Из послесловия к февральскому рейтингу
Проза (позиция 1)
Роман. Сенчин. Петля – «Урал», №2, 2020
Повесть Романа Сенчина кому-то может показаться слишком публицистической, почти документальной. Общеизвестных фактов действительно много, но автору они нужны не для повторения пройденного. Он пытается побыть в шкуре своего героя, писателя и общественного деятеля Антона Аркадьевича Дяденко, которого узнать совсем не трудно. Повесть удивительным образом по тональности напоминает сенчинский роман «Елтышевы». Однако «петля», то есть безвыходная ситуация, наступает здесь по другой причине. Со времен греческой трагедии истинный герой играет с судьбой. Кончиться это может чем угодно.
Сенчину очень важно зафиксировать, что при всей уникальности и даже скандальности описанного пересесть на этот «пустой стул» своего давнего оппонента куда легче, чем казалось в конце мая 2018.
Есть в повести и другие персонажи, до поры успешно избегающие тупиков. Впрочем, это — как посмотреть.
«Трофим тоже, кажется, сдерживал себя, больше слушал, держа на губах слегка ироничную улыбку, вставлял шутливо-едкие замечания; один раз вступился за него, когда патриот в косоворотке стал тыкать Антону его малороссийской фамилией — Дяденко, но заступился опять же с улыбочкой, будто разнимал малышей…
Несколько лет назад Антон встретил в интервью его суждения о шукшинских рассказах: они Трофиму не нравились, их героев он называл дураками. Но вот образ Шукшина-актера, а может, и человека Трофим явно взял на вооружение — эта улыбочка, взгляд, словно смотрит на забавную пакость, язвительные словечки…»
Стихи (позиция 1)
Марина Кудимова. Реновация. – «Дружба народов» № 1, 2020
Подборка стихов Марины Кудимовой, как явствует из заглавия, остросоциальна, однако это совершенно не мешает состояться поэзии. Потому что природа и космос тоже где-то рядом, связаны цепочкой метафорический превращений.
Пьяный, бредущий по провинциальному городу, звери на притравочной станции, жители реновируемых районов, предки и соотечественники, пропавшие и исчезнувшие то ли в конце времен, то ли из-за какого-то фатального и необратимого ослабления жизненной силы лирического героя – все они из одной когорты. Что может поэт, чей голос на глазах слабеет? Не так уж и мало, пожалуй, даже невероятно много — удержать их вместе в этом мире, напомнить о родстве вопреки ходу времени и расширению вселенной.
Благодаря ему они обретают голос. Даже могут постоять за себя:
И пока не дошло до замеса — короче, до драки,
По-хорошему просим:
не трогайте наши бараки!
Наши лавки лоснёные, наших дворняг, наше дно городское,
Гаражи с «ижаками», сараи с тисками
оставьте в покое!
Наши окна в геранях
и баб наших в платьях нелепых,
На верёвках крахмальные простыни в синих прищепах.
И какое вам дело до нашего тощего ада?
Мы свой ад заробили,
нам вашего рая — не надо!
Нон-фикшн (позиция 5)
Игорь Смирнов. Мимесис – «Звезда» № 2, 2020
На первый взгляд, статья философа Игоря Смирнова посвящена мимесису – подражанию как одному из основополагающих принципов искусства. Начав с того, как европейская философская традиция попыталась реабилитировать подражание сначала как вид познания, потом как религиозный путь к спасению, Смирнова предлагает свою систематизацию не только эстетических и философских, включая самые современные, но даже политфилософский концепций.
Возможно, автор понимает мимезис слишком широко, но введенное им во второй части статьи различение между подражанием и повтором представляется чрезвычайно перспективным:
«Подражание не следует путать с простым повтором, равным самому себе, не разрешающим субъекту (например, при обсессивных расстройствах психики) выйти за свои затвердевающие границы. Оно противоположно ретроактивности в том, что отъединяет субъекта от себя, обращая его к Другому. Элементарный повтор может быть машинальным, бессознательным (пусть он и не всегда таков, бывая также намеренным). Подражание же дает нам шанс (хотя бы и не обязательно реализуемый) пустить сознание в рост, коль скоро в самоотчуждении «я» оказывается как бы еще незнакомым предметом, взывающим к постижению».
Василий Костырко