Опубликовано в журнале Звезда, номер 4, 2022
В последние годы жизни, ослепнув, Хорхе Луис Борхес приходил в книжный магазин, ощупывал корешки новых изданий, листал страницы и пополнял свою библиотеку. Он уже не мог прочесть эти книги, но ему важно было обладать ими. Я так хорошо понимаю это желание: все любимые трагедии Шекспира у меня есть и на английском языке; язык я знаю на школьную троечку — не для чтения Шекспира в оригинале, но я ощупываю корешки, привыкаю к шрифту и, наконец, обложившись словарями и разными переводами на русский язык, берусь за одну из трагедий. Если знаешь «Макбета» или «Короля Лира» на русском языке в переводе Пастернака[1] наизусть, если неоднократно сравнивал этот перевод со множеством других, если видел спектакли в Англии, скажем, в «Глобусе», то задача прочесть оригинал оказывается не непосильной.
1. КОРОЛЬ ЛИР, ЛИШЕННЫЙ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
Исследователей и режиссеров всегда смущает начало «Короля Лира»: Глостер рассказывает Кенту о двух своих сыновьях — законном и незаконнорожденном. Рассказ звучит в тронном зале, где Лир сейчас будет отрекаться от престола и поделит государство между тремя сестрами. Эти два брата и эти три сестры должны же быть как-то связаны.
Но связь никто не находит. Трагедия начинается с прозаического текста:
«Кент. Я думал, что герцог Альбанский нравится королю больше герцога Корнуэльского.
Глостер. Так нам всегда казалось. Но теперь, перед разделом королевства, стало неясно, кого он любит больше. Части так выравнены, что при самом внимательном разборе нельзя сказать, какая лучше.
Кент. Это ваш сын, милорд?
Глоcтер. Я причастен, сэр, к его рождению. Я так часто краснел, признаваясь в этом, что постепенно перестал смущаться.
Кент. Я не понимаю вас.
Глостер. Зато мать этого молодца поняла меня с первого взгляда и получила сына в люльку раньше, чем мужа в дом. Вы меня осуждаете?
Кент. Нет, если в итоге получился такой бравый малый.
Глостер. У меня есть законный сын, сэр, на год с чем-то старше этого, который тем не менее ничуть мне не дороже. Хотя этот сорванец явился на свет без приглашения, мать его была красавица. Его рождению предшествовало много радостей, и я вынужден признать себя его отцом».
Разговор этот происходит при незаконнорожденном Эдмунде, который вынужден выслушивать весьма фривольную историю своего рождения. Он унижен (вероятно, не в первый раз), он оскорблен. И далее совершит множество преступлений, среди которых любовная связь со старшими дочерьми Лира: он будет помолвлен с обеими, Гонерилья отравит сестру и заколется сама; Эдмунд отдаст приказ умертвить младшую — Корделию; законный Эдгар сразится с Эдмундом и победит его; умирая, Эдмунд раскается.
Да, Шекспир считал, что незаконнорожденные дети склонны к преступлениям, что детские обиды толкают их к мести, но как же это связано с разделом королевства на три равные части? Как это связано с тем, кого из зятьев Лир любит больше — герцога Альбанского или Корнуэльского — мужей Гонерильи и Реганы?
Вроде никакой связи и нет. Можно пуститься в рассуждения о случайностях, позднейших вставках, переписывании текста актерами и т. д.
Но меня много лет не оставляло ощущение, что должна быть какая-то существенная причина, бесконечно важная для Шекспира, по которой трагедия начинается не с сестер и Лира, а с Глостера и его сыновей.
Прозаический текст закончен. Поэтический начинается с приглашения в зал короля Французского и герцога Бургундского, претендующих на руку любимицы Корделии. Лир объявляет:
Подайте карту мне. Узнайте все:
Мы разделили край наш на три части.
Ярмо забот мы с наших дряхлых плеч
Хотим переложить на молодые
И доплестись до гроба налегке.
