Рассказ
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2023
Давыденко Мария Юрьевна — участница проекта АСПИР «Мастерские»—2022. Родилась в 1988 году в городе Калач-на-Дону Волгоградской области. Окончила Волгоградский Государственный университет по специальности журналистика. Работала в газете городского поселения «Калач-на-Дону». Печаталась в журналах «Новый мир», «Урал».
Предыдущая публикация в «ДН» — 2023, № 3.
— Пристегните ремни! Через несколько минут мы взлетаем! — объявил Кирсан пассажирам своего бюджетного такси.
Галсан, который ездил с ним из Яшалты в Элисту каждую субботу, слышал эту фразу уже в который раз, поэтому обдал знакомого ледяным презрением. Кирсан может воображать себя пилотом сколько угодно, но он-то помнит, как тот падал с плюшевой лошадки и плакал навзрыд, будто свалился в степи с настоящего скакуна.
Кирсан, как обычно, выжимал двести километров в час из своей чёрной «десятки». Здесь степь — море, на пути водителя не встречается никаких препятствий. Калмыку есть где разгуляться на своём авто. Вокруг пшеничные поля, голая степь и несколько сот километров безупречной дороги. Кирсан не останавливался ни на минуту и не сбавлял скорость. Порой у его пассажиров возникало ощущение, что они в самолёте. Они несколько часов сидели, вжавшись в спинки кресел и не смели пошевелиться. Кому-то удалось задремать, а кто-то молча наблюдал за бесконечной степью. Галсан никогда не видел моря, но и не переживал по этому поводу: много-много солёной воды или много-много степи, — какая разница, когда всё одно — открытое пространство. Он никогда не чувствовал тесноты, хотя у него было три брата и две сестры. Вокруг всегда было раздолье.
Галсан впервые покидал родные места: старший брат жил в Волгоградской, стал участковым лесничим и теперь нашёл младшенькому рабочее место. Скоро Галсан оставит степную ширь и окажется в городе-миллионнике. Вот заживёт!
— Приехали! — воскликнул Кирсан.
Пассажиры с трудом вышли из машины. У Галсана кружилась голова, и его тошнило. Он знал — это нормальная реакция на вождение старого знакомого.
Блаженно улыбающийся Будда сидел под берёзой, поджав под себя ноги. Галсан присмотрелся — всего лишь утренняя дымка. Он глянул на узкое озеро и преграждавшие всю линию горизонта холмы и подумал, что как-то тесновато. А где расстояние? Холмы отражались в воде вершинами вниз, этим занимая ещё больше свободного места.
Он вспомнил, что у него ещё много дел. Галсан натаскал воды, вскипятил чайник на электрической плитке, покормил пса Грея, сучку Ассоль и щенков. В глиняном доме Галсана всё было непритязательно: диван очень старый и весь в песке, большая печь, на деревянных полках раскиданы упаковки с вафлями и печеньем, пола просто нет. Фуфайка накрывала кастрюлю с картошкой. На стене красовался кабан в офицерской фуражке и солнцезащитных очках, на фуражке — пыльная книга Купера про Чингачгука и Бамбо, пылилось собрание сочинений Ромена Ролана.
На десятки километров от его егерского пристанища не было ни жилых домов, ни турбаз, ни магазинов. Вся эта местность принадлежала ему, — ведь сюда лишний раз никто не доберётся. В отдалённых краях хозяин тот, кто может туда быстро приехать. У Галсана были права смотрящего.
К обеду заявились гости: участковый лесничий Саныч, водитель уазика Альбертыч, новая подруга Саныча Света с дочерью Оксанкой. Тишина ушла на другое побережье.
— Ты не поверишь, Галса! — сказал Саныч. — Я ж в финале конкурса лучших участковых лесничих года области. До закрытия отчётности по нарушителям один день. Три дня был голяк полный! И что ты думаешь, сегодня нашёл пьяных у костра под кроной деревьев. Начал их будить, приходит мужик с ружьём, интеллигентно интересуется, в чём дело, я ему объясняю, что нельзя разводить костёр под кронами деревьев, а сам моргнуть боюсь, как бы тот не выстрелил. В общем, какой-то художник из Москвы оказался, а ещё там был прокурор волгоградский. Моя статистика теперь в полном порядке, я, наверное, выиграю премию!
— Поздравляю!
— А как сам?
— Да Грей пошугал индюшек на даче какого-то милиционера. Как пёс туда добрался, пёс его знает. Но этот майор узнал мою собаку, потом сюда заезжал. Орал на меня час.
— Удивляюсь я тебе, Галса. Я бы в твоём возрасте ни за какие коврижки не стал здесь сидеть. Да что там, я бы и сейчас не стал здесь сидеть.
