О судьбе первого полного издания романа Бориса Житкова
Опубликовано в журнале Звезда, номер 9, 2022
Десять лет назад в статье, посвященной истории создания и публикаций романа Бориса Степановича Житкова (11 сентября исполняется 140 лет со дня его рождения) «Виктор Вавич», я писала (ссылаясь на авторитетное свидетельство Л. К. Чуковской), что почти весь тираж его первого полного издания, осуществленного в 1941 году, был уничтожен вскоре после отзыва, написанного А. А. Фадеевым.[1] Однако, ознакомившись позднее с документами, хранящимися в Российском государственном архиве литературы и искусства (в фонде издательства «Советский писатель»), поняла, что это не совсем так. Оказалось, что у отзыва Фадеева есть своя предыстория и свое «послесловие», которые свидетельствуют о кипении страстей вокруг «Виктора Вавича» в течение почти целого десятилетия после кончины его автора.
Житков умер 19 октября 1938 года от рака легких. В опубликованных вскоре после его смерти воспоминаниях друзей говорилось о главном труде писателя — романе «Виктор Вавич» и о необходимости издать его целиком, в трех книгах.[2] Группа известных литераторов обратилась к руководству ССП с коллективным письмом следующего содержания:
В Президиум Союза советских писателей
Недавно умер замечательный и большой писатель Борис Житков. В скором времени в Детиздате должна выйти его чрезвычайно значительная книга для 4-летних детей — «Что я видел?». Но Борис Житков был писателем и для взрослых. В его литературном наследии есть выдающийся по своим достоинствам роман «Виктор Вавич». К сожалению, отдельные книги этого романа выходили с большими промежутками, что помешало оценить его в полной мере. Мы считаем, что в настоящее время необходимо издать этот роман в целом виде как выдающееся произведение советской литературы. Просим Президиум Союза советских писателей поставить вопрос об издании его перед издательством «Советский писатель».
Илья Груздев, Ю. Тынянов, Виктор Шкловский,
<В.> Каверин, Мих. Слонимский, Ольга Форш,
Н. Тихонов, <В.> Саянов, И. Бабель,
Б. Эйхенбаум, <Е.> Благинина, Лев Кассиль,
Б. Ивантер, И. Рахтанов, Б. Шатилов[3]
Под текстом письма рукой В. П. Катаева, который был, как известно, членом Президиума ССП, сделана приписка:
В изд<ательство> «Сов. писатель» тов. Ярцеву
Совершенно согласен с мнением товарищей. Прошу из<дательст>во «Сов. писатель» разобраться в этом вопросе и обязательно издать «Виктора Вавича».
Прошу сообщить мне о решении из<дательст>ва.
Вал. Катаев
Понятно, что столь авторитетное обращение не могло остаться без последствий, и вскоре издательство «Советский писатель» начало подготовку романа к печати. Положительную рецензию на публикуемое произведение написал известный литературный критик, редактор «Литературного обозрения» Федор Маркович Левин. Приводим ее здесь почти целиком, с небольшими купюрами.
О книге Б. Житкова «Виктор Вавич»
Этот роман, насколько мне известно, единственное произведение Б. Житкова, написанное не для детей, а для взрослых.[4] Хотя первая и вторая части этого романа уже были однажды изданы несколько лет тому назад, мне не довелось тогда прочесть их. Сколько помню, этот роман не был должным образом отмечен критикой. А между тем роман весьма интересен и еще раз подтверждает, что покойный Б. Житков был весьма своеобразным и весьма талантливым писателем, от которого можно было многого еще ожидать, отнюдь не только для детей (для которых Б. Житков написал несколько превосходных книг).