От всех трех дочерей Лир потребовал публичного признания в любви, старшие сказали всё, что требовалось, младшая была честна и прямодушна и пышных слов произносить не стала. За что и была лишена всех благ. Лицемерным старшим дочерям Лир отдал богатые земли, а младшую, самую любимую — Корделию выгнал без приданого, сказав, что отныне дикарь, пожирающий собственных детей, и грубый скиф будут ему милее, чем она.
Лир, разделивший государство между старшими дочерьми, собирается по очереди гостить у каждой, сначала он едет к Гонерилье, но встречает совсем не тот прием, на который рассчитывал; рассорившись, он едет к Регане.
Регана
Я рада вашей светлости.
Лир
Еще бы.
А то б я должен был расторгнуть брак
С могилой матери твоей, хранящей
Обманщицы останки.
Мать сестер упоминается в трагедии лишь однажды. И называется обманщицей в переводе Пастернака. В оригинале она «adultress» — «прелюбодейка». То есть, если бы Регана не обрадовалась приезду отца, это доказывало бы, что ее покойная мать — прелюбодейка и родила Регану от другого. Естественно предположить, что мысль об изменах покойной жены (не он ли сам и виновен в ее смерти?!) много лет терзала Лира. Он не уверен, что все дочери — его, одна из них, возможно, плод греха. И надо проверить, надо получить доказательства, незаконная должна непременно как-то себя выдать. Не поэтому ли Лир решил разделить страну на три части — в соответствии со степенью любви каждой из дочерей, любви, выраженной в словах. Слова ему куда важнее дел, ведь когда он допытывался у жены, верна ли она ему, он вынужден был полагаться только на слова; доказательств у него не было и тогда, было лишь одно стойкое и мучительное подозрение. Старость застала его в тех же сомнениях, надежда узнать правду становилась все более иллюзорной, и он решается отказаться от трона, чтобы докопаться до истины.
Незаконная дочь, конечно же, желает ему зла; надо думать, прелюбодейка-мать открыла ей тайну рождения и назвала имя настоящего отца. Вот, пожалуйста, перед вами история двух сыновей Глостера — непременно она повторится и с дочерьми, если с их рождением связаны постыдные тайны.
Поэтому и начинается трагедия с двух сыновей — это подсказка Шекспира. Лир не просто взбалмошный старик, но человек, истерзанный подозрениями. В своих поисках правды он чем-то начинает напоминать Эдипа, ведущего следствие: Эдип любой ценой хочет узнать, кто убил царя Лая, не понимая, что дознание приведет его к себе самому. Эдип, узнав правду, выкалывает себе глаза. Лир умирает, так и не узнав правды, но понимая, что дело не в верности или неверности его покойной жены, а в тех бедах, которые он обрушил на себя, Корделию, всех, кто был ему дорог.
Тема обмана — важнейшая в трагедиях Шекспира. Дездемона, не спросясь отца, тайно обвенчалась с Отелло. Брабанцио, ее отец, дает совет Отелло: «Смотри построже, мавр, за ней вперед: / Отца ввела в обман, тебе солжет».
И Отелло, вооруженный этим советом, моментально верит в измену Дездемоны, словно только этого и ждал от обожаемой жены, и убивает ее, не дав ей ответить на обвинения.
И кстати, в ненависти Яго к Отелло есть еще один важный мотив, помимо того, что Яго не получил должности лейтенанта: ходили слухи, что Отелло в свое время был любовником жены Яго. Яго ничего не делает с этими сплетнями, не преследует жену ревностью, не допытывается, он невысоко ставит женщин: «С постели вы встаете для безделья, / А делом занимаетесь в постели». Но все равно возможный обман его бесит и подхлестывает его злодейства.
