Кадзуо Исигуро. Клара и солнце
Опубликовано в журнале Урал, номер 10, 2021
Кадзуо Исигуро. Клара и Солнце. / Пер. с англ. Л. Мотылева. М.: Эксмо, 2021.
Иногда бывает, что писателю, даже крупному, сложно освободиться от плена единственной избранной темы и подняться над ней. А бывает и наоборот, что каждая новая книга открывает новый горизонт. Случай британского автора Кадзуо Исигуро, лауреата Нобелевской премии 2017 года, как раз последний. Его творческое воображение обладает потрясающей широтой и может быть направлено как в прошлое, так и в будущее. В романе 2005 года «Не отпускай меня» описывалось будущее и спорная с этической точки зрения практика создания клонов для выращивания органов. Шесть лет спустя выходит «Погребенный великан» (см. «Урал», № 3, 2017), и здесь читатель погружается в дремучее прошлое Англии времен короля Артура. И вот снова, после шестилетнего молчания, роман о будущем — «Клара и Солнце». С формальной точки зрения это чистейшая фантастика. Из разного рода допущений, атрибутов и экстраполяций технологий сегодняшнего дня рисуется картина дня завтрашнего. С одной стороны, автор довольно далеко уводит нас за горизонт привычного мира, с другой, этот прыжок сдерживается неизменной природой человека. Даже в мире будущего много примет настоящего — необходимость ходить на работу, ездить в такси, покупать товары в магазинах. Однако принципиальной трансформации подвергается не эта оболочка обыденности, а сама человеческая сущность, правда, процесс это не полный. Поэтому в книге действуют две силы — преобразующие человека технологии и вечные человеческие потребности и инстинкты, которые, как кажется, преобразовать нельзя. В этом и весь вопрос романа — можно ли постичь природу человека до конца? Уникален человек, или его можно скопировать?
Обрисуем картину будущего в новом романе британского нобелиата. Многие дети по добровольному согласию родителей подвергаются особой генной модификации. Это позволяет получить некоторые преимущества по сравнению с обычными, так называемыми «нефорсированными» детьми, и преимущества, очевидно, интеллектуальные. Во всяком случае, по разного рода намекам читатель понимает, что жизнь принадлежит форсированным детям, а нефорсированные — это люди второго сорта. Джози — это форсированная девочка. Однако процедура модификации вызвала побочный эффект, и теперь Джози больна, причем есть угроза смерти. Тем не менее она старается жить, как если бы угрозы не было. Она дистанционно занимается с преподавателями на «дощечке» (очевидно, это планшет) и готовится продолжать образование в колледже. В противоположность ей, ее друг и сосед Рик не был форсирован. Рик — очень талантливый парень, однако политика учебных заведений такова, что нефорсированных детей они берут очень неохотно, поэтому будущее Рика, несмотря на все его способности, неопределенно. Вполне вероятно, что образование ему вообще не удастся получить. Рик и Джози еще юны, но это уже сложившаяся пара, чьи чувства взросли на почве общих детских воспоминаний. Совершенно неизвестно, как сложится их жизнь, однако у них уже есть план продолжать путь вместе.
По-видимому, форсированные дети испытывают проблемы в коммуникации со сверстниками, поэтому периодически родители организуют для них вечера «социализации» — особые встречи, где они общаются. А еще покупают для них Искусственных Друзей и Искусственных Подруг, сокращенно ИД и ИП. Это, по сути, роботы, ведущие себя совершенно как люди. Клара — как раз такой робот. Она начинает свою «жизнь» на витрине в магазине, откуда рассматривает улицу и делает первые наблюдения о быте и повадках людей. Потом она становится ИП для Джози и много узнает о семье девочки. Она наблюдает отношения дочери и матери, видит, как меняется тональность в общении Джози и Рика, общается с матерью Джози наедине и накапливает знания о человеческом мире. Однако болезнь Джози прогрессирует. Клара, для которой богом является Солнце, дающее ей энергию, решает предпринять собственную попытку спасти девочку. Попытку, на взгляд читателя, абсурдную, но логичную с точки зрения машинного разума. И она еще не знает главного, о тех планах, которые строит на нее мать Джози в случае смерти дочери. Собственно, здесь и начинается дискуссия об уникальности или, наоборот, неуникальности человека.
Клара — не просто машина с заданными раз и навсегда характеристиками. Она — познающая машина, которая копит наблюдения, формирует убеждения и принимает решения. Еще находясь в витрине магазина, Клара внимательно изучает прохожих за стеклом. Она уверена, что эти знания помогут ей лучше справляться с обязанностями, когда она попадет в дом к подростку и станет его ИП. Разумеется, читатель никогда не забудет, что перед ним робот. Когда Клара вступает в разговор, в ее репликах всегда есть машинный холод, ее эмоции всегда чуть приглушены электронным расчетом, и вообще она очень осторожна. Она, несомненно, испытывает чувства, но не дает им волю. Впрочем, и понять в мире людей она может не все. Некоторые человеческие решения для нее остаются тайной. Например, очевидно, что мать Рика отказалась форсировать сына, чтобы сохранить его рядом с собой, однако теперь она всей душой желает, чтобы он поступил в колледж. Клара не может этого постичь. Если Рик поступит в колледж, его мать останется одна. Зачем она тогда хочет отправить его учиться? Читателю это решение понятно, потому что есть разные категории добра и блага. Иногда мы выбираем что-то одно, жертвуя другим, понимая, что так будет лучше. Для Клары же истина всегда стоит отдельно, она не получается смешиванием красок на палитре. В этом и проявляется ее механическое отношение к жизни. Ее эмоции и решения — это всегда что-то однозначное, они вытекают из ее опыта так же, как вытекает значение переменной из уравнения.
