Рассказ. Перевод Ольги Сиротенко
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 3, 2022
Даже во цвете лет Барбара не была красавицей. Это всякий признал бы. Во-первых, она была совершенно слепая. И вы бы, увидев ее, добавили: одноглазая. Однако Бридин так никогда не считала. Как-то раз одна девочка сказала, просто из вредности, что Барбара «одноглазая и слепая, как портновская кошка», но Бридин сердито ей ответила, что у Барбары два глаза, и видит она прекрасно, просто один прикрывает, потому что и другого (пусть и слепого) ей предостаточно. Как бы там ни было, иначе как лысой ее назвать было нельзя; и, смею полагать, что отсутствие волос девицу не красит. К тому же она была немая — или, вернее, никогда не общалась ни с кем, кроме Бридин. Однако, если верить Бридин, она прекрасно говорила по-гэльски, и мысли у нее были самые чудесные. Ходить толком она не могла по причине отсутствия одной ноги, да и вторая в целости не сохранилась. Когда-то у нее было две ноги, но половину одной отгрыз пес, а другой она лишилась, когда упала со шкафа.
Но кто такая Барбара, спросите вы, и кто такая Бридин? Бридин — это девочка, или, как она сама сказала бы, юная барышня, которая живет в доме, кажется, по левой стороне дороги, по соседству с домом учителя. Теперь вы, наверно, ее припомнили? Если нет, увы, не могу вам помочь. Ее фамилию я не знаю, а она сама мне поведала только, что отца ее зовут «папочка». А про Барбару, пожалуй, расскажу вам все по порядку от начала и до конца.
Итак,
ПРИКЛЮЧЕНИЯ БАРБАРЫ
Однажды утром мама Бридин проснулась, приготовила завтрак дочке и мужу, покормила собаку, котенка, телят, куриц, гусей, уток и маленького соловья, который всегда прилетал по утрам на порог. Потом позавтракала сама и начала собираться в дорогу.
Бридин сидела на стуле и наблюдала за мамой. Она долго молчала и наконец спросила:
— Мама от Бридин уходит?
— Нет, милая, не уходит. Мама вечером вернется. Она едет в Голуэй.
— А Бридин тоже едет?
— Нет, моя хорошая. Дорога слишком долгая, и моя маленькая девочка устанет. Она останется дома и будет играть одна. Она будет умницей, правда?
— Правда.
— И на улицу не пойдет?
— Не пойдет.
— Днем папа вернется, и вы пообедаете. Ну, поцелуй маму.
Она поцеловала маму, и та направилась к двери.
— Мама! — Бридин вскочила со стула.
— Что такое, доча?
— А ты привезешь Бридин подарок?
— Привезу, моя хорошая. Тебе понравится.
Мама ушла, а Бридин, довольная, осталась дома. Она села на стул. Пес лежал у очага и сопел во сне. Бридин его разбудила и зашептала в ухо:
— Мама привезет Бридин подарок!
— Тяф! — ответил пес и снова уснул. Бридин знала, что «тяф» означает: «Здорово!».
У очага сидел котенок. Бридин взяла его на руки, потерлась лицом о мордочку и зашептала ему на ухо:
— Мама привезет Бридин подарок!
— Мяу! — ответил котенок. Бридин знала, что «мяу» означает: «Отлично!»
Она выпустила котенка из рук и принялась гулять по дому, напевая. Вот такую песенку она сочинила:
О песик, песик!
Спи, пока мама не вернется!
О котик, котик!
Урчи, пока она не вернется!
О песик, о котик!
Моя мама на ярмарке,
Но она вернется вечерком,
И привезет подарочек!
Она попыталась научить этой песенке пса, но ему больше хотелось спать, чем петь. Она попыталась научить ей котенка, но ему больше нравилось урчать по-своему. Когда после полудня пришел отец, ему пришлось эту песенку послушать и выучить наизусть.
Мама вернулась ближе к вечеру.
— Мам, а где подарок? — спросила Бридин первым делом.
— У меня, моя хорошая.
— А что это?
— Угадай!
Мама стояла посреди комнаты, спрятав руки за спиной; сумка лежала перед ней на полу.
— Леденцы?
— Нет!
— Тортик?
— Нет! Тортик тоже привезла, но для тебя другой подарок.
— Чулочки? — Бридин не носила ни башмаков, ни чулочков, и ей давно их хотелось.