Джульетта обманывает родных мнимой смертью, гибнут все: Ромео, она сама, Парис…
Важнейшая особенность «Гамлета», отличающая его от всех остальных трагедий, в том, что принц боится обмануться, боится, что не сможет отличить ложь от правды: а вдруг «старый крот» — Призрак — всего лишь принял облик его покойного отца и все это шутки и издевки ада? Нужен спектакль, «мышеловка», чтобы посмотреть на реакцию Клавдия — а вдруг он не виновен? Нужно проверить старых друзей Розенкранца и Гильденстерна с помощью флейты — подосланы они Клавдием, чтобы выведать тайны Гамлета, или приехали проведать сокурсника? Нужно порвать с Офелией, чтобы она не попыталась обманом склонить его к какому-то ложному решению. Нужно запугать до полусмерти мать, чтобы убедиться в ее причастности или непричастности к убийству. Но обман подкрадывается к Гамлету со всех сторон, сбивает с толку, заставляет совершать ошибки — Гамлет убивает Полония, думая, что поражает Клавдия. Он сам участвует в подлоге, спасающем на время его жизнь, — подменяет письмо, которое везут в Англию Розенкранц и Гильденстерн. Он, кажется, предусмотрел все, но не отравленную рапиру Лаэрта, который затем поплатился за свой обман.
Ричард III и Макбет обманом восходят на трон, их обман залит кровью.
И в комедиях важнейший прием Шекспира — обман. Шейлок в «Венецианском купце» требует фунт мяса должника, таково было условие сделки. Порция предлагает Шейлоку вырезать этот кусок мяса из живого человека. Не пролив при этом ни капли крови, ведь договор был только о мясе. Тут, как естественно в комедии, два обмана идут навстречу друг другу, дополняют друг друга — Шейлоку, разумеется, не нужен кусок человеческого мяса, заключая сделку, он движим обидой и жаждой мести, и адвокатская уловка Порции устраивает обе стороны.
Было бы несколько легкомысленно все рифмовать с обманом. Обманы у Шекспира отличаются друг от друга, и смысл у них разный, ни в коем случае не хочу все упростить.
И все-таки думается, что обман как-то трагически пронизывал личную жизнь Шекспира. Возможно, он, как Гамлет, искал и искал доказательства, не смея поверить в очевидное, возможно, поверил сразу, безоговорочно и при этом ошибся, разрушил любовь, без которой все померкло. Мы так мало знаем о жизни Шекспира, что отгадки можем искать только в его текстах.
2. ЕЩЕ РАЗ О МАКБЕТЕ
Цари, Макбет, покамест не полез
На Дунсинанский холм Бирнамский лес.
Шотландское графство Перт осиротело: Бирнамский лес исчез. Войско Макдуфа, наступая на Макбета, безжалостно ободрало ветви и прикрылось ими, чтобы казалось, будто лес двинулся на Дунсинанский холм, на котором стояли силы Макбета; деревья стали сохнуть. Можно представить, что после 1606 года, когда «Макбет» был дописан и в ветвистом камуфляже уже не было нужды, заработала лесопилка, выстроилась даже мебельная мануфактура, по миру разъехались столы и диваны с фирменным знаком «Birnam Wood». Мне довелось видеть спектакль, где действие происходит в наши дни и противники Макбета строят заграждения из конторских столов с фирменным знаком «Birnam Wood». Но и это ушло — ни старой, хранившей яблочный запах стружки лесопилки, ни остова мастерских.
Да и некому теперь двинуться на Дунсинанский холм и восстановить справедливость.
Что, собственно говоря, произошло в трагедии «Макбет» у Шекспира? Благородный воитель Макбет принес победу царствующему Дункану и в этот момент понял, что до трона ему осталось несколько сантиметров, это ничтожное расстояние он преодолел — Макбет убил Дункана, потом своего друга Банко, нужно еще было убить и сына Банко, но не получилось; сел на трон, «мальчики кровавые в глазах» мешали править, жена сошла с ума. Благородный воитель Макдуф негодовал. Предвидя, что и его ждет расправа, бежал из Шотландии, оставив на съедение Макбету свою семью; Макбет убил жену Макдуфа и всех его детей. Макдуф повел войска на Макбета (тут как раз пригодились ветви Бирнамского леса), убил его, принес победу Малькольму, и Малькольм, законный наследник Дункана, сел на трон.
Шекспир здесь ставит как будто бы точку и завершает трагедию счастливым финалом. Узурпатор повержен, Малькольм восходит на трон, Макдуф получает награды. Но Шекспир видел во всякой победе добра источник зла…
Меня интересует путь к власти. Круговая порука истории. Дурная бесконечность: я уверена, что победитель убийцы и тирана сам становится убийцей и тираном, это кольцо без начала и конца.
