Стихи
Опубликовано в журнале Зарубежные записки, номер 19, 2009
Говорить на весеннем, на птичьем,
на оттаявшем языке,
и, своим поступившись “величьем”, –
стать воробышком в детской руке.
От любви и от страха зажатым
чуть не до смерти. И, не дыша,
дорожить равновесием шатким,
как последним причастьем – душа.
* * *
Говори, если сердца не жалко, –
всё равно не удастся сберечь:
от платочка и до полушалка
простирается русская речь.
Этот синенький скромный платочек,
эта шаль, поменявшая пол…
И колеблемый между строчек,
обжигающий сердце глагол.
Спальный район
1
Надкусанного тыблока
незрелый аромат
я нёс домой из Свиблова
и был, как мальчик, рад.
Я нёс домой в Нагатино
и счастлив был, как бой, –
прекрасная кислятина
надкусана тобой.
2
Руки в стороны, и полетели.
И летим мы с тобой наяву,
как во сне, не вставая с постели,
и печально глядим на Москву.
Муравейник. Помойная яма.
Ад кромешный. Исчадие зла.
Сделай, Господи, так, чтобы мама
нас по новой в Москве родила.
3
лёгкости не хватало
чтоб улететь навсегда
вереска и краснотала
у городского пруда
времени для завершенья
для закругленья углов
и поднебесное пенье
окольцевал птицелов
* * *
– Легко ли? – сказала левкоя, –
без отдыха благоухать,
не зная ни сна, ни покоя
отравленный воздух вдыхать.
Вдыхать, выдыхая, и снова…
– Довольно! Легко…Нелегко…
Не скиснешь! – сказала корова,
имея в виду молоко.
* * *
Вничью завершилась любовь.
Ты ничья. Я ничей.
Остывает горячая кровь,
как впадающий в речку ручей.
Растворился в реке навсегда.
Но темна мелководная муть.
Однородная масса. Вода.
Покрасневшая только чуть-чуть.
* * *
Этак можно бесконечно –
час за часом, день за днём:
по течению беспечно
плыть, как лодка, кверху дном.
Плыть любви и жизни мимо,
видеть только мрак и тьму,
и приплыть…к тому, что мнимо
и не нужно никому.
* * *
Не вспоминать начала,
не думать о конце…
Но чья-то смерть кричала
в расплавленном свинце.
Скорей бы затвердела
и форму обрела,
и незаметно в тело
пришла путём ствола.
* * *
До 47-и не дожил,
но смерть от домочадцев скрыл,
лишь птиц полночных растревожил,
что в переводе – воспарил.
И рай весенний, грай вороний
и тишина летейских вод –
с земного на потусторонний
почти буквальный перевод.
* * *
Просьба: только не трогать руками,
по возможности реже дышать,
и судьбе, привередливой даме,
не мешать приговор оглашать.
Окончательный… Не подлежащий…
Поклянись на небесном УК,
чтоб под камень текла под лежачий
не вода, но забвенья река.
* * *
Для вас…А для кого же?
Не для себя же…А?
Бегут, бегут по коже
мурашками слова.
Любви и долга пленник,
как муравей в лесу,
построю муравейник
и спичку поднесу.
ИЗ ЦИКЛА “ПОСВЯЩЕНИЯ”
* * *
тонкой книжкой стихов,
мальчик искренне верит
в отпущенье грехов.
И тяжёлая лира
сквозь забвенье и тьму
от больного кумира
переходит к нему.
* * *
проживёшь без меня, дорогая?
Что уйдёшь налегке, без пальто,
улыбаясь, из нашего рая.
Понадеялся, что не уйдёшь.
Просчитался. Ушла в самом деле.
И тебе аплодировал дождь
посреди января и метели.
* * *
“sorry” скажи любви,
воду не взбаламуть,
лилию не сорви.
Судорогой сведёт,
и не раскроешь рта –
близость летейских вод,
вечная немота.
* * *
как если бы над бездной,
растаяв в голубой
безбрежности небесной.
И зацветает медь,
и воду лижет пламя,
где ласковая смерть
склоняется над нами.
* * *
приняв как следует на грудь,
забей с самим собой свиданье
и о свидании забудь.
И не приди. Пускай поплачет.
Пускай узнает, что почём…
А пустота уже маячит,
заклеенная сургучом.
* * *
гербарием, трухой,
балдея на странице
548-й.
Сухой былинкой мака,
как капелькой огня;
и ни одна собака
не вспомнит про меня.
* * *
Разве только что чуть-чуть.
И в небесной бухгалтерии
штамп поставили на грудь.
И такую расчудесную
жизнь вставанием почти,
разрывая клетку тесную,
как рубаху на груди.
И навеки обречённое
не увидеться с тобой
сердце выпорхнуло чёрное,
тая в дымке голубой.
* * *
Проживу – ничего –
без Нескучного сада,
листопада его,
без сентябрьского ветра,
без рябины и без
тихой музыки “ретро”,
что струится с небес,
той, что сны навевает
золотые и не…
Первым снегом растает
грусть-печаль о стране.
В стороне от победы,
от тоски вдалеке,
в направлении Леты
по Неглинной-реке.
