Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2020
9 декабря ежегодно празднуется в России как День героев Отечества. В Петербурге при этом непременно называют имя маршала Советского Союза Леонида Александровича Говорова, вспоминая прорыв и снятие блокады Ленинграда.
В Германии такого праздника нет, зато там есть День народного траура по погибшим в Первой и Второй мировой войнах, в которых немцы оба раза потерпели поражение. Вспоминают в этот день и тех немецких солдат, что погибли под Ленинградом, находясь под началом генерал-фельдмаршала Георга фон Кюхлера. Но вот самого его при этом не упоминают.
Объяснение довольно простое: чествуют всегда победителей, проигравшие обычно не в почете. Но это если в двух словах. Чтобы понять величие советского маршала и незавидную роль немецкого фельдмаршала, необходимо узнать их поближе.
В течение двух лет, с 1942-го по 1944 год, военное лихолетье сталкивало этих двух военачальников. Обычно при характеристике врагов упор делается на их противопоставлении. Однако применительно к данному случаю на первый план выходят совпадения, которые сопровождали Говорова и Кюхлера в течение всего периода их противостояния под Ленинградом.
Оказалось, что оба военачальника были артиллеристами, то есть представителями такого рода военной профессии, которая требовала математического мышления, строгости и четкости действий. У Говорова эти качества, видимо, были особенно развиты, недаром за глаза его называли «аптекарем», имея в виду его скрупулезность и въедливость при изучении обстановки, когда нужно было понять замысел противника. Кюхлеру все эти качества также были присущи, но скорее не в силу характера, а по причине немецкого менталитета, где на первый план, особенно в военной области, традиционно выходила дисциплина.
У Говорова и Кюхлера имелось еще одно сходство: оба были мастерами работы с картами. Вот что вспоминал бывший член Военного совета 5-й армии Иванов: «Уникальной была способность Говорова читать карту обстановки. Пользуясь ею, он разгадывал замыслы противника. Перед его взором она словно бы оживала со своими реками и силами, и средствами противника. Поколдует над картой и скажет: «Завтра гитлеровцы полезут отсюда». Он редко ошибался в своих прогнозах. Поразмыслить, поколдовать над картой стало неотъемлемой потребностью Говорова. Он любил в поздние часы, сбросив дневные заботы, склониться над картой военных действий».
Что касается Кюхлера, то после окончания в 1913 году Военной академии он служил в топографическом отделе Генерального штаба. Это была великолепная школа для карьерного роста будущего генерал-фельдмаршала.
У обоих, несмотря на разницу в возрасте, к моменту их военного столкновения под Ленинградом был уже солидный боевой опыт.
Леонид Александрович Говоров родился в 1897 году в Вятской губернии в крестьянской семье. В 1916 году поступил в Петроградский политехнический институт, оттуда был мобилизован в армию и направлен для обучения в Константиновское артиллерийское училище, после чего стал офицером Российской армии. Участвовал в Гражданской войне: сначала в белогвардейской армии Колчака, а затем перешел на сторону красных. Сделал это сознательно, уведя с собою целую артиллерийскую батарею. После войны занимал последовательно должности командира артиллерийского дивизиона и полка, затем был начальником Укрепрайона, после чего находился на преподавательской работе в Артиллерийской академии. Участвовал он и в советско-финской войне 1939—1940 годов. Перед войной окончил две академии: им. Фрунзе и Генерального штаба. Так что к командованию 5-й армией в боях под Москвой осенью 1941 года он подошел уже зрелым и опытным специалистом. С мая 1942 года генерал-лейтенант Говоров находился в осажденном Ленинграде, командуя сначала группой войск, а затем и всем Ленинградским фронтом.
При этом, что совсем удивительно для советской страны, был он беспартийным. В 1930-е годы отклонили его ходатайство о приеме в партию. Посчитали, что в академию он намеревался поступить за счет партбилета. Более того, последовал ряд доносов с обвинениями Говорова во вредительстве. В семье каждую ночь ожидали ареста, но он чудом избежал репрессий. В июне 1942 года Говоров при поддержке высоких военных и партийных чинов снова подал заявление в партию. К тому времени его авторитет как военачальника был уже высоким. Командующему Ленинградским фронтом даже сделали исключение и приняли в Коммунистическую партию без прохождения годичного кандидатского стажа.
