* * *

Как готы Алариха, знаешь, когда-то

тянулись к мерцавшему золотом Риму,

так тучи сегодня тянулись к закату,

все небо заполнили, необозримы.

И солнце, в последнюю силу играя, 

ласкало дорических сосен вершины,

но мрачные тучи от края до края

смыкались, по-варварски несокрушимы.

И вместе с тобой умирая, Европа,

тебе говорю я прощальное слово

под грома небесного сдержанный ропот,

под молнии – отсвет величья былого.

* * *

Пила-двуручка стоит в сенях,

она ушла на покой.

Какой родной была для меня,

как свыклась с моей рукой.

Теперь, когда уже не найдешь

в мышцах игры былой,

предпочитаю немецкий «Bosch» —

легко с электропилой.

И знаешь, скажу я: такие дела,

что нет в том моей вины.

Мы общей молодостью, пила,

навек соединены.

* * *

Вот на тарелке лежат абрикосы и сливы,

настежь в зеленое утро открыто окно.

Помню минуты, в которые был я счастливым,

наперечет их, а много и быть не должно.

Так пролетает бесследно красивая птица,

тает в безмолвии голос родной за плечом.

Не сокрушайся, что все это не возвратится.

Будет о чем пожалеть. Будет вспомнить о чем.