Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2018
Сама идея Учредительного собрания вовсе не была детищем революционного 1917 г. Она восходит к эпохе Просвещения, к работам Т. Гоббса, Д. Локка, Ж.-Ж. Руссо и Ш.-Л. Монтескье и прежде всего — к теориям «естественного права» и «общественного договора», которые порывали с традиционными представлениями о божественном происхождения власти.[1] Практическим воплощением «общественного договора» стал институт Учредительного собрания — чрезвычайного представительного органа, призванного создать новый государственный строй и принять основные законы (конституцию).
Впервые в России лозунг Учредительного собрания (Народного собрания) был выдвинут в одном из программных документов декабристов — «Конституции» Н. М. Муравьева. Источником верховной власти, по Муравьеву, был народ, которому принадлежит «исключительное право делать основные законы для самого себя».[2] Прототипом Народного собрания послужило Учредительное собрание во Франции 1789—1791 гг.
Идея Учредительного собрания была подхвачена последующими поколениями деятелей освободительного движения. В это время на авансцену оппозиции вышла интеллигенция — интеллектуальная элита, осознававшая необходимость реформ и формирования гражданского общества и претендовавшая не только на культурно-просветительскую, но и на политическую роль в государстве. Философ Н. А. Бердяев отмечал, что «столкновение между сознанием империи, носителем которого была власть, и сознанием интеллигенции будет основным для XIX в.».[3]
Наиболее радикальные сторонники идеи народоправства предполагали добиваться созыва Учредительного собрания силой, революционным путем, под давлением общества по примеру Северо-Американских Соединенных Штатов, Франции, Норвегии, Бельгии и Германского союза. Эта трактовка нашла отражение в прокламациях 1860‑х гг., а затем в программе революционной организации «Народная воля» (1879). Согласно последней «народная воля была бы достаточно хорошо высказана и проведена Учредительным собранием, избранным свободно, всеобщей подачей голосов», цель деятельности организации — «отнять власть у существующего правительства и передать ее Учредительному собранию».[4] Подобная интерпретация идеи Учредительного собрания была характерна и в начале XX в. для программных документов и политической практики социалистических и народнических партий, прежде всего социал-демократов и социал-революционеров.[5]
Отечественные либералы выступали за реформирование страны эволюционным путем. Они видели в Учредительном собрании действенный инструмент достижения политической консолидации общества, способный разрешить все общественные противоречия, предотвратив тем самым революционные потрясения, поэтому рассчитывали на его созыв по инициативе царской власти. Либералы ориентировались на опыт тех стран, в которых на созыв Учредительного собрания с целью принятия конституции пошла традиционная власть, увидевшая в этом возможность выхода из политического кризиса, как произошло, например, в Дании и Сербии.
Либеральная интерпретация идеи Учредительного собрания — «реформа вместо насилия» — была впервые сформулирована в статье видного черниговского земского деятеля И. И. Петрункевича «Ближайшие задачи земства» (1879). Петрункевич рассчитывал на созыв правительством Совета представителей народа.[6] Лозунг скорейшего созыва Учредительного собрания вошел в 1903—1905 гг. в программу протопартийной либеральной организации «Союз освобождения» и в разработанный ее членами «Проект Основного закона Российской империи». Освобожденцы настаивали на том, что монарх «односторонним актом» дарует политические свободы, созовет «учредительный орган» из представителей избранных на основе всеобщего избирательного права органов местного самоуправления, который должен совместно с царем выработать Основной Государственный закон.[7] Под лозунгом созыва Учредительного собрания, необходимости конституции и гражданских свобод проходила осенью 1904 г. и «банкетная кампания» по случаю юбилея судебной реформы Александра II.[8]
В годы первой русской революции лозунг Учредительного собрания был популярен среди всех оппозиционных партий. Однако после созыва законодательной Государственной думы (что дало надежду на дальнейшее развитие страны по пути парламентаризма и многопартийности) лозунг Учредительного собрания надолго исчезает из политической повестки.
Возрождение идеи Учредительного собрания связано с Февральской революцией и актуализацией проблемы создания легитимной власти. Основным разработчиком и популяризатором идеи Учредительного собрания в 1917 г. стала партия народной свободы.
Конституционно-демократическая партия (партия народной свободы, кадеты), появившись на российской политической арене в октябре 1905 г. в разгар первой русской революции, к февралю 1917 г. стала одной из наиболее влиятельных политических сил и, несомненно, ведущей либеральной партией страны.
Кадеты выступали за эволюцию самодержавного режима в конституционную монархию, формирование гражданского общества и правового государства, проведение широких социальных и экономических реформ. Идеологи кадетской партии внесли заметный вклад в развитие отечественной политической мысли, сыграли заметную роль в общественном движении, становлении политической культуры и парламентаризма.
