Опубликовано в журнале Звезда, номер 9, 2022
* * *
Пленка теплицы шуршит на ветру,
Где-то стучит о другую доска,
Воздух поет, проникая в дыру,
Пес завывает, как чья-то тоска.
Двери скрипят, трепыханье в сенях…
Мир непрерывно тебе говорит:
Вот он, я здесь — наяву, не во снах,
Жуткий и чуткий, как вечный пиит.
Дом деревянный. Уютный ночлег.
Шорохи влиты в твое естество.
Если б внезапно вошел человек –
Это бы было страшнее всего.
* * *
Рассвет и снег, и май — сумятица такая.
Лучи из-за домов возносятся дрожа.
Синица на суку поет, не умолкая,
Мы с ней на высоте шестого этажа.
Еще недавно двор тонул в оттенках блеклых,
Но вот уже весна из почек тянет лист,
И столько солнц горит в автомобильных стеклах,
И темные очки надел мотоциклист,
И умирает снег, оставшийся местами,
И выдала хвосты лежалая морковь.
Мы столько тысяч раз любовниками стали –
Успели разлюбить и полюбиться вновь.
И радостно, хоть пой, мотив бери на выбор,
Что, попирая смерть, идет далекий свет.
Смешались в синеве и Пастернак, и Визбор,
И Заболоцкий к ним пожаловал, и Фет,
И прочие певцы жужжат над головою,
У них такой же май, такая же листва.
И кроет небеса грядою кучевою,
И вечная любовь вливается в слова.
* * *
Переживаешь за героя,
В твоей живущего душе.
А буря, мглою небо кроя,
Устала крыть его уже.
И заиграла, зазвездилась
Глазам доступная страна.
Где б «я» твое ни находилось,
Ему Галактика видна.
Видна и наша и другая –
Белесым пятнышком вдали.
Огнями хитрыми мигая,
Летят ночные корабли.
А звезды пьют — вот Ковш и Кружка —
Восторг души и боль ее.
Лишь поутру душа-старушка
Опять возьмется за свое.
* * *
Ты был вдохновеньем моим, дорогой!
Никто твое место не занял другой.
Без Музы живу я, без Музы.
Живу, наблюдая за миром своим,
Звезду изучаю, что светит над ним, –
Она не теплее медузы.
Мне странно, что даже, когда тебя нет,
Фонемы вливаются в мой кабинет
Отставшей от света волною.
Пою об изъеме, пробое в душе
И чувствую Нечто в его неглиже,
Живое не-ты предо мною.
Я плачу, но, кажется, плачет не-я:
Немуза, немуза, немуза моя,
Не-мы в наслажденье от муки.
Как странно любовь существует без нас:
Она в бестелесный отпущена транс.
Рыдают щемящие звуки.
* * *
Мне птички ночные поют как ручные,
Под полной луною не могут уснуть.
Тепло, и не хочется в дверцы печные
Дровину подкинуть и угли раздуть.
Мне хочется выпасть в далекое детство,
И даже не в детство, а просто упасть
На чистое теплое ровное место,
Но только не в зрелости страшную пасть.
Я помню, как бабушка вслух говорила
Стихами о птицах на собственный лад.
Сорока-воровка мне кашу варила,
Пока не открылся казенный детсад.
И вновь изначальную радость являют
Поющие птахи, и жизнь хороша.
И небо сияет, и время петляет,
И бабушки рядом летает душа.
* * *
Порой тяжелый карп плеснет у тростников…
А. Фет
А мне навеял Фет купить большого карпа,
Запечь его, подать любимым на обед.
Стояла б на столе моем еще и граппа!
Но нынче я не пью — на то здоровья нет.
Лишь весело душе от фетовского сказа.
Он таинством земным смутил – и был таков.
А в голове моей сверкает эта фраза:
«Порой тяжелый карп плеснет у тростников…»