Опубликовано в журнале Зарубежные записки, номер 19, 2009
ЛЕГКОМЫСЛЕННЫЕ ПРОГУЛКИ В САДАХ ЭТОЛОГОВ
|
Оставив МУДРОСТЬ увядать в песках зыбучих, |
«Антинаучная революция»
Правительства ряда стран приняли законопроект, запрещающий клонирование человека. Отношение к этому законопроекту четко выделило два подхода общества к проблемам науки: а) любое ограничение научной деятельности есть обскурантизм и возвращение в средневековье (эту точку зрения разделяют, в основном, сами ученые) и б)»глаз да глаз за ними нужен, не то быстро сделают нам небо с овчинку!»(это мнение «среднего человека»). Впрочем, вопрос стоит еще шире. В настоящее время не только в России, но и в мире в целом происходят события, которые в серии блестящих публикаций акад. В. И. Арнольда получили название «Антинаучная революция». Весьма эмоционально возникшая ситуация описана выдающимся ученым и популяризатором науки Д. Хофштадтером: «Сегодня благоговейное отношение к науке встречается крайне редко. Современное общество, похоже, пропитано глубоким, бессознательным предубеждением против науки. В кино, на телевидении и в художественной литературе ученые представлены бессердечными, лишенными чувства юмора болванами, которые готовы скорее хладнокровно убивать, чем улыбаться, скорее писать заумные формулы, чем влюбляться. И, пожалуй, еще важнее формирующееся в последние годы пренебрежительное отношение к науке как к средству познания мира; обратная сторона такого отношения – поощрение всевозможных так называемых „тайн“ (жизнь после смерти, вторжение пришельцев, телекинез, ясновидение, экстрасенсорные способности и т.п.)».
Таким образом, диагноз поставлен: антинаучная революция – налицо. Было бы не так обидно, если бы место науки заняла религия. Ничего подобного – на место рационального знания приходят суеверие и «массовая культура». Но чем же обусловлена столь плачевная тенденция? Хофштадтер просто констатирует: «Я даже не понимаю, что послужило причиной такого радикального изменения отношения к рациональному знанию».
Некоторые причины лежат на поверхности. Было время, когда на рациональное знание вообще и науку в частности возлагались большие надежды в деле решения не только технических, но и социальных проблем. Поскольку надежды эти не оправдались, наука оказалась без вины виноватой.
Кроме того, наука – дело элитарное. С этой точки зрения «Восстание масс», описанное Ортегой-и-Гассетом, ей вряд ли на пользу. «Сегодня у среднего человека самые неукоснительные представления обо всем, что творится и должно твориться во Вселенной». Как подчеркивает Ортега-и-Гассет, это никоим образом не прогресс: идеи массового человека не есть культура, культурой он не обзавелся. «Возникает тип человека, который не желает ни признавать, ни доказывать правоту, а намерен просто-напросто навязать свою волю».
В антинаучной революции есть, конечно, и вина самих ученых. Современная наука слишком сложна для непосвященных. Этим пользуется ряд лиц, занимающихся чисто схоластическими, бесполезными для чего-либо или кого-либо (кроме них самих!) псевдонаучными упражнениями. Мало уделяется внимания тому, чтобы сделать достижения фундаментальной науки понятными простому человеку.
Однако только ли в этом дело? Нет ли в современном отторжении обществом науки более глубоких корней?
Что говорит этология ?
С этологией я знаком по серии замечательных публикаций В. Р. Дольника, обобщенных в книге «Непослушное дитя биосферы». Насколько я их понял, этология призывает рассматривать человека как один из видов животных и на этом основании анализировать поведение как отдельной личности, так и таких образований, как раса, нация и человечество в целом. Разумеется, выводы этологии нельзя рассматривать как математические теоремы, но как гипотезы лично мне они кажутся весьма убедительными. И, самое важное, эти гипотезы позволяют построить последовательную картину функционирования человеческого сообщества в целом. Мы не будем подробно останавливаться на всех выводах этологов, напомним только некоторые из них, необходимые для дальнейшего обсуждения. «Противоречие между порождением разума – оружием – и изначальной слабой моральной оснащенностью человека привело к тому, что он стал редкостным явлением в биосфере: вид, страшный и смертельно опасный для себя самого. … Можем ли мы уповать на естественный отбор, что он со временем приведет инстинктивные моральные запреты в соответствие с разумом?