Важную роль в создании конституционно-демократической партии, претендовавшей на роль партии «общего блага», сыграли известные общественные деятели (Н. М. Кишкин, С. В. Панина), деятели органов местного самоуправления (Н. И. Астров, И. И. Петрункевич, Павел и Петр Долгоруковы, А. М. Колюбакин), ученые и преподаватели высших учебных заведений (И. А. Бодуэн де Куртенэ, В. И. Вернадский, М. Я. Герценштейн, В. М. Гессен, И. М. Гревс, А. С. Лаппо-Данилевский, С. А. Муромцев, П. Б. Струве), публицисты (А. С. Изгоев, А. В. Тыркова-Вильямс). Многие из них начали свою политическую деятельность еще в народнических кружках и первых марксистских организациях.[9] Ядро партии составили члены «Союза освобождения» и «Союза земцев-конституционалистов». Фактическим лидером партии на всем протяжении ее существования являлся известный историк, публицист, бывший приват-доцент Московского университета П. Н. Милюков. Социальный и национальный состав партии был неоднороден. Кадетов справедливо называли «профессорской партией», однако в низовые организации входили рабочие, крестьяне, приказчики, мелкие служащие, студенты. Уже весной 1906 г. численность партии достигала, по разным данным, 50—100 тысяч человек, однако накануне Первой мировой войны в масштабах всей страны не превышала 10—12 тыс. человек.[10]
Одним из основных требований конституционных демократов являлось введение конституции, которая должна закрепить принцип разделения исполнительной, законодательной и судебной властей. Органом законодательной власти должно было стать народное представительство (Государственная дума), избранное на основе всеобщего прямого, равного и тайного голосования, органом исполнительной власти — правительство, ответственное перед Думой.
На учредительном съезде конституционно-демократической партии в Москве 12—18 октября 1905 г., проходившем в разгар Октябрьской всеобщей политической стачки, был выдвинут лозунг созыва Учредительного собрания.[11] Однако после провозглашения Манифеста 17 октября 1905 г. кадеты выступали за наделение будущей Государственной думы «учредительными функциями», понимая под этим подготовку конституции.[12]
Кадеты выступали противниками федерализма, поэтому в вопросах национальной политики отстаивали лозунг права народов на культурное самоопределение, добивались автономии для Польши и Финляндии «в пределах империи».[13]
Особое внимание конституционно-демократическая партия уделяла аграрному вопросу, который предполагалось решить путем наделения малоземельных и безземельных крестьян землей за счет государственных, удельных, кабинетских и монастырских владений, а также путем частичного принудительного отчуждения частновладельческих земель. Денежную компенсацию в этом случае должно было осуществлять государство «по справедливой оценке».[14]
Кадетская программа провозглашала право рабочих на собрания, стачки и союзы, предусматривала постепенное введение 8-часового рабочего дня, ограничение сверхурочных работ и запрет на привлечение к ним женщин и подростков.[15]
Конституционно-демократическая партия активно использовала Государственную думу в своей политической борьбе, ей был чужд экстремизм, и свою программу она хотела проводить в жизнь путем законодательных актов. В I Государственной думе кадеты играли ведущую роль. От имени фракции были внесены законопроекты об отмене смертной казни, о неприкосновенности личности, об аграрной реформе. Глубокий конфликт думского большинства и правительства по аграрному вопросу и вопросу о прерогативах народного представительства повлек за собой скорый (всего через 72 дня после начала работы) роспуск Государственной думы. Ответом группы депутатов (в основном кадетов и трудовиков) на издание указа о роспуске Думы стало так называемое «Выборгское воззвание», содержавшее призыв к пассивному сопротивлению властям (уклоняться от призыва на военную службу и уплаты налогов). Подписавшие «Выборгское воззвание» депутаты были впоследствии осуждены и лишены избирательных прав.[16]
Кадеты сохранили главенствующее положение и во II Государственной думе, придерживаясь лозунга «бережения Думы». Отказ Государственной думы лишить депутатской неприкосновенности 55 депутатов социал-демократов, обвиняемых в причастности к военной организации РСДРП(б) и революционной пропаганде среди солдат, послужил формальным поводом для роспуска Второй Думы, проработавшей немногим больше Первой — 102 дня.
Получив в III и IV Государственных думах всего 52 и 59 мандатов соответственно, кадетская партия продолжала борьбу за расширение прав народного представительства и обеспечение провозглашенных в Манифесте 17 октября 1905 г. прав и свобод. Партийная фракция вновь внесла законопроекты об отмене смертной казни, о неприкосновенности личности и о расширении бюджетных прав Государственной думы. Основными лозунгами партии оставались: демократизация избирательного закона, кардинальная реформа Государственного совета и формирование ответственного министерства.
Парламентскую работу кадеты успешно сочетали с культурно-просветительской деятельностью в непартийных организациях (обществах обывателей и избирателей, Лиге образования, Обществе народных университетов, кооперативных и потребительских товариществах), чтением публичных лекций.
С началом Первой мировой войны деятельность партии была во многом подчинена задаче мобилизации страны для ведения войны. Кадеты голосовали в Государственной думе за военные кредиты, приняли участие в организации и работе военно-промышленных комитетов, занимали ключевые посты в руководстве Всероссийского земского союза и Всероссийского союза городов. По мере разочарования в политике правительства в условиях войны кадеты активизировали оппозиционную деятельность, выдвинув требование формирования правительства, пользующегося общественным доверием, и стали инициаторами создания межпартийного думского Прогрессивного блока.
