Перевод Наталии Пресс
Опубликовано в журнале Звезда, номер 2, 2019
* * *
записали обо мне
что в детстве я надевал тень ясеня
в нее просунув руки
играл на ветру
шелестящем как оперенье стрел
говорят я никого не слушал
не подавал руки
летал по ночам
и что всё это
навлекло несчастье на наши места
* * *
шелест ткани
заломленные руки
и тишина
один я просыпался ночью
и понимал что она снова приходила
приглядывать за мной
мне становилось грустно и страшно
она ни в чем меня не обвиняла
выдвигала ящики заполняла их тревогой
сев на одеяло прижималась
ко мне и гладила мое лицо
передавая мне свое страдание
в меня вреза`лась болью что ей причинила жизнь
всем что ей пришлось перенести
* * *
во второй раз
она приходит к тебе во сне
маленькой девочкой
с красным бантом и в варежках изо льда
не спрятаться не убежать от этих
восхищенных глаз пылающих
от того что все сделано изо льда
выдох и ей
уже не страшно
сияет скатерть белизной
примерзшие стаканы
наполнены сверканьем инея
стены блестят
края кровати холодны как лед скользят
она заглядывает в зеркало
берется за сосок
но в пальцах снова лед
все растекается сияньем
люстра качается
звенят сосульки
* * *
черные
полуосвещенные улицы
где я столкнулся с незнакомцами
и они подали мне
тайный знак, который означает
об этом знаем только мы с тобой
ничто нас не объединяло
семя пустоты посаженное в землю
взошло и разрослось покрыв собой
огромные холмистые поля что стали пустотой
согнувшись люди
в лучах закатных солнца
букеты собирали
несли домой охапки пустоты
испачкав грудь пустой пыльцой
в руках их израстала пустота цветами
и они ждали лишь удачного момента
никуда не торопясь
отбрасывая длинные мерцающие тени
на стены
* * *
весеннее небо
берет минорный аккорд
в гладь земли
откладываю ручку
лист нетронутый уносит ветер
заметает белизной вишнёвых лепестков
снежинкой вылетает из руки
смотрю в окно
встаю
и чувствую желание
и вижу отблеск зеленых теней для век
и светлую полоску обнаженной кожи
когда дикое деревце вдруг оборачивается
с прищуром смотрит на меня
и медленно распахивает платье из листвы
ИЗ ЛУКА ДЕМОНА
весь сон в тебя пробрался
придерживая голову твою
между своих ладоней
наполнив необычным пространством
которое сжимаясь превратилось
в свистящую иссиня-черную трассу
где пронеслась стрела и тяжело упала
сверкая смертоносным острием
и ты услышал робкие шаги
негромкий разговор
и голоса советовались стоит ли
решиться и пойти по необъятному простору внутри тебя
проверить нанесен ли вред стрелой
узнать стреляли ли в тебя
снаружи маги
ранила ли тебя стрела болезни
что демон выпустил из лука
или ты сам прицелился решив лишиться жизни
и выпустил стрелу внутри себя
стреляя в глубину своей души
где пролегают рвы как вокруг города
чтобы почтить священное
свободное от скверны место
СОН
мне снилось: болезнью обездвиженный лежу
в ледяняще-черной комнате
я задыхался
каждый вдох
наполнял мои легкие темнотой
но когда пришел конец
когда все завершилось
дымка серебристых искр упала
невесомо и закрыла мне глаза
из черноты бездонной бездны
поднялся сияющий божественный женский образ
как будто соткана из ветра
из крохотных светящихся точек
три раза прошептала мое имя
и успокоила меня
в конвульсиях забилась она боялась
шаг за шагом выпустить меня из рук
я чувствовал тепло и безопасность
когда она взяла меня на руки и подняла с постели
как женщина мужчину или мать ребенка
я был беспомощен
и поражен виденьем темноты
что расступалась вокруг нас
я слишком сладко усыплен был
ароматом ее кожи чтобы задуматься
куда она меня несет и я успел
увидеть только краем глаза ее лицо
и рот что открывался механически и скованно
успел увидеть как она
хотела защитить меня и убаюкать
и изо всех сил держалась
но потеряла вдруг контроль будто губы
разомкнулись инстинктивно принужденно
и всё ее лицо вдруг
превратилось в оскаленную пасть
в смертельный вихрь острых клыков
и она дала себе волю
склонилась резко бросилась ко мне
вся в опьянении животного экстаза
ИЗ ЛУКА ДЕМОНА —
ЧЕТЫРЕ МОНОЛОГА ИЗ КИНОФИЛЬМА
I
Иногда я просыпаюсь с ощущением, будто все краски померкли, а золото внутри меня превратилось в пепельный-серый, серо-фиолетовый сумеречный свет. Смотрю, как этот пепельно-серый свет падением пронзает нашу эпоху, повисает тонкой пеленой пыли во всех комнатах, а потом покрывает мебель и пол воспоминаниями, причиняющими боль. Вижу, как этот серо-фиолетовый сумеречный свет пожирает все вокруг, пробивается сквозь жалюзи, проникая в европейскую культуру, которая унизила себя до мозга костей и потеряла значимость, потеряла достоинство, потеряла смысл и кислород, сделав улицы широкими и освободив место для обнищания и убийства. Центрифуга вращается все быстрее, но наш дом пуст. Душа сбежала из дома. Мы живем во времена распада, в Карфагене внутренней нужды, и во сне ты слышишь завывания ветра над огромными опустевшими городами, где кто-то, рыдая, бежит прочь.