— Нет, не угадала! Рановато тебе носить чулочки.
— Молитвенник? — Нет нужды говорить, что Бридин читать не умела (она в школу еще не ходила), хотя была уверена, что умеет. — Молитвенник! — сказала она.
— Вот и нет!
— А что же тогда?
— Погляди!
Мама вытянула руки, и в ладонях у нее была маленькая куколка! Деревянная, лысая и совершенно слепая, но щечки у нее были красные, как ягодки, и на губах играла улыбка. Всякий, кому нравятся куклы, полюбил бы ее всей душой. Глаза Бридин загорелись от радости.
— Ой, какая красивая! Мамочка, милая, где ты ее взяла? Как здорово! У меня будет теперь дочка — своя-пресвоя! У Бридин теперь будет дочка!
Она схватила куколку и прижала ее к сердцу. Она поцеловала ее лысую головку, красные щечки, ротик и вздернутый носик. Потом опомнилась, подняла голову и сказала матери:
— И тебя дай поцелую!
Мама наклонилась, дочка ее чмокнула, а потом велела матери поцеловать куколку. Тут в комнату вошел отец — ему пришлось сделать то же.
В тот вечер Бридин занимала одна только мысль: как назвать куклу? Мама советовала назвать ее Молли, а папа считал, что имя Пегги ей подойдет. Но Бридин ни одно из этих имен не казалось достаточно красивым.
— Пап, а почему меня назвали Бридин? — спросила она после ужина.
— Наши бабушки сказали, что ты похожа на дядю Патрика, но девочку Патриком не назовешь, и мы решили: тогда пусть будет Бриджит[2].
— А как ты думаешь, моя кукла похожа на дядю Патрика?
— Нет, совсем не похожа. У дяди Патрика светлые волосы, а теперь, наверно, еще и борода.
— На кого же тогда она похожа?
— Ну, дочка, даже не знаю! Трудно сказать.
Бридин задумалась. Она стояла у камина, а папа помогал ей снять платьице, потому что ей пора было ложиться спать. Когда платьице было снято, она встала на колени, сложила руки и начала молиться:
— О Христе Иисусе, благослови и спаси нас! О Христе Иисусе, благослови папу, маму и Бридин и охрани нас, пожалуйста, в этом году от горя и бедствий. Боже, благослови моего дядю Патрика, который живет в Америке, и тетю Барбару… — она вдруг прервалась и радостно воскликнула. — Ура! Ура, папочка!
— Что такое, доченька? Закончи сперва молитву.
— Тетя Барбара! Она похожа на тетю Барбару!
— Кто похож на тетю Барбару?
— Моя куколка! Вот как надо ее назвать! Барбарой!
Отец прыснул со смеху, но вспомнил, что стоит на молитве. Бридин без тени улыбки продолжала:
— О Боже, благослови моего дядю Патрика, который живет в Америке, и мою тетю Барбару и, — добавила от себя, — благослови мою маленькую Барбару и сохрани ее от смертного греха. Аминь, Господи!
Отец опять расхохотался. Бридин посмотрела на него с изумлением.
— А теперь брысь в постель, живо! — сказал он, перестав смеяться. — И Барбару не забудь!
— Не бойся! — Она отправилась в свою комнату и забралась в постель, и Барбара, конечно, забыта не была.
С той самой ночи Бридин ни за что не ложилась в постель и не засыпала без Барбары. И за стол без нее не садилась. И гулять без нее не ходила. Однажды в воскресенье мама взяла дочку с собой на мессу, и Бридин настояла на том, чтобы взяли и Барбару. Если к ним в гости заглядывала соседка, ее непременно знакомили с Барбарой. Однажды к ним зашел священник, и Бридин попросила дать Барбаре благословение. Он благословил саму Бридин – девочка решила, что куклу, и была совершенно счастлива.
Бридин устроила Барбаре на шкафу премилую маленькую гостиную. Она слышала, что у тети Барбары (которая жила в Ухтар Ард) имелась гостиная, и решила, что у ее Барбары тоже должна быть гостиная. Однажды, как я уже рассказывал, бедняжка Барбара свалилась со шкафа и потеряла ногу. С ней вообще приключалось много несчастий. Как-то ее схватил пес и чуть не растерзал, но мама Бридин пришла ей на выручку — полноги, однако, пес утащил. В другой раз она упала в реку и чуть не утонула, но ей на выручку подоспел отец Бридин. Бридин и сама пыталась ее вытащить, но свалилась с берега в воду и чуть не утонула.
