Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2023
В ленинградском ЦНИИ «Электроприбор» я проработал добрый кусок жизни — с 1970 года, когда попал туда по распределению после окончания матмеха Ленинградского университета, по 2007 год. Особой карьеры я там не сделал: пришел инженером, ушел научным сотрудником, но не из-за плохого ко мне отношения, а в основном по своим личным причинам. Работа мне, в общем, нравилась, иногда и по-настоящему увлекала (все же несколько десятков публикаций по тематике), так что вспоминаю я ЦНИИ «ЭП» добрым словом. В это время «ЭП», объединивший завод и институт, являлся одним из ведущих научно-технических центров страны в области высокоточного морского навигационного приборостроения
В 2017 году исполнилось 90 лет заводу «ЭП», на базе которого и вырос современный Концерн ЦНИИ «Электроприбор», а осенью 2016 года случилось удивительное (можно, наверное, даже сказать мистическое) событие: при реконструкции самого старого корпуса «ЭП», на первом этаже так называемой «круглой башни» была найдена табличка, заложенная в фундамент здания при начале его постройки. Произошло это почти через сто лет после закладки корпуса. Вот ее текст (в современной русской орфографии):
«Июля 8-го дня 1916 года от Рождества Христова, в царствование Его Императорского Величества Государя Императора Николая II, в бытность Военным Министром Генерала от Инфантерии Д. С. Шуваева, Начальником Генерального Штаба, Генерала от Инфантерии М. А. Беляева и Начальником Военно-топографического Отдела, Генерала от Инфантерии И. И. Померанцева заложено сие здание Военно-топографического Отдела Главного Управления Генерального Штаба, при составе Войсковой Строительной Комиссии:
Председателя, Генерала от Инфантерии И. И. Померанцева
Членов Комиссии:
Генерал-Майора Н. А. Медзвецкого,
Генерал-Майора В. И. Подъяпольского,
Капитана А. Н. Иванины,
Коллежского Асессора А. П. Васильева,
Делопроизводителя, Полковника Г. Т. Иванищева,
Строителем Гражданским Инженером Н. И. Дроздовым.
При представителе Государственного Контроля младшем ревизоре А. Г. Смирнове». По причине последовавшей революции здание достроено не было. Если опустить детали, то дальнейшая его судьба такова.
В 1925 году было принято решение построить в Ленинграде завод для выпуска электросчетчиков и электроизмерительных приборов. Для завода и было предоставлено недостроенное здание Военно-топографического училища (ВТУ) на углу Малой Посадской и Большой Вульфовой улиц. К октябрю 1927 года завод, организованный Всероссийским электротрестом заводов слабого тока, был готов к работе и начал выпуск счетчиков, амперметров и вольтметров. Официальное открытие завода электроизмерительных приборов и присвоение ему названия «Электроприбор» (впоследствии — завод № 212, потом снова завод «ЭП») произошло в ноябре 1927 года. В сентябре 1929 года на завод был переведен военно-морской отдел завода «Красная Заря», была сформирована Военно-морская часть (ВМЧ) для создания и освоения систем управления стрельбой корабельного оружия и навигационных систем и приборов. В 1928—1930 годах «Электроприбору» было поручено разработать приборы управления стрельбой (ПУС) для береговых батарей, а затем и для новых артиллерийских систем крейсеров и эскадренных миноносцев. В 1930-е годы ВМЧ разработала первые отечественные гироскопические приборы для флота и авиации.
Мне всегда казалось интересным наблюдать, как извивы истории отражаются на судьбах конкретных людей, объединенных по тому или иному принципу.[1] Я попытался проследить дальнейшую судьбу лиц, так или иначе причастных к закладке здания будущего «ЭП» и упомянутых в табличке. Сколь-либо серьезных исследований я не проводил, но вот что я нашел при самом поверхностном поиске, по большей части в Интернете.
В табличке перечислено 11 человек. О троих (условно говоря, младших чинах, военных и штатских) я при таком беглом поиске не нашел ничего. О восьми лицах мои розыски дали следующие результаты, привожу только данные об их послереволюционной жизни.
Николай II (1868—1918)… Ну, тут все общеизвестно: 17 июля 1918-го, Екатеринбург, подвал Ипатьевского дома.