II
Мы пришли из космоса. Особая звездная пыль поет у нас в крови, прямо под кожей. Когда-то давным-давно появился миф о возлюбленных, которые любили друг друга так сильно, что после смерти вознеслись на небо и стали созвездиями, которые и сейчас дарят нам свой свет. Такие мысли преследуют нас сегодня, когда все больше людей судорожно переходят из детства в зрелость и так же судорожно живут, как будто снова не спали всю ночь, не ложились, вбивая гвозди себе в сердце, сидели и слушали тихие стоны боли, издаваемые деревьями, из которых сделаны стены их домов, стоны асфальта за окном. Эксплуатация ресурсов, изнасилование природы; мало того, мы осквернили наше происхождение, разрушили планету внутри нас самих. Нас переполняет собственный яд, кислотный дождь, который когда-то разъедал здания и камни, а теперь разъедает близость, нежность и доверие, и люди погружаются в существование, наполненное предательством и жестокостью, где сострадание и сочувствие всегда остаются в проигрыше. В этом мире разрушаются отношения, люди не любят, а просто используют друг друга, и любовь уже неотличима от желания сломать и разрушить того, к кому человек больше всего привязан и кого любит больше всех на свете. Нет смысла делать вид, что всё в порядке. Сошедшая с ума машина насилия вырубает лес, и эту вырубку устроили мы сами. Мир превратился в сплошную вырубку, которую мы все время носим внутри себя. Вырубка — место, где чума может прийти в обличье девочки с золотыми волосами и ожерельем из нанизанной на травинку земляники. Вырубка — место, где ты просто видишь бесконечный поток образов, которые, сами того не желая, падают на колени и выкручивают лампочки из древа жизни друг друга.
III
Все меньше людей имеют хоть какие-то убеждения. Нас окружает вонь псевдособытий, вонь постоянной лжи и дешевых развлечений. Одна из причин, по которым нам никак не вырваться из замкнутого круга страха, смятения и насилия, состоит в том, что людей и их самоценность можно купить, как будто такое продается. Прошлое, настоящее и будущее — кровоток, и его не остановить, но у людей, которые потеряли самоценность, будущего нет в принципе. Заботиться о своей самоценности — то же самое, что поддерживать порядок в комнате, откуда ты не пытаешься убежать, где не считаешь себя жертвой или добычей, комнате, где стоишь лицом к лицу с самим собой и имеешь смелость сделать то, что видишь, частью своей души. Иметь самоценность — значит постоянно, с нежностью и уважением обнимать своего внутреннего ребенка и никому не позволять ранить или унижать это дитя, которое воспринимает бытие со всей его любовью и жестокостью. Самоценность — это отсутствие потребности в предательстве, когда в глубине души точно знаешь, что есть границы, которые нельзя переходить, что устройство этого мира священно, что мы постоянно пишем письма нашим космическим предкам, и ни у кого нет права прерывать это общение, насмехаться над ним или унижать нас.
IV
Ты втыкаешь травинку себе в сердце, она разрастается и превращается в поле твоего детства, которое накрыла тень, и теперь там могут расти только очень печальные цветы. Ты находишься на израненной земле, тебя окружает глухая дрожь, так дрожит день, когда откладывает, отодвигает в сторону тоску по братьям и сестрам, ушедшим в прошлое до него. И никак не подобрать верное слово для этой тоски, для этого горя, пронизывающего воздух и землю. Невозможно подобрать верное слово для внутренней беспомощности человека. Жизнь в постоянном протесте. Сливаться воедино со своим поиском и испытывать облегчение, но так и не пережить то, что другие называют счастьем быть. Несмотря на то что писатель должен видеть все насквозь и поносить общество, несмотря на то что мы должны отказываться быть частью чужого грима и быть готовы разорвать мир на части, чтобы найти хоть какое-то пропитание, то самое слово, которое ты когда-то пытался найти, все же оказывается мольбой о помощи, изливающимся семенем света, рукотворным цветком-молнией, украшающим волосы умершей, чтобы осветить ее путь по черным водам. И что бы люди ни говорили, мы созданы из великой неизвестности. Мы не созданы для того, чтобы оставаться здесь надолго. Мы созданы для того, чтобы исчезнуть и оставить после себя пустоту. Мы созданы для того, чтобы уплыть в далекие страны и вернуться оттуда с грузом легенд на борту.
Бруно К. Эйер (род. в 1951 г.) — поэт. В 1970-е гг. приобрел известность благодаря публичным выступлениям со своими стихами. Автор десяти книг стихов и романа «Chivas Regal» (1978). Пользуется популярностью как поэт-перформер, выступает с критикой современного общества. Сам автор говорит о своей поэзии так: «По сути, речь идет о том, что каждый человек всегда больше, чем та ситуация, в которой он находится, о том, что будущее зависит от нашей способности оплакивать то, что мы утратили». Впервые опубликовано издательством «Wahilstrom & Widstrand». Перевод выполнен по: Bruno K. Oijer. Samlade dikter. Bonniers Pocket, 2012. Опубликовано на русском языке по согласованию с автором.