И тем не менее возможность самообучаемости робота Исигуро доводит до логического предела. Несмотря на чистую алгебру в основе ее переживаний, несмотря на то, что каждая ее фраза — это комбинация электрических импульсов, Клара фактически верит в бога. Ее бог лишен сложных концепций творения из ничего иудео-христиан или просветленного сознания буддистов. Это чистый языческий порыв к Солнцу. Для Клары нет ничего важнее Солнца, потому что Солнце заряжает ее батареи и позволяет ей существовать. Как следствие, Солнце становится богом, и его надлежит задабривать поступками, которые могут ему понравится. Как древние люди обожествляли то, без чего невозможна жизнь, так и роботы будущего уходят недалеко от аналогичных культов.
В мире будущего у Исигуро человек создает машины, чтобы они ему помогали. Собственно, первейшее назначение Клары — быть искусственным другом для подростка. Однако Исигуро предельно заостряет вопрос. Можно ли таких роботов лишить слова «искусственный» и превратить в настоящего человека? Мнения героев романа разделяются, что отчасти превращает книгу в роман идей. Однако это не классический образец такого романа, где герои заперты в функции носителей идей. Иными словами, в «Кларе и Солнце» они не провозглашают идеи самостоятельно, а вынуждены формулировать свое мнение в ответ на вызовы реальности. И реальность эта жестока. По-видимому, технологии так и не позволили построить общество всеобщего благоденствия. Рик, отказавшийся пройти форсирование, скорее всего, останется на обочине жизни. Отец Джози потерял работу и теперь живет в каком-то другом сообществе, про которое можно сказать мало конкретного. Лишь по неясным намекам можно составить впечатление, что это общество выступает за отказ от технологий либо просто живет, выпадая из поля цифровой слежки государства. Мать Джози постоянно на работе, в сущности, чтобы сгладить эффект своего отсутствия, она и купила дочери Клару. И вот возникает вопрос, может ли робот заменить человека по-настоящему, до конца?
Мать Джози хочет верить, что это так, а отец считает, что это невозможно. Но и здесь Исигуро не позволяет своим героям иметь роскошь окончательного мнения. Потому что тот же отец Джози, хоть и верит в исключительность и неповторимость каждого человека, втайне боится, что технологии обесценят эту уникальность и позволят полностью скопировать любого человека. Правда, эта угрожающая стремительность прогресса страшна только ему, мать Джози ее только приветствует. Этические вопросы Исигуро вызывают у читателя жуткий холод, и это можно было почувствовать еще в романе «Не отпускай меня». В «Кларе и Солнце» искусственное вторгается в человеческий мир, и человек сам открывает ему двери. Он новый Творец, соперничающий с Богом, вот только — и это принципиально у Исигуро — остается слабым. Он движется путем внешнего облагораживания своей жизни, путем создания разного рода примочек, облегчающих быт, но в основе своей остается беззащитным. Даже в будущем технологии не позволяют человеку спокойно относиться к потере работы и тем более к потере ребенка. Он может заполучить все, кроме хладнокровия, иногда, пожалуй, необходимого в моменты кризиса. Тогда зачем учить роботов копировать людей, если бы можно было научить человека быть менее социальным и меньше зависеть от других людей и капризов судьбы? Ведь даже форсированная Джози, общающаяся со сверстниками разве что на вечерах «социализации», очень остро переживает слова, которые ей говорит Рик. Иными словами, она по-прежнему очень сильно зависит от социума, то есть людей, которые ее окружают.
У Исигуро нет готовых ответов на свои вопросы. Страх неопределенности в ожидании очередного удара судьбы — вот что мы видим вместо ответа. Человек добровольно допустил в свою жизнь роботов, и это стало необратимым фактом реальности. Дальше, как и всегда, начиная с научных революций Нового Времени возможно только поступательное движение вперед. Пока что мы еще уникальны, но механизмы искусственного интеллекта постоянно совершенствуются, и даже Клара, стоящая в витрине в ожидании своего подростка, — уже не самая новая модель на рынке. «Клара и Солнце» описывает мир, каким он вполне скоро может стать. Легко было бы сказать, что этические вопросы в романе следует адресовать ученым и инженерам, которые ответственны за прогресс. Но корень проблемы, пожалуй, в слабости самого человека. Его желание жить без потерь, а при случае заменять эти потери чем-то аналогичным и полноценным — это и есть стрежень вечного спроса на технологии. А пока это так, несправедливо перекладывать ответственность на ученых, которые просто трудятся в условиях рыночных законов. Если уж и ставить вопрос о технологическом вмешательстве, то исправлять надо врожденную слабость человека, его неустойчивость к малейшим колебаниям судьбы, его страх перед будущим и смертью. Но исправить это — еще более сложная задача, чем создать робота, не отличимого от человека.