Дмитрий Савельевич Шуваев (1854—1937). В 1916 году — военный министр, генерал от инфантерии. В ноябре 1917-го арестован ЧК, но освобожден. С 1918 года в Красной Армии, главный военный интендант Петрограда, преподаватель в военно-учебных заведениях Красной Армии, в 1922 году даже начальник штаба Петроградского военного округа РККА, далее преподавал тактику на курсах комсостава «Выстрел». Уволен в отставку по возрасту (1926), жил в Липецке, персональный пенсионер (с 1927 года). 8. 08. 1937 года арестован НКВД по 58-й статье (конкретно — по обвинению в антисоветской агитации), впрочем, дело было прекращено по причине возраста и болезней. Было ему на тот момент 83 года. 9. 12. 1937 года повторно арестован и по обвинению в ведении контрреволюционной агитации пораженческого характера, высказыванию террористических намерений против вождя ВКП(б), распространению контрреволюционных измышлений о положении населения в СССР и клевете на советскую власть судим, приговорен и расстрелян там же в Липецке. В 1956 году реабилитирован.
Михаил Алексеевич Беляев (1863—1918), начальник Генштаба, генерал от инфантерии, с 3. 01. 1917 года — военный министр. Арестован и расстрелян Петроградской ЧК. Ни точная дата смерти, ни место захоронения, ни, собственно, конкретные обвинения не известны.
Иллиодор Иванович Померанцев (1847—1921), с 1911 года — начальник Корпуса военных топографов и Военно-топографического отдела Главного управления Генерального Штаба (ВТО ГУГШ), генерал от инфантерии. Уволен со службы «по болезни с мундиром и пенсией» в 1917 году. Пережить самый голодный и страшный 1921-й (вспомним Блока, Гумилева, Кронштадтское восстание) в такие преклонные годы (ему было 74) в Петрограде мало кому удавалось. Но умер, видимо, своей смертью, похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Николай Афанасьевич Медзвецкий (1868—1929), генерал-майор. Он был начальником того ВТУ, которое в составе ВТО ГУГШ должно было въехать в строящееся здание. После Февральской революции самовольно покинул службу и отбыл в Киев, где и служил на разных руководящих постах в военно-топографической и геодезической службе украинской армии до 1920 года. После советско-польской войны интернирован в Польше, затем с 1921 года — старший ассистент в обсерватории Ягеллонского университета в Кракове, с 1924-го — в Варшаве в Главном управлении мер, где работал до конца жизни, член научного коллегиума ГУМ. Умер в Варшаве (вместо того, чтобы быть расстрелянным или умереть с голоду, как его сослуживцы).
Виталий Иванович Подъяпольский (1864—?), генерал-майор, редактор карт картографического заведения ВТО ГУГШ. Больше «по верхам» ничего найти не удалось.
Герасим Тимофеевич Иванищев (1869—?), полковник, помощник начальника картографического заведения ВТО ГУГШ, далее — его начальник, делопроизводитель по данному делу. Как и Д. С. Шуваев, пошел служить советской власти. В 1923 году был арестован и отдан под суд по так называемому «делу топографов», будучи помощником начальника корпуса военных топографов. Чем окончилось для него это дело, мне установить не удалось, но вот отрывок из воспоминаний И. К. Буниной «Обломки памяти», относящийся к концу 1920-х — началу 1930-х годов: «…Герасим Тимофеевич Иванищев был военным топографом <…>. Он сидел и был сослан…» Казалось бы, его судьба в конце 1930-х легко просматривается. Но это не так очевидно, потому что в сборнике статей ГУГК (М., 1944. Вып. VI) есть обзор Г. Т. Иванищева «Основные этапы развития русской картографии до 1919 года». Чрезвычайно сомнительно, чтобы такой обзор мог появиться, если бы Иванищев был к тому времени расстрелян или находился в заключении.
Уже после написания первоначального варианта этого материала мои соображения о Г. Т. Иванищеве подтвердились. Сын упомянутой выше И. К. Буниной Владимир Лесскис, с которым мы совершенно случайно «пересеклись» и вступили в переписку, написал мне, что Иванищев, которого он помнил «совсем стареньким», в 1950-е годы действительно был сослан, но через какое-то время вернулся в Москву, работал на военной картографической фабрике и в военно-историческом издательстве и умер в конце пятидесятых.
