Опубликовано в журнале Звезда, номер 2, 2024
Антон Секисов. Комната Вагинова.
М.: Альпина нон-фикшн; Букмейт, 2023
«Все, что совершается в Петербурге, происходит как будто не по-настоящему, как во сне».
Главного (?) героя литературоцетричного триллера Антона Секисова зовут Сеня. Он кандидат филологических наук лет тридцати, чей opus magnum — написать книгу о «теневом гении советской литературы» Константине Вагинове. Тот жил в Петербурге в первой трети XX века, принадлежал к группе обэриутов, написал четыре романа и том стихов и умер от последствий туберкулеза в тридцать четыре года.
Чтобы продвинуться в работе, Сеня заселяется в коммуналку, где когда-то проживал автор знаменитой «Козлиной песни». Соседи Сени — чудаковатый одинокий поэт, девушка, ведущая блог про енота, сильно пьющий итальянец и любитель античной философии, у которого такое лицо, будто он только и думает о смерти, а на самом деле ожидает знака от высших сил для главного поступка в жизни.
Центральная роль Сени в пространстве романа вызывает вопрос, потому что параллельно с его линией рисуется линия Нины, чье присутствие для развития сюжета, на мой взгляд, важнее. Молодую женщину похитили и насильно удерживают в этой самой коммуналке.
«Можно ли просто так похитить человека и держать его у себя в комнате? Это универсальная ситуация или такое бывает только в старых питерских коммуналках?» Герои Секисова, как предупреждает аннотация, «неизбежно испытывают влияние духа места — пространства, где все происходящее уже предопределено, насквозь пронизано абсурдом, а грань между реальностью и галлюцинацией стирается». Мысль, что в Петербурге, «призрачном», «миражном», особенно остро чувствуется черта, которая разделяет мир реальный и ирреальный, далеко не нова. Об этом — Гоголь, Достоевский, Андрей Белый… Это их проза в первую очередь легла в основу понятия «петербургский текст» русской литературы.
Родоначальником и одним из первых исследователей явления «локальный текст» был академик В. Н. Топоров. Он считал, что город как разнородный текст с универсальным смыслом можно понять, изучая его улицы и площади, здания и памятники, людей, историю, идеи. Казалось бы, в романе Секисова есть все необходимые составляющие при описании Петербурга. Парадные, рюмочные, мутная Нева, заснеженная набережная канала Грибоедова, периодически оживающие статуи. Набор стереотипный. Так работает локальный текст. Но его главный признак — это влияние на движение сюжета. То есть город должен не просто обозначить место действия, он должен стать составной частью концепции произведения. Как пример, становится известно, что в коммуналке на Васильевском жильца нашли через шесть лет после смерти. «Подумать только… Человек лежал там шесть лет. И никто ничего не заметил». Я не разделяю уверенности, что «такое бывает только в старых питерских коммуналках» и равнодушие к окружающему миру — свойство Петербурга. Общее равнодушие — реальность наших дней без привязки к городу.
Секисов ведет повествование в настоящем времени, прием, который все чаще используется в современной прозе, идущей рука об руку со сценаристикой. По «Комнате Вагинова» уже вышел аудиосериал; скорее всего, не за горами кино. Пусть. Тем более ничего табуированного, болезненного для обсуждения, того, что по идее должно отличать черную комедию (так определяет аннотация этот роман), тут нет.
«Сеня может долго безропотно терпеть издевательства над собой, но в какой-то момент в нем что-то переключается». В финале ловишь себя на мысли, что молодого кандидата филологических наук без потерь для основного сюжета можно изъять; конструкция, может, и пошатнется, но не рухнет. И писатель Вагинов здесь, собственно, для интеллектуальных ребусов, чтобы не сложилось мнение, будто вся затея ради еще одной резни в питерской коммуналке. Что же в остатке? Абстрактная идея, которая овладевает человеком на пограничье сна и реальности?
«Случай Артема подтверждает расхожее мнение о том, что убить человека гораздо сложнее, чем кажется». Случай «Комнаты Вагинова» подтверждает, что знание истории литературы и хорошее чувство языка не всегда залог ясности замысла и убедительного финала.