Во время Февральской революции кадетские лидеры сыграли значительную роль в наведении порядка в столице и создании новых органов власти, прежде всего Временного комитета Государственной думы, реагируя тем самым на стихийно развивавшиеся события и ожидая приезда царя из ставки в столицу и санкции на образование нового правительства (в чем убеждал Николая Второго в ряде телеграмм о положении дел в столице председатель Государственной думы М. В. Родзянко).[17] Отметим, что «старое» правительство уже 26 февраля перестало быть «хозяином положения», было обречено на «бессильное ожидание своей участи».[18] Исследователи отмечают, что с 27 февраля началось бегство из города полицейских и жандармов.[19]
Одной из возможных схем решения проблемы легитимности власти в новых революционных условиях, для думского комитета и кадетов в частности, должно было стать отречение Николая II в пользу цесаревича Алексея при регентстве Великого князя Михаила Александровича, тем самым конституционная монархия должна была сохраниться, по крайней мере до созыва Учредительного собрания. После отречения царя за себя и за сына в пользу Михаила Александровича П. Н. Милюков стал самым рьяным сторонником принятия власти Великим князем. Ход переговоров с Великим князем Михаилом Александровичем подробно описан в историографии и мемуарной литературе.[20] Лидер кадетов настаивал на недопустимости изменения государственного строя до решения Учредительного собрания, которое должно было создать государство заново, начать его историю с чистого листа. Милюков-государственник исходил из системообразующей роли российского самодержавия, защита монархии была обусловлена для него политической целесообразностью: «…для укрепления нового порядка нужна сильная власть, и что она может быть такой только тогда, когда опирается на символ власти, привычный для масс. Таким символом служит монархия». Без опоры на монархию правительство «просто не доживет до созыва Учредительного собрания. Оно окажется утлой ладьей, которая потонет в океане народных явлений».[21]
Великий князь престола не принял, признал победу революции и суверенитет народа, «которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского».[22] Тем самым в условиях «перерыва в праве», вызванного революцией, соблюдалась формальная преемственность власти, созыв Учредительного собрания провозглашался не только де-факто революционной толпой, но и де-юро традиционной властью.
После фиаско напряженных переговоров с Великим князем Михаилом Александровичем о сохранении монархии кадеты приняли активное участие в деятельности основного и наиболее компетентного органа исполнительной власти — Временного правительства: четыре министерских портфеля достались лидерам партии народной свободы.[23] В декларации нового правительства была анонсирована немедленная подготовка созыва Учредительного собрания (правда, речь о какой-то конкретной дате не шла). «Самый нерешительный из революционеров», П. Н. Милюков, из лидера оппозиционной партии превращается в фактического лидера нового революционного правительства.[24]
Кадеты видели главную задачу Временного правительства (и тем самым обосновывали свое участие в его деятельности) в том, чтобы довести Россию до законно избранного Учредительного собрания. Слова члена ЦК партии, видного земского деятеля В. А. Оболенского о том, что кадеты в 1917 г. «готовы были приветствовать всякий режим, который мог бы ее <страну> спасти от распада, разложения и завоевания неприятелем», во многом объясняют сущность их тактики участия в работе правительства и его структур.[25]
Уже 3 марта 1917 г. кадетский ЦК постановил созвать съезд для обсуждения программы партии и вопроса о подготовке к выборам в Учредительное собрание[26]. 10 марта была создана комиссия при ЦК под председательством известного цивилиста М. М. Винавера «для разработки вопросов, связанных с созывом и предстоящей деятельностью Учредительного собрания».[27] В своем докладе на первом пореволюционном VII съезде партии член этой комиссии, специалист по государственному праву Ф. Ф. Кокошкин, указывая на все трудности, связанные с созывом Учредительного собрания в такой большой по территории стране, констатировал, что организовать выборы до начала осени невозможно.[28] Он подчеркнул, что для созыва Учредительного собрания «придется проделать ряд чрезвычайно сложных работ», прежде всего составить избирательные списки на основе прямого голосования без различия пола, что «почти приближается к всеобщей переписи населения».[29] Ряд делегатов с мест и вовсе предлагали отложить созыв до окончания войны.[30] После долгих прений VII съезд высказался за созыв Учредительного собрания на основе всеобщего избирательного права в возможно кратчайший срок, но с соблюдением всех гарантий, необходимых для того, чтоб выборы могли правильно выразить народную волю. Кадеты настаивали на том, что выборы должны быть организованы так, чтобы «не могло быть потом предъявлено никаких упреков в том, что воле народа не дали проявиться надлежащим образом».[31] Такой скрупулезный подход к делу привел к тому, что ряд исследователей позже утверждал, что кадеты «последовательно саботировали» Учредительное собрание.[32]
VIII партийный съезд в мае подтвердил «формулу непредрешения»: лишь Учредительное собрание правомочно проводить коренные реформы, причем оно могло бы стать «авторитетным выразителем не только в сфере законодательства, но и в вопросе управления — в составлении правительства».[33] Кадеты проявили себя как последовательные сторонники идеи Учредительного собрания. Во время июльского кризиса кадетский ЦК требовал от А. Ф. Керенского в качестве условия возвращения партии в кабинет гарантий, что «осуществление всех социальных реформ и разрешение вопросов о форме государственного строя должны быть безусловно отложены до Учредительного собрания».[34]
Кадетские юристы (М. С. Аджемов, М. М. Винавер, В. М. Гессен, С. А. Котляревский, Н. И. Лазаревский, А. С. Лаппо-Данилевский, В. А. Маклаков, В. Д. Набоков, Б. Э. Нольде), большая часть из которых были специалистами в области государственного права, под руководством Ф. Ф. Кокошкина вскоре приняли участие в выработке Особым совещанием проекта Положения о выборах в Учредительное собрание.[35] Можно утверждать, что никто не сделал для разработки статута Учредительного собрания так много, как кадетские эксперты. Утвержденное Временным правительством 25 марта 1917 г., Особое совещание долго конституировалось и приступило к работе лишь через два месяца.[36] По словам В. Д. Набокова, совмещавшего членство в Особом совещании с должностью Управляющего делами Временного правительства, аппарат Особого совещания (4 отдела и 6 комиссий) оказался настолько сложным и громоздким, что стало невозможным рассчитывать на сколько-нибудь быстрое окончание работы и утверждение даты выборов в ближайшем будущем.[37] Демократичное по своему составу Особое совещание, по свидетельству В. А. Оболенского, «тонуло в бесконечном множестве поправок, вносившихся представителями социалистических партий».[38]