«Виктор Вавич» — роман о дореволюционном прошлом, действие его охватывает несколько лет, примерно с конца 90-х годов и вплоть до 1905—1906 гг. Основной персонаж — Виктор Вавич — полицейский чин. Автор показывает нам события, происходящие в указанный отрезок времени, с необычной стороны. В литературе не раз описывалось революционное движение перед 1905 г. и революция 1905 года, но, кажется, никогда еще не изображалось все это в таком ракурсе. Б. Житков показывает полицейские участки, охранку, вербовку шпика-провокатора, организацию полицией погромов на другой день после Манифеста 17 октября. Все это дает ему возможность осветить известные нам по ряду книг — исторических и беллетристических — события с новой стороны.
Роман написан с большой силой и размахом. Достойно удивления, с каким уменьем Б. Житков ведет множество сюжетных линий, перемежая их друг с другом, какой композиционной стройности он при этом добивается, не давая ослабеть вниманию и интересу читателя. Далеко не все немногие наши писатели столь хорошо владеют этим искусством композиции и сюжета. Роман Б. Житкова полон персонажами, которые живут, действуют, говорят. В нем по крайней мере десятка полтора главных фигур, и каждую из них автор сумел весьма жизненно очертить, каждая имеет свое особое лицо и самостоятельное бытие. <…>
Картина получилась очень широкая, многообразная. Отображены разные слои и группы населения, различные социальные этажи. При создании такого романа автора на любом шаге подстерегала опасность впасть в схему, сбиться на путь агитки, однако он сумел сохранить повсюду реалистичность повествования. Б. Житков не старается нигде «дожать», досказать от себя, что полиция мерзка и продажна, что это палачи и мерзавцы, что Вавич — пошляк и мерзость, что Башкин — гнида и слякоть. Эти выводы вытекают из романа, всего его течения, но они являются результатом художественного изображения, вытекают из правдивости образов. Б. Житков отнюдь не боится показать, как Вавич любит свою жену, как старший надзиратель Воронин возится с детьми, как хоронят убитого городового и плачет на похоронах его жена. Автор знает, что все эти моменты не вызовут у читателя ни сочувствия, ни жалости: мерзавцы и холопы самодержавия остаются ими, хотя им свойственны и обычные человеческие чувства, они все же не люди, а враги людей.
Все это говорит о настоящей силе художника; ему нет нужды избегать эпизодов, которые у другого, неумелого писателя повели бы к ослаблению или разрушению задуманного образа.
Книга написана весьма своеобразным стилем, отрывистым языком, образным и несколько импрессионистичным. Однако порой (и даже частенько) язык этот делается вычурным, местами малопонятным, местами смешным своей, так сказать, «неграмотностью». Когда автор пишет, что какой-то персонаж пошел прочь «возмущенными ногами» (автор желает сказать, что герой ушел возмущенный), или когда он пишет, что, напр<имер>, Башкин «шел горькими ногами» <…>, то эти способы выразить чувства героев хотя и понятны читателю, но невольно производят и несколько комическое впечатление. В целом ряде таких случаев я делал на полях отметки красным карандашом, но лишь в самых разительных. Устранить этот недостаток авторского языка нужно, но делать это следует весьма осторожно, ибо у Б. Житкова это не небрежность, а манера, стиль, особенность и ее нельзя отбросить. Следует исправить ее там, где эта манера приводит к несообразности. Это нужно делать очень тонко.
Нужны, мне думается, и некоторые, правда, весьма небольшие купюры, напр<имер> сбор средств на боевую организацию эсеров на студенческом митинге, концовка второй части (эту часть естественнее и лучше кончать ранением Саньки).
В целом книга Б. Житкова заслуживает переиздания безусловно (к тому же третья часть не издавалась). Она будет прочтена читателем с настоящим интересом. Книга любопытна и по своему материалу и сюжетно, хорошо построена композиционно, в ней созданы полноценные художественные образы, многосторонне обрисованы разные люди и общественные группы. Это хорошая книга.
Ф. Левин
19 / III—40 г.[5]
Эта рецензия интересна не только попыткой соединить вульгарно-социологический подход с элементами анализа художественных достоинств романа и призывом «тонко» исправлять авторские погрешности. Она позволяет утверждать, что именно по рекомендации ее автора в издании 1941 года в авторский текст «Виктора Вавича» были внесены два изменения: изъяты упоминание о сборе средств для эсеров и небольшая главка в конце второй книги.[6] Не исключено также, что помеченные красным карандашом рецензента другие места тоже подверглись редакторской правке.
