Стихи
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 82, 2023
ПОЭЗИЯ
Сретенье
И дует воробушек в ус,
И голубь танцует-топорщится.
Куда нам куда наш легонький груз,
Бабушка Аня-уборщица?
Ах, в нашей глуши,
Где хочешь, дыши –
В Абруццо на фреске-развалинке,
В Капотне на серой завалинке –
Дедушка Семён, возьми подержи
Котика маленького.
+
Нас видит девушка-лосось:
Мешки под желтыми глазами,
И нерестовых изменений
Чумная радуга
Ложится вкривь,
Гуляет вкось.
В багровом поле – алая трава,
Поверх нее утопленник синеет.
Я в белом небе, я сдаюсь, сдаюсь.
(24 февраля 22)
+
шел да шел, искал единоверца,
кто бы знал бы понимал бы милость.
повстречалось плохонькое сердце –
билось билось да остановилось
шли да шли игрушечные урки –
понарошку ботали по фене,
чашки мыли в маленькой кофейне,
кюпи да кулюпи лопотали,
а потом внезапно перестали.
вот и не кружи меня, шарманка.
я простая бабка-шарлатанка,
только колокольчиком умею –
динь и всё. а так не разумею.
+
зеленая прохлада пламенеет
шиповник белый жив и не краснеет
он не умеет ждать конца кошмара
и просит сил у золотого шара
всё шире, выше пялится воронка
путём кремнистым лезет пятитонка
в кабине недоносок перезрелый.
шиповник белый мой, шиповник белый.
Мусеньке
1
Мусечка, доченька,
Четвертый мишутка,
Четвертый фаюмский портретик.
Ты дружила со мной,
Угощала из плошечки,
И я трепетала.
Вот и сейчас:
Смотришь сюда, улыбаешься,
И я трепещу.
2
годы висения
учат повешенного
не притворяться
умершим,
твердо стоящим на одной ноге
(и волосы как бы по ветру).
учат
висеть по правде,
говорить о кресте, о веревке.
3
кротик знает о кротости больше нашего,
но вот же: наследуем землю.
я куснула травинку,
носом посопела, повалялась, как котик.
а ты, Маленькая?
песенка моя, становись короче.
звездочки снуют, как летучие мыши.
мы выли в голос,
и вы услышали шелест.
(июль 22)
+
кто аптека кто фонарь
кто укушенная тварь
едет гроб везет гостинчики
через мясо отдохни
у водилы из мизинчика
льется мирное распни
я аптека, ты фонарь.
кто укушенная тварь?
льется уханье да гиканье
а отселева досель
лезет мелкое хихиканье
сквозь кривящуюся щель.
Просыпайся, нежные легки.
Люди слышат, как скулят щенки.
+
«я тут срАла мазала лизала
(шутит нам сиделка-тарахтелка,
Горловка у ней поет из горла)
кашку заварила я милашке,
накормила, спинку ей протерла,
усе там постирала-поменяла,
не боись, постелька не воняла.»
письки пахнут сосьвой и привольем
безобидным желтеньким цветочком
песенкой побелкой уголочком
(серый котя ямку охраняет).
а войной не-ссущее воняет.
Маргаритышу
1
Все святые мои когда
по родовым путям коридора затмений,
как водится у них / у вас,
приплясывая и дурачась –
Дурой стою, лежу дураком,
Забываю о проклятой твари подумать.
Мы ведь так учились – мы почти научились –
отпускать, не удерживать
колокольчик смеха, ниточку задыханья,
бедненький разум,
облачко тела.
Мы еще учились (и почти научились)
Не бросать, удерживать
колокольчик смеха, ниточку воздыханья,
бедненький разум,
тряпочку тела.
Let me go –
Never let me go –
у святых моих о-го-го причуды
(ох уж этот народ еврейский).
«Научись наконец побираться.»
Стоп, вот это, последнее –
что это и откуда?
Кажется, я почти понимаю.
«Ни хрена ты не понимаешь,
но я тебя обнимаю.»
И я тебя обнимаю.
(31.10 – 01.11)
2
Первенькое декабря
Твой теперь особенный конёк.
Огненные ножки у него,
Грива ледяная, дровяной хвосток.
И пока на северо-запад я ползла,
Ты уж ускакала на восток,
Рюмочку багряного хватив –
Солнечный аперитив.
Снежный пепел,
Звёздок перегной,
Полети на небо,
Будь всегда со мной.
(декабрь 22)
+
Из-под медного таза,
Имже тупая зараза
Накрыла
От копытца до самого синего рыльца,
Слышу гонги и трубы,
И всхлип колоколицы медной,
Еле слышной, как Фет
в небесах заповедных.
Кто ты, я не знаю
(но конечно знаю),
Продержись, родная,
Пропадать не сметь.
+
Истрепанных зверей,
Упавших с батарей,
Закинь скорей-скорей,
За тридевять дверей –
В японские сады
Из лепестков воды,
В соцветия корней,
Где карп, и малый юс,
И я, и я под стать.
И нет, вовек не стать,
И нет, не становлюсь
Ни глубже, ни умней.
А всё еще хочу
Скворцом и пирогом,
А не вослед лучу,
Не в дальний лес пешком.