Георг Карл Фридрих Вильгельм фон Кюхлер, как было записано его полное имя в родословной, происходил из дворянской семьи потомственных военных. В 1900 году в возрасте девятнадцати лет начал службу в артиллерийском полку, через год стал лейтенантом, а перед Первой мировой войной окончил Военную академию. Прошел войну командиром батареи и офицером Генерального штаба. В 1919—1920 годах в Прибалтике вел бои против Красной Армии. Приход Гитлера Кюхлер встретил одобрительно, в 1934 году стал генерал-майором, а в 1936 году — заместителем председателя Верховного военного суда. Именно на этот период приходится его тесное сотрудничество с нацистами, чью программу он принял безоговорочно.
Во Вторую мировую войну, в сентябре 1939 года, Георг Кюхлер вступил в должность командующего 3-й армией, с которой занял Данциг и часть Польского коридора. После этого развернул армию на Восток и, разбив польские части, встретился с советскими войсками, наступавшими на Польшу с восточного направления. В этот раз его встреча с русскими солдатами во время совместного военного парада в Бресте была союзнической, хотя, конечно, он понимал, что недалеко то время, когда ему придется воевать против них. Во французской кампании в мае 1940 года Кюхлер со своей 18-й армией, с которой впоследствии он пришел под Ленинград, за пять суток захватил Нидерланды, после чего был удостоен чести принимать ее капитуляцию. А уже через месяц, в мае 1940 года, его дивизии входили в Париж. За французскую кампанию он был удостоен звания генерал-полковник. С первых же дней войны против Советского Союза Кюхлер начал наступление на Ленинград через Прибалтику в составе группы армий «Север». Это была его уже четвертая военная кампания, которую он надеялся завершить так же успешно, как и три предыдущие. И первый год этой новой войны был для него в основном благоприятным. После добровольной отставки генерал-фельдмаршала Риттера фон Лееба 17 января 1942 года Гитлер наделил генерал-полковника Георга Кюхлера полномочиями командующего группой армий «Север».
Еще до своих заочных встреч с Леонидом Говоровым, который пока продолжал оставаться командующим 5-й армией под Москвой, Кюхлеру пришлось столкнуться с постоянно возрастающим сопротивлением Красной Армии под Ленинградом. К тому времени как немецкие пехотинцы увидели перед собой окраины города, 18-я армия потеряла по меньшей мере 60 000 человек. Упорство советских войск, не прекращавшиеся с первых же дней блокады попытки прорвать ее наступательными операциями привели к тому, что Кюхлеру пришлось под Ленинградом играть исключительно оборонительную роль. За волховскую кампанию зимы—лета 1942 года Георг Кюхлер был удостоен воинского звания генерал-фельдмаршал. Надо отдать ему должное и признать, что в условиях жестоких боев под Ленинградом и больших потерь он показал себя искусным военачальником, мастером «латания прорех». Заключалось это в оперативной переброске подразделений от роты до полков включительно на автомобильном транспорте на кризисные участки фронта под Ленинградом.
При сравнении личностных качеств Говорова и Кюхлера обращает на себя внимание еще одна особенность: оба отличались твердым характером, были немногословны, обладали опытом преподавательской работы и даром воспитания молодых командных кадров.
Вот как отзывался о Говорове маршал Советского Союза Василевский: «Требовательным и настойчивым был Л. А. Говоров. Внешне он казался сухим и даже угрюмым, но на самом деле он был добрейшим человеком. Он никогда ни на кого не повысит голоса и если был чем-то недоволен, то либо смолчит, либо пробурчит что-то про себя. Организованности Леонида Александровича можно было позавидовать. Ни один офицер управления фронта не сидел у него без дела. Он отлично знал работу штаба, но не брал на себя функции, которые надлежало выполнять начальнику штаба».