Заметим, что, несмотря на ходатайство Президиума ССП и положительную в целом рецензию, с момента ее написания Левиным до подписания романа в печать[7] прошел целый год. Кто знает, какие страсти кипели в Главлите по поводу третьей книги романа, которую цензура так и не разрешила издать при жизни автора? Но все же в марте 1941 года Главлит разрешение дал, и спустя два месяца толстый том «Виктора Вавича» — на хорошей бумаге, в твердом переплете с коленкоровым корешком — уже лежал на столе директора издательства «Советский писатель» Г. А. Ярцева. Казалось бы, наконец-то судьба повернулась лицом к многострадальной книге Житкова. Однако документы свидетельствуют об обратном: у Главлита «внезапно возникли какие-то сомнения в возможности выпуска книги». И это притом, что «Вавич» уже был отпечатан тиражом в 10 000 экземпляров! Странность заключается еще и в том, что официального письменного запрета на роман так и не появилось. Оказавшись в столь двусмысленной ситуации, Ярцев вынужден был обратиться в «высшую инстанцию»:
Секретарю Президиума ССП СССР тов. Фадееву А. А.
Пару лет назад группа писателей в составе Н. Тихонова, Ю. Тынянова, М. Слонимского, В. Шкловского, О. Форш, В. Каверина, В. Саянова, Л. Кассиля, Е. Благининой, И. Груздева, Б. Эйхенбаума и др. обратилась в Президиум ССП с письмом, в котором просила Союз поставить перед издательством «Советский писатель» вопрос о посмертном издании романа Б. Житкова «Виктор Вавич».
В этом письме указанные товарищи писали о романе «Виктор Вавич» следующее:
«В литературном наследии Б. Житкова есть выдающийся по своим литературным достоинствам роман „Виктор Вавич“. К сожалению, отдельные книги этого романа выходили с большими промежутками, что помешало оценить его в полной мере. Мы считаем, что в настоящее время необходимо издать этот роман в целом виде, как выдающееся произведение советской литературы».
В связи с этим обращением В. П. Катаев сообщил издательству от Президиума ССП о совершенном согласии с этим письмом и просьбе «обязательно издать» этот роман Житкова.
Обсудив этот вопрос, редсовет изд<ательст>ва «Советский писатель» принял решение включить издание романа в план издательства.
После подготовки текста романа к печати, издательство обратилось к отв<етственному> редактору «Лит<ературного> обозрения» т. Ф. Левину с просьбой прочитать книгу перед сдачей в набор. Тов. Ф. Левин дал высокую оценку роману и категорически высказался за его издание.
Книга, объемом 35 авторских листов, была набрана, сверстана, разрешена в марте с. г. Главлитом к печати, отпечатана и переплетена. Как будто оставалось выпустить роман в продажу.
Однако, уже после получения в мае с. г. сигнального экземпляра отпечатанного романа у Главлита внезапно возникли какие-то сомнения в возможности выпуска книги, не доведенные письменно до сведения изд<ательст>ва. И целиком изготовленный несколько месяцев назад тираж романа лежит до сих пор на складе без движения и не разрешается Главлитом к выпуску.
Издательство «Советский писатель» просит Президиум ССП вмешаться в это дело и обратиться к директивным органам об отмене решения Главлита о задержке выпуска романа Б. Житкова.[8]
ПРИЛОЖЕНИЯ:
1. Письмо группы писателей в Президиум ССП.
2. Отзыв т. Ф. Левина.
