Опубликовано в журнале Звезда, номер 12, 2020
* * *
Третья улица Строителей
общей памятью больна.
Растеряла прежних жителей
ненадежная страна.
Если в прошлое сощуриться —
всё как прежде в том раю:
с детства памятная улица,
оливье да ай лав ю.
Там стоит еще империя,
пряча давнюю гнильцу,
но уже вторая серия
приближается к концу.
Заливная рыба портится,
титры лезут на экран.
Дальше — больше: безработица,
залепуха и обман.
Не докличешься родителей
в наступившей темноте,
и в квартиру на Строителей
заселяются не те.
Им еще начислят заново
плату страшную в квитке
за тепло Левиафаново
на вселенском сквозняке.
* * *
Реки` замыленной излучины;
за нею темные поля
колхозной немощью измучены
в последних числах сентября.
Колодец подчистую вычерпан,
и самогонка не берет,
и в местной газетенке вычитан
кремлелюбивый виршеплет.
Ему известность начирикала
филологиня из «ЕдРа».
А нам в будильнике натикало,
нам вещи складывать пора.
Куда-нибудь — с последним поездом,
с обидой вечною в душе.
Умру — полюбите. Какое там!
Очнись, ты пробовал уже.
Того гляди само закончится.
Зароют — вырастет лопух.
А всё последней славы хочется
и Музыки — из первых рук.
Да и такая — даром тратится,
темнеет времени вода,
и, кажется, никто не хватится
на этом свете никогда.
Сучится нить, веревка мылится,
а нам бы время потянуть.
Глядишь, и сложится кириллица
во что-нибудь, во что-нибудь.
* * *
Есть мнение, что смерти нет.
А мужики-то и не знали,
когда громили сельсовет
и всех на вилы поднимали.
Как вспарывали животы,
зерно ссыпая коммунякам
в обезображенные рты,
давящиеся твердым знаком.
Потом — кто в лес, кто не успел,
кого из подпола достали…
Особый жировал отдел
на человечьем матерьяле.
А после в глиняный отвал
свозили трупы торопливо
и пол кровавый прилипал
к служебным сапогам комдива.
* * *
Терпеливый вспомнишь портвейн изгнания,
в коридоре надпись — «AC/DC».
Кто теперь читает твои писания
по общагам Всея Руси?
Там тебя полжизни никто не хватится:
сколько зим прошло, сколько лет,
как сменивший ксиву нигде не значится,
ни в одном его списке нет.
Он теперь прикидывает заранее
на больничной койке: «Куда ж нам плыть?»
Впрок зубря Хароново расписание,
в воду учится заходить.
* * *
Есть на свете И`жемская улица —
вся из скособоченных домов,
где всего привычнее зажмуриться:
выпил человек и был таков.
Остальные маются простуженно,
ничего не знают наперед:
сорок лет в обед им — и до ужина,
кажется, никто не доживет.