Николай Иванович Дроздов, строитель, гражданский инженер. Про него знаю только то, что был он служащим Управления городского водопровода, деятелем Императорского Женского патриотического общества, гражданским инженер-архитектором и коллежским асессором, в 1917 году жил на Клинском проспекте. Он, видимо, проектировал и, возможно, руководил строительством здания, но ничего определенного сказать про него не могу.
Про капитана А. Н. Иванину (он именно что не Иванин, а Иванина), коллежского асессора А. П. Васильева, младшего ревизора Госконтроля А. Г. Смирнова не нашел при сугубо беглом просмотре вообще ничего; но и то сказать — младшие чины.
Отметим еще вот что: большинство вышеперечисленных лиц не только военные, но и ученые. У того же И. А. Померанцева в послужном списке среди прочего «военного»: заведующий Ташкентской физической и астрономической обсерваторией, почетный доктор астрономии Юрьевского университета, председатель Санкт-Петербургской астрономическо-геодезической обсерватории. Капитан А. Н. Иванина (судьба которого так и осталась мне неизвестной) в 1910 году публикует статью «По вопросу о соединении бассейнов рек Печоры и Оби». Вот когда возникла тема поворота «северных рек», так взволновавшая умы моих сограждан через 70 лет.
Как я уже писал выше, из-за войны и последовавшей революции здание в те времена достроено не было, и Военно-топографическое училище (1822—2011) в него никогда не въехало, так и располагалось с 1901 года по нынешние времена (с 2011-го — 7-й факультет ВКА им. А. Ф. Можайского) на Пионерской улице.
Про судьбу людей, имевших отношение к закладке этого здания, сугубо общо можно сказать только одно: горе побежденным! Впрочем, и победителям победа особого счастья не принесла. Вот судьбы первых директоров «ЭП» 1920—1930-х годов — из того, что мне удалось, тоже сугубо «по верхам», разыскать.
Первым директором, точнее, «красным директором» строившегося завода «Электроприбор» был с марта 1927-го по июль 1928 года Иван Дмитриевич Чугурин, которому и удалось успешно завершить это строительство. Чугурин — личность по-своему легендарная: именно он, по «официальной» биографии В. И. Ленина, вручил ему 3. 04. 1917 года партбилет за № 600 на Финляндском вокзале при возвращении Ильича из эмиграции. Богатую событиями биографию Чугурина подробно пересказывать не буду. Только главное, но чуть подробнее, чем про остальных, в силу некой ее грустной поучительности.
Родился в 1883 году в селе Сормово Нижегородской губернии в семье кровельщика. С 1894 года — жестянщик Сормовского завода. Отметим профессию. Дальше чего только не было: и заключение в Нижегородском остроге (1903—1904) по обвинению в убийстве (никак, видимо, не связанном с революционной деятельностью), и участие в баррикадных боях 1905 года, и занятия экспроприациями, снова арест… тюрьма… в 1911 году слушатель ленинской школы в Лонжюмо (но отнюдь еще не большевик)… снова арест, ссылка, побег, снова арест и снова ссылка… В 1916 году — жестянщик завода «Промет», затем рабочий «Айваза», член Выборгского райкома партии (он уже большевик), член Петроградского комитета РСДРП(б), затем секретарь Выборгского РК РСДРП(б), активное участие в Февральской революции, далее то самое легендарное вручение Ленину партбилета. В 1917—1919 годах — член Выборгской районной управы, член Петроградского ИК, начальник продотряда Выборгского района, начальник политотдела 5-й армии Восточного фронта, член Президиума и ответственный секретарь ВЧК, член коллегии ВЧК, заведующий транспортным отделом ВЧК, председатель Саратовского городского СРКиКД, член Саратовского губкома РКП(б), член Уральского ревкома, заместитель начальника политотдела 4-й армии…
