Перевод Марии Городенцевой. Вступление Анастасии Гладощук
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 12, 2022
«Сильвина Окампо – событие в аргентинской литературе уникальное»1 – таким творчество писательницы видится не только в перспективе завершенного XX века, из которого ей не довелось прожить лишь десять лет. Исключительность Сильвины была очевидна уже современникам. «Личность, изображающая саму себя, – это необыкновенное и значительное явление я наблюдаю впервые»2, – писала в проницательной, но отнюдь не хвалебной рецензии на первый сборник рассказов самой младшей из пяти своих сестер Виктория Окампо, основательница легендарного журнала и издательства «Сур», где книга и была напечатана («Забытое путешествие», «El viaje olvidado», 1937). За вычурными образами и неловкими языковыми конструкциями (первыми языками девочек в семье Окампо были английский и французский, испанский давался Сильвине с большим трудом и долгое время казался неестественным) Виктория не узнавала их общего детства. На первую критику начинающая писательница отреагировала болезненно: много лет спустя, не называя имен, она рассказывала, что «человек», которому она доверила свои рассказы, потерял рукопись, а его молчание было для нее хуже отповеди. Ждать участливого и постоянного (пусть и не самого верного) читателя Сильвине пришлось недолго: в 1940 году она выходит замуж за Адольфо Бьоя Касареса, в соавторстве с которым напишет детективный роман «Ненависть любви» («Los que aman, odian», 1946). Не менее заинтересованным читателем Сильвины на протяжении многих лет был Хорхе Луис Борхес, ценивший ее поэзию и посвятивший ей знаменитый рассказ «Пьер Менар, автор Дон Кихота» (1939). Связанные как интеллектуальными интересами, так и крепкой дружбой, Борхес, Бьой и Сильвина вместе составили «Антологию фантастической литературы» (Antología de la literatura fantástica, 1940) и «Антологию аргентинской поэзии» (Antología poética argentina, 1941). Сильвина и Борхес любили часами гулять на окраинах Буэнос-Айреса. Каждый вечер Сильвина и Бьой ждали Борхеса к ужину (тысячестраничная книга Бьоя «Борхес» представляет собой непрерывную хронику этих бесед и встреч).
Эксцентричность, детская непосредственность и раскованность Сильвины были понятны и близки и Алехандре Писарник, и Хулио Кортасару. Показательно также, что писательница сразу привлекла внимание Маседонио Фернандеса, уловившего в ее текстах то «сомнение», что отличает, по его мысли, подлинное искусство3: литература должна быть «неудобной». В мире Сильвины нормальная, правильная, упорядоченная, буржуазная, лицемерная, вульгарная повседневность все время дает трещины, сквозь которые прорываются неподвластные человеку инстинкты, разрушительные страсти, а порой и сверхъестественные силы. Такому мироощущению соответствуют странные желания и поступки героев, деформирующие реальность, как сны и кривые зеркала. На вопрос, почему в ее рассказах столько жестокости, Сильвина наивно отвечала: «Потому что жизнь жестока».
«Я пишу, потому что не люблю говорить», – признавалась писательница, начавшая свой путь в искусстве как художница. Уехав в 26 лет в Париж, Сильвина безуспешно просилась в ученицы к Пикассо, затем, по воле случая, стала брать уроки у Джорджо де Кирико («Я пошла на открытие одной из его выставок, картины мне совсем не понравились, но показывал он их увлеченно»4), а перед возвращением в Буэнос-Айрес, уже по собственной воле, – у Фернана Леже. Постепенно разочаровываясь в живописи и красках, в поиске чистых форм Сильвина обратилась к рисунку, а затем – к письму. Переход к литературе совершился закономерно, однако тщательность, с которой Сильвина выписывает детали, неизменно напоминает о художественной стороне ее воображения.
Робкая и скрытная, Сильвина не стремилась к публичности и славе, но очень огорчалась, что ее не переводят на английский (сама же она последние годы жизни посвятила переводу произведений Эмили Дикинсон). Вместе с тем писательница удивлялась, что в Италии и Франции читателей у нее больше, чем на родине. На русский язык переведено всего лишь два текста Сильвины: «Фотографии»5 (пер. Н. Ванханен) из сборника «Фурия и другие рассказы» («La furia y otros cuentos», 1959) и «Искупление»6 (пер. Т. Шишовой) из сборника «Гостьи» («Las invitadas», 1961), включенное во второе, расширенное издание «Антологии фантастической литературы» (1965). Все пять рассказов настоящей подборки входят в упомянутый сборник «Фурия», опубликованный в октябре 1959 года издательством «Сур». Именно «Фурия», второе издание которой вышло всего через год после первого, считается самой репрезентативной для Сильвины книгой: не случайно в подготовленной самой писательницей антологии 1984 года «Фурия» представлена гораздо полнее других сборников (переводчица и редакция совпали с автором в выборе трех рассказов: «Сахарный дом», «Гагат» и «Сны Леопольдины»). Открывающий подборку «Сахарный дом» – любимый рассказ Кортасара.
(Текст рассказов см. в бумажной версии.)
1© Silvina Ocampo 1959
© Мария Городенцева. Перевод, 2022
© Агастасия Гладощук. Вступление, 2022
? Цит. по: S. Ocampo. Antología esencial / Selección y presentación de Mercedes Güiraldes y Daniel Gigena. Buenos Aires: Emecé Editores, 2001. P. 9.
2 V. Ocampo. «Viaje olvidado» // Sur. 1937. Año VII, nº 35. P. 119. «Una persona disfrazada de sí misma» – буквально «личность, переодетая в саму себя» или «личность, скрывшаяся под маской самой себя». Примечательно, что на большинстве фотографий Сильвина, иронизировавшая над своей внешностью, старается закрыть лицо, как на той, что мы выбрали для настоящей публикации.
3 M. Fernández. La literatura del Dudar del Arte // Destiempo. 1937. Año I, nº 3 (diciembre). — P. 2.
4 Цит. по: M. Enríquez. La hermana menor: Un retrato de Silvina Ocampo. — Santiago de Chile: Universidad Diego Portales, 2014. — P. 24.
5 Аргентинские рассказы / Сост. Элла Брагинская. — М.: Художественная литература, 1981. — С. 73-77.
6 Книга песчинок: Фантастическая проза Латинской Америки / Сост. Всеволод Багно. — Ленинград: Художественная литература, 1990. — С. 305-314.