Чтобы не затягивать подготовку к выборам, Положение о выборах в Учредительное собрание утверждалось и публиковалось по частям с июля по сентябрь 1917 г. Это Положение, закрепившее пропорциональную систему выборов в Учредительное собрание в 69 избирательных округах и мажоритарную в 11 округах, стало одним из самых демократичных избирательных законов в мире на тот момент: избирательное право было распространено на женщин, военнослужащих, кочевников, избирательные цензы отсутствовали, кроме весьма низкого возрастного — 20 лет (для военнослужащих — 18).[39] Права голоса были лишены лишь душевнобольные, глухонемые, приговоренные к лишению прав по суду, банкроты, дезертиры, члены бывшей императорской фамилии.[40] 14 июня Временное правительство после итогового доклада Ф. Ф. Кокошкина назначило выборы на 17 сентября, а созыв Учредительного собрания — на 30 сентября 1917 г.[41] Но уже 9 августа выборы были перенесены на 12—14 ноября, а созыв Учредительного собрания был запланирован на 28 ноября.[42]
Кадеты вошли в состав и других созданных при правительстве комиссий и совещаний (Юридическое совещание для разработки будущей конституции, Всероссийская по делам о выборах в Учредительное собрание комиссия, Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных действий бывших министров), что позволило в короткий срок проделать большой объем законотворческой работы.[43] Члены партии активно участвовали в работе законосовещательного Предпарламента.[44]
В преддверии выборов кадеты существенно скорректировали основные разделы партийной программы (национальный и социальный) и включили новые (церковный и военный).[45] «Роль партии в стране и правительстве будет зависеть от того, насколько ей удастся откликнуться на громадные задачи внутреннего переустройства», — убеждал П. Н. Милюков соратников.[46]
Внутрипартийная дискуссия о будущей форме государственного устройства закончилась победой сторонников парламентской республики, рассматривался даже вопрос о переименовании партии в республиканско-демократическую.[47]
Наименьшие изменения претерпели национальный и аграрный разделы программы.[48] По мнению Ф. Ф. Кокошкина, в условиях политической нестабильности усиление конфронтации в сфере национальных отношений, разделение страны даже по национально-территориальному принципу, на чем настаивали представители отдельных национальностей, приведет к «полному разрушению единства России», к созданию уже не федерации (союзного государства), а конфедерации (союза государств).[49] Кадеты продолжали выступать за культурное, а не политическое самоопределение народов (за исключением финнов и поляков). «Самочинное отпадение в явочном порядке» Украины до решения Учредительного собрания было осуждено и вызвало, как известно, правительственный кризис.[50]
Кадеты по-прежнему выступали против социализации, национализации и муниципализации земли, предложенных представителями социалистических партий и течений, декларируя наделение крестьян землей по принципу принудительного отчуждения. Соответствующий законопроект для Учредительного собрания готовила аграрная комиссия при ЦК партии (А. А. Корнилов, Н. Н. Кутлер, В. А. Оболенский).[51] Кадеты предпочитали публично не высказываться о сроках реализации и характере земельной реформы, апеллируя к будущему Учредительному собранию. В вышедшей в Петрограде брошюре с программой партии в популярном изложении, подготовленной известным философом Н. О. Лосским, об одной из важнейших социальных проблем говорилось крайне обтекаемо: «Партия народной свободы хочет, чтобы земля перешла к трудящимся на ней и чтобы трудовое крестьянство получило землю на справедливых и разумных началах».[52]
Основной тактической установкой оставалась последовательная поддержка лозунга «Война до победного конца». По свидетельству В. Д. Набокова, лидер партии П. Н. Милюков в бытность свою министром иностранных дел хорошо осознавал, что «благодаря войне все у нас еще держится, а без войны скорее бы все рассыпалось», подразумевая опасность массового возвращения демобилизованных солдат с фронта.[53] Программа кадетов, предназначенная даже в откорректированном виде скорее для конституционной монархии в мирное время, не могла найти отклика в бурлящей революционной России.[54] Принятая на X съезде партии тактическая платформа стала избирательной на выборах в Учредительное собрание. Основными ее идеями были война до победного конца и восстановление боеспособности армии, а также единство независимой от каких-либо политических организаций власти.[55]
В этот подготовительный период избирательной кампании в Учредительное собрание кадетское руководство рассчитывало привлечь на свою сторону широкие массы населения. Для пропаганды «здоровых основ государственной жизни» и подготовки населения к «новой политической жизни» начала свою деятельность агитационная комиссия при ЦК партии.[56] Комиссия должна была наладить распространение партийной литературы, организовать проведение лекций и бесед в разных регионах страны, работу курсов для подготовки кадров ораторов и агитаторов.
По инициативе ЦК была образована литературно-издательская комиссия под председательством М. М. Винавера.[57] Была приобретена за 800 тыс. рублей собственная типография — бывшая паровая скоропечатня П. О. Яблонского в Лештуковом переулке, переименованная на злобу дня в «Свободу».[58] При литературно-издательской комиссии был создан литературно-художественный отдел под руководством В. Д. Набокова, в состав которого вошли не только партийные деятели, но и известный художник М.И. Курилко.[59] Кадеты рассчитывали привлечь к издательской работе известных деятелей литературы и искусства, в том числе И. Я. Билибина, М. В. Добужинского, И. Е. Репина, Н. К. Рериха, А. А. Ахматову, А. А. Блока, Н. С. Гумилева, Ф. К. Соллогуба, Н. А. Тэффи, А. И. Ремизова, надеясь с их помощью обеспечить популярность партии.
