Эжен Сю (1804–1857)
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 82, 2023
ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ
«Обвинять приключенческий жанр в литературной несостоятельности — все равно что обвинять современный роман в химической, экономической или астрономической несостоятельности. «Вульгарная» литература не вульгарна уже хотя бы потому, что захватывает пылкое воображение миллионов читателей».
Гилберт Честертон
«В защиту дешевого чтива»
Денди, врач, писатель
Эжен Сю — французский писатель — прежде всего известен и любим как автор романа «Парижские тайны». Но читатель редко догадывается, что он явился еще и основоположником жанра, называемого «роман-фельетон», то есть художественного произведения, печатающегося в газете из номера в номер. Именно так печатались «Парижские тайны».
Да, тайны есть не только у людей. Они есть и у государств, и городов, улиц, дворцов и особняков, у королевского двора, у аристократов и у простонародья. Тайны в данном случае означают те невидимые глазу скрытые причины политики государств и определяющие деятельность людей, причины как массовых преступлений, так и благородных деяний.
Пожалуй, первым писателем, явившим эти феномены на свет Божий широкой публике, был Эжен Сю и его огромный роман «Парижские тайны». С него в мир литературы вошло новое направление, я бы назвал его жанром городских тайн.
Монографии, посвященные Эжену Сю, могли бы составить совсем немаленькую библиотеку. Так что я только вкратце коснусь его биографии. Эжен-Мари-Жозеф Сю, родился 20 января 1804 года в Париже в довольно богатой семье потомственного армейского врача Жана-Жозефа Сю и его жены Мари-Софи Дерильи. Жан-Жозеф был любимцем Наполеона Бонапарта, директором госпиталя и автором большого количества медицинских монографий, пользующихся вниманием медиков еще и сегодня. Мой отец был хирургом, и я помню, что фамилия и имя хирурга Сю были известны ему не понаслышке.
Эжен, получивший это имя от его крестного, сына жены Наполеона, Жозефины Богарне, очень не любил семейные традиции вообще, и медицинскую профессию, в частности, чем отец был, конечно, крайне недоволен. Молодой Эжен Сю неохотно окончил медицинскую школу лицея Кондорсе и получил профессию врача, а затем попал на корабль и стал судовым хирургом. По всей видимости, врачом он был неплохим, хотя ничем особо выдающимся себя в медицине не проявил. Неожиданным результатом его возвращения на сушу, стали несколько удачных морских приключенческих романов: «Кернок-пират» (1830), «Атар-Гуль» (1831) или «Кукарача», например. «Матильда. Мемуары юной девушки» — роман, обнаруживший немалое понимание психологии женщины. Он привлек внимание Бальзака и Дюма и был назван Дюма шедевром.
Эжен Сю завоевал внимание читающей публики, стал известен, но, конечно, о той огромной аудитории, пришедшей к нему впоследствии, он и мечтать не мог. Пока что он просто наслаждался жизнью, и кто бы его за это мог осуждать? Всегда одетый с иголочки, он стал завсегдатаем модных салонов, блистал остроумием и эрудицией и был, разумеется, любимцем женщин. На его стиль жизни не повлияли даже такие политические события, как падение Наполеона и Реставрация короля Людовика XVIII, чьим придворным врачом Эжен Сю немедленно стал.
Он жил, как жил прежде. Его многочисленные любовные похождения живо обсуждались в парижских салонах. Будучи англофилом, он состоял в «Жокей-клубе», членство в котором стоило баснословных денег и которые у него были. Словом, еще один новый и образованный денди, любящий красоту и изысканность, которых в Париже в ту пору было много. Его будущая слава дремала. И дремала до тех пор, пока писатель не прошелся по тем парижским злачным местам, которые отнюдь не являлись излюбленным местом посещения аристократов. Не то чтобы он этого хотел или планировал заранее. Но кто знает? Может быть, и планировал?
Его близкий друг Проспер Губо, ставший знаменитым педагогом, писателем и переводчиком, предлагал ему окунуться в гущу жизни парижского простонародья и написать о том, что «некрасиво» и о чем мало кто даже просто упоминал в беллетристике. В ответ Губо услышал следующую фразу: «Мой дорогой друг, я не люблю то, что некрасиво и дурно пахнет». (Будет ли мне позволено некоторое сравнение с идеалами более позднего писателя-эстета Оскара Уайльда?) Но даром это предложение не прошло. По всей видимости, росток будущего «хита» был все же посеян. То ли легенда, то ли вполне правдивая история гласит, что в какой-то день Сю, баловень судьбы, всегда узнаваемый на улицах за элегантность костюма, цилиндра, трости и изящных перчаток, переоделся в грубую рабочую блузу с широким поясом и посетил парижский квартал совместно с еще одним автором авантюрных романов и блестящим оратором Феликсом Пиа.
