Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 2, 2023
В немецком городке Меркерс, куда первой, в начале апреля 45-го, вошла 3-я танковая армия генерала Паттона, был введен комендантский час. Ночью огни патрульного джипа высветили бегущую по улице женщину. Она объяснила, что бежит за врачом для роженицы. Американские патрульные (один из которых говорил по-немецки) довезли женщину до врача, врача — до роженицы, а когда отвозили женщину к ней домой, она вдруг указала на вход в заброшенную соляную шахту и, словно между прочим, сказала: «Там нацисты спрятали золото. И картины».
Так (судя по книге «Паттон»[2]) был найден первый нацистский тайник. В нем оказалось золота на 250 миллионов долларов, а среди картин — работа Эдуарда Манэ «В оранжерее». Посмотрев на чемоданы и рюкзаки, набитые слитками, монетами и золотыми коронками… взглянув на едва прикрытую тряпкой картину с изящной парой на оранжерейной скамье, командир 90-го дивизиона 3-й армии сказал радисту: «Свяжи меня со штаб-квартирой Паттона и потом сразу — с ‘монументалистами’».
Monuments Men (или монументалистами) в армии сокращенно называли офицеров и солдат «Спецподразделения по охране монументов, произведений искусства и архивов». О них автор книги «Спасая да Винчи»[3] Роберт Эдсел сказал:
Monuments Men — это воинское прозвище. Вся армия знала эту небольшую группу мужчин и женщин — их было всего-то около 400 человек. До войны они были кураторами музеев, художниками, историками, учителями, студентами искусствоведческих факультетов… В эту группу входили специалисты из пятнадцати стран, но больше всего — из Америки и Англии. Monuments Men шли по пятам за авангардом западных союзных армий и за два последних года войны нашли больше тысячи тайников, в которых нацисты спрятали награбленные в Европе произведения искусства. В некоторых тайниках были произведения и из немецких музеев — иногда без всякой упаковки. Их прятали наспех, когда война уже шла на территории Германии[4].
Вот что добавил к этому рассказу сотрудник Национального архива в Вашингтоне доктор Майкл Курц:
После конца войны на территории Германии (в Западных оккупационных зонах) было найдено около 3 миллионов произведений искусства, награбленных нацистами: картин, скульптур, ценной мебели, фарфора, бронзы, старинных книг и церковной утвари. Семь лет (!) ушло на то, чтобы все это рассортировать, каталогизировать и вернуть в те страны, откуда они были вывезены[5].
Любопытно, что в Европе и в Америке первыми начали готовиться к войне с Гитлером искусствоведы. Они оказались проницательнее многих политиков и военных. Сотрудники европейских музеев подняли тревогу еще в августе 1939 года — после пакта Молотова-Риббентропа. И вскоре при содействии (или противодействии) своих правительств они начали эвакуацию наиболее ценных музейных экспонатов. Даже поляки — первые жертвы войны — успели вывезти из Кракова и спрятать в Канаде несколько сокровищ Вавельского замка, в том числе шпалеры короля Сигизмунда. Книга Роберта Эдселя «Спасая да Винчи» открывается картой перемещений по Франции «Моны Лизы» (или «Джоконды»), которую в течение войны сотрудники Лувра перепрятывали шесть раз. Что касается Америки — читаем в книге Эдселя:
В начале 1940 года несколько директров и кураторов музеев, по инициативе куратора музея Гарвардского университета Пола Сакса, организовались в так называемую «Гарвардскую группу обороны». Ее забота — судьба сокровищ европейского искусства. Но как вовлечь в охрану этих сокровищ американское правительство? И началась трехлетняя дипломатическая подготовка. По просьбе группы, тогдашний директор музея «Метрополитен» прощупал администрацию Вашингтонской национальной галлереи. Дело в том, что, будучи учреждением федеральным, галерея, по закону, имела среди своих директоров членов правительства: члена Верховного суда, госсекретаря и министра финансов. И один из них — судья Харлан Стоун, заразившийся энтузиазмом искусствоведов, — в 1942 году преподнес идею президенту Рузвельту.
Только в июле 43-го по приказу Рузвельта была создана Комиссия по охране произведений искусств в зоне военных действий, а в 1944-м — ее боевое подразделение — Monuments Men. Сначала их было так мало, что, например, после высадки на территории Нормандии их оказалось всего двенадцать человек. Но во всех странах, которые с боями брали союзники, монументалисты делали что могли. Из книги «Спасая да Винчи»:
Когда один из монументалистов — капитан Дин Келлер — добрался по горящей Пизе до древней усыпальницы Кампо-Санто, он не смог сдержать стона. После сорока дней обстрелов и пожаров свинцовая крыша над гигантским помещением расплавилась, и свинец залил часть фресок, созданных лучшими итальянскими художниками XIV и XV веков. Келлер ринулся в штаб инженерного корпуса, а потом на попутке — во Флоренцию. Он привез оттуда итальянских мастеров, которые собрали куски разрушенных фресок и укрыли уцелевшие. А американцы наспех возвели временную крышу. Через несколько дней капитан Келлер ушел на север с наступавшими войсками. Но в Пизе его не забыли. Когда Келлер умер в 1992 году, сотрудники музея добились разрешения похоронить его в Кампо-Санто.