Впервые с 1906 г. открывались кадетские партийные политические клубы.[60] Была разработана специальная инструкция по организации партийных групп в действующей армии и на флоте, в которой содержались рекомендации партийным комитетам в районах дислокации армейских соединений по созданию «военных фракций» из сочувствующих программе партии.[61]
Избирательная кампания кадетов была централизована и осуществлялась под непосредственным контролем ЦК. В июле 1917 г. на IX съезде были определены 25 кандидатов, включение которых в партийные списки было обязательным для местных комитетов, а также 67 «желательных».[62] ЦК распределял их по разным избирательным округам для того, чтобы обеспечить как можно большему числу партийных лидеров возможность избрания и одновременно их авторитетом подкрепить списки местных кандидатов. Чем выше позиция в списке, тем выше был и шанс на избрание. В случае, если кандидат был бы избран в нескольких округах, то решение, какой мандат он должен принять, оставалось за ЦК.[63]
Столичные кадеты сформировали список с явным расчетом на интеллигенцию и учащуюся молодежь: возглавлял его П. Н. Милюков, следом шли известные общественные деятели (М. М. Винавер, Ф. И. Родичев, В. Д. Набоков, А. И. Шингарев, С. В. Панина, Д. Д. Протопопов, В. А. Оболенский и др.), кроме того, в нем можно было увидеть много профессорских фамилий (А. А. Корнилов, Д. Д. Гримм, Д. С. Зернов, В. М. Гессен) и даже двух академиков (С. Ф. Ольденбург и В. И. Вернадский).[64] А вот, например, профессор Петроградского университета Н. И. Кареев от выдвижения своей кандидатуры отказался: «О кандидатуре в Учредительное собрание с моей стороны и речи быть не могло. Все мое отношение к созыву этого собрания заключалось лишь в том, что я печатал в газетах исторические справки о бывших на западе Учредительных собраниях[65], да состоял в членах комиссии, принимавшей бюллетени на выборах <…> в здании Морского корпуса, где подавали свои голоса преимущественно военные».[66]
По кадетскому списку в Ярославском избирательном округе баллотировался бывший народоволец (!) Н. А. Морозов, а в Смоленском — бывший Верховный главнокомандующий Генерального штаба генерал от инфантерии М. В. Алексеев.[67]
Практическую подготовку кадетов к выборам осуществляла Всероссийская агитационная комиссия.[68] На местах были созданы городские и губернские агитационные комиссии. Так, например, в состав Петроградской агитационной комиссии входил юридический отдел, который давал консультации по процедуре выборов и вопросам избирательного права, и библиотечный отдел, который аккумулировал литературу общественно-политической тематики для дальнейшего распространения. Члены комиссии призывали соратников по партии жертвовать ненужные книги.[69]
«Ведь если мы признаем одной из главных причин разрухи в стране и гибели государства отсутствие или слабое развитие законности, правосознания и чувства ответственности, и если мы верим в Учредительное собрание и с ним связываем нашу надежду на грядущее избавление и спасение, то это потому, что с Учредительным собранием мы надеемся восстановить начала права и государственности», — разъяснял позицию кадетов партийный еженедельник «Вестник партии народной свободы».[70] Кадеты рассчитывали на то, что они как «люди дела» будут поняты обывателями, уставшими от революционных потрясений.[71] Акцент при агитации делался на разоблачение политической несостоятельности социалистов.
Значительно хуже шли дела в провинции, где партийные организации или отсутствовали вовсе или были слабы. Значительную роль сыграла и непривлекательная для простого избирателя аграрная программа.
Одним из ключевых вопросов подготовительного этапа стал вопрос о блоках и предвыборных соглашениях. На IX съезде кадеты постарались отмежеваться и от левых, и от правых: «Блоки могут заключаться только с партиями, не стоящими на пораженческой точке зрения, и не с монархическими партиями. Блоки с национальными, религиозными, бытовыми и вообще непартийными группами должны быть партией использованы».[72] На X съезде это положение было уточнено: «Во избежание потери голосов <…> принимать все доступные меры к соединению списков партий и групп, стоящих на одной с партией народной свободы государственной платформе».[73] На практике кадеты заключили технические соглашения в 19 избирательных округах, но выдвинули самостоятельные списки. «Попутчиком» партии народной свободы в Петрограде и Вятке стал Всероссийский торгово-промышленный союз, в Петроградской губернии — Союз православных приходов, в Московской и Нижегородской губерниях — Союз старообрядцев всех согласий, в Псковской губернии — Латышский крестьянский союз и Латышская радикально-демократическая партия, а в Тверской губернии — Всероссийская социал-демократическая организация «Единство».[74]
Крупный специалист по истории Учредительного собрания О. Н. Знаменский назвал кадетов рекордсменами по количеству плакатов, листовок и агитационной литературы.[75] Действительно, в одном только Петрограде увидели свет по меньшей мере 34 наименования воззваний и листовок, выпущенных ЦК, городским и районными комитетами и адресованных различным группам избирателей (в том числе евреям, солдатам и матросам, крестьянам, кооператорам). В отчете Петроградского районного комитета партии сообщалось, что непосредственно им было отпечатано 50 тысяч плакатов и воззваний, а перед выборами роздано и разбросано с автомобилей «несколько десятков пудов» воззваний.[76] Кроме того, силами кадетской партии было выпущено в столице 15 изданий, посвященных вопросам избирательного права, истории представительных учреждений и различных избирательных систем.[77] Всего по стране было выпущено как минимум 81 наименование агитационных изданий и 71 наименование воззваний и листовок, посвященных выборам в Учредительное собрание.[78]