По свидетельству внука Говорова, которого в честь деда назвали Леонидом, «советский маршал всегда опасался необдуманных решений. Берёг солдат. Командирам, под личную ответственность, не разрешал атаковать без разведки и обеспечения огнем. Известен его приказ в феврале 1943 г.: „Тот, кто допускает неоправданные потери, совершает преступление“. В то время так мыслили немногие. <…> Дед не боялся принимать решения. Так, он впервые в масштабе фронта применил систему сплошных траншей, связав оборонительные укрепления в единое целое. Перестроил схему разведки и применения артиллерии, что резко снизило потери от огня противника. Благодаря таким мерам количество снарядов, упавших на город, уменьшилось в семь раз! А это сохраненные жизни ленинградцев, уцелевшие памятники архитектуры.
Также он по морю передислоцировал на Ораниенбаумский плацдарм Вторую ударную армию, чтобы оттуда вести наступление. Уникальный случай, когда армия таким путем скрытно сосредоточивается и неожиданно для противника наносит удар.
Еще факт. Изможденных бойцов нужно было вылечить от „окопной болезни“ — боязни высунуться из укрытия и наступать, бежать в атаку. Для этого Говоров ввел тренировки с секундомером. Солдаты падали и ругались, проклиная всё на свете. А затем благодарили, когда во время операции удалось свести потери к минимуму».
Применительно к Кюхлеру характерным примером его умения доходчиво и достаточно тактично указывать подчиненным вариант лучшего решения в создавшейся ситуации является его резолюция на докладной записке командира 28-го корпуса. В конце декабря 1941 года тот в сжатой и конкретной форме просит отвести войска к железнодорожному узлу Мга, так как «эти позиции не блокируют Петербург и не в состоянии противостоять крупному наступлению противника». Фон Кюхлер высказывает на оригинале документа, хранящегося во Фрайбургском военном архиве, свое мнение: «Сдача „Бутылочного горла“ по представленным причинам рассматривалась и мною. Однако нельзя так просто размещать солдат в открытом поле. В этом случае войска понесут большие потери не от врага, а из-за погодных условий, особенностей местности и обморожений».
А как ведет себя в кризисной ситуации генерал Леонид Говоров? Ведь он тоже прошел большую школу преподавательской работы в Артиллерийской академии, а в мае—июле 1941 года и вовсе был начальником Военной академии им. Дзержинского. Приказ командующего Ленинградским фронтом по итогам Урицкой операции — это образец безжалостного, но очень точного и четкого разбора итогов неудачных действий наших войск. Вот что там, в частности, говорится:
«При проведении операции на Урицк 29. 7. 42 г. командованием, штабами и войсками 42-й армии вновь повторен ряд крупных ошибок в подготовке боя, политическом обеспечении боя, управлении боем и организации взаимодействия родов войск, что вместе привело к невыполнению частями боевой задачи. <…>
Не зная обстановки, Военный совет армии пошел по пути представления Военному совету фронта лживых, непроверенных докладов об успешном выполнении 85-й сд поставленной боевой задачи, в то время когда дивизия даже не приступала к выполнению ее. <…>
Командование 85<-й> сд… проявило трусость, управляя боем из блиндажей и не имея наблюдательных пунктов, в которых видно было бы поле деятельности их войск…
ПРИКАЗЫВАЮ:
Объявить выговор Военному совету 42-й армии — генерал-лейтенанту Николаеву и бригадному комиссару Панюшкину. <…>
Лиц командного и политического состава 85<-й> сд, явившихся основными виновниками невыполнения боевой задачи, с должности снять, лишить или понизить в воинских званиях, лишить орденов и медалей и направить во фронтовой штрафной батальон.
Младший командный и рядовой состав, проявивший трусость на поле боя, изъять из подразделений и направить в армейскую штрафную роту».
Имели ли Говоров и Кюхлер представление друг о друге? Несомненно. В их штабах готовились исчерпывающие досье с описанием сильных и слабых сторон лиц, возглавляющих враждующие группировки войск. Поэтому, конечно, одерживая успех или терпя поражения при проведении частных операций и в масштабе крупных наступлений, оба военачальника должны были задумываться о действиях своего противника.