Барбара с первых своих дней не была красавицей, и, постарев на год, конечно, не похорошела. Но Бридин было все равно, красавица она или нет. Она с первого взгляда полюбила ее всем сердцем, и любовь эта росла изо дня в день. Как бывало здорово, когда мама уходила навестить соседку, и они оставались дома одни! К ее возвращению и пол у них был выметен, и посуда помыта. То-то мама удивлялась!
— Неужели Бридин подмела пол? — спрашивала она.
— Бридин вместе с Барбарой, — отвечала девочка.
— Ох, мои помощницы, — говорила мама. — Даже не знаю, что бы я без вас делала! — И Бридин была так счастлива и горда!
И сколько долгих летних дней они провели на склоне холма среди папоротника и цветов! Бридин собирала маргаритки, колокольчики и лютики, а Барбара (как она говорила) считала, сколько их собрано; Бридин болтала без умолку и рассказывала такие истории, какие ни один человек (не то, что кукла) в жизни не слыхивал; а Барбара слушала, и должно быть, очень внимательно, потому что не перебивала ее ни словом.
Наверно, во всем Коннахте или даже во всей Европе не было девочки счастливее, чем Бридин; и я уверен, что на всем белом свете не было куклы счастливее, чем Барбара.
Так было до тех пор, пока не появилась Златовласая Нив.
Златовласая Нив прибыла из Дублина. Одна дама, которая приезжала в Гортмор учить ирландский, перед тем как уехать, обещала прислать Бридин кое-что особенное. И слово свое сдержала. Как- то утром, через неделю после ее отъезда, почтальон Бартли вошел в кухню и поставил на пол большую коробку.
— Это вам, юная леди, — сказал он Бридин.
— Ой, Бартли! А что же там?
— Откуда мне знать? Может быть, фея.
— О-ой! А кто тебе дал эту коробку?
— Маленький зеленый человечек с длинной синей бородой, в красном колпачке и верхом на зайце.
— Ой, мамочки! А что он сказал?
— Да ничего, только велел: «Передай Бридин привет и вот эту коробочку», — и тут же глядь — и нет его. Исчез.
Лично я не уверен, что Бартли сказал чистую правду, но Бридин поверила каждому его слову. Она позвала маму, та убиралась в кухне после завтрака.
— Мама, мама, смотри, большая коробка! Бартли принес ее для Бридин, от зеленого человечка с длинной синей бородой!
Мама подошла к ней, и Бартли откланялся.
— Мамочка, мамочка, скорей открывай! Бартли сказал, что там, наверное, фея. Скорее, мамочка, вдруг она задохнется?
Мама перерезала бечевку, развернула обертку, подняла крышку. И кто же лежал в коробке, словно малое дитя в уютной колыбели? Самая прекрасная и очаровательная кукла на всем белом свете! Ее золотистые кудри ниспадали на грудь и на плечи. На щеках играл румянец. Ротик был как ягодки рябины, а зубки как жемчужинки. Глаза ее были закрыты. На ней было платье из белого шелка, а поверх него — мантия из алого бархата. На шее поблескивало ожерелье из благородных камней, и в довершение всех чудес голову венчала корона.
— Королева! — сказала Бридин шепотом, потому что эта чудесная фея внушила ей некую робость. — Королева из Тир-на-н-Ог[3]! Смотри, мама, она спит. Как думаешь, она проснется?
— Возьми ее на руки, — сказала мама.
Девочка робко протянула руки и с почтением, бережно вынула чудесную куклу из коробки. Кукла тут же открыла глаза и сказала тонким, нежным голосом:
— Ма-ма!
— Боже благослови нас! — Мама Бридин перекрестилась. — Она умеет говорить!
В глазах Бридин блеснула странная искорка, и черты ее лица озарились странным светом. Но не думаю, что она испугалась, как мама. Дети всегда ждут чудес, и когда происходит что-то необычное, они, в отличие от взрослых, почти не удивляются.
— А почему бы ей не уметь? — ответила Бридин. — Разве Барбара не умеет? Но у Королевы голос гораздо приятнее.