Директор издательства «Советский писатель» (Г. А. Ярцев)
5 сентября 1941 г.[9]
Можно, конечно, предположить, что столь драматичные повороты в судьбе «Виктора Вавича» были связаны с неразберихой предвоенного и военного времени. Возможно, по этой причине Фадеев ответил (по существу) на письмо директора «Советского писателя» только спустя два месяца, написав свой известный отзыв о том, что книга Житкова «не полезна в наши дни».[10] Может быть, именно обстоятельствами военного времени объясняется и то, что, несмотря на высочайший приговор, тираж романа все-таки не был «пущен под нож» в 1941 году.[11] Об этом свидетельствует еще один документ, хранящийся в РГАЛИ, — рукописный отзыв Левина о романе «Виктор Вавич», датированный 3 мая 1947 года. Он во многом повторяет рецензию того же автора семилетней давности, поэтому приводить его полностью не имеет смысла. Процитирую лишь заключительные доводы рецензента, призванные, по-видимому, опровергнуть предъявляемые к роману «директивными органами» (и лично Фадеевым) претензии:
Автор не показывает нам по-настоящему революционного подполья, не раскрывает характера партий и борьбы между ними, их социальной природы. По роману Б. Житкова нельзя составить представление о роли и деятельности этих партий, об их влиянии, об их коренных расхождениях, об их программах и т. п. Но автор и не ставил себе этой задачи, — как уже сказано, центр тяжести романа в другом.
Если бы автор был жив, если бы книга была в рукописи, можно было бы потребовать от автора некоторой дополнительной работы, например, внести главу, в которой раскрывалось бы отношение различных партий к вопросам революции и более подробно изобразить революционное подполье и руководство им.
Но автора нет в живых, и взвесив все, я полагаю, что и в ее нынешнем виде она будет интересна и полезна.
Отсутствие в книге определенной характеристики различных партий — не имеет решающего значения, ибо суть книги — в разоблачении полицейщины и охранки. А это сделано в романе очень выпукло и хорошо. Я полагаю, что тираж книги, приготовленный в 1941 г., следует выпустить в свет.
3. 05. 47 Ф. Левин[12]
Как видно из этого отзыва, он преследовал ту же цель, что и предвоенное обращение Ярцева к Фадееву: выпустить в свет лежащую на складе полную версию «Виктора Вавича», отпечатанную в 1941 году. По-видимому, об этом снова хлопотало издательство «Советский писатель». Следовательно, тираж романа к маю 1947 года еще не был уничтожен. Но, к сожалению, массовый читатель его так и не дождался. Возможно, не последнюю роль в этом сыграло Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“», опубликованное в «Правде» 21 августа 1946-го и послужившее отправной точкой не только для «охоты на ведьм» в среде творческой интеллигенции, но и для небывалого разгула цензуры. Как известно, среди тех, кого подвергли публичной «идеологической порке», были не только Михаил Зощенко и Анна Ахматова, но и ответственный редактор журнала «Звезда» В. М. Саянов[13], чья подпись стояла под приведенным выше письмом в Президиум ССП о «Викторе Вавиче», и это никак не могло способствовать освобождению романа Житкова из складского «заточения».[14] Но все-таки главную причину следует, по-видимому, искать в развернувшейся под лозунгом борьбы с космополитизмом антисемитской кампании, в атмосфере которой больше никто не решался ратовать за «крамольный» роман, где не только описаны еврейские погромы и представлены все разновидности российского антисемитизма, но и показано, как государственная власть использует антиеврейские настроения для борьбы с инакомыслием.[15]
Когда был уничтожен тираж первого посмертного издания «Виктора Вавича», до сих пор точно не известно. И все же есть основания утверждать, что какая-то часть книг уцелела[16] и даже попала в библиотеки: по два экземпляра хранились в РГБ и РНБ (кстати, в открытом доступе), по-видимому, был роман и в других крупных библиотеках. Например, в Архангельскую областную научную библиотеку имени Добролюбова «Виктор Вавич» поступил 20 июня 1941 года; есть это издание и в Свердловской областной научной библиотеке имени В. Г. Белинского, и в Самарской областной универсальной научной библиотеке.[17] Отдельные экземпляры хранились и в личных библиотеках.[18]
И все же почему «выдающийся по своим достоинствам роман», признанный многими современниками «замечательным», так долго и упорно исключали из истории советской литературы? Думается, те, в чьих руках была судьба романа Житкова, интуитивно сознавали, что «Виктор Вавич» совсем не о «революционном прошлом», а о вечном борении страстей в человеке, о «власти Князя Мира Сего»[19], о том, что благие намерения могут «привести в ад», как это случилось с Виктором Вавичем и другими молодыми героями романа.[20] А еще он о том, как опасна для мечтательной русской души «музыка революции», которую так недальновидно призывал «слушать всем сердцем» Александр Блок.[21]
Десять лет назад я выразила робкую надежду, что справедливость восторжествует и роман Житкова займет достойное место в русской литературе.[22] Медленно, но верно эта надежда сбывается. «Виктор Вавич» уже неоднократно переиздавался в России, сейчас готовится его публикация в Израиле.[23] Роман стал предметом пристального внимания российских и зарубежных литературоведов. Ему посвящена обстоятельная статья в «Википедии».[24] Но главное, что сбылась наконец мечта Бориса Житкова: «Виктор Вавич» обрел своих неравнодушных читателей.
