в журнале Урал, 2021, № 2
https://magazines.gorky.media/ural/2021/2/krov-drakona.html
Яна Жемойтелите написала несколько странную, но более чем последовательную книгу. Поначалу может показаться, что она рассчитана на широкого и даже массового читателя. Однако даже если это и верно в каком-то смысле, и месседж, и фактура работают на разрыв некоторых расхожих шаблонов, а не на их укрепление.
Сюжет, казалось бы, незатейлив.
В 1980 году старшеклассницу Лизу со старшей сестрой на лето отправляют на родину матери – к бабушке в деревню Выдра. Там горожанок до мозга костей ожидают довольно непродолжительные то ли приключения, то ли недоразумения с легким мистическим флером.
Последний, однако, скоро развеивается, и мы получаем в высшей степени реалистический рассказ о юности и взрослении в СССР эпохи застоя.
В итоге «Драконью кровь» можно вполне называть романом воспитания, хотя и с некоторыми оговорками.
В них-то и вся соль.
Во-первых, как уже очевидно из вышесказанного, главная героиня – это женщина. Роман воспитания начинался не с этого. Русская классическая литература — и подавно. Во-вторых, нельзя сказать, что эта героиня взрослеет, усваивая основы какой-то готовой жизненной мудрости, исходящей от старших или наставников. Наоборот, взросление в этом романе как раз таки предполагает преодоление родительского багаж. а В-третьих, описанного в романе общества, советской деревни или советского города более не существует. Это явствует из очень подробного и детального его воссоздания. Ни героине, книжной барышне, которой родители обеспечили возможность получения высшего образования, о котором, в общем-то, имели весьма смутные представления, ни читателю в этом обществе не жить.
К этому нас подводят без нажима, просто изображая то, что до сей поры просто не особенно попадало в книжки. Впрочем, нельзя не признать, что некоторые фрагменты «родительского багажа» (определенные трактовки гендера и семьи) оказываются весьма живучими.
Собственно, это и придает роману Яны Жемойтелите дополнительную актуальность.
«— Тетя Оля, вы что, тоже считаете, что мы сами виноваты?
— Детонька, послушай, что я тебе сейчас скажу. Вот ты девчонкой на свет родилась — значит, уже виновата. Мне еще мамка моя покойная так говорила, что женская доля — мучиться. Я не верила. А теперь сама понимаю, что так и есть…
— Почему?»
№ 8
Павел Кузнецов. Конспираторы. Роман. Опубликовано в журнале «Звезда», 2021, № 2 https://magazines.gorky.media/zvezda/2021/2/konspiratory.html
Иногда очень приятно бывает, когда эксперты ошибаются. Например, говорили некоторые, что никак не получится ни у кого в эпоху ковида поднять себя за волосы из болота по завету барона Мюнхаузена и создать на самоизоляции какой-нибудь шедевр. Однако книги в наши времена пишутся совершенно удивительные. Взять, например, роман Павла Кузнецова «Конспираторы». Было ли такое когда-нибудь в современной российской литературе? Павел, главный герой этой книги, получив в конце восьмидесятых годов прошлого века высшее (философское) образование, становится сначала гидом-экскурсоводом, а затем …. курьером эмигрантской антисоветской организации. Она называется «Центр», базируется в Западной Германии, ставит своей целью свержение большевиков и поставляет в СССР запрещенную литературу. Советской власти осталось недолго, но ее компетентные органы трудятся не покладая рук даже в центре Европы, куда Павлу приходится уехать.
«Когда человек попадает в такие ситуации, когда за ним, возможно, незримо наблюдают (фотографируют, снимают), возникает ощущение театра или кинематографа: ты не просто обыватель, ты играешь в серьезную игру, ты актер, за тобой приглядывают, может быть, сам Старший Брат. Впрочем, уже было непонятно откуда: то ли с Востока, то ли с Запада. Одним словом, игра пошла. Я стал актером. Везде чудились знаки. Человек как-то странно смотрит на тебя. Кто он? А вот «Ауди» едет рядом… С какой целью?»
Кто же побеждает в этой борьбе? Ответ парадоксален. Для многих эмигрантов первой волны и их детей, о которых автор пишет много и с любовью, долгожданная встреча с любимой Родиной после падения коммунизма стала поистине роковым ударом. Что же касается современной российской элиты, то ее идеология от той, которую исповедовал «Центр» не отличается практически ничем. Есть лишь одно маленькое стилистическое расхождение – нынешние, похоже, не представляют себе служения Родине без собственности и власти, причем и то и другое, так сказать, должно быть с большим размахом.
«Но самое удивительное, что, увидев уже первую, вторую и третью эмиграцию (да и четвертая уже валом валила из Совдепии), мы встретили людей, о существовании которых даже не предполагали. Главным было воспитание. Они были воспитаны для служения России, они прекрасно знали языки, но Запад их не интересовал. Как пелось в одной песне: «Да возвеличится Россия, да сгинут наши имена!» Они были уверены, что Совдепия рано или поздно падет, и ради этого — буквально — готовы были пожертвовать собственными жизнями. Именно в Париже мы поняли: есть еще живая Россия, которая сохранилась на Западе, с великой культурой, журналами и издательствами, писателями, поэтами, мыслителями. Большинство из них ушли в лучший мир, но еще остались люди, простите за пафос, готовые ей служить».