Бедная Барбара! С тех пор,как вошел Бартли, ты лежала на полу — Бидин выронила тебя из рук. Не знаю, услышала ли ты, что сказал твой друг, если услышала, то эти слова, должно быть, пронзили тебе сердце.
Бридин говорила быстро, глаза ее горели.
— Это королева. Королева фей! Посмотри, какое на ней богатое платье! Какой плащ из бархата! Какая красивая корона! Она похожа на ту королеву на белой лошади, из страны заморской Тир-на-н-Ог. Помнишь, мама? Про нее Стивен на-Шкелта[4] вчера рассказывал. Как ее звали?
— Златовласая Нив.
— Да! Златовласая Нив! — воскликнула девочка. — Я покажу ее Стивену, когда он зайдет к нам. Вот он обрадуется! Правда, мама? Он вчера так рассердился, когда папа сказал, что фей вообще на свете не бывает. Но я-то знала, что папа шутит!
Едва ли Златовласая Нив была феей, как решила Бридин, но без волшебства тут, пожалуй, не обошлось; и точно можно сказать, что с той минуты, как она появилась в доме, Бридин словно околдовали. Иначе как объяснить, что она оставила Барбару лежать на полу, не говорила с ней весь вечер и даже не вспоминала о ней, а потом, когда пришла пора спать, и на ночь устроилась без нее? Вам трудно будет поверить, но той ночью рядом с Бридин спала юная королева, а не верный маленький друг, который был с ней рядом весь год.
Барбара так и лежала на полу, пока мама Бридин не заметила ее и не положила на шкаф, где была ее маленькая гостиная. Ту ночь Барбара провела наверху. Не знаю, доносился ли ночью с кухни до Бридин или до ее мамы с папой чей-то плач, и, честно говоря, не думаю, что Барбара плакала. Но я уверен, что она тосковала, ведь рука друга не обнимала ее, и тепло друга не согревало ее, и ни души не было рядом, и ни звука не доносилось, кроме тех, что едва слышны бывают в доме глубокой ночью, когда ты по-настоящему одинок.
Последующие несколько месяцев Барбара так и сидела или лежала на шкафу. Бридин обращалась к ней редко и говорила только:
— Барбара, будь умницей. Видишь, я занята. У меня дела. Златовласая Нив — королева, и о ней нужно заботиться как следует.
Бридин стала старше (ей было уже пять — может, пять с половиной) и больше не вела себя, как малый ребенок. Она усвоила значение словечка «я» и больше не говорила о себе «Бридин». Она также знала, что королеву следует уважать и почитать куда больше, чем бедное, маленькое создание вроде Барбары.
Боюсь, что Барбара всего этого не понимала. Маленькой деревянной кукле, конечно, было трудно понять сердце девочки. Она видела, что о ней позабыли. Вместе с Бридин теперь спала Златовласая Нив; она сидела с ней за столом, гуляла на холме, лежала в зарослях папоротника и собирала маргаритки и колокольчики. Златовласую Нив прижимали к груди, ее целовали. Видеть, что кто-то другой занимает то место, которое раньше занимал ты, и всюду ходит с тем, с кем раньше ходил ты, и целует уста, которые ты сам желал бы целовать, — вот величайшая боль, которую можно испытать в этом мире, и боль эта теперь мучила Барбару с утра до ночи и с ночи до утра.
Полагаю, мне скажут, что Барбара ничего подобного чувствовать не могла, ведь она была просто деревянной куклой без чувств, без мыслей, без разума и сердца. И на это я так отвечу: откуда нам знать? Почему мы так уверены, что у кукол и деревянных игрушек, у деревьев и холмов, у рек и водопадов, у цветов полевых и у камней на берегу морском — равно как и у множества других творений вокруг нас — нет чувств и мыслей, разума и сердца? Я не говорю, что есть, но с моей или чьей-либо стороны было бы слишком смело утверждать, что это не так. Дети уверены, что это так; и, на мой взгляд, дети более проницательны в подобных вещах, чем вы или я.
И вот как-то раз Барбара сидела в одиночестве у себя в гостиной, а Бридин и Златовласая Нив у камина вели беседу; или, мне следовало бы сказать, Бридин вела беседу, а Нив ее слушала — ведь Королева говорила только «ма-ма», а других слов от нее никто никогда не слышал. Мама Бридин стирала на улице. Отец сажал в огороде картошку. В доме осталась только Бридин и две ее куклы.