Восьмилетняя девочка принялась всё вокруг изучать и трогать. Галсан инстинктивно хотел защитить свою территорию. В душе он визжал, словно вепрь, попавший в капкан. Она потрогала каждую вещицу в его жилище. У Галсана от злости скрипели зубы. Он с радостью бы выгнал наглую девчонку. Затем она побежала к вольеру. Долго рассматривала Грея, фотографировала его, тискала щенят, чем очень раздражала не только Галсана, но и собаку Ассоль. Егерем овладела паника: словно вандалы разграбляют его хижину. А что он мог сделать, не выгонять же единственных за неделю гостей, да ещё и коллегу. Этим он бы навредил не только себе, но и старшему брату. Галсан стал думать о множестве красных тюльпанов, которые сейчас цветут в Калмыкии среди степных просторов. Впрочем, он знал, что и здесь неподалёку есть тюльпановое поле. Он представил, как эта же девочка срывает их, собирает в букет и фотографируется. Он подумал, что жить вдали от людей не так уж и плохо.
— Мама, мама, давай возьмём щенка!
— А можно? — спросила женщина.
— Это лайка. Грей — охотничий пёс, и они тоже. Этим собакам нужно много места. Им нельзя жить в квартире, — предупредил Галсан.
— У нас дом, — возразила девочка.
— А здесь у них лес. Как подрастут, я их местным охотникам отдам. Девочке они не подходят.
— Я с ним буду гулять.
— Они сами себя здесь отлично выгуливают. И их нужно воспитывать в строгости.
— Что ты так упёрся? — удивился Саныч. — Всё равно всех не потянешь, придётся раздать. Пусть бы и Оксанке достался.
— Но не ребёнку же! Не могу. Они не домашние.
Девочка зарыдала. Только вафлями удалось её немного успокоить. Галсан понял, что ни за что не отдаст щенка. Он возился с ними целыми днями, на них он мог смотреть бесконечно, словно на воду. Они были его главным сокровищем в этой глуши. Он хотел сам выбрать для них хозяина. Он в красках представил Кая на руках Оксаны, и ему стало не по себе. Этот пёс должен покорять леса, бегать по округе, чувствовать себя по-настоящему свободным. Он не из тех, что ходят на поводке и лежат на диване. Этот пёс создан для иного.
— Дядя, а кем ты хотел стать в детстве? — спросила Оксана.
— В детстве я обожал наш Аршанский хурул. Я хотел стать буддийским монахом.
— А туда берут с такими плохими зубами?
— Видимо, нет.
Саныч и его подруга загоготали.
— Не переживай, Галса, у тебя тут свой хурул! — успокоил его Саныч.
Вскоре они уехали, так и не забрав щенка. Весь оставшийся день Галсан осматривал свою вотчину вдоль берега. Утка с птенцами словно преследовала его, — плыла за ним до самой возвышенности, где у Галсана ловил Интернет. Он вошёл в соцсеть и увидел пост Кирсана: фото Корякского вулкана с китайской широкополой шляпой из облаков. Подпись гласила: «Сегодня линзовидные облака. Видели когда-нибудь такое на Камчатке или вообще где-нибудь?» Галсан тяжело вздохнул. Его знакомый уже несколько месяцев работал экскурсоводом-проводником на Камчатке, постоянно бесил его своими яркими фотографиями, которые не требовали фотофильтров. Один раз Кирсан даже прислал ему фото с прессом денег, которые он заработал на туристах за месяц. «У тебя что, кредитной карты нет или переводы не работают?» — возмутился тогда Галсан. Он остро почувствовал, как засосало под ложечкой от зависти. «Вот скотина!» — подытожил он просмотр ленты и вообще пожалел, что дошёл до места, где Интернет. Он отправился в обратный путь. Решил позвонить знакомой сотруднице лесничества Наташке. «Хочешь, приеду на уазике, привезу потом сюда на новую экскурсию?» — предложил он. Та в ответ только засмеялась: «Чего я там не видела, Галса? То была разовая акция. Ты, конечно, парень хороший, с казёнными уазиком и ружьём, но я предпочитаю большую землю. И сегодня у нас концерт памяти Горшенёва». На этом Наташка бросила трубку, не поинтересовавшись, не хочет ли он тоже на рок-концерт. «Это всё из-за моих зубов», — решил Галса. Он понял, что день не задался, будто все сегодня решили над ним поглумиться. «Ну вас к лешему! Там, на большой земле, все словно с ума посходили. А мне и здесь хорошо!»
Он чинно сел под берёзой, словно Будда. Из закрытых глаз несколько слезинок скатились на зелёную майскую траву. Цапля поблизости и не подумала улетать: она приняла его за своего, за местного, и сохраняла спокойствие, стоя на одной ноге.