Росту группы монументалистов отчасти помогла нацистская пропаганда, которой американское правительство хотело что-то противопоставить. Когда союзники разбомбили средневековый монастырь Монте-Кассино на юге Италии (после того как на подступах к нему погибли 50 тысяч союзных солдат), нацистская пропаганда объявила американцев варварами — разрушителями европейской культуры. И в канун 1944 года главнокомандующий союзными войсками генерал Эйзенхауэр разослал так называемое «Письмо командирам»:
Сегодня мы сражаемся в странах, которые внесли огромный вклад в наше культурное наследие. Эти страны полны архитектурных и художественных ценностей, которые иллюстрируют рост нашей собственной цивилизации. Наш долг уважать эти монументы — настолько, насколько позволит война. Но если придется выбирать между знаменитыми зданиями и жизнями наших солдат, мы выберем жизни солдат.
Нацистская пропаганда о варварстве американцев кажется особенным лицемерием, потому что к 43-му году Геринг, Геббельс и сам Гитлер уже совершенно опустошили европейские музеи, а их армия планомерно уничтожала архитектурные шедевры Варшавы, Лондона, Роттердама, Авиньона, Ленинграда. Более того: во время отступления во Франции в августе 44-го Гитлер отдал приказ немецкому коменданту Парижа генерал-майору Дитриху фон Колтицу сравнять Париж с землей — Париж! Правда, фон Колтиц ослушался приказа. На Нюренбергском процессе он говорил, что пожалел город. Но, возможно, он пожалел себя — кому хочется стать человеком, уничтожившим Париж?! (Во всяком случае, не исключено, что именно этот поступок спас его от смертного приговора. Фон Колтиц провел два года в американской тюрьме и в 1947-м был отпущен на свободу.) А в Париж сразу после ухода немцев вернулась после шестилетней эвакуации его почетная жительница — «Мона Лиза».
Группа «Monuments Men», — рассказывает архивист Курц, — начала деятельность с составления карт для пилотов бомбардировщиков — с обозначением зданий и памятников, которые по мере возможности следовало оберегать. Но это была утопическая затея. Почти невозможно было и ремонтировать здания: у монументалистов не было своего транспорта, армии они мешали, им все приходилось просить. А главное, они не могли задерживаться — им надо было все время догонять армию. Поэтому с весны 1945-го их деятельность сосредоточилась на поисках и спасении произведений искусств, награбленных нацистами в Европе. Тут тоже надо было действовать быстро — чтобы вещи не растащили, чтобы они не попортились в шахтах и подвалах. Вот эта грандиозная операция по спасению была хоть и чрезвычайно трудной, но вполне успешной.
Роберт Эдсел посвятил свою книгу «Спасая да Винчи» всем членам группы «Monuments Men», поэтому ему трудно кого-то из них выделять. Но все же троих «монументалистов» он считает особенно выдающимися:
Крэг Смайт. Его заслуга — организация сборных пунктов для найденных произведений искусства. Главный пункт (в Мюнхене) поместили в здании бывшего нацистского штаба. За две недели Смайт с несколькими помощниками превратил замусоренное, с выбитыми окнами помещение в приемник десятков тысяч бесценных сокровищ Европы. Когда я его нашел два года назад, ему было уже девяносто лет, но он дал мне массу информации. К великому моему сожалению, он умер, не дождавшись публикации книги. Другой выдающийся организатор — капитан Джеймс Роример, который после войны был директором музея «Метрополитен». Он стал одним из первых «монументалистов». Помимо всего прочего, именно он нашел главный источник информации о тайниках. Роример был знатоком европейских музеев и знал, что куратором Лувра и сотрудником национальной галереи «Жю де Пам» была француженка Роз Валлон — человек, преданный искусству. Как только Париж освободили, Роример поехал туда и нашел Валлон, которая оказалась настоящей героиней. Во время оккупации немцы превратили ее музей в приемник награбленного. Высокие чины приходили туда, пили шампанское и решали, куда что отправлять. Валлон знала немецкий. Записывать там она ничего не могла, но, возвращаясь домой, по памяти, заносила всю информацию в секретный дневник. Она показала Роримеру свои записи, и они тут же составили карту многих тайников на территории Австрии и Германии.
После сортировки и каталогизации награбленные нацистами произведения по возможности возвращали владельцам. Но что было делать с произведениями из немецких музеев и частных коллекций?
