Стихи. С коми. Перевод Андрея Расторгуева
Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 12, 2022
Любовь Ануфриева родилась в селе Гам Ижемского района Республики Коми. Окончила Сыктывкарский государственный университет. Сотрудник Литературного музея И.А.Куратова. Автор нескольких поэтических книг, вышедших на коми, русском, эстонском и английском языках. Лауреат премии А.Лужикова, премии М.А.Кастрена (Финляндия). Живёт в Сыктывкаре.
Расторгуев Андрей Петрович родился в 1964 году в Магнитогорске. Окончил Уральский государственный университет и Российскую Академию государственной службы при Президенте России в Москве. Кандидат исторических наук. Поэт, переводчик, публицист, член Союза писателей России. Лауреат премии Правительства Республики Коми, премий имени П.П.Бажова, Р.И.Рождественского, В.Т.Станцева и ряда других литературных наград. Живёт в Екатеринбурге.
Зелёный клубок
В разноцветных клубках тишины
наши души переплетены —
до тебя ни единого звука
не доносится из глубины.
Но в клубке из травы и ветвей
вся история речи моей,
чистой, как белоснежная птица, —
с ней мы общих корней и кровей,
да сородичи наши почти
отреклись от неё по пути:
сами словно крыло отломили
и подкинули к небу — лети!..
Слово за слово — род пустяка,
но без речи как без костяка:
человек, точно плюшевый мишка —
всё едино, какая рука
приласкает…
Об этом и речь.
Голова его — стылая печь:
ледяною золою набита —
ни зажечь, ни от бед уберечь.
Если на перекрестье дорог
ты горячий найдёшь уголёк,
размотай тот зелёный клубок
в неразрывную нить путевую,
после у золотого огня
отогреешь для нового дня
окрылённую речь родовую.
А надежду возьмёшь у меня.
Красный клубок
Перелопатила былое
до потревоженных корней,
и снова в памяти моей —
воспоминание чужое.
Как будто южные потёмки,
и сверху пашенно черны,
но дышат льдом из глубины
от заметающей позёмки.
Клубок держу в ладони красный,
а горло распирает ком,
и слышу в голосе твоём
далёкий отзвук ненапрасный…
Война уже казалась вечной,
да время вышло той войне.
С холодной тундрой бесконечной
осталась ты наедине,
но снегового покрывала
всегда тебе недоставало
для писем в подполы земли,
куда твои все полегли…
Они с тобою дни за днями
шли рядом тайными тенями.
Об этом в сонной тишине
ты не рассказывала мне,
а только: «Страшно на войне…» —
почти неслышно отвечала…
Среди молчащего былого
твой шёпот различаю снова
в землёю пахнущем клубке,
что умещается в руке,
и вижу: в шерстяных носках,
в снега проваливаясь уткой,
своей размахиваешь юбкой,
как флагом красным, впопыхах
и задыхаешься от бега,
выкрикивая: «Победа!»
И слёзы снежные пекут,
тебе за пазуху текут…
С холодной тундрою безмерной
оставшаяся наедине,
по радио ты самой первой
услышала: «Конец войне!»
И до конца в тебя она
переплеснула свой избыток,
как вышивкой из красных ниток,
напоминая имена.
Оранжевый клубок
Я снова, как столетия назад,
искала на земле цветущий сад,
где яблони могучая рука
стремится в небеса сквозь облака.
А вышла я дорогой ветровой
на поле, сплошь заросшее травой,
где времени и ветру поперёк
скитался неприкаянный старик —
обшарпанную дверь неся с трудом,
отыскивая подходящий дом.
Да не было ни дома, ни огня,
ни даже двери этой у меня.
И чтобы сад и яблоню найти,
мне поле надо было перейти…
А ветер небо тьмою заволок,
загородил дорогу чёрный волк,
но разглядела в нём, повременя,
мерцание угасшего огня.
И прыгнул он — зияющий провал
когтями грудь мне располосовал,
но засветился, точно уголёк,
мерцающий оранжевый клубок.
Из глубины его приподняла —
до глубины душою поняла:
живое сердце — больше ничего —
раздует пламя рода моего.
А чёрный волк его убережёт
и вечный сад для нас постережёт.
Дорога прояснилась, далека,
и я позвать хотела старика,
что на земле укрылся с головой
обшарпанною дверью и травой.
Поворотить пыталась — не чужой —
дверную ручку, съеденную ржой,
нажала посильнее, а металл
не выдержал усилия — устал…
С железкою стою наперевес,
а ветра будто не было — исчез,
и золотится сердца тёплый ком
в земном саду оранжевым клубком.