Стихотворения
Опубликовано в журнале Новая Юность, номер 5, 2017
УТРО НА ТРЕСКОВОМ КРАЮ
К волне и от волны
в толпе и за толпой
песочник дорогой,
кулик береговой.
По мокрому песку,
по твердой отмели,
до темного вдали
дойду — и поверну.
Не мост, не пирс, не док —
опоры вышли вдаль
как очередь, глядящая
в невидимую цель.
Ни от кого забор
их четкий перебор,
и плещет по ногам
волна к волне к волнам.
Мир бирюзов и бел —
блажен, кто в нем побыл
и трогал пены сеточку
и стойких балок гниль,
Кто шел на полюс их
разрушенных, родных
чтоб положить ладонь
на их горячий верх,
кто знает, как сильны,
вставая из волны
с подгнившей стороны
и с жаркой стороны.
С тобой — и от тебя,
с тобой — и за тобой
по блеску осевой,
с песочников толпой,
с былым — и набело,
с умом — и без него,
внутри себя и вне.
Заплыв — и я в уме.
ЗЕМЛЯ ПРИБЛИЖАЕТСЯ
На выселках смотри
на веcелках
на угловатом ломаном востоке
на гнутом снизу прямо на обрыв
плывут ночные солнечные доки
стоящие на рейде города
а если вдуматься то малые поселки
на резаных как puzzlе больших заливах
ждут навигации вернуться в города
и так Далек Восток что все есть Запад
Там городские сдержанные танцы
шары из маленьких квадратиков зеркал
вращаются на нитках планетарных
Большой земли запретный плод
и зеркальца болот
и черный ситчик: луг-болото-пойма
и снова танцплощадка фонари
и яростный фонарь ночного склада
Они внизу они уже внутри
он накренился забирая влево
Как это клево боже мой как это клево! —
ладонью льда касаясь, конькобежец
освоивший лишь левый поворот
Ты новичок, ты чуткое никто
и ты вот-вот
сейчас
сойдешь на землю
на скрученных
от долгого дрожащих перелета
сойдешь вот-вот на свой благословенный
Грунт — а под ним кору
а вдуматься — на яблочную кожу
на шкурку в пятнах что твоя шагрень
не знающая извести и воска
уже потраченную
уже как в Первый день
потраченную
туда где каждый день как возвращенье
с Колымы
МАРТ
Ах сугроб немое пение
над расколотой губой
не хватило оглавления
в нашей книге голубой
Снова снова куртки скинуты
на одетую кровать
дни что прожиты не поняты
но воротишься в те комнаты
жизнь полжизни начинать
Там все той же краской крашены
стены грубо как гуашь
и закатом огорошенный
в угол катится непрошеный
желтый папин карандаш
Где как дети спят родители
под аптечною совой
ты один лежишь свидетелем
одинокий часовой
В этом неслучайном ворохе
он разыщется не вдруг
заново в морозном воздухе
замедляющийся звук
Ты же отступая к выходу
что пожато не посей
в холодящем чистом воздухе
оглянуться не посмей
Пусть горбом сугробом в крапину
март как прежде возлежит
он как локоть над царапиной
больше не принадлежит
В неслучайном измерении
однократном вираже
годы данные в парение
испаряются уже
Собирай судьба пречистая
разворошенный тобой
дни пустые перелистывая
в новой книге голубой