1943 год стал переломным в противостоянии войск Говорова и Кюхлера под Ленинградом. Даниил Гранин, в ту пору двадцатитрехлетний солдат, вспоминал, как ярость красноармейцев, которая с самого начала была направлена против рвущихся к Ленинграду немцев, сменялась холодной ненавистью. Некоторые из русских солдат в начальный период войны под Ленинградом перебегали к немцам лишь потому, что были голодными. В 1943 году это чувство отчаяния отступило.
Интересно, что при характеристике результатов проведения операции «Искра» Говоров вместо термина «блокада» стал употреблять слово «осада». Военному человеку оно казалось более точным. Он так это отразил в статье «Полтора года боев за Ленинград», датированной февралем 1943 года: «Проведенная операция ясно и наглядно показала, что задача полного освобождения города Ленинграда от немецкой осады, задача окончательного разгрома врага у стен родного города нашим войскам по плечу».
По итогам неудачных боев за Красный Бор, которые последовали за операцией «Искра», Говоров в апреле 1943 года провел совещание с командирами дивизий и частей Ленинградского фронта. В ходе совещания произошел примечательный разговор с одним из командиров полков:
«Говоров: На самом деле полк вел огонь вслепую, противника перед собою не видел, а противник этот полк видел и своими огневыми средствами очень метко вел по полку огонь. Но с огневыми средствами противника, которые вели огонь по полку, вы ничего не могли сделать. Вы противника не знали, не видели, и поэтому полк понес большие потери и задачи не выполнил. Вы задачи не выполнили не потому, что противник был вас сильнее, а потому, что вы его не знали, а он вас видел. Вот такое впечатление создается.
Представьте себе, что есть два боксера: один с завязанными глазами, другой с открытыми. Если боксер с завязанными глазами будет в три раза сильнее того, у которого глаза открыты, кто, по-вашему, должен победить?
Войтулевич: Тот, у которого открыты глаза.
Говоров: Вот так и у вас получилось. Вы вели бой с завязанными глазами, хотя и были в три раза сильнее противника, но у него были открыты глаза. Вы не знали противника и из своих ошибок вывода не сделали. А вывод делать надо, потому что второй раз понести потери и не выполнить поставленной задачи вам никто не позволит».
Подводя итог, Говоров поставил точку: «Вам сейчас полка давать нельзя, потому что вы полностью повторите в следующем бою допущенные ошибки».
Но Говоров умел и хвалить командиров. На том же совещании он выделил офицера Тенянко:
«Говоров: Видно, что вы подумали о причинах наших неудач в этой операции, сделали выводы.
Тенянко: Это зависит от человека. Есть у нас командиры, которые считают, что их дело только выполнять приказ, дальше думать не хотят… Я взял командование в свои руки, приказал командиру роты перейти в наступление, несмотря на то что боевой приказ получен не был. Если бы я его ждал, то тогда бы было поздно вводить роту в бой.
Говоров: Это и называется проявлением инициативы. Какая ваша должность?
Тенянко: Я старший адъютант 3-го батальона 864-го полка».
После этого диалога офицер Тенянко был назначен командиром батальона в 189-ю стрелковую дивизию.
В январе 1944 года пришел наконец-то час торжествовать победу Леониду Говорову. Кульминацией стала блестящая первая фаза операции по освобождению Ленинграда от вражеской блокады, начало которой было положено 14 января. А через две недели, 27 января, Ленинград салютом торжествовал свою победу над врагом.