Казалось бы, партийная карьера идет по восходящей, но что-то там случилось: в 1921 году исключен из партии (при формальном членстве в ней с 1902-го), затем восстановлен, но с тех пор карьера шла только по хозяйственной линии. Пропущу ряд постов разной степени значимости, среди которых — заместитель директора завода «Красное Сормово», директор Северной судостроительной верфи и, наконец, упомянутая выше должность директора «Электроприбора», после которого он короткое время служил начальником Главного управления мест заключения (ГУМЗа), заместителем начальника «Электроимпорта», загранкомандировки в Англию и Францию для закупки оборудования (ох уж эти загранкомандировки — см. ниже), снова возвращение в «родные края» — директором завода «Двигатель революции» в Нижнем Новгороде… директор завода «Красный двигатель» в Новороссийске… С 1936 года — директор судостроительного завода в Рыбинске (любопытно, что в это же время комсоргом ЦК ВЛКСМ на судоверфи работал Ю. В. Андропов). Здесь в октябре 1937 года он и был арестован. Это тот редкий случай, когда заступничество Н. К. Крупской помогло, в 1938 году он вышел на свободу — больным и сломленным. И движение по нисходящей: случайные заработки, эвакуация, возвращение в Москву… работа кочегаром, жестянщиком в кустарной артели. Да, как и в юности, — снова жестянщиком. Умер в 1947 году в Раменском под Москвой, там и похоронен. И, как водится, «был реабилитирован и восстановлен в партии». Что это смутно напоминает? Ну да — пушкинскую «Сказку о рыбаке и рыбке».
Далее — директоры в хронологическом порядке.
Коршунов Матвей Алексеевич — директор «ЭП» с 07. 1928 года по 07. 1931 года; годы жизни — 1893—1937. Ничего не удалось узнать о его трехлетней деятельности в «ЭП», но, насколько можно понять, пошел на повышение: в конце жизни он — начальник Ленинградского областного управления связи. На этом посту и арестован. Итак («Ленинградский мартиролог», т. 3):
«…уроженец д. Барыково Среднепрудского р-на Московской обл. (возможно, опечатка: должно быть — Серебренопрудский р-н), русский, член ВКП(б) в 1920—1937 гг., нач. Лен. обл. управления связи, проживал: г. Ленинград, Съезжинская ул., д. 12, кв. 34. Арестован 26 сентября 1937 г. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 15 ноября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-6-7-8-9-11 УК РСФСР к ВМН. Расстрелян в Ленинграде 21 ноября 1937 г.».
ВМН — это высшая мера наказания, расстрел. Раньше было красивее — ВМСЗ (высшая мера социальной защиты). Как изящно писал Н. И. Бухарин в «Экономике переходного периода» (1920): «Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью <…> является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи». Вот и вырабатывали из «человеческого материала»… в том числе и самого Николая Ивановича, в соответствии с его же рекомендациями.
Красин И. Ф. был на посту директора год: 07. 1931—07. 1932. Ничего о нем не нашел, даже имени-отчества не знаю.
Красиков Леонид Николаевич был директором с 07. 1932 года по 05. 1937 года, без малого пять лет. Годы жизни — 1905—1937. Нет, не опечатка: действительно возглавил «ЭП» в 27 лет. Тоже из «Ленинградского мартиролога»:
«…уроженец и житель г. Ленинград, русский, член ВКП(б) в 1925—1937 гг., директор завода 212, проживал: Б. Зеленина ул., д. 14, кв. 40. Арестован 26. 05. 1937 г. Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР в Ленинграде 3. 12. 1937 г. приговорен по ст. 58-7-8-11 УК РСФСР к ВМН. Расстрелян в Ленинграде 3. 12. 1937 г.».
Отвлекусь: я жил (разумеется, десятью годами позже) совсем рядом: на Б. Зелениной, 26-б. В дом 14 (угол Чкаловского и Б. Зелениной) во время войны было прямое попадание крупной фугасной бомбы, было много убитых. Во времена моего раннего детства там были еще развалины.