Наверно, девочка устала — все утро она была занята стиркой (раз в неделю она стирала простынку и одеяло Королевы). Ее сморил сон, она уронила голову на грудь и крепко уснула. Не знаю толком, как это случилось, но Бридин, как видно, склонялась все ниже и ниже, пока не оказалась на каменном полу у камина, в нескольких дюймах от огня. Спала она крепко и не проснулась. Златовласая Нив, наверно, тоже спала — во всяком случае, она не пошевелилась. Смерть нависла над бедной девочкой, но во всем доме не было ни души. О том, что она в беде, не знал никто, кроме Бога — и Барбары.
Мама стирала во дворе и не подозревала, что ее дитя в смертельной опасности. Она стирала и напевала песенку, и вдруг услышала стук, будто что-то упало на пол. «Что это? — подумала она. — Со стены, наверно, что-то упало. А может, Бридин что-нибудь натворила?»
Она поспешила на кухню — и от ужаса едва не лишилась чувств. И стоит ли удивляться: ее девочка лежала на полу у камина, а на ее кофточке плясало пламя!
Мать бросилась к ней, подняла на руки и стянула с нее кофту. Еле-еле успела. Еще миг — и было бы поздно.
Сон с Бридин слетел. Она дрожала от страха, обхватив маму за шею, и, конечно, рыдала, хотя толком не понимала, что произошло. Мама «душила ее поцелуями и обливала слезами».
— Мама, что случилось? Мне снилось, что я лечу по небу, высоко-высоко, и там солнце такое горячее! Что случилось?
— Господь не допустил, чтобы девочка моя погибла. Ты чуть не сгорела — нет, не на солнце, вовсе нет. О Бридин, сокровище мое, что бы я делала, если бы тебя потеряла? А твой отец? Сам Бог велел мне зайти в дом! И вроде я слышала шум? Верно, иначе я не зашла бы!
Она осмотрелась. Все было на месте — на столе, на стенах, на шкафу… Но что это? Какой-то предмет лежал на полу возле шкафа. Туловище куколки — без головы.
— Барбара снова упала со шкафа, — сказала мама. — Боже, Бридин, она спасла тебе жизнь.
— Вовсе не упала! — воскликнула девочка. — Она видела, что я погибаю, и бросилась вниз, чтобы меня спасти. Бедная Барбара, ты умерла из-за меня!
Она встала на колени, подняла тельце куколки и нежно его поцеловала.
— Мама, — печально сказала она, — боюсь, я забыла про бедную Барбару, когда появилась Нив, и любила ее больше. Но вот кто оказался мне самым верным другом! Она умерла и теперь меня не слышит, и я уже не смогу ей сказать, что она мне в тысячу раз — нет, в сто тысяч раз — дороже, чем Нив.
— Вовсе не умерла, — сказала мама. — Она ранена. Папа вечером вернется и приделает ей голову.
— Мама, если бы я упала со шкафа и у меня отвалилась бы голова, он смог бы ее обратно приделать?
— Нет. Но ты — другое дело.
— Нет, такое же. Она умерла. Разве не видишь? Она не шевелится и не говорит.
Маме пришлось это признать.
Бридин была совершенно уверена, что Барбара погибла и отдала свою жизнь за нее. Лично я не стал бы утверждать, что это правда, но и отрицать не возьмусь. Могу только сказать то же, что и раньше: откуда мне знать? Откуда вам знать?
Барбару похоронили вечером на склоне того холма, где она вместе с Бридин провела столько долгих летних дней среди папоротника и цветов. Теперь на могиле растут колокольчики, а вокруг множество лютиков и маргариток.
Перед сном в тот вечер Бридин спросила у мамы:
— Как думаешь, мама, я встречу Барбару на Небе?
— С Божьей помощью, может быть, — ответила мама.
— А ты, пап, как думаешь, встречу? — спросила она у отца.
— Я уверен, что встретишь, — ответил отец.
ТАКОВЫ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БАРБАРЫ И ЕЕ ПЕЧАЛЬНЫЙ КОНЕЦ.
[1] Ольга Сиротенко. Перевод, 2022
[2] Brighidin (Бридин) — уменьшительное от Brighid (Бриджит). (Здесь и далее — прим. перев.)
[3] Tir na nÓg — Страна вечно юных (ирл.).
[4] Stiophán na Sgéalta — Стивен-сказитель (ирл.).