Макдуф, поверьте мне, непременно убьет им же восстановленного в наследных правах Малькольма; и нет на земле такого количества зеленых насаждений, чтобы воспрепятствовать прогрессу.
Перед нашим воображением бессильны все, даже Шекспир. Согласитесь, победив Макбета, Макдуф не мог не понять, что до трона ему осталось всего несколько сантиметров…
Макбет, Малькольм, Макдуф — не случайно ведь все эти имена начинаются на одну букву, на которую начинается слово «убийство» — «murder».
Макбета на преступления толкнула его жена (и ведьмы), Макдуф от своей
безжалостно избавился: он, убегая из Шотландии, бросил ее без охраны и защиты, не простившись и ни о чем не предупредив. Ее навещает Росс и призывает к спокойствию, однако сам спешит: «Нельзя у вас мне медлить. Я напорчу / Себе и вам. Прощайте. Ухожу». В последний момент к леди Макдуф заглядывает совершенно посторонний человек: «К вам близится опасность. Мой совет, / Хотя я человек простой: спешите / Бежать с детьми». И добавляет: «Я должен скрыться». Тут входят убийцы.
Будущего короля Малькольма настораживает поступок Макдуфа, даже не попытавшегося спасти жену и детей; он говорит: «И начались мои сомненья. Странно, / Как вы могли уехать, не простясь / С женою и детьми, ценнейшим в жизни?»
Но ответа на свой вопрос не получает и деликатно не возвращается более к этой теме. То есть решает, что Макдуфу было важнее вернуть трон Малькольму, чем спасти свою семью. А может быть, он даже знает, что Макдуф воспитан в равнодушии к семье: он был до срока вырезан из чрева матери (значит, мать его была в этот момент мертва, иначе по тем временам не стали бы делать кесарево сечение; она могла быть казненной преступницей или, напротив, жертвой кровавого преступления, но в любом случае Макдуф связан пуповиной со смертью, а не с материнской любовью). Остался ли он с отцом или отдан был на воспитание чужим людям? Скорее второе — довольно смутно выглядит его история, но равнодушие к гибели семьи вполне вписывается в нее.
Оставив тему семьи, Малькольм продолжает присматриваться с некоторым сомнением к Макдуфу. И произносит монолог, в котором чернит себя. Это очень смешная сцена, по наивности и простодушию напоминающая «мышеловку» в «Гамлете». Малькольм говорит о себе Макдуфу: «Достоинств нет во мне, вот в чем беда. / <…> / Я б в царстве все перевернул вверх дном, / Разрушил нравственность, покой, порядок / И молоко согласья вылил в ад».
Разумеется, оба понимают, что это всего лишь представление, такой театр на театре военных действий. Будущий король изволит разыгрывать из себя двойника Макбета, а будущий победитель Макбета услужливо подает реплики, кипящие возмущением. Затем Малькольм полностью обеляет себя. И опять Макдуф подает нужные реплики.
На сей раз «мышеловка» ничего не дала, и сомнения продолжают томить Малькольма. Он сравнивает Макбета и Макдуфа; Макбет когда-то слыл порядочным человеком, и все его любили, Макдуф кажется ангелом, но: «Пресветлы ангелы, хотя из них / Пал самый светлый». То есть получается, самым светлым был Люцифер…
Это загадочное утверждение Шекспира: никто ни до, ни после него не утверждал, что Люцифер был именно что самым светлым. Для Шекспира важны максимальные контрасты, максимальная амплитуда маятника. (Сколько же писателей воспользовались этой строчкой! Ну, я вспомню сразу «Портрет Дориана Грея», «Затворников Альтоны»… А сколько поэтов пересказали слова Макбета: «Жизнь — только тень…» Вот хотя бы: «Вот наша жизнь, — промолвила ты мне, — / Не светлый дым, блестящий при луне, / А эта тень, бегущая от дыма…» Но речь не об этом.)