1. См.: Василькова Г. С. Странная судьба «Виктора Вавича», или Роман без места // Звезда. 2012. № 9. С. 132—141.
2. О «Викторе Вавиче» как выдающемся произведении писали в своих мемуарных очерках И. Груздев, К. Федин (Детская литература. 1938. № 18—19), Ц. Вольпе (Ленинград. 1940. № 19—20). О его издании ратовал А. Ивич в статье «Борис Житков», опубликованной в журнале «Литературный критик» (1939. № 3).
3. Собственноручные подписи авторов обращения (РГАЛИ. Ф. 1234. Оп. 13. Ед. хр. 110. Л. 24). Даты на этом документе нет, но можно предположить, что обращение было составлено в конце 1938 или начале 1939, т. к. в нем сообщается, что Б. Житков умер «недавно». Пунктуация и особенности написания в приводимых нами документах правятся без оговорок.
4. Это не так: Борис Житков издал сборник рассказов для взрослых «Орлянка» (1926, 1928), написал «взрослую» драму «Пятый пост». Для взрослых читателей написаны им также рассказы «Вербочка» и «Слово», повесть «Без совести». См. подробнее: Василькова Г. С. Революция как азартная игра: новелла Б. С. Житкова «Орлянка» // Материалы международной научной конференции «Прошлое как сюжет». Тверь, 5—8 апреля 2012 года. Тверь, 2012. C. 173—182.
5. Рецензия публикуется по машинописной копии (РГАЛИ. Ф. 1234. Оп. 13. Ед. хр. 110. Л. 25—26).
6. В прижизненном издании второй книги «Виктора Вавича» последняя главка повествует о том, как Семен Башкин наблюдает за обывателями, выискивающими, чем бы еще поживиться в разграбленной во время погрома еврейской лавке.
7. В издательских данных значится, что книга подписана к печати 14 марта 1941.
8. В конце текста зачеркнуто: «как неправильного».
9. РГАЛИ. Ф. 1234. Оп. 13. Ед. хр. 110. Л. 20—20 об.
10. Отзыв впервые был опубликован в сборнике «За тридцать лет» уже после смерти Фадеева, в 1957 (см.: Фадеев А. А. За тридцать лет. Избранные статьи, речи и письма о литературе и искусстве. М., 1957. С. 811—812).
11. Вопреки утверждению автора предисловия к современному изданию романа Б. Житкова: «Книгу пустили под нож. Весь тираж. Нет, не весь. Один экземпляр попал в „Ленинку“, еще один выкрала из типографии Лидия Корнеевна» (Поздняев М. Уже написан «Вавич» // Житков Б. С. Виктор Вавич. М., 1999. С. 7).
