Опубликовано в журнале Звезда, номер 11, 2021
Елена Посвятовская. Важенка. Портрет самозванки.
М.: АСТ—Редакция Елены Шубиной, 2021
Времена меняются, а женская проза до сих пор окутана негативным ореолом: женское — равно вторичное, неправильное, плохое. Писателем быть хорошо, а вот писательницей — уже как-то не очень. Мало кто в действительности понимает, что` скрывается за этим понятием. Дамский роман (который может написать и мужчина), сентиментальная литература, вся проза женщин?
Вышедший в серии «Женский почерк» роман Елены Посвятовской, первый после многочисленных рассказов, интересно попадает в эту парадигму: с одной стороны, он претендует на осмысление эпохи, с другой — конкретной женской судьбы.
Итак, «Важенка. Портрет самозванки» — ветреная история Иры Важиной, выросшей в небольшом Ангарске и «понаехавшей» учиться в большой Ленинград.
1980-е. Мало денег, много алкоголя, тусовки, экзамены, отношения — с подругами, матерью, парнями и женатыми мужчинами. Водка, дымящаяся картошка, четверка на вступительных, духи с запахом ландыша и розовой пудры, рассказы Чехова, отчисление, абортарий, кино, менты, тот самый вагон… нормальная жизнь? Посвятовская выхватывает детали, рисует эпизодические картинки и бежит всё вперед, вперед, даже вперед героини, не позволяя никакой рефлексии ни себе, ни ей.
Фрагментарны и сознание девушки, и стиль, и композиция. Эллиптичность — одна из особенностей женского письма. Так отдельные истории-рассказы превращаются в роман (например, «Конец света, моя любовь» А. Горбуновой), фейсбучные посты собираются в «Оду радости» В. Пустовой, а то счастливые белые, то неудачные черные эпизоды формируют «Важенку». Перед нами разворачивается отрывистое, но линейное повествование о попытке девочки из провинции закрепиться на новом месте. И при этом — о том, как линеен маленький человек, как не способен он измениться и как готов менять всех, кроме самого себя.
«У меня в садике было две подруги. Все время ссорились. Но я была такая ужасная, что, поругавшись с одной, быстро сходилась с другой, и мы дружили против первой. Та соскучивалась без нас, приходила просить прощения. Неважно, кто виноват. Помню, зимой у горки она такая: то-се, прости. А я ножку вперед выдвигаю: погрызи валенок, прощу!»
«Погрызи валенок, прощу!» — могло бы стать лозунгом главной героини и получить достойный психологический анализ в романе. Но этого не случилось. Елена Посвятовская просто пересказала читателю несколько лет из жизни девушки, оставив самое главное на задворках: додумай сам, прошу! Убийство беременной подруги, на которое в финале идет тоже беременная Важина ради собственного счастья, выглядит лишь намеренным сюжетным ходом, авторской манипуляцией, чтобы разбавить праздничные будни детективным фрагментом. Исторический контекст ощущается поверхностным: упомянуть закон о тунеядстве — еще не осмыслить.
Сквозь алкогольный туман и нарочитый авторский артистизм просвечивает одна честная тема — материнства. Посвятовская, как это любит делать Улицкая, через героя, во-первых, проговаривает суть задумки: Важенка — самка северного оленя, единственная представительница оленьих, которая вместе с самцами носит корону из рогов. Зачем? Чтобы зимой добывать еду не только себе, но и детенышам. Во-вторых, выводит пусть на зачаток, но серьезного конфликта: для чего тебе рога — для самолюбования или для помощи другому? Делает ли эта замашка «Важенку» серьезной, высокой литературой? Нет, потому что писательница за красивой прорисовкой сюжетных элементов потеряла нужную здесь рефлексию, а вместе с ней — психологию и философию. Оттого история Посвятовской действительно больше тяготеет к массовой литературе — любовному роману в яркой розовой обложке.