Прогулка имела последствия. После разговора с неким парижским образованным рабочим Сю воскликнул: «Я — социалист». В этом же, пользовавшемся дурной славой квартале, где Сю стал свидетелем разговора на повышенных тонах, он нашел будущих своих персонажей — Поножовщика и главной героини Певуньи, она же Флер де Мари.
Две главы из будущего романа он тут прочитал Губо, и они ему понравились до такой степени, что он настоял на немедленной публикации этих глав. Требование Губо было исполнено. Этой публикацией практически был создан новый жанр романа-фельетона (или серийного романа). То есть, романа, печатавшегося с продолжениями. Мнение Губо было для Сю решающим. Так, например, глава третья Губо не понравилась и была немедленно переписана.
Договор с издателем сперва предполагал два тома, затем четыре, затем шесть, потом восемь и в конце концов завершился публикацией десяти томов. Причем Александр Дюма упрекнул Эжена Сю, которого знал лично и с которым неоднократно встречался, в длиннотах, некоторой затянутости и ненужном морализаторстве последних четырех томов. Однако дело было сделано.
В 1842–43 годах общество впервые узнало, что парижские трущобы населены не просто опасными бандитами, но, что эти бандиты — люди — и что у каждого из них есть своя история, зачастую трагическая, которая к тому же может являться ключиком, отпирающим двери и богатых респектабельных особняков и даже дворцов титулованных особ. Взгляды социалиста хорошо просматриваются в романе. Став социалистом, Эжен Сю никогда от них не отрекался.
Многие литераторы называли «Парижские тайны» романом мести автора за «отверженных и униженных», которые тоже люди. Сю стал известен по всей Франции, а затем и во всем мире, так как переводы на другие языки не заставили себя ждать. Читатели романа с ужасом узнавали условия содержания узников тюрем, судьбы «падших» женщин, получали представление об арго — жаргоне парижского дна. Все это было ново и очень интересно. К тому же пробуждало сочувствие и заставляло задуматься над несправедливостью общественного устройства. Так что это был не просто роман приключений, а попытка обратить внимание читателей на появление довольно нового для литературы персонажа, если угодно, еще одного Дон Кихота — вершителя справедливости не только для себя одного.
«Роман „Парижские тайны“, как бы ехидно ни отзывались о нем в конце XIX века иные „виртуозы пера“, продолжал оставаться точкой отсчета для всех подвизавшихся в жанре романа-фельетона сочинителей, — пишет исследователь этого жанра К. А. Чекалов [К. А. Чекалов. Популярно о популярной литературе… изд. Дело, 2018].
Эжен Сю между тем продолжал не только неустанно писать и неустанно проповедовать социалистические истины. Его занимали также и вопросы медицины, в частности гомеопатия. Это нашло отражение и в его книгах. Сю был другом Маргерит Гардинер, графини Блессингтон — хозяйки литературного салона и покровительницы гомеопатов. На вечерах в ее салоне он встречался и со многими знаменитыми писателями и политическими деятелями: с Гансом Кристианом Андерсеном, Чарльзом Диккенсом, Александром Дюма, с Бенджамином Дизраэли и многими другими.
Наследие Эжена Сю огромно: десятитомный «Агасфер» (1843–1844), семь томов «Семи смертных грехов» (1847–1849); «Тайны народа» (1849–1856). Последний в 1857 году навлек на себя гнев Луи-Филиппа (императора Наполеона III) и был запрещен цензурой, а сам писатель был сослан в Савойю, где в том же году и умер, как пишут, от нервного срыва, усугубленного ссылкой. Захоронен в на кладбище Ловерши в Аньеси. У него не было ни жены, ни детей, и единственный родственник, который мне известен, — это некий Поль Сю, родившийся в Нью-Джерси в 1837 году. Он жил во Франции в течение 14 лет; в 1853 году вернулся в США и работал врачом-гомеопатом после окончания гомеопатического отделения Мичиганского университета. Дальнейшая информация о докторе Поле Сю отсутствует.