Вокруг этого, — рассказывает Майкл Курц, — шли бесконечные споры между Англией и Америкой, с одной стороны, и Францией — с другой. Франция считала, что, если вывезенная нацистами картина пропала или была испорчена, французы должны получить из немецкого музея картину равной ценности. Но Англия и Америка хотели все немецкое оставить в Германии — чтобы не доводить до отчаяния немцев, и без того раздавленных поражением и осуждением всего мира. Американцы и англичане вернули в Германию 1,5 миллиона произведений из немецких музеев и коллекций. Русские в споре не участвовали, а просто забирали себе все, что нашли на оккупированной ими территории. И тогда их мало кто за это осуждал — они слишком много потеряли во время войны. Позже, как известно, Советский Союз вернул то, что было вывезено из Восточной Германии — включая Дрезденскую галерею.
Что касается произведений искусства, конфискованных нацистами у евреев, то с 1945-го по 1950 год все то, что не было востребовано владельцами или их наследниками (включая свитки Торы, старинные книги и синагогальные архивы), передавалось в нью-йоркскую еврейскую организацию «Jewish Cultural Reconstruction». И сотрудники распределяли это по синагогам — от Канады до Израиля.
Известно, что далеко не все произведения искусства, награбленные нацистами (а иногда и военнослужащими союзных армий), возвращены владельцам. Об этой проблеме — Роберт Эдсел:
Это — самый злободневный сюжет всей истории. Потому что все еще сотни тысяч произведений искусства считаются, так сказать, пропавшими без вести во время Второй мировой войны. Часть, конечно, погибла. Но, думаю, что мы еще станем свидетелями многих сюрпризов. Рано или поздно какие-то произведения обнаружатся и в Германии, и в других странах, включая Соединенные Штаты. Большинство, скорей всего, находится в России и в Восточной Европе. Но я и до сих пор не осуждаю Россию. Они потеряли в войне 25 миллионов человек. Целые города были уничтожены. Должны ли они возвращать произведения искусства? Со временем они сами решат этот вопрос.
Книга Эдселя «Спасая да Винчи» богатейшим образом проиллюстрирована фотографиями: вот польский офицер подписывает документ о принятии под свою ответственность картины Леонардо да Винчи «Дама с лаской», вывезенной немцами из Краковского музея. Рядом снимок: эта же картина под охраной двух автоматчиков уже у вагона, и монументалист майор Фрэнк Олбрайт бросает прощальный взгляд на спасенный им шедевр. Вот фотоснимок объявления, написанного по-английски на куске фанеры и стоящего у входа в заброшенную соляную шахту: «Музей ‘Золотая стрела’. Картины старых мастеров: Рубенса, Ван Гога и Гольбейна. Ноты 6-й симфонии Бетховена. Найдено и охраняется 8-й пехотной дивизией».
Эти фотографии невероятно действуют на воображение. Когда вы видите, как солдаты в шахте Хайльбрунна стряхивают сено с витражей Страсбургского собора, или как офицеры-монументалисты раскатывают на полу заброшенного здания гигантское полотно «Ночного дозора», вы понимаете, что всегда уже будете смотреть на эти шедевры другими глазами — как на чудом спасенные.
В книге «Спасая да Винчи» помещено больше сорока фотографий и самих монументалистов (групповых и портретов). Вообще эта книга — первое их чествование и признание их заслуг. После войны многие из них получили награды в Европе, но в Америке — только двое погибших. Эдсел рассказывает:
Для меня было ужасным разочарованием узнать, что наши не оценили этих людей. Столько написано о героях войны, а о них — почти ни слова. Возможно, «холодная война» отвлекла от них внимание общества. Дело в том, что они задержались в Европе до 1947 года, доводя до конца процесс возврата ценностей владельцам. Их проглядели!
Роберт Эдсел — 55-летний техасский миллионер. Когда ему было 45 лет, он продал свой бизнес и уехал во Флоренцию изучать искусство. Там он и наткнулся на информацию о группе «Monuments Men». На розыски материалов об этих людях и их деятельности и на издание книги Эдсел потратил несколько лет и 3 миллиона долларов. Но он не только издал книгу. Он сумел найти сочувствующих конгрессменов, и в декабре 2006 года стал счастливым свидетелем официальной церемонии чествования четырехсот офицеров и солдат «Спецподразделения по охране монументов, произведений искусства и архивов». Только тринадцать из них были еще живы. Только один смог присутствовать на церемонии — 80-летний Гарри Эттлингер. Он сказал: «Наша работа первый раз в истории показала, что военные трофеи не всегда достаются только победителям. Возвращать владельцам их сокровища было благодарным и радостным занятием. Отдавать — не отбирать».
[1] © Марина Ефимова, наследники, 2023
Совместно с радио «Свобода»
[2] Carlo D’Este. Patton: A Genius for War. — Harper Perennial, 1996.
[3] Robert M. Edsel. Rescuing Da Vinci. — Dallas: Laurel Publishing. LLC, 2006.
[4] Здесь и далее — Интервью Роберта Эдсела М. Ефимовой. (Радио «Свобода», 2007).
[5] Интервью с вашингтонским архивистом Майклом Курцем. (NARA — Nat. Archive and Record Administration). (2007).