Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2024
ЛЯГУШОНОК
Сонным августовским светом
Полнятся и дом и сад.
Вновь прощаюсь с милым летом,
Как прощался год назад.
Мир вращается по кругу,
Только я уже другой:
Вторю трепету-испугу
Лягушонка под ногой.
Что же, бедный мой попутчик,
Я и сам живу прыг-скок,
К жизни — бережней и чутче,
Ускользнувшей из-под ног.
В мокрой зябкости предзимий
На пределе наших дней
Жизнь чем тоньше и ранимей,
Тем тревожней и нежней.
* * *
Всякий раз поздним летом на даче
На пороге осеннего дня
Ночи цвет, то вороний, то грачий,
И влечет, и пугает меня.
То безумных сверчков перекличка,
То оглохшая вмиг тишина.
Там, за лесом, свистит электричка —
Без двенадцати полночь слышна.
Но за внятными звуками следом
Проступает, упрям и упруг,
Тем страшней, что во мраке неведом,
Еле слышный таинственный звук.
Дом гудит. Кто-то бродит и шепчет.
Может — ветер, а может — душа?
Дверь входную закрою покрепче,
Древний страх, как в пещере, глуша.
* * *
Покрыты вещи тайною великой,
И, тайну эту бережно храня,
Становится немой и безъязыкой
Предметов твердых прочная броня.
Я окружен различными вещами,
Обычными, но только посмотри:
Мерцает в них невидимое пламя —
Характер острый, спрятанный внутри.
О чем молчат посуда, обувь, мебель,
Живущие со мной в одном дому?
На вашем месте никогда я не был,
Вас ни умом, ни сердцем не пойму.
Язык вещей для нас дремуч и темен —
Едва ли различимый звукоряд,
Но там, на глубине каменоломен,
Живые камни молча говорят.
Быть может, я действительно ошибся —
Материи бездушны и мертвы,
Но верится, что в мраморе и в гипсе
Жизнь теплится сквозь трещины и швы.
ВЗГЛЯД С БАЛКОНА
О, тонкий лед голубоватый
В весенней выси невесомой
На грани позднего заката
С какой-то приторной истомой!
И дни благословенны эти,
Как будто их в любви зачали,
Как будто нет на белом свете
Ни зла, ни боли, ни печали…
Я верю верой детски чистой,
Что выпал мне счастливый жребий,
И ласточки, как фигуристки,
Легко скользят в высоком небе.
* * *
Среднерусские городки —
Полустанки на перепутье,
Где стоим всего по минуте…
Здесь пожить бы, но вновь — гудки!
Поезд едет — мелькают дни,
И — от Мурома до Казани —
В память врезались, как в тумане,
Станционных зданий огни.
Никаких дорожных примет,
Только поезд навстречу скорый
Да горящего семафора
В синей мгле — лунно-белый свет…
А поеду в новом году
Даже тем же путем — все ново,
И на карте лица земного
Не узнаю вас, не найду.