Вот, что вспоминали об отце дочери Красикова, старшая — Нинель Леонидовна Миронова (Красикова) и младшая — Виталина Леонидовна Красикова (им было на момент его ареста 11 и 10 лет):
«Наш отец, Леонид Николаевич Красиков, родился 4 апреля 1905 г. в С.-Петербурге, в семье рабочего. В 1917—1918 гг. осиротел, остался с двумя младшими братьями. В 14 лет начал работать подручным у дворника. В 1922 г. поступил учеником на электромеханический завод им. Кулакова, приобрел специальность слесаря, без отрыва от производства получил среднее образование, работал на инженерной должности.
В 1931 г. отца назначили директором завода „Электроприбор“-212 (это ошибка: он был назначен в 1932 году. — В. С.). В газетах того времени писали, что это самый молодой директор в стране. Совмещая работу с учебой, отец с отличием окончил Политехнический институт, вносил большое количество рационализаторских предложений, за что получал грамоты и премии. В 1934 г. как перспективный молодой руководитель был направлен на 2—3 месяца в научную командировку в США. Отца наградили орденом Красного Знамени.
Зловещий 1937 год не обошел стороной нашу семью. В ночь на 26 мая отца арестовали, одновременно произвели обыск в квартире. Все грамоты, дипломы, документы, награды за хорошую работу были изъяты и сожжены в комнатной печке на глазах у отца и матери. Мы не сомневались в честности и невиновности нашего отца, не верили, что ему приклеивали, как и всем, ярлык „враг народа“. В октябре или ноябре 1937 г. мы получили от него записочку в грязном белье из тюрьмы: „Я не виновен, скоро буду дома“.
Из следственного дела отца, с которым мы ознакомились в Управлении госбезопасности по С.-Петербургу в октябре 1993 г., видно, что ничего компрометирующего в действиях отца не нашли. Но 3 декабря 1937 года Выездная сессия Военной коллегии Верховного суда, в составе трех членов суда и секретаря, в отсутствие адвоката и свидетелей, без вещественных доказательств, в течение 20 минут (с 14 часов 40 минут до 15 часов) решила судьбу и приговорила к расстрелу молодого руководителя, отца двоих детей и безупречно честного гражданина. Причем приговор сразу был приведен в исполнение…» Дальше — про арест матери (жена «врага народа») и прочие печальные подробности, не имеющие непосредственного отношения к нашей теме. Отметим «научную командировку в США» — это важно, это среди прочего могло определить судьбу Красикова. Отношение к людям с таким «пятном в биографии», как пребывание за границей (вне зависимости от повода), стало позже причиной для особого внимания «органов». Это можно проследить, например, на судьбе других «электроприборовцев». В 1935 году инженеры «ЭП» Разумов и Позерн с молодым специалистом Титовым отправились в длительную командировку в Германию, Англию и США (в фирму «Сперри»), а в конце тридцатых Разумов и Позерн были арестованы. А инженеры…
Впрочем, небольшое отступление про «командированных».
В 1934 году в Москве прошла выставка продукции ленинградских электрослаботочных заводов. Завод «ЭП» представил на выставке действующие образцы систем ПУС береговых батарей крупного калибра, ее посетили члены Политбюро. Вскоре после этого заметно увеличились средства на закупку зарубежной техники и зарубежные командировки (в США, Германию, Италию). Для ознакомления с иностранным опытом было направлено большое количество специалистов, поскольку экстренно потребовались качественные морские ПУС для новых кораблей ВМФ. Одной из первых таких делегаций была группа морских специалистов под руководством начальника Главного управления кораблестроения ВМС РККА Александра Кузьмича Сивкова. Сивков был поражен достижениями итальянской и отставанием советской техники, в том числе и в области корабельных ПУС, и в письме начальнику Главного управления судостроительной промышленности Ромуальду Адамовичу Муклевичу представил свои выводы: «Вокруг этого дела у нас в СССР было, вероятно, вредительство». И выводы эти были услышаны: Сивков в январе, а Муклевич в феврале 1938 года были расстреляны.
Но вернемся к командированным за рубеж инженерам «ЭП».
Николай Степанович Разумов (1898—1937), начальник отдела точной механики завода № 212, был арестован 2. 04. 1937 года, по той же статье 58-6-7-8-11 приговорен к ВМН и в тот же день расстрелян.
