Опубликовано в журнале Звезда, номер 3, 2021
* * *
Плачем замедленных стрелок, однообразным боем
Не обозначить границы между иным и тобой.
Это недолгая память притворяется вечным покоем
И зарастает кустами и жесткой сорной травой.
Нет ни молочного мрамора, ни жилистого гранита.
Только гнилые доски и черствый бескровный цемент.
Выцветшими венками просевшее время покрыто,
Пластмассовыми цветами, клочками истлевших лент.
Вот она бренность an sich, забвение eo ipso:
Хрупкой соломинкой, цифрой, пульсирующим лучом,
Воском сознания, отпечатком ломкого гипса —
Не задержаться ничем, не удержаться ни в чем.
Ветер гонит волну суждений, заданных a priori.
Каждое propter hoc вытягивает post hoc,
Слипается с вечным смыслом в одном безличном растворе
Среди квадрильонов байт, уходя в бесконечный поток.
Потому что время основано на возрастании энтропии.
Потому что необратимость — его основной закон…
Столбики и кресты, таблички полуслепые,
Липкий суглинок, безмолвие, густой комариный звон.
* * *
Es pocht eine Sehensucht an die Welt,
An der wir sterben müssen.
Else Lasker-Schüler
Говорится, зима вступает в свои права.
А ее права всегда заключаются в том,
Чтобы покрыть азиатским трауром всю окрестность,
Затянуть поверхность канала непрочным льдом,
Навязать ходьбе неуверенность, а всему — непрочность и неизвестность
И продуть сквозняком и стужей тесно застроенные острова.
Всё покрыто скорбным наростом замерзшей воды. Поземка
Усугубляет колючий примордиальный страх
Перед конечностью жизни, одиночеством и темнотой.
Только клубится снег на обочинах и пустырях.
Только стучат секунды жалобно и негромко.
Только мерзнешь на остановке, и, кажется, не на той.
Так троглодит, еще не умевший слог отделить от слога,
Вздрогнул от ужаса и тоски, потому что вдруг осознал,
Что он, как и все остальные, смертен в конце концов,
Но еще не успел узнать или выдумать бога,
Потому что для этого у него еще не было слов,
И только обида и страх сливались в горький оскал.
В начале были страх и тоска, потом породили слово,
А дальше — всё остальное. Но первая из обид
По-прежнему прорастает, как чахлый побег,
На дереве каждой мысли. Поэтому снова и снова
Сознание застывает. Зима молчит.
А с тобой — одни междометия. Вечно колючий снег.