Говорить на весеннем, на птичьем,
на оттаявшем языке,
и, своим поступившись “величьем”, –
стать воробышком в детской руке.
От любви и от страха зажатым
чуть не до смерти. И, не дыша,
дорожить равновесием шатким,
как последним причастьем – душа.
* * *
Говори, если сердца не жалко, –
всё равно не удастся сберечь:
от платочка и до полушалка
простирается русская речь.
Этот синенький скромный платочек,
эта шаль, поменявшая пол…
И колеблемый между строчек,
обжигающий сердце глагол.
Спальный район
1
Надкусанного тыблока
незрелый аромат
я нёс домой из Свиблова
и был, как мальчик, рад.
Я нёс домой в Нагатино
и счастлив был, как бой, –
прекрасная кислятина
надкусана тобой.
2
Руки в стороны, и полетели.
И летим мы с тобой наяву,
как во сне, не вставая с постели,
и печально глядим на Москву.
Муравейник. Помойная яма.
Ад кромешный. Исчадие зла.
Сделай, Господи, так, чтобы мама
нас по новой в Москве родила.
3
лёгкости не хватало
чтоб улететь навсегда
вереска и краснотала
у городского пруда
времени для завершенья
для закругленья углов
и поднебесное пенье
окольцевал птицелов
* * *
– Легко ли? – сказала левкоя, –
без отдыха благоухать,
не зная ни сна, ни покоя
отравленный воздух вдыхать.
Вдыхать, выдыхая, и снова…
– Довольно! Легко…Нелегко…
Не скиснешь! – сказала корова,
имея в виду молоко.
* * *
Вничью завершилась любовь.
Ты ничья. Я ничей.
Остывает горячая кровь,
как впадающий в речку ручей.
Растворился в реке навсегда.
Но темна мелководная муть.
Однородная масса. Вода.
Покрасневшая только чуть-чуть.
* * *
Этак можно бесконечно –
час за часом, день за днём:
по течению беспечно
плыть, как лодка, кверху дном.
Плыть любви и жизни мимо,
видеть только мрак и тьму,
и приплыть…к тому, что мнимо
и не нужно никому.
* * *
Не вспоминать начала,
не думать о конце…
Но чья-то смерть кричала
в расплавленном свинце.
Скорей бы затвердела
и форму обрела,
и незаметно в тело
пришла путём ствола.
* * *
До 47-и не дожил,
но смерть от домочадцев скрыл,
лишь птиц полночных растревожил,
что в переводе – воспарил.
И рай весенний, грай вороний
и тишина летейских вод –
с земного на потусторонний
почти буквальный перевод.
* * *
Просьба: только не трогать руками,
по возможности реже дышать,
и судьбе, привередливой даме,
не мешать приговор оглашать.
Окончательный… Не подлежащий…
Поклянись на небесном УК,
чтоб под камень текла под лежачий
не вода, но забвенья река.
* * *
Для вас…А для кого же?
Не для себя же…А?
Бегут, бегут по коже
мурашками слова.
Любви и долга пленник,
как муравей в лесу,
построю муравейник
и спичку поднесу.
ИЗ ЦИКЛА “ПОСВЯЩЕНИЯ”
* * *
тонкой книжкой стихов,
мальчик искренне верит
в отпущенье грехов.
И тяжёлая лира
сквозь забвенье и тьму
от больного кумира
переходит к нему.
* * *
проживёшь без меня, дорогая?
Что уйдёшь налегке, без пальто,
улыбаясь, из нашего рая.
Понадеялся, что не уйдёшь.
Просчитался. Ушла в самом деле.
И тебе аплодировал дождь
посреди января и метели.
* * *
“sorry” скажи любви,
воду не взбаламуть,
лилию не сорви.
Судорогой сведёт,
и не раскроешь рта –
близость летейских вод,
вечная немота.
* * *
как если бы над бездной,
растаяв в голубой
безбрежности небесной.
И зацветает медь,
и воду лижет пламя,
где ласковая смерть
склоняется над нами.
* * *
приняв как следует на грудь,
забей с самим собой свиданье
и о свидании забудь.
И не приди. Пускай поплачет.
Пускай узнает, что почём…
А пустота уже маячит,
заклеенная сургучом.
* * *
гербарием, трухой,
балдея на странице
548-й.
Сухой былинкой мака,
как капелькой огня;
и ни одна собака
не вспомнит про меня.
* * *
Разве только что чуть-чуть.
И в небесной бухгалтерии
штамп поставили на грудь.
И такую расчудесную
жизнь вставанием почти,
разрывая клетку тесную,
как рубаху на груди.
И навеки обречённое
не увидеться с тобой
сердце выпорхнуло чёрное,
тая в дымке голубой.
* * *
Проживу – ничего –
без Нескучного сада,
листопада его,
без сентябрьского ветра,
без рябины и без
тихой музыки “ретро”,
что струится с небес,
той, что сны навевает
золотые и не…
Первым снегом растает
грусть-печаль о стране.
В стороне от победы,
от тоски вдалеке,
в направлении Леты
по Неглинной-реке.