12. РГАЛИ. Ф. 1234. Оп. 12. Ед. хр. 179. Л. 23—23 об. В фонде хранится также черновик этого отзыва; в нем многие места вычеркнуты, по-видимому, самим автором. В отзыве Левина налицо полемика с отзывом Фадеева, который утверждал: «У автора нет ясной позиции в отношении к партиям дореволюционного подполья. Социал-демократов он не понимает. Эсерствующих и анархиствующих — идеализирует» (Фадеев А. А. За тридцать лет. С. 812).
13. Саянова обвинили в том, что он опубликовал в журнале (Звезда. 1946. № 5—6) рассказ М. Зощенко «Приключения обезьяны», подвергнутый впоследствии критике.
14. Впрочем, под обращением писателей по поводу публикации «Вавича» были и другие «крамольные» подписи: не только соратников М. Зощенко по «Серапионовым братьям» И. Груздева, К. Федина, В. Каверина, Н. Тихонова и М. Слонимского, но и репрессированного И. Бабеля.
15. См. об этом подробнее: Шубинский В. Последний русский роман: о книге Б. Житкова «Виктор Вавич» // Октябрь. 2001. № 2.
16. Л. К. Чуковская утверждала, что из десятитысячного тиража уцелели и «просочились наружу, по-видимому, благодаря работникам типографии, экземпляров 10—15» (Чуковская Л. К. Процесс исключения. М., 1990. С. 195).
17. Благодарю за предоставленные сведения З. В. Халтурину и Л. Е. Кашину.
18. Например, у потомков известного библиографа и редактора И. И. Халтурина (которого с Житковым связывали дружеские отношения) хранится принадлежавшая ему книга со штампом букинистического магазина. Несколько экземпляров «Виктора Вавича» выставлялись для продажи на книжных аукционах.
19. Об этом Житков писал Е. П. Бахаревой, своей гражданской жене, во время работы над первой книгой «Виктора Вавича»: «Пишу я, собственно, о власти Князя Мира Сего. Вот и вся тема. Вся! не уписать всей-то и во сто томов. Если хоть немножко Господь поможет, хоть уголок-то показать» (РГАЛИ. Ф. 2185. Оп. 1. Ед. хр. 4. Л. 53).
20. Некоторые исследователи утверждают, что роман завершается на оптимистичной ноте (см., например: Дарьялова Л. Н. «Виктор Вавич» — задержанный роман Б. Житкова: двойное кодирование текста // Славянский мир и литература. Калининград, 2003. С. 110). Думается, это не так. Гибель Виктора Вавича, душевная болезнь его сестры Таиньки, инвалидность Филиппа, крушение жизненных планов Надежды Тиктиной, гибель Семена Башкина, убийство, совершенное Татьяной Ржевской, трагедия овдовевшей Глаши и родителей Виктора, потерявших сына, — все это гораздо весомее единственного, брошенного как бы вскользь упоминания о том, что Таня отправилась в Вятку вслед за сосланным туда Санькой.
21. О символике «музыкальной составляющей» романа см.: Василькова Г. С. Музыка и голос в романе Б. С. Житкова «Виктор Вавич» // Литературный процесс в России от эпохи модерна к эпохе авангарда: новые материалы. Исследования поэтики. СПб., 2013. С. 91—99; Василькова Г. С. Музыка и революция в романе Б. Житкова «Виктор Вавич» // Kultūras studijas VI: Mūzika literatūrā un kultūrā. Daugavpils, 2014. С. 164—177.
22. См.: Василькова Г. С. Странная судьба «Виктора Вавича», или Роман без места С. 141.
23. Благодарю за эту информацию В. Н. Сажина.
24. См.: https://ru.wikipedia.org/wiki/Виктор_Вавич. Впрочем, есть в этой публикации ряд досадных неточностей. В частности, сообщается, что «полное издание текста романа, запланированное на 1941 год, было уничтожено по цензурным соображениям. Чудом сохранившийся и изданный целиком лишь в 1999 году роман стал одним из главных „упущенных“ произведений русской литературы XX века». То есть получается, что издания романа в 1941 не было вообще.