Малькольм расставляет силки на Макдуфа, он хочет избежать участи Дункана, своего отца, но повторяет за убитым королем попытку умилостивить судьбу наградами: вводит графский титул и дает его Макдуфу, как Дункан дал Макбету титул кавдорского тана.
У Шекспира женщины почти всегда фигуры страдательные, но не в «Макбете». Здесь два редкостных женских образа: всем бросающаяся в глаза леди Макбет и почти безвестная леди Макдуф. Обе они гораздо смелее своих мужей, считают их трусоватыми и безвольными. (Убийцы часто трусоваты и безвольны!) Леди Макбет почти насильно ведет мужа к власти, но это всем известно, и не стоит утомлять читателя очевидностью.
Как бы ни относилась леди Макдуф к своему мужу, она, брошенная им, ведет себя по отношению к супругу благородно и достойно. Перед лицом смерти, когда убийца спрашивает: «Где ваш муж?», с усмешкой отвечает:
Надеюсь,
Не в месте воровском каком-нибудь,
Где б мог с тобой столкнуться.
Леди Макдуф, несомненно, знает истинную цену мужу:
Он нас не любит, чувств лишен природных.
Малейшая из птичек, королек,
Своих птенцов отстаивает грудью
От страшных сов. А он?..
Она говорит сыну, что отец его умер. Она имеет в виду, что он умер для нее, для семьи, предав своих близких (как бы вернулся в утробу мертвой матери; он не расстался со смертью, с которой был связан по самой сути рождения). В коротком диалоге с сыном она несколько раз, как рефрен, повторяет: «Отец твой умер», повторяет, что отец — изменник. «Тот, кто клянется и не держит своего слова». То есть он клялся ей, своей жене, и изменил клятве. И таких, как Макдуф: «Куплю на каждом рынке двадцать штук». Сынок комментирует: «Чтобы на следующий день продать их». Если строго следовать оригиналу, то сын говорит, что леди Макдуф купит мужей для того, чтобы потом снова продать. Крохотная вроде разница: купить, потом продать, или купить, чтобы потом опять продать. Дело в этих «чтобы» и «опять». Если купить, чтобы опять продать, то не значит ли это продать с барышом, с выгодой, перепродать. Предать? Этот мимолетный обмен репликами с сыном приоткрывает семейные тайны Макдуфов. Возможно, они что-то замышляли вместе, но муж решил сбросить жену и детей со счетов и отправиться за победой налегке. Тогда ее ответ убийцам продиктован не столько благородством, сколько желанием сохранить лицо до последнего мгновения, ни в чем не сознаться, ни в одной из черных тайн. Пусть леди
Макбет бесконечно моет руки, пытаясь избавиться от пятен крови, леди Мак-
дуф умрет достойнее.
В оригинале, говоря о том, где ее супруг, леди Макдуф называет место не «воровское», как у Пастернака, не «греховное», как у Лозинского, а «неосвященное» — «unsanctified», то есть как раз то место, где могли собираться ведьмы, напророчившие царский трон Макбету.
Яков I (взошедший на престол после смерти Елизаветы Английской в 1603 году, когда Шекспир приступил к сочинению «Макбета») был страстным сторонником судов над ведьмами, о чем не мог не знать Шекспир, сделав ведьм в трагедии важными персонажами, и заявление леди Макдуф можно расценить и так: она допускает связь своего мужа с нечистой силой, но сама от нее отшатывается. Возможно, их с мужем конфликт и разрыв прошел как раз по черте, которую леди Макдуф ни за что не хотела переступать, допускаю, что готовилась даже выдать своего мужа, если и он, как Макбет, ходил к ведьмам и вникал в их посулы.
Леди Макдуф убивают за то, что ее муж, предавший ее, предал Макбета, предавшего и убившего своего короля.