У книг своя судьба
Свое победное шествие «Парижские тайны» начали в 1843 году по окончании их публикации, длившейся год. Передать их влияние обычными словами невозможно: роман вызвал в буквальном смысле этого слова сотни подражаний на разных языках мира, в том числе и подражания, написанные известнейшими и очень талантливыми авторами. К этому вопросу я сейчас возвращусь, а пока что скажу, что это был единственный художественный роман, привлекший пристальное внимание Маркса и Энгельса. Ему посвящена целая большая глава в их совместном труде под названием «Святое семейство».
Разумеется, общая оценка «Парижских тайн» при подчеркивании некоторых положительных сторон была отрицательной. По мнению основоположников, критика общества в романе была недостаточной и прощающей. К тому же их не устраивал авантюрный элемент, да и сам Родольф — главный герой романа, — тридцатисемилетний красавец-принц с «большими желтовато-карими глазами», прекрасно владеющий приёмами кулачного боя и воровским арго. Аристократ — как вершитель справедливости был для Маркса с Энгельсом неприемлем. А все перипетии обманутого в любви Родольфа, как и все испытания, которые выпадают на долю персонажей романа, их вообще не тронули.
В России роман не просто пользовался успехом, но оказал влияние и на отечественную литературу. Прежде всего на Ф. М. Достоевского. Существует немало статей, рассматривающих сходство некоторых мотивов «Преступления и наказания» и «Неточки Незвановой» с романом Эжена Сю.
Повторил успех «Парижских тайн» для русскоязычной аудитории и русский писатель Всеволод Крестовский романом «Петербургские трущобы», в кинопрокате называвшемся «Петербургские тайны» (1994–1998 гг., режиссеры Вадим Зобин, Марк Орлов, Леонид Пчелкин).
Роман, значительно глубже и об этом писали Белинский и Достоевский. Об этом высказывался и Лев Толстой. Между тем, уже прочитавшие роман читатели могут и сами судить об искусном хитросплетении интриг в романе, конечном христианском наказании Певуньи за пусть неумышленное но непростительное отступление от христианских моральных норм. О Родольфе, герцоге Герольштейнском, который был уместен в любом обществе, как аристократов, так и преступников, и которому подходила любая маска. (Отражение явления смены масок нашло свое воплощение в романе Александра Дюма «Граф Монте Кристо».) К слову, не кажется ли читателю, что придуманное значительно позже Энтони Хоупом государство Руритания («Узник Зенды», 1898), ставшее литературным символом любого вымышленного государства, началось как раз с придуманного герцогства Герольштейн, также находившегося на территории Германии?
В отношении фамилий из «Парижских тайн» не покажется ли читателям знакомой необычная для Франции итальянская фамилия негодяя Полидори, заимствованная у врача лорда Байрона Джона Полидори, ставшая известной благодаря публикации «Вампира»?
Что касается описания Парижа 1836 года, то где в литературе найдешь таковое, выразительнее, чем у Эжена Сю?
Впечатляет и его описание таверны «Белый кролик», а также преступных типажей там представленных. Конечно, нынешний читатель — это читатель (а также кино- и телезритель) искушенный — он уже и не такое видел. Но так выпукло и искусно описать преступный Париж XIX века мог только очевидец.
Пытались повторить успех романа Эжена Сю и такие известные авторы как Эмиль Золя романом «Марсельские тайны», и Карло Коллоди, автор сказки «Пиноккио» и романа «Тайны Флоренции», и Александр Дюма в «Графе Монте Кристо» и Оноре де Бальзак в романе «Пират Арго».
Несколько слов об экранизации романа. В первый раз он был экранизирован в 1912 году, а в последний режиссером Андре Юнебелем в 1962-м с неподражаемым Жаном Маре в роли Родольфа. Надо сказать, что из дочери сделали возлюбленную, смягчили социальные акценты, а Родольф стал рыцарем кулачного боя, что в известной степени отражало и книжного Родольфа. Однако у фильма и книги общее только название.
Что еще сказать? Книга это книга, и ее нужно читать, потому что полагаться на мнение критиков и литературоведов — недостаточно. Книга должна пройти сверку с реальностью, а для этого необходим читатель.
Но то, что роман Эжена Сю востребован и сегодня, говорит не только о его литературных достоинствах, не только о жажде приключений, но и о неистребимой потребности и сегодняшнего читателя в персонаже, олицетворяющем собою честь, гордость и справедливость.