№ 1

Ирина Мамаева. Лучше оленей. Роман. Опубликовано в журнале «Новый Мир», № 11, 2020 https://magazines.gorky.media/novyi_mi/2020/11/luchshe-olenej.html

В истории России случаются периоды, когда время летит с головокружительной скоростью.

Главная героиня этой повести — девочка-подросток по имени Варвара, в 1941 очутившаяся на Камчатке  по воле матери, которая сочла этот край безопасным.  Только вот  под силу ли «бывшим», покинув Большую землю, избавиться от ее клейма?

Безусловно мы имеем дело с представителем поколения, которое волей неволей отбросило все то, во что верили старшие, и взяло ответственность за собственную жизнь в собственные руки, опираясь исключительно на собственную же интуицию.

Можно спорить о его наследии, его ценности и даже сохранности, но сам момент и обстоятельства, когда присущая этим людям воля к жизни впервые проявила себя, неизбежно вызывает благоговение и заслуживает самого почтительного внимания. Странным образом этот момент близок к началу времен, как его описывают аутентичные мифологии.

«Варя и Нина бежали по поселку в темноте, обмирая от страха. Воздух был холодным и мокрым, как вода в реке, и эта река несла их. Мимо деревьев, растянувших путанку ветвей, похожую на рыболовную сеть, мимо ловушки ржавых железных ворот рыбоконсервного завода, мимо темных теней у крыльца избы без единого огонька.

Не плачь, Нина, не плачь! Не бойся! Это все понарошку. Все не по-настоящему. Сейчас тебе тетя Ксения про Кутха расскажет. Ты же любишь про Кутха? Она сто двадцать сказок про Кутха знает! Мы вытерпим, выживем. А потом за нами наш папка приедет. Наш настоящий папка, папка, который нас любит, который нас никогда, никогда не ударит. Он увезет нас отсюда далеко-далеко: я, меня и маму. Туда, где нас ждут бабушка с дедушкой, где всегда тепло и много еды, где все любят друг друга»

№ 2

Борис Минаев. Площадь Борьбы. Роман. Окончание. Опубликовано в журнале «Дружба Народов», № 12, 2020 https://magazines.gorky.media/druzhba/2020/12/ploshhad-borby-2.html

За четыре года работы с рейтингами «Журнального Зала» их составитель впервые сталкивается с ситуацией, когда спустя месяц вторая часть произведение, например, окончание романа, оказывается на более высокой позиции рейтинга, чем первая. Чаще бывает наоборот, причем такая судьба постигает вещи, вполне достойные.

Что же касается «Площади борьбы», то вещь эта достойная в высшей степени. И ее вполне можно читать как отдельное произведение, хотя, если быть точным», это продолжение дилогии «Мягкая ткань», то есть  книг «Батист» и «Сукно».    Большая часть действия  «Площади» приходится на Великую Отечественную Войну,  и мы с удивлением обнаруживаем, что в этой книге метафора, объединяющая первые две, оказывается не просто актуальной,  а актуальной как никогда. 

Минаев пишет о том,  что до сей поры редко попадало в фокус. Не о героях и не о жертвах.  О сравнительно благополучных «тружениках тыла».

В драке, конечно, огромное значение имеют зубы, когти, костяшки пальцев. Но только вот, чтобы все это могло двигаться, нужна мягкая ткань. Без нее никакая победа невозможна.

Во время Великой Отечественной даже если человек не попадал ни на передовую, ни в партизанский отряд,  ни в лагерь,  оставался жив и относительно здоров, ему  все равно приходилось  что-то отдавать, чем-то жертвовать. Смерть от недоедания была реальной перспективой для подавляющего большинства советских людей.

При этом ответственность за благополучие близких никто не отменял. В этих условиях герои Минаева ухитряются выбирать для себя способ выживания, который не противоречит их совести и представлениям о человеческом достоинстве.  Цель для них не оправдывает средства,  хотя такая стратегия  была характерна отнюдь не для одного  только выживающего на своем посту генералиссимуса. Подражатели находились на всех уровнях.  Так что быт героев Минаева и их нравственная щепетильность (не важно откуда и как она возникала – как некое толкование коммунистической идеологии или,  наоборот,  из отстаивания внеклассовой морали вопреки духу времени) заслуживает самого пристального и уважительного внимания.

«Возле дома его, грязного с головы до пят, остановил постовой и спросил, что случилось. Пришлось объяснять.

— Что ж, товарищ — время военное! — сказал постовой милиционер и отдал ему документы.

Именно в этот момент Даня, как показалось ему, понял смысл происходивших с ним изменений. Случись это с ним — проверка документов на улице — еще три-четыре месяца назад, то есть до начала войны, Даня несомненно пережил бы это иначе. А сейчас он засмеялся и пошел дальше. Страх — как будто навсегда — исчез.

Тот страх, который жил с ним постоянно с момента ареста младшего брата Мили. Тот страх, с которым он прожил в Малаховке больше года, который сопровождал его всюду — на работе, дома, на улице — этот страх вдруг ушел. Возможно, он был вытеснен другим — перед неизвестностью, перед бомбежкой, перед возможной смертью, перед войной — но он ушел.

Этот прежний страх был страхом одинокого человека, на которого любой может показать пальцем — держите его!

Нынешний страх — да и можно ли было назвать его так? — это было ощущение общей беды и общей жизни».