И еще одна важная сцена: Росс приезжает с донесением к Малькольму и Макдуфу и на вопрос Макдуфа о семье охотно отвечает, что с ними всё в полном порядке. Его переспрашивают несколько раз, а он продолжает заверять Макдуфа в полнейшем благополучии его брошенной семьи. И, не выждав ни минуты, вдруг меняет свои показания, объявляет Макдуфу, что семья его вся убита, зарезана, уничтожена. «Макдуф. Ну, как моя жена? // Росс. Без перемены. // Макдуф. А дети как? // Росс. Всё так же. // Макдуф. Изувер / Их мира не нарушил? // Росс. Не нарушил / Я в мире их оставил. // Макдуф. Не цеди / Слова так скупо. Расскажи подробней, / Как там дела».
Росс говорит, что народ мечтает освободиться от Макбета. Малькольм сообщает, что его войска готовы к бою.
Росс
О, если б мог за радость я воздать
Такой же вам! Но то, что мне известно,
В пустыне мог бы только я провыть,
Чтобы никто не слышал.
Макдуф
Это горе
Для всех или кого-то одного?
Росс
Для всех, кто только наделен душою,
Но главное касается тебя.
Макдуф
Но если так, рассказывай скорее!
Росс
Но не возненавидь, не прокляни!
Ты будешь оглушен сейчас. Такого
Еще не слышал в жизни ты.
Макдуф
О, я
Догадываюсь.
Росс
Замок твой захвачен,
Зарезаны жена и дети все.
Подобным описаньем этой бойни
Я б умертвил тебя в придачу к ним.
Думаю, Макдуфу и Россу мешает откровенничать присутствующий здесь Малькольм. При нем Росс не посмел сразу сказать, что план избавления от семьи осуществлен. Но Макдуфу не терпится узнать здесь и сейчас все подробности, поэтому он переспрашивает и еще раз переспрашивает Росса. И узнав, на всякий случай еще уточняет: «Ты говоришь, и дети? // Росс. Да, жена / И дети, слуги — все, кто им попался, / Зарезаны».
Самое главное для Макдуфа — избавление от жены: «Жена убита тоже?» Росс смущен, ему кажется, что в запальчивости Макдуф сейчас выдаст их обоих. Он осторожно произносит: «Ты ведь слышал». Но Макдуфу все мало:
Всех бедненьких моих? До одного?
О изверг, изверг! Всех моих хороших?
Всех, ты сказал? И женушку мою?
Макдуф переспрашивает потому, что изначально ждал известия о том, что семья его убита, ему нужна была эта гибель, он ее хотел, он чудовище куда страшнее Макбета.
Перед смертью маленький сын Макдуфа говорит маме: «…эти изменники попросту дураки! Этих изменников так много, что они сами могли бы напасть на честных и всех их перевешать».
Англия шекспировских времен славилась своими виселицами. Лучшую пеньку в Англии делали из конопли, выращенной в России. Иван Грозный много заботился об особых, смягченных условиях торговли с Англией, намереваясь когда-нибудь туда эмигрировать, да, кстати, и сватался к Елизавете Английской задолго до того, как Яков I (принято считать, что именно его вывел Шекспир потомком Банко) стал королем Шотландии и Англии. Можно было бы подумать, что ведьмы, введшие в беду своими двусмысленностями Макбета, напророчили Банко безгрешно стать основателем королевской династии. И милый его сын, отважный мальчик, сумел бежать, когда убивали отца. И взошел на трон, основывая династию, — ну как не умилиться. Но есть, однако, очень убедительная версия (возможно, Шекспир слышал о ней): Яков I заплатил за трон согласием на убийство своей матери — Марии Стюарт, с которой Елизавета долгие годы не решалась расправиться. В королевских семьях дело не столь уж исключительное, но к чести ведьм все-таки следует сказать, что они и самого светлого персонажа обручили с преступлением — единственным путем на престол.
После Шекспира по-разному обстояли дела с веревками в разных странах. Иногда они оказывались гнилыми, и повешенные срывались, приходилось вешать заново. Но бывали и надежными, не подводили. Совет маленького Макдуфа оказался полезным: изменников много, и они исправно нападают на честных, результаты убедительны, но неокончательны. Будем надеяться, что окончательными не станут никогда.
1. Ниже цитаты из трагедий Шекспира даются в его переводе. Примеч. автора.