Член кадетского ЦК А. С. Изгоев за месяц до выборов резонно предупреждал, что избирательная кампания будет проходить в «чрезвычайно тяжелых» для партии условиях: «К безграмотности и темноте народной присоединяется еще слепое озлобление, вызываемое ленинским большевизмом в городах и эс-эровским большевизмом в деревнях. Оба большевизма действуют одинаково: клеветой, ложью и насилием». Он призывал членов партии приготовиться к «всякого рода насилиям» со стороны политических противников, вплоть до «мученичества». «У нас, кадетов, нет ни штыков, ни физической силы, ни толпы. Мы — единицы среди этих толп, взбудораженных социалистами. Только со словом разума, убеждения, чести и патриотизма мы выходим навстречу толпе и говорим ей о родине и ее нуждах», — писал Изгоев.[79]
Осенью 1917 г. борьба вокруг Учредительного собрания вступила в новую стадию и разгорелась с небывалой для прежних избирательных кампаний силой. Собственно, активная фаза, второй этап избирательной кампании, началась после опубликования списков кандидатов и проходила на фоне обострившейся борьбы за власть. Все участники предвыборной гонки энергично знакомили население с программами, платформами и биографиями кандидатов. 18 октября, в день 12-летия партии, в Петрограде прошел «кадетский день» с продажей литературы в нескольких местах и многочисленными собраниями.[80]
Приход большевиков к власти не мог не отразиться на ходе избирательной кампании. Работа Всероссийской по делам о выборах комиссии в самый ответственный момент была прервана. Комиссия осудила захват власти.[81] В «Вестнике партии народной свободы» появилось обращение комиссии за подписью товарища председателя В. Д. Набокова, в котором заявлялось, что «тягчайшая ответственность перед родиной падает на всех, кто дерзнет покуситься на правильность избрания Учредительного собрания, с которым вся страна связывает ныне свои надежды».[82]
После большевистского переворота кадеты характеризовали обстановку для проведения выборов в Петрограде как «тяжелую», а общую обстановку в стране — как «период безвластия и беззакония».[83] Они видели в Учредительном собрании «твердый островок» среди бушующего океана большевистской анархии.[84] Учредительное собрание превращается в символ законной общенародной власти, символ русской демократии — в противовес большевистской диктатуре как результату военного переворота. «Вестник партии народной свободы» в этой связи призывал граждан добиться «правильного» созыва Учредительного собрания в назначенный срок.[85]
Тыркова в своем дневнике отмечала победоносный настрой соратников по партии: «Воображали, что кадетов будет не менее 150, что они смогут иметь какое-то численное значение, т. е. строили тонкие парламентские расчеты о коалиции сил (Винавер, Аджемов), о тактике и т. д.».[86] Схожее наблюдение сделал накануне выборов и ее сын Аркадий: «Огромное большинство политических деятелей считало, что исход этих выборов нанесет роковой удар по советской власти, которая обязательно должна исчезнуть».[87]
Декрет о печати создавал неравные условия для соперничавших партий.[88] Кадеты были лишены возможности агитации через ежедневную печать. В распоряжении партии народной свободы при этом оставались другие формы агитации: митинги, листовки и плакаты. В Петрограде городскому комитету удалось полулегально выпустить 10—12 ноября три номера газеты «Борьба» по 150 тыс. экземпляров.[89]
Кадеты сочетали антибольшевистскую риторику с нападками на меньшевиков и эсеров. Например, «Борьба» писала: «Для них нет России как целого, как государственно-национального единства. Они продолжают спекулировать, как спекулировали и раньше на разделении России на классы, на противоположении так называемой революционной демократии всей остальной России. И напрасно льют они крокодиловы слезы… Деятельность большевиков есть прямое последствие их деятельности, их призывов к внутренней борьбе».[90]
«В Петербурге мы тоже продолжали вести агитацию. Теперь с недоумением вспоминаю о нашем бесстрашии, проистекавшем от того, что мы просто не представляли себе грозившей каждому опасности», — писал В. А. Оболенский.[91] Гимназист Д. Мейснер не без гордости вспоминал о том, как «[члены столичной кадетской фракции учащихся средних учебных заведений] проделывали очень рискованные вещи, появляясь на рысаках (лихачах или даже собственных выездах, сохранившихся еще кое у кого из богатых людей) в рабочих районах и разбрасывая там наши летучки и воззвания».[92] В столице красногвардейцами срывались кадетские плакаты, арестовывались партийные агитаторы, проводились обыски в помещениях районных комитетов.[93]
«Среди треска ружейной и пулеметной пальбы должен был русский народ наметить своих избранников. Неграмотным, непривыкшим к политическому мышлению мужчинам и женщинам приходилось среди вихря анархии и гражданской войны разобраться в сложных программах, о которых они в первый раз услышали за несколько месяцев до этого», — вспоминал А. А. Борман.[94]
В провинции партия народной свободы не менее активно притеснялась новой властью. В селе Малый Толкай Саратовской губернии во время лекции об аграрной программе кадетов была арестована участковым начальником милиции слушательница московских партийных агитационных курсов Е. Г. Богатырева (как представительница партии «злейших врагов народа»); аресты местных партийных активистов зафиксированы в Пензенской губернии, Пскове и Томске.[95] Проводились обыски и совершались нападения на партийных агитаторов во Владимирской и Витебской губерниях, а также в Кунгуре, громились редакции газет (Ново-Николаевск, Псков, Екатеринбург), был закрыт партийный клуб в Томске.[96]
Большевиками были отбиты первые попытки военным путем (поход А. Ф. Керенского—П. Н. Краснова на Петроград, восстания юнкеров в Москве и Петрограде) и путем политического давления (Викжель) устранить новую власть, но ее положение было неустойчивым. Выборы в Учредительное собрание могли стать своего рода референдумом по вопросу о доверии большевикам. Однако нужно учитывать, что выборы проходили после выхода декретов о земле и мире, казалось бы, снявших с повестки дня решение наиболее острых социально-политических вопросов без участия всякого Учредительного собрания.
