Новинки месяца
№ 1
Лев Прыгунов. Бежать, бежать! Роман-дневник. Опубликовано в журнале «Звезда», № 11, 2021
Читайте рецензии в разделе «Роман по понедельникам».
№ 3
Владимир Березин. Пропеллер. Повесть о двух друзьях. Опубликовано в журнале «Знамя», № 12, 2021
https://magazines.gorky.media/znamia/2021/12/propeller.html
Психология учит нас, что основополагающие черты личности закладываются в самые ранние годы жизни, а где характер, там и судьба. Не даром Зигмунд Фрейд обозначил свои комплексы именами мифологических и одновременно трагических героев. Получается, что любая детская сказка всегда чревата, когда катастрофическим (трус и глад, то есть, по-современному говоря, землетрясение и голод), а когда и конфузным, но безусловно более чем взрослым продолжением. И здесь, несмотря на обязательное присутствие некой базовой структуры, возможны варианты. Более того, без их полного обзора и учета, к сокровенной основе нам не прорваться никак. Именно поэтому Владимир Березин и предлагает нам этакий сад расходящихся тропок, каждая из которых возможное продолжение с детства известной нам литературной сказки. Первоначально действие ее происходит в одной из скандинавских стран. Главных героев два. Один из них совсем молод и прочно и привязан к семье и дому. Второй постарше, давно предоставлен сам себе и, напротив, обитает на крыше. Инициативный, энергичный и эксцентричный, он олицетворяет собой полную противоположность усталости от жизни, одного из главных грехов современности. Помещая своих героев в различные исторические, культурные и социальные среды (однажды старший друг оказывается даже преподавателем на курсах креативного письма), автор оставляет неизменным сам мотив встречи и узнавания. Перед нами этакий тысячеликий герой юнгианца Джозефа Кэмпбелла, как бы столкнувшийся лицом к лицу с самим собой на этих самых пресловутых курсах литературного мастерства. Мы убеждены, что современному российскому читателю такая встреча покажется какой угодно, но точно не абсурдной, особенно если ему есть, с чем сравнивать. Ну, допустим, он внимательно следит по телевизору и в интернете за последним политическими новостями. Ведь в таких условиях каждый мыслящий человек самостоятельно и заново ищет логику, набор надежных и адекватных мировоззренческие и моральных категорий. Спору нет, занятие это крайне энергозатратное, а это значит, что у вас есть все резоны заглянуть в искрометный «Пропеллер» Владимира Березина.
«Крыса согласилась, что черепашки действительно не очень умны. — Зато, — заметил он, — пресмыкающиеся хорошо приспособлены к местной жизни. Ты пойми, мой мальчик, именно природа тут такова. Естественно тут как раз это, а не ты со своим глупым галстуком и в мокром костюме. Мы осознанно такие, а не от того, что когда-то вляпались в лабораторные отходы. Мы культивируем это в себе: ведь ум всегда поправляет природу, когда она медлит. Спроси моих зеленых друзей, хотят ли они стать на твое место — и ты услышишь о себе много нового. А еще узнай у своего лейтенанта, отчего он горбат, и зачем у него на штанах такая огромная красная пуговица, похожая на кнопку… Спроси, спроси. — Ну, ладно, — сказал Малыш устало. — У тебя есть цель. Белый Аллигатор. Но когда ты добудешь его, твоя жизнь потеряет смысл, так ведь? — Это вряд ли произойдет скоро. Очень тяжело найти Белого Аллигатора в темном подземелье. — Особенно когда его нет? — Почему же нет? Есть, я видел следы его лап. Просто мне нужно найти его прежде, чем у вас на поверхности начнется все это».
№ 7
Светлана Богданова. Искусство ухода. Повесть. Опубликовано в журнале «Знамя», № 12, 2021
https://magazines.gorky.media/znamia/2021/12/iskusstvo-uhoda.html
Изощренную и тонкую прозу Светланы Богдановой, видимо, стоит уподобить стихотворению поэта-символиста. Фактуры (персонажей, описаний, событий и пр.) в повести совсем чуть-чуть – причудливые отношения двух мальчиков из неполных семей, которые в определенный момент сливаются в одну, тоже не сказать, что бы совсем правильную и совсем полную. Точно определить время действия не представляется возможным. Такая история могла случиться и во времена позднесоветские, и в нынешние с тем же успехом, что делает ее немного похожей на творчество Елены Долгопят – какая-то внеисторическая неубиваемая повседневность, вроде бы узнаваемая, но при этом с каждой страницей все более напоминающая волшебный лес.