Игорь Борисович Позерн (1909—1973), главный инженер завода № 212, а в июне 1937 года, насколько мне известно, и. о. директора. Арестован в 1938 году, видимо, после ареста отца, Б. П. Позерна, советского партийного деятеля, члена партии с 1902 года, кандидата в члены ЦК, секретаря и заведующего отделом Ленинградского обкома ВКП(б), в 1937—1938 годах — прокурора Ленинградской области, арестованного в 1938-м и расстрелянного в 1939 году. Это странная и запутанная история, подробности которой мне не известны: с 1938-го по 1946 год И. Б. Позерн был в заключении, с 1946-го по 1954 год — в ссылке. В 1956 году реабилитирован, восстановлен в партии и вернулся в «ЭП», где и работал до самой смерти. Неизвестно, пришлось ли сыну давать показания на отца. На этом месте мне хочется остановиться и не вникать дальше.
А «молодой специалист» Георгий Алексеевич Титов (1909—1980) стал уже в военное время на три месяца директором «ЭП» — с 05. 1942 года по 07. 1942 года.
И про молодость. Красиков опять же не являлся особым исключением. Работу над воспроизведением итальянских ПУС в СКБ «ЭП» в 1936 году возглавил С. Ф. Фармаковский. Было ему в ту пору 25 лет, он всего за два года до того окончил ЛЭТИ.
Мартынов В. И. — директор «ЭП» с 05. 1937 года по 12. 1939 года. Не знаю имени и отчества, ничего не нашел ни о годах жизни, ни о предыдущей и последующей судьбе, но кое-что о его деятельности на посту директора «ЭП» сказать можно.
Помимо того что Мартынов руководил «ЭП» как раз в годы Большого террора, он еще попал на те сложные для «ЭП» времена, когда предприятие переориентировалось с основной тематики по корабельным ПУС на гироскопическую. Причем происходило это поначалу без снижения планов по ПУС. Судя по всему, Мартынов с этой задачей успешно справился. Известно, что «ЭП» считался одним из лучших по главку. Задания 1938 года по оборонной продукции он выполнил на 105,4 % (хотя по сравнению с 1937 годом оно выросло на 149,1 %). При этом был выполнен на 100 % график по продукции особого назначения, как и все остальные работы, вошедшие в утвержденный правительством график. Что нашло и свое материальное выражение. Приказом по главку № 46 от 15. Х. 38 года «За успешную регулировку и сдачу заводом 212 схемы главного калибра артиллерии <…> на крейсере „Киров“ Мартынову В. И. была объявлена благодарность, и он был премирован в размере 4000 рублей»; очень немаленькие по тем временам деньги.
Дальше — сороковые годы, война, совсем другие времена и другие руководители. Следующие директоры «ЭП» Борис Борисович Юрьев (1902—1982), директор «ЭП» с 01. 1940 года по 05. 1942 года, и уже упоминавшийся выше Георгий Алексеевич Титов (1909—1980), с мая по июль 1942 года — это впоследствии крупные государственные и хозяйственные деятели.
Итак, из первых пяти директоров «ЭП», насколько мне удалось узнать, как минимум трое были репрессированы (И. Б. Позерна я не считаю). Собственно, репрессии на «ЭП» начались и не в 1937 году. Я уже писал про арестованных в 1933-м и расстрелянных в 1934 году «электроприборовцах».[2] Это дело поднялось в самые высокие сферы — за ним наблюдал лично Сталин. Что тут можно сказать совсем уж в двух словах? В самый разгар перестройки на страницах газеты «Электроприбор» развернулась дискуссия об установке на территории «ЭП» памятника репрессированным «электроприборовцам» (о да! — в эти «лихие» времена еще можно было представить себе диспут на страницах заводской многотиражки). Подискутировали-подискутировали тогда, но памятник, конечно же, не поставили, подытожив сакраментальным, почти щедринским: «Надо погодить… Не время еще». Это время так и не настало; и, рискуя показаться закоренелым пессимистом, все же скажу: боюсь, и не настанет никогда. Во всяком случае я до него вряд ли доживу.
1. Скобло В. Сплошные цитаты (Слово/Word. 2011. № 70 (2/11)).
2. Скобло В. Дело Зильберберга (Новый берег. 2015. № 48 (2/15)).