Можем, но лишь в масштабах биологического времени эволюции. Оружие мы совершенствуем с помощью разума, который способен прогрессировать стремительно, а врожденные запреты совершенствует естественный отбор, работающий неизмеримо медленнее». (В. Р. Дольник).
Трудно не быть Богом
Итак, противоречие между разумом и моралью налицо. Ситуация «горя от ума» (или, вернее, «гибели от разума») многократно моделировалась в научно-фантастических романах. В первую очередь перед глазами встает гениальная книга Стругацких «Трудно быть богом». Далеко не все их книги выдержали испытание временем, многое просто невозможно перечитывать сегодня, но эта книга уже позволяет Стругацким войти в антологию всемирной литературы. Кстати, с точки зрения обсуждаемых вопросов интересна еще одна фантастическая книга – «Возвращение со звезд» Лема, в которой описаны переживания нормально агрессивного человека, вернувшегося в новый, неагрессивный мир. Правда, таковым он стал не в результате естественной эволюции, а искусственно, но особой роли это в данном случае не играет. Обсуждения искусственного подавления агрессивности я у этологов не встречал, а ведь оно в принципе возможно, так что фантасты и здесь поставили вопрос раньше ученых. Да и вообще, фантасты оказались отличными футурологами! Разве «Хищные вещи века» – не про наше время?
А лемовский «Голос неба» («Глас Божий» в оригинале) – да это же просто «книга по теме»!
Однако мы отвлеклись. Напомню некоторые места из книги Стругацких, имеющие непосредственное отношение к рассматриваемой теме. Прогрессоры с Земли, достигшей по всем параметрам высочайшего уровня развития, пытаются сеять «разумное, доброе, вечное» на планете Арканар, население которой и технически, и морально находится на уровне средневековья. Достижения разума используются, как правило, в весьма неблаговидных целях. Арканарский Кулибин, отец Кабани, с горечью перечисляет свои замечательные изобретения. Тут и «проволока с колючками» – скотные дворы от волков огораживать, и мясокрутка для «нежного мясного фарша», и «горючая вода», чтобы мокрые дрова разжигать (первый самогонный аппарат на планете – не шутка!). А в итоге – колючей проволокой огораживают рудники, в которых работают «государственные преступники», мясорубка используется для изощренных пыток, а горючую воду подмешивают в пиво. Понятно – плохие люди используют хорошие вещи во вред, вот хорошие бы люди … Однако Стругацкие не были бы Стругацкими, если бы не показали всю сложность ситуации. И вот вполне симпатичный герой, предводитель крестьянских восстаний Арата, просит у прогрессора Руматы «молнии», чтобы разрушать крепостные стены, за которыми и укрылись плохие люди. С глубокой печалью Румата отвечает, нет, я не могу дать Вам молнии и не смогу объяснить, почему этого нельзя делать…
Все это – хорошая модель современных земных отношений науки и общества. Ученые открывают атомную энергию и создают лазер – а общество требует атомную бомбу и лазерную пушку… При обычных интеллигентских рассуждениях сразу же встает дилемма доктор Оппенгеймер – генерал Гровс, т. е. хорошие, но наивные ученые и коварные генералы, использующие замечательные изобретения исключительно во вред человечеству. И решение этой проблемы мыслится только в моральном совершенствовании, всеобщем «не убий», а отнюдь не в ограничении научной деятельности. Верна ли такая односторонняя постановка вопроса? Ведь этология утверждает, что для морального совершенствования человечества нужны эпохи, а сколько нового оружия за это время придумают… Так, может, и не давать людям молнии, рано им еще? Вон жителям Африки дали автомат Калашникова – результаты налицо!
Зачем она нужна, эта наука ?
Уточню: речь идет о фундаментальной науке. Именно она приводит к инсайтам, которые изменяют мир, приносят эйфорические (обычно ничем не обоснованные) надежды и реальные разочарования и опасности.