Пытаясь избежать окружения войск, Кюхлер вынужден был повсеместно начать стремительный отход, надеясь закрепиться на заблаговременно созданной оборонительной линии «Пантера». В конечном итоге его постигла участь предшественника — фельдмаршала фон Лееба, который без согласия свыше отступал от Тихвина, также стараясь избежать окружения. Но если Леебу удалось уйти с достоинством, подав прошение об отставке, то с Кюхлером Гитлер поступил по-другому. Устроив ему разнос за самовольный отход к линии «Пантера», 31 января 1944 года фюрер отправил Кюхлера в резерв, где тот оставался до конца войны. После войны он был привлечен к суду как военный преступник и приговорен в 1948 году американским военным трибуналом к двадцати годам тюремного заключения. Обвинения против Кюхлера в бытность его командующим 18-й армией включали жестокое обращение с военнопленными. Кроме того, ему вменялись преследование, обращение в рабство и убийства гражданского населения.
Сидел бы немецкий фельдмаршал свой полный срок, но вмешалась политика. Началась холодная война, многие немецкие военные преступники были реабилитированы в Западной Германии, другим значительно сокращены сроки. Так случилось и с Кюхлером. В 1951 году приговор был снижен до двух лет, и в феврале 1953 года он вышел на свободу. К военной деятельности больше никогда не возвращался. В школьных учебниках Германии имя его не упоминается, и молодое поколение немцев о нем практически ничего не знает.
Тема преступлений Кюхлера требует отдельного исследования. Основная часть обвинений была предъявлена Кюхлеру за период его командования 18-й армией. Этот вывод подтверждает и немецкий исследователь военной истории Йоханнес Хюртер. Вот что он пишет применительно к сентябрьским боям 1941 года под Ленинградом:
«Через несколько дней генерал-полковник Кюхлер лично разъяснял командованию 50-го армейского корпуса, что войска должны препятствовать выходу беженцев из города и решительно применять оружие. Этот приказ стрелять в женщин и детей предшествовал указанию о длительном герметическом окружении…
Когда Лееб предложил Кюхлеру в случае капитуляции и пленения красноармейцев открыть блокадное кольцо для вывода гражданского населения, тот высказал свои опасения, „поскольку очень трудно будет отделить военных от гражданского населения. Не исключено, что часть населения, возможно с оружием, начнет просачиваться через посты охранения, и этот процесс трудно будет контролировать. Могут возникнуть значительные осложнения“. Командующий 18-й армией занял в этом вопросе жесткую позицию, после того как смирился с тем, что Ленинград не будет захвачен и обеспечен в этом случае продовольствием».
Георг фон Кюхлер принял правила игры Гитлера, которые он потом претворял в жизнь на Ленинградском фронте. Это касалось и его жестокого отношения к населению оккупированных 18-й армией областей Ленинградской области, в частности, уничтожения пациентов психиатрической больницы им. Кащенко в Никольском под Гатчиной и в здании бывшего монастыря в Макарьевской Пустыни.
Несмотря на то что Говоров (22. II. 1897 — 19. III. 1955) был на шестнадцать лет моложе Кюхлера (30. V. 1881 — 25. V. 1968), умер он значительно раньше него, да и прожил на тридцать лет меньше. Говорову во время смерти было лишь пятьдесят восемь лет, а Кюхлер немного не дожил до своего восьмидесятисемилетия. Пережил он своего противника по ленинградским сражениям на целых тринадцать лет. Тем не менее имя немецкого военачальника в Германии полностью забыто.
В отличие от Кюхлера светлая память о маршале Леониде Говорове сохраняется не только у жителей осажденного Ленинграда. Он стал всенародно известным полководцем после прорыва блокады Ленинграда, за что ему было присвоено звание генерал-полковника. Одним из первых он был награжден орденом Суворова 1-й степени.
В 1944 году, когда Красная Армия победоносно стала освобождать от врага захваченную территорию, ему было присвоено звание маршала Советского Союза. Закончил войну Говоров в 1945 году командующим Ленинградским фронтом в Прибалтике, одновременно координируя действия 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов. После войны был на различных высоких постах в руководстве Вооруженных Сил СССР, в том числе занимал пост заместителя министра обороны. Он был не только удостоен звания Героя Советского Союза, но и награжден высшим советским военным орденом «Победа».
В Санкт-Петербурге у Нарвских ворот, напоминающих о победе над Наполеоном, маршалу Говорову поставлен памятник. Имя его по праву навсегда внесено в историю города на Неве.