Опубликовано в журнале Звезда, номер 10, 2022
* * *
Всегда перемещается бархан,
но почему-то видит мало стран:
куда бы он ни шел — подальше, на спор, —
везде одни коллеги по песку.
Он понимает: очень нужен транспорт.
Планету не осмотришь на бегу —
не станешь знойным пляжем на реке,
песочницей в далеком городке,
фигурой из песка в красивой позе.
И кто бы что в округе ни считал,
он знает, что появится бульдозер,
он верит, что приедет самосвал.
* * *
На Фонтанку летит первый снег,
ускоряются двери аптек,
оголяются сонные ветки.
И уносит домой человек
небольшой пузырек и таблетки.
Он бы мог нарезать патиссон,
дегустировать тонкий хамон,
удивляться восточной приправе,
но подумал: «Увы, не сезон» —
и приподнятый ворот поправил.
* * *
Ночь. Луна. Аэропорт Чампино.
Только что закрыли терминал.
Но для беспокойства нет причины —
внешний двор никто не отменял.
Можно лечь на пандус, на скамейку —
вряд ли здесь отыщется кровать.
Лег индус, легли французы змейкой.
В ход пошли багаж, ручная кладь —
только чтобы путники уснули,
словно на привале, на горе,
радуясь, что это все в июле
происходит, а не в декабре,
что душисты травы и к тому же,
если присмотреться к небесам,
миллионы звезд висят снаружи,
дружески подмигивая нам.
* * *
На остановке не хватает Халса
и Брейгеля, увы, не видно тут.
Плакат колбасный очень примелькался
за эти двадцать с хвостиком минут.
В нем явно не хватает персонажей.
По центру — темно-розовый овал
без горожан, соборов и пейзажей,
без голубей, без горизонта даже.
Но есть наверняка соседний зал.
* * *
Нашуршавшись листвой во дворе,
мы помчимся в деньки посуровей,
кроме Ленина — он в октябре,
видно, на постоянной основе.
Наблюдает, как падает лист,
как прогрессом его не ускоришь.
Он романтик похлеще, чем Лист, —
наш герой, он похлеще, чем Кольридж.
Из политики выпал давно,
говорит иногда про кино,
паровозы считает угрозой
и таскает все время бревно,
понимая теперь — что березу.
* * *
Как много в октябре хороших видов!
Летит листва в замедленном пике.
Но пылесос работает на выдув
уже вовсю у дворника в руке.
Ковер вот-вот исчезнет желто-бурый,
в мешке плетеном скроется из глаз.
Как жаль, что уходящая натура
уходит раньше времени от нас.
И хочется себе устроить взбучку
за белый лист и утренний простой,
скорей помчаться с шариковой ручкой
во двор и крикнуть дворнику: «Постой!»
* * *
«Потискай меня на Балтийской», —
услышал я четко вполне,
а также достаточно близко.
Но нет, слава богу, не мне.
Нашел — отражаются справа
счастливые он и она.
И в зеркале черном состава
задумка кристально видна.
Неважно, что знойная полночь
совсем далеко в этот миг, —
им даже фонетика в помощь.
Не только свирепый час пик.
* * *
Если бы не рифма к слову «солнце»,
что пришла одним погожим днем,
вряд ли б мы придумали оконце,
даже изучая каждый дом,
и не замечали бы упорно,
открывая шторы по утрам,
что бывает ласковая форма
у вещей, давно знакомых нам,
что в оконце каждый город — южный,
пасмурные дни прошли давно,
и оно кому-то очень нужно —
больше, чем обычное окно.
* * *
Когда округа дремлет сладко,
зашторив каждую звезду,
откроет дверь свою «девятка»
и включит песню про мечту.
С балкона крикнут: «Вы больные!» —
вот так захватывает дух!
Ведь есть хиты вневременные —
они такие, просто ух!
Они летят до самой крыши,
легко плывут в соседний двор.
Любой, кто музыкою дышит,
сейчас расширит кругозор,
найдет очки, поправит копны,
остаток сна попридержав.
И неспроста включились окна
уже на многих этажах.