Перевод с французского и вступление Сергея Дубина
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 8, 2015
От
переводчика
В самое ближайшее время в московском издательстве
“Grundrisse” выходит сборник статей об искусстве французского поэта Робера
Десноса. Составил его мой отец, Борис Дубин, но внезапная смерть в августе
прошлого года не позволила ему взяться собственно за перевод — а он давно
мечтал объемно представить вот такого, “искусствоведческого”, Десноса, пару
работ которого раньше уже переводил.
Эти работы вписываются в русло чрезвычайно богатой и
очень значимой во Франции традиции взаимопроникновения живописи и поэзии.
Художники создавали самобытные и уникальные иллюстрации поэтических книг,
зачастую отрывавшиеся от текста и вдохновлявшиеся скорее духом, нежели буквой
стихов. Поэты же, со своей стороны, пытались — и необязательно “симметрично”, в
пандан к проиллюстрировавшим их художникам — осмыслить суть художественного
образа, природу искусства. В России аналогичная традиция,
несмотря на первоклассную школу книжной графики, не сложилась — по крайней
мере, равная по масштабу французской, — да и западная во многом остается
известной лишь узкому кругу посвященных. Расширить этот круг как раз и
пытался отец: литературной составляющей этого бинома были посвящены его
многочисленные журнальные публикации, а также подготовленный и переведенный им
сборник “Пространство другими словами: Французские поэты ХХ века об образе в
искусстве” (СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2005). В этом смысле чрезвычайно
отрадно было увидеть зимой прошлого года в Музее частных коллекций Пушкинского
музея выставку “Сюрреализм и livre d’artiste”, своего рода “ответную реплику”
художников.
Хотя об
искусстве во Франции писали Бодлер и Малларме, а из прозаиков — Золя и Пруст, — выкристаллизовалась
и приобрела свой “окончательный” вид эта традиция в основном уже в ХХ веке и
именно в рамках сюрреализма; как и во многом другом, Андре Бретон
и его соратники были здесь не столько первопроходцами, сколько “синтезаторами”
и популяризаторами (работы Бретона об искусстве, в
частности, публиковались в “ИЛ”, 1996, №8). Деснос —
человек по натуре страстный и увлекающийся; его рвение в сеансах “коллективных
грез” сюрреалистов даже заставило Бретона
обеспокоиться его душевным равновесием — с головой окунулся в эту стихию. Он
писал об искусстве много — прежде всего о работах самих сюрреалистов, но не
только — и с особым энтузиазмом — о кино: сначала восторженно, увидев в
“седьмом искусстве” новую среду бытования так интересовавшего сюрреалистов “чуда
повседневности”, затем, по мере коммерциализации кино, со
все большим разочарованием; так, резкое неприятие вызвали у него звуковые
фильмы, разрушавшие, по его мнению, как раз эту самую магию. Лишнее
свидетельство того, что писал Деснос поистине “как
дышал” — работу над заметками об искусстве он продолжал и в подполье во время
оккупации; некоторые из них вышли в свет, когда он уже был арестован как
участник Сопротивления. Деснос прошел через несколько
концлагерей и умер в Терезиенштадте от сыпного тифа
через месяц после освобождения лагеря советскими войсками и чешскими
партизанами.
Заметки Десноса об искусстве
(Ecrits sur les peintres. — P.:
Flammarion, 2011) и отдельно о кино (Les rayons et les ombres. Cinéma. —
P.: Gallimard, 1992) во Франции собраны в увесистые тома.
В сборнике “Grundrisse” и еще более сжатой настоящей выборке представлены
наиболее важные, на наш взгляд, статьи; мы попытались нащупать его “болевые
точки”: сюрреализм, Ман Рэй, Пикабиа, Миро, Пикассо, поэзия и чувственность
кино, американские комедии и киносериалы. И даже больше, чем
конкретные имена и примеры (примечательно, как в одной из позднейших заметок он
напишет о сюрреализме: “Меня интересует тут именно
живопись, в целом же сами эти художники из рук вон плохи”), его занимала постоянно
ускользающая природа искусства как такового- свою статью “Сюрреализм” он
завершает вечным вопросом: “Что же такое живопись?”.