В Петрограде накануне выборов среди избирателей распространились слухи, что большевики будут избивать каждого, кто не отдаст голос за их список.[97] По этой причине в первый день выборов многие избиратели не рискнули прийти на избирательные участки и проголосовали лишь на второй и третий день, когда выяснилось, что никакой опасности для избирателей нет. Тем не менее, уже после первого дня голосования можно было сделать вывод, что абсентеистские настроения в основном удалось преодолеть, всего же из 1,4 млн избирателей проголосовали 941 тысяча.[98]
Выборы показали, что большевики и кадеты пользовались наибольшим влиянием среди городского населения. Большевики получили 45 % голосов. «Они давали столько соблазнительных обещаний, так заманчиво рисовали будущий социалистический рай, — вспоминала А. В. Тыркова, — что нельзя было за ними не идти, нельзя было им не верить».[99] Партия народной свободы усилила свои позиции, получив 26 % голосов — чуть больше, чем на муниципальных выборах. В «интеллигентских» Казанском, Московском и Литейном районах кадеты получили даже вдвое больше голосов, чем большевики, в остальных — заняли второе, лишь в Невском районе эсеры оттеснили их на третье место. Этот относительный успех не может быть объяснен лишь предвыборной работой партии, он связан скорее с логикой развития самой революции и поляризацией общественных сил. В Петрограде на фоне разрухи, усталости населения от политической демагогии кадеты с идеей наведения порядка, борьбы с анархией выглядели для многих весьма привлекательно.
«Петроградские выборы — явное поражение большевиков, — писала «Наша Речь», — ибо они свидетельствуют, что демагогические лозунги теряют свою силу и все определеннее становится противодействие их соблазну <…>. Победа на последних выборах опять-таки, по общему признанию, принадлежит партии народной свободы, <…> заранее можно будет сказать, что из нового испытания партия выйдет еще более стойкой, более многочисленной и теснее сплоченной, что она приобретет новых сторонников, которые увеличат ее число, но не изменят ее сущности».[100] По оценке «Современного слова», тот факт, что за кадетов было отдано 246 тыс. голосов, свидетельствует о том, что «за нее голосовали не только „буржуазные“ круги, но и широкие слои городской демократии <…> Здоровый инстинкт населения побуждал видеть в кадетской партии плотину <не только> против большевизма и анархии, но и против политического рабства».[101]
Хотя во многих регионах выборы прошли тихо и буднично (в Воронеже, Киеве, Карачеве Орловской губернии) и даже «крайне вяло» (в Новочеркасске, Туле, Одессе, Актюбинске), к избирательным урнам пришли 83 % избирателей.[102] Кадеты получили мандаты лишь в Московском губернском, Пермском, Петроградском губернском, Петроградском столичном, Херсонском и Ярославском избирательных округах (набрав тем самым по стране всего 4,5 %)[103], однако рассчитывали использовать Учредительное собрание в качестве трибуны для борьбы с самозваной большевистской властью.
Сразу после окончания выборов, 19 ноября, кадеты организовали митинг в столичном Литейном театре. Собравшиеся приняли резолюцию, в которой говорилось о том, что Россия никогда не простит «позорной измены» союзникам и что те силы, которые вступят на этот путь, не могут считаться «выразителями русского народа».[104]
В ночь на 28 ноября — на этот день Временным правительством было назначено открытие Учредительного собрания — была закрыта близкая к кадетам газета «Новая Речь». Латышские стрелки, уходя после обыска, оставили в наборной плакат с такой надписью: «Дрожите буржуи! Штыки латышских стрелков направлены на ваши толстые животы! Да здравствует Учредительное собрание и большевизм».[105]
28 ноября избранные в Учредительное собрание кадеты А. И. Шингарев, Ф. Ф. Кокошкин, П. Д. Долгоруков, В. А. Степанов были арестованы в квартире товарища министра народного просвещения С. В. Паниной вместе с хозяйкой и помещены в Петропавловскую крепость. Позже выяснилось, что пришли арестовывать именно Панину по обвинению в саботаже, но застали у нее членов кадетского ЦК, якобы собравшихся на свое заседание, и арестовали «на всякий случай» всех находившихся в тот момент в помещении.[106]
Примерно в это же время был проведен обыск на квартире другого кадетского депутата Учредительного собрания от Петрограда, председателя Совета съездов представителей промышленности и торговли Н. Н. Кутлера. Ему инкриминировался саботаж — руководство стачечным комитетом служащих кредитных учреждений.[107] Уже после ареста, на улице, Кутлер был ранен в ногу, но не при попытке к бегству, а во время перестрелки между двумя отрядами конвоиров — матросами и латышскими стрелками.[108] Эта несогласованность действий только убеждает в необоснованности обвинений и незаконности ареста.