Изучением развития науки занимается наукометрия. Ее данные могут, на первый взгляд, ошеломить: 90% научной продукции ошибочно, из оставшейся 90% никогда не будет использовано. На что же тогда идут деньги налогоплательщика?
Акад. В. Ф. Журавлев предлагает такой ответ: 1) фундаментальная наука позволяет поддерживать высокий общий уровень исследований, в том числе и в области приложений; 2) возможны прорывы, ведущие к совершенно непредсказуемым технологиям.
При этом научное сообщество в целом убеждено, что вмешиваться в фундаментальные исследования нельзя, а многие тешат себя иллюзией, что демократия со временем заменится (и уже потихоньку заменяется!) технократией.
Многие ученые, с тревогой отмечая растущий антисциентизм, не видят никакой своей отвественности за «неправильное» применение научных достижений. Мы же предупреждали, что динамитом, атомной энергией, генной инженерией нужно пользоваться осторожно, так что сами виноваты! А наука здесь совершенно ни при чем – это все политики, генералы, коммунисты, глобалисты…
Наука для человека или человек для науки ?
Как известно, существуют интеллект и здравый смысл. Первый говорит, что МОЖНО сделать, второй – что НУЖНО делать. Встаёт вопрос: не является ли отмеченный антисциентизм естественной реакцией на слишком быстрое развитие науки, предлагающей человечеству столько «даров», что оно не в состоянии их разумно использовать, не говоря уже об учете отдаленных последствий применения этих даров! Снова вспоминаются Стругацкие, на этот раз «Повесть о тройке»: мудрые представители человечества готовы не только отказаться от контакта с инопланетянами, но и воспрепятствовать этому контакту силой оружия, поскольку человечество не способно совладать с новыми технологиями, которые неминуемо обрушатся на него при Контакте (здесь, конечно, нужно вспомнить и «Пикник на обочине»).
Иными словами, не реализует ли человечество путем антисциентизма своеобразный инстинкт самосохранения? Конечно, конкретный механизм этого явления нам неизвестен, но, с другой стороны, точно также нам неизвестен и механизм, заставляющий толпы леммингов топиться в океане, чтобы решить вопрос перенаселения!
Чуть помедленнее, кони?
В свое время В. В. Налимов высказал идею «мягкого планирования». Суть её, грубо говоря, в сочетании строительства с натурным экспериментом, поскольку теоретически предсказать все последствия масштабного вмешательства в Природу невозможно. То есть начинаем строительство, но имеем в виду, что при появлении неблагоприятных неожиданных явлений его нужно прекратить или даже восстановить статус-кво. Мне кажется, таким путем должно идти и развитие науки. Разумеется, всякого рода запреты и ограничения могут быть трагедией для определенных исследователей, но ведь, возможно, речь идет о сохранении человечества в целом… .
Что касается фундаментальной науки, то есть богатые возможности сделать ее развитие относительно безопасным. Например, сколько усилий в последнее время тратится на построение «единой теории Вселенной», описания зарождения Мира, черных дыр и т.д. Полезнейшее с точки зрения поддержания интеллектуального уровня исследований и совершенно безопасное для человечества занятие.
Отчасти (но только отчасти!) в шутку акад. Ю. И. Манин пишет: «Некоторые утверждают, будто математика полезна в физике, технике и вообще для прогресса человеческой цивилизации. Но они заблуждаются. Чем математика действительно полезна, так это своим огромным вкладом в решение основной проблемы современного постиндустриального человечества. Проблема же эта состоит вовсе не в том, чтобы, как думают некоторые, ускорять прогресс человечества, а, напротив, в том, чтобы этот прогресс всемерно тормозить. Математика отвлекает умных людей от действительно опасных для человечества занятий. Если бы вместо проблемы Ферма умники усовершенствовали бы автомобили или самолеты, вреда человечеству было бы больше».
Думайте сами, решайте сами
Автор всю жизнь занимается научной деятельностью и ничего другого делать не умеет. Поэтому приведенные выше соображения его не радуют…