Несмотря на условность персонажей и почти осязаемую ограниченность пространства действия, профессорской квартиры, медленно, но верно теряющей человеческое тепло, Светлана Богданова ухитряется удивить и крутыми поворотами сюжета (все оказывается не тем, чем кажется, и не раз) и общей смысловой конструкцией, позволяющей не повышая голоса убедить нас в полном и нераздельном единстве быта, искусства и истинного мира бестелесных сущностей:
«Обращаясь к своему детству, я редко припоминаю случаи с участием дедушки или Люси, видимо, они все-таки присматривали за нами с Алешей, но мы будто этого вовсе не замечали. Нас учили, как правильно сидеть за столом, когда следует мыть руки или ложиться в постель, а когда вставать, дабы не опоздать к нужному сроку, но при этом ни Люся, ни дед не могли проникнуть глубоко, туда, где все приличия уже давно не имеют никакого смысла, где люди перестают делиться не только на детей и взрослых, но и на мужчин и женщин, и где скрывается нечто, с таким трудом поддающееся словам. Эта сфера полной внутренней свободы, каждый человек там свободен настолько, что заключает себя по собственной воле в наистрожайший карцер, и уж если он это сделал, то и выбраться оттуда подвластно лишь ему одному. В подобных глубинах и обитают призрачные существа, заставляющие меня помещать на холсте фиолетовый и желтый вместе, почти не пользуясь льняным маслом, писать как можно более пастозно.
Я осознал бессилие слов тогда, когда открыл, что человек населяет собственное тело не целиком, что, безусловно, он в нормальном состоянии чувствует свои, например, конечности, но что, если тело представить в виде архитектурного сооружения, то каждый из нас обитает лишь на верхнем его этаже, где пара глазниц играет роль двух окон. Казалось бы, рот или уши тоже вполне могли бы претендовать на органы прямой связи с миром, но нет, они не значат ничего по сравнению с глазами, и посему, чтобы уметь сильно воздействовать на окружающих, требуется (как я тогда считал) овладеть художественным мастерством».
№ 9
Александра Свиридова. Отравленный колодец. Адаптированный перевод с невнятного. Опубликовано в журнале «Звезда», № 11, 2021
https://magazines.gorky.media/zvezda/2021/11/otravlennyj-kolodecz.html
Перед нами небольшая повесть о любви. Алексей Коваленко – высокообразованный мужчина средних лет, университетский преподаватель, человек с положением, в котором роковые страсти не только весьма неудобны, но и немного нелепы.
Однако от проказ судьбы – в данном случае речь об внезапной и неодолимой одержимости замужней женщиной с ребенком – по большому счету не застрахован никто
Предполагается, что герой находится на пике зрелости и профессионализма, а потому должен полностью отдавать отчет в том, что с ним происходит. И казалось бы, кто лучше преподавателя зарубежной литературы разбирается в тонкостях романтической любви?
Тут, правда, появляется заковыка. Профессор может убедительно рассказывать о любви студентам, но не самому себе. Культура, практически полностью заменившая живую кровь в его жилах, только сбивает с толку.
В поисках избавления от душевной смуты, сомнения в подлинности своего чувства и вообще собственного существования Алексей отправляется на родину предков в украинскую деревню. Решение, на наш взгляд, само по себе тоже, так скажем, не вполне свободное от влияния каких-то литературных или окололитературных прецедентов. И все же стоит признать, что описание этого путешествия с неожиданным встречами и флешбеками держит в напряжении до самого конца. Паломничество на землю предков действительно меняет Алексея, но совсем не так, как он того ожидал.
«Дед гулко кашлял от керосина. Любил его запах, но задыхался. Как оказалось, от эмфиземы.
— Воняет! — морщил нос маленький Алексей.
— Что ты, — укоризненно говорил дед. — Керосин не воняет, а пахнет.
Это было в те времена, когда керосин завозили редко, а проводá еще не провели, и дед жил в страхе, что не успеет проверить тетради. Керосин ему пах светом и зрячестью».