Днем же вполне мирно прошла демонстрация у Таврического дворца в защиту Учредительного собрания, на которой с речью выступал Ф. И. Родичев, и прошло частное совещание 46 депутатов Учредительного собрания. Открытие Учредительного собрания не состоялось, так как 26 ноября СНК принял постановление «Об условиях открытия Учредительного собрания», согласно которому устанавливался кворум для открытия Учредительного собрания (400 человек, что превышало число избранных на тот момент депутатов).[109] Масштабные манифестации в поддержку Учредительного собрания прошли в Москве, Севастополе, Смоленске, Туле и Курске.[110]
Лишь вечером 28 ноября председателем СНК В. И. Лениным был подписан декрет «Об аресте вождей гражданской войны против революции», согласно которому «члены руководящих учреждений партии кадетов как партии врагов народа подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов», на местные Советы возлагалось обязательство «особого надзора за партий кадетов ввиду ее связи с корниловско-калединской гражданской войной против революции».[111] Как мы видим, этот декрет лишь постфактум мог быть основанием для ареста ряда членов кадетской партии, однако тот факт, что он был принят именно в день намечавшегося открытия Учредительного собрания, свидетельствует о том, что одной из его целей было изменение состава депутатского корпуса.
Декрет СНК 1 декабря обсуждался во ВЦИК в связи с протестом левых эсеров, в частности наркома юстиции И. З. Штейнберга, против ареста кадетов — членов Учредительного собрания.[112] ВЦИК одобрил декрет и принял резолюцию, в которой выражалось одобрение деятельности СНК в борьбе с буржуазией. В правительственном сообщении ясно говорилось, что «прямая гражданская война открыта по инициативе и под руководством кадетской партии. Центральный комитет этой партии является сейчас политическим штабом всех контрреволюционных сил».[113] Важность борьбы с кадетами подчеркивал бывший председатель Петросовета, нарком иностранных дел Л. Д. Троцкий: «В России сейчас только две партии — кадеты и большевики, а все остальные лишь болтаются и обречены на гибель».[114] На заседании Петросовета 2 декабря он, по некоторым данным, и вовсе заявил, что «в борьбе с контрреволюционными элементами калединцами и кадетами революционная власть не остановится даже перед возведением на Дворцовой площади гильотины».[115]
В ответ на публикацию декрета появилось воззвание кадетского ЦК, в котором подчеркивалось, что большевики, сами захватив власть путем «военного заговора и мятежа», стараются «вызвать гражданскую войну и впутать в нее всех, в ком живо чувство правды и кто возвышает свой голос против обманщиков народа и предателей родины». Кадеты резонно предупреждали, что большевики готовят разгон Учредительного собрания и сепаратный мир с Германией.[116]
Кадетская печать изобиловала материалами в защиту арестованных депутатов Учредительного собрания: «Скоро имена Ленина, Троцкого и всей прочей черно-красной братии отойдут в прошлое, покрытые позором. Будущее за их узниками, честно и твердо боровшимися за спасение родины и истинной ее свободы».[117] В «Вестнике партии народной свободы» была опубликована резолюция общего собрания петроградских присяжных поверенных и воззвание, подписанное представителями 27 женских и благотворительных организаций, с требованием «немедленного освобождения» женщины «великой духовной силы», С. В. Паниной, которая «в освободившейся стране должна стать гордостью родины». Митинг протеста против ареста Паниной в Лиговском народном доме собрал 1000 человек.[118]
1 декабря с обращением выступило и общее собрание членов городского и районных комитетов партии народной свободы. В этом обращении арест соратников был расценен как «грубое насилие над выдающимися членами партии, всегда мужественно и самоотверженно боровшимися с деспотизмом и произволом за права народа». «С презрением отметая клеветническое обвинение партии во вражде к народу комитеты партии считают, что объявление кого-либо вне закона есть восстановление средневекового варварства, давно отвергнутое правосознанием всех современных цивилизованных народов и достойное лишь черной сотни и охранников старого режима», — говорилось также в обращении.[119]
По иронии судьбы суд над С. В. Паниной проходил в канун 10-летия Выборгского процесса — 10 декабря 1917 г. она предстала перед Революционным трибуналом. Ей, как уже говорилось выше, вменялся саботаж: отказ передавать новой администрации денежные средства бывшего Министерства народного просвещения. Трибунал под председательством рабочего И. П. Жукова состоял из четырех рабочих и двух солдат.[120] Приговор был весьма мягким: суд, «принимая во внимание прошлое обвиняемой», ограничился преданием ее общественному порицанию и постановил оставить С. В. Панину в заключении до момента возвращения взятых ею «народных денег» в кассу Народного комиссариата просвещения. Однако подсудимая согласилась отдать деньги только «законному режиму», который будет установлен в России после Учредительного собрания. Деньги были внесены представителем комитета Общества для доставления средств Высшим женским курсам, профессором И. М. Гревсом или, по другим данным, директором гимназии Я. Я. Гуревичем. 19 декабря С. В. Панина была освобождена.[121]
На практике ленинский декрет, предписывавший арестовывать и придавать суду революционных трибуналов лишь руководство партии, дал старт постепенной ликвидации местных групп партии как таковых. Нужно подчеркнуть, что из-за отсутствия у большевиков достаточных сил до весны 1918 г. действие декрета не приобрело тотального характера.
«„Вне закона“. Слова эти объяснены не были, но как будто смысл их был тот, что всякому желающему предоставлялось не то нас бить, не то — убить, а во всяком случае — арестовать. Приходилось принимать меры предосторