Перевод с украинского Бориса Херсонского
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 2, 2022
Перевод Борис Херсонский
Анна Грувер – поэт, эссеист, критик, переводчик. Родилась в Донецке в 1996 году. Изучает иудаику в Ягеллонском университете. Стихотворения публиковались в журналах «ШО», «Контекст», «Ф-письмо», на порталах Litcentr, Солонеба, переводились на польский, русский, румынский и литовский языки. Дебютный поэтический сборник «За вашим запитом нічого не знайдено» вышел в 2019 году (К.: Антивидавництво). Живет в Киеве.
Борис Херсонский – поэт, эссеист, переводчик. Родился в 1950 году. Окончил Одесский медицинский институт. Автор нескольких книг стихов и публикаций в журналах «Октябрь», «Арион», «Новый мир», «Интерпоэзия», «Новый Берег», «Знамя», «НЛО» и др. Лауреат премии «Интерпоэзии» (2021). Живет в Одессе.
1. ЗИМОЙ РАСЦВЕТАЕТ
на тонком льду наших сомнений
коньки оставили узоры
так расписывают шариковую ручку на скучных лекциях
широкими кругами а в конце концов получается Freude[1],
ужасающая, вывернутый наизнанку
большой цветок ее
суть ее внутренности
Tochter aus Elysium[2], ре-минор
этот кактус расцветает весной
а этот
а этот зимой когда совсем не ждешь цветения
2. МУХИ НАД ЦВЕТАМИ
Я хочу
прикоснуться к родимому пятну
у твоего большого пальца
обычно оно прячется под широким кольцом
круглое и на твой взгляд
неприглядное
(под лампой я вижу, как из этого островка
прорастают тонкие волоски).
Ты хочешь
прической закрыть выпуклый шрам возле уха,
не показывать профиль, держать спину, но
быть непринужденной, легкой,
привлекательной,
нечеткой и затемненной:
скрыть все недостатки,
закрыть в кладовке всех мух своей непривлекательности,
убедившись, что не твое лицо надежно прячет твое в анфас,
спросить шепотом, наклонившись:
что такое доверие?
Открыть дверь,
выпустить призраков – пусть летают на свободе
как мухи над остатками цветочного меда.
3. ЦВЕТЫ ПОКОЯ
гильзы-пустоцветы
падали в асфальт
и прорастали пшеницей
мы испекли хлеб твердый как
тучи, предвещающие эскалацию конфликта
4. ЦВЕТОК СВИДЕТЕЛЬСТВА
новые жители выносили старые вещи вперед ногами
полный набор Восточной Европы:
кресло из дырок которого лез поролон
помидоры в горшках земля просыпалась на лестницу
желтый абажур с бахромой облупленный чайник в крапинку
дисковый телефон книги ковер
и перевязанные куском марли конверты
на советских марках с гербом страны в углах краснели маки
скорее,
кричали грузчики
маки испуганно побледнели
ну же, ну,
кричали грузчики
я сунула букет писем под пальто и,
насвистывая старую мелодию о Монте-Кассино,
принесла в комнату, спрятала под кроватью, не читая
историческая память требует фиксации в словах
а любовь
управится и без случайных прохожих
5. ОПРЕДЕЛЕНИЕ
Мы всегда будем вместе, –
говорит и
делает дубликат ключей, приносит кота,
высаживает растения на балконе, развешивает полотенца
и больше никогда не уходит,
даже
когда умирает.
6. ЛИЛИИ
Он приносил мертвые цветы,
она ставила их в воду
Он приносил мертвые цветы,
цветы были еще молодые, свежие, от них
еще пахло уродливым запахом на границе между
жизнью и не
Он приносил мертвые цветы,
она наполняла водой стаканы
она отрезала горло пластиковым бутылкам
она вымывала темное вино из стеклянных сосудов
Он приносил мертвые цветы,
она не знала, куда их деть в доме,
где последний вздох мертвых растений
заполнял пространство и на этом кладбище умирающих
стеблей не прорастало зерно в земле
Он приносил мертвые цветы,
пока не нашел ее в ванной
с ножом в бледно-зеленой руке
среди обрезанных листьев
Он закрутил краны, вода пролилась на пол,
у настоящей женщины цветы стоят долго,
так говорила его мать,
пока сама не пустила корни
в черную землю,
птицы пели в саду,
сын добросовестно разучивал гаммы,
отдых в субботний вечер –
и лилии, лилии.
7. ЦВЕТЫ НА КАФЕДРЕ
Я представляю спокойные дни, когда думаю о ней:
карандаш падает на ковер, слышно, как напряженно работает вентилятор,
в полдень
уставшая, она закрывает крышку ноутбука,
давит на веки пальцами
– простейшие действия, простые вещи, свет простой прозрачной ткани,
ты: верните меня к миру безопасности,
вы: сделай шаг,
сухие босые стопы под столом,
тайком освобождены от обуви.
Капля воды отражает гладкую поверхность окна.
Морщины под ее глазами
успокаивают воспаленную память тела:
здесь я в безопасности.
Ни одна вспышка воспоминания не отбросит меня назад, от ее смеха с ленцой,
лепестки комнатных растений щекочут нервы,
я знаю я не приживусь в ее герметичном мире,
но сейчас я не хочу знать об этом: я хочу положить щеку
на твое плечо,
пока ты набираешь длинное письмо
не кириллицей и не латиницей,
длинной чередой знаков, длинной чередой укрощенных тобой звуков,
и уйти,
ничего не выпив и не сказав.
8. РОСТКИ ГРУСТИ
в последний вечер июня укуренные улицы
отступают в темноту не зовут за собой
пивная бутылка быстро нагревается в ладонях
и я впервые хочу назвать тебя молодой
потому что боюсь через минуту увидеть признаки
того что нефеминистские порталы (которые ты
читаешь украдкой) называют зрелостью
возраст опыта
когда точно знаешь чего хочешь чего не хочешь
и к тому же эти постоянные отождествления с вином
будто кто-то тебя пьет а если действительно пьет то в конце концов
по этой логике ты останешься пустой
как тот граненый графин для цветов на кухне
тогда я лезу за ограду и срываю для тебя цветы и ты
говоришь что это сорняки и выбрасываешь в мусорный бак
на следующее утро
сексистская метафора прорастает
заново
9. ЦВЕТОК УГЛЯ
она касалась имен и называла вслух:
я – я
я – ты
одета в угольные звезды циркачка
под сводом
в пристальном сиянии маршей из начищенных труб
от края до края прошлась
взмахнув рукой
исчезла в потайном выходе к небу сделала
большой скачок
от созвездия Большой Медведицы
к созвездию Малой Медведицы
среди звезд и зверей с женскими именами
она касалась имен и называла вслух:
я – ты
уголь – тепло
ты – уголь
пока не растворилась в шахтерском небе
10. СУХОСТОЙ
восточный ветер срывает с веревок
простыни и ползунки,
песни из материнских уст
куда он гонит пыль, и перья, и пух
с заброшенных голубятен и спортивных площадок?
куда гонит нас?
если мы так долго шли к краю,
если хотели остаться здесь и больше не идти,
но ветер гнет спины домов
ветер подталкивает нас к границе
тянемся корнями вверх, слышим в ответ
гудки завода,
гудки завода,
гудки завода
и ветер в сухих ветвях
11. САД
позолота переплетается с насыщенным голубым цветом
византийская символика сонные птицы пригибаются
под жарой не один миллениум просидеть у подножия истории
и искать защиту там, где нет необходимости в нашем дыхании
в существовании наших тел
чтобы наконец
отдохнув от себя в тени надкусив сливу
понять что ночь не наступила и солнце не село
а этот сад нуждается в дыхании
но не в теле
не в понимании тела
[1] Радость (нем.).
[2] Дочь рая (нем.).