Опубликовано в журнале Звезда, номер 7, 2021
РАЗВЕДЕННЫЕ МОСТЫ
Снова сон приснится черный, предвещающий беду,
Надо мною он снижается, как птица,
Что везут меня, мальчонку, вновь по ладожскому льду,
И обратно не надеюсь воротиться.
Вижу вновь над преисподней этот вязкий шинный след,
Под обстрелом, на апрельском льду непрочном.
У меня к судьбе сегодня никаких претензий нет,
Говорю я ей спасибо за отсрочку.
Всю отпущенную квоту я истратил без следа,
Я с друзьями и подругами прощался,
Я менял свою работу и дома, и города,
И назад уже потом не возвращался.
Мне в пору´ сердечной смуты и душевной пустоты,
Понукавшие вперед неоднократно,
Часто снились почему-то разведенные мосты,
Повернуть мне не дававшие обратно.
Не могу уже, как равный, возвратиться в этот мир,
Полный женщин, мною некогда любимых.
Неужели я и вправду поднимался на Памир,
Погружался в океанские глубины?
И когда к речному устью понесет меня вода,
В направлении кладбищенской ограды,
Вспоминать я буду с грустью не московские года,
А светящиеся ночи Ленинграда.
И, не чувствующий боли, на пороге темноты,
Уходящий в измерение иное,
Я увижу за собою разведенные мосты
Между жизнью моей прожитой и мною.
БРОНЗОВЫЙ МАЛЬЧИК
памятник неизвестному водителю в кобоне
Елене Пахоруковой
Этот мальчик из бронзы, стоящий на рыжем граните
В материнском платке и поношенных валенках старых —
Неразрывно связали теперь нас незримые нити, —
В нем себя узнаю я, когда подхожу к пьедесталу.
И зимою и летом, весной и в осеннюю пору
Этот мальчик стоит у распахнутой настежь кабины.
А водителя нет. Провалившись в апрельскую прорубь,
Навсегда он ушел в ледяные крутые глубины.
Вспоминая про голод и грохот осадных орудий,
Будет жить этот мальчик, случайно оставшийся целым.
Никогда о водителе он о своем не забудет,
Что по льду его вез под бомбежкою и под обстрелом.
Смерть за ними гналась по глубокому шинному следу.
Он сказать бы спасибо водителю этому должен.
Им спасенные дети увидели праздник Победы,
А водитель безвестный до этой победы не дожил.
Догорает над Ладогой алое пламя заката.
Не пугают меня никакие болезни и старость.
Этот бронзовый мальчик, в платок материнский закутан, —
Это я. Я не вырос. Я вечно таким же останусь.
ОТ СЕДЬМОЙ ДО ЦАРСКОГО
Богу всемогущему хвала,
Что живу еще я и поныне.
От Седьмой до Царского Села
Час всего от силы на машине.
Мне подумать надо бы о том,
Но судьба распорядилась круто,
Я окольным двигался путем
И сойти не мог уже с маршрута.
Шел я, под жарою и пургой,
По хребтам, изогнутым горбато.
Заполярной тундрой и тайгой,
Сонными проулками Арбата.
Повидав в пути немало стран,
Как туземцы прежде на «Кон-Тики»,
Плыл туда я через океан,
Через Атлантический и Тихий.
Переживший множество потерь,
И шторма, и снежные метели,
Почему-то думаю теперь,
Что сейчас приблизился я к цели.
Где среди заснеженной хвои,
Под холодным слоем перегноя
Спят сейчас родители мои,
Путь сюда пройдя передо мною.