Опубликовано в журнале Звезда, номер 9, 2022
Елена Малисова, Катерина Сильванова. Лето в пионерском галстуке.
М.: Popcorn Books, 2021
Есть тексты с нулевым зарядом. Писать о таких текстах рецензии, даже негативные, дело не только бессмысленное, но и вредное — незачем привлекать внимание читающей публики к литературному вакууму. И здесь вроде бы тот самый случай, однако оставить «Лето в пионерском галстуке» («ЛВПГ») без внимания уже не получится.
Сама по себе эта проза ничем не примечательна — примечателен факт ее изрядной (как утверждают) популярности, хотя, чего греха таить, раскручивали книжку не по-детски. Целевая аудитория — напротив, вполне детская. Это определяется уже на уровне стиля: простенький, изобилующий штампами, одномерный язык, рассчитанный на подростков. Вернее, как показывает практика, по преимуществу на отроковиц. Неважно, что у главных героев другая половая принадлежность. Важна вечная тема, всегда волновавшая девочек старшего школьного возраста, — запретная любовь.
Впрочем, не такая уж она и вечная, если брать во внимание нынешние обстоятельства. Со времен Абеляра и Элоизы многое изменилось. В наш развращенный век с любовными запретами трудно: препон пылким сердцам почти никаких. Ни вам социальных, ни расовых, ни даже биологических. Сохранились местами религиозные, однако в наше время на этом поле для пишущего небезопасно: ненароком можно и голову потерять. Остается разве что преступное детолюбие, но после «Лолиты» браться за данную тему — дело безнадежное (неважно, что набоковский роман совсем не про это). Некрофилия? Ну, это все-таки на любителя. Словом, чтобы показать любовь с препятствиями, нужно очень постараться.
Авторки нашли выход, хотя и сомнительный. Влюбленность подростка (считай, ребенка) плюс однополая, плюс в реалиях советского пионерлагеря. Вроде бы отлично заданные условия для любовного конфликта. Но что-то не срастается. Кто из нынешних юных читательниц имеет адекватное представление о советской действительности образца 1986 года? Стоит заметить, что у самих авторесс (одна из которых родилась, когда Софья Власьевна была при смерти, а другая — когда уже почила в бозе) оно весьма приблизительное, местами невыносимо трафаретное. Интеллигентный юноша с тонкой душевной организацией пошел в пионервожатые, чтобы потом взяли в партию, потому что без партбилета не устроиться на хорошую работу. Это рассказывает о себе подопечному школяру один из двух главных персонажей, юный карьерист из МГИМО, вынужденно подавшийся в детоводы. Вроде бы все верно, однако как-то все схематично, утрированно — как в комиксе. В сущности, это и есть комикс, переложенный словами аж на 544 страницы.
Комикс, к счастью, не порнографический — всё в книжке довольно целомудренно. Время шокировать публику гривуазными откровениями из жизни советской молодежи давно ушло. Другое дело, если бы эта история была написана (и написана, в отличие от «ЛВПГ», хорошо) где-нибудь во второй половине 1980-х. Но разве возможно сегодня вызвать у публики то потрясение, производившееся резким контрастом между официальной советской картиной мира и всем тем, что было вынесено на поверхность волнами горбачевских перемен и подхвачено хваткими литераторами и кинематографистами? Как бы то ни было, для тех, кто жил в описываемое время, реальность пионерлагеря «Ласточка» выглядит фэнтезийно: с тем же успехом можно писать про каких-нибудь эльфов. Но на эту пожилую публику книжка и не рассчитана: у нее своя благодарная аудитория.
Известные деятели ожидаемо усмотрели в опусе двух авторок пропаганду ЛГБТ, что только подстегнуло интерес к книжке. Впервые хочется присоединиться к стану разгневанной гомофобной общественности — но не из-за пропаганды однополых связей, а потому что перед нами нечто более преступное: популяризация посредственной, практически нулевой прозы уровня сетевого фанфика. Впрочем, запрещать, конечно, ничего не надо — надо просто активно публиковать и продвигать в массы нормальную литературу (мечтать, как говорится, не вредно).
Утешает одно: возможно, подобное попкорн-чтиво поможет привить нашему подрастающему поколению хоть какой-то интерес к чтению книг. Да, дурной вкус, но пусть читают хотя бы это, а там, глядишь, перескочат на что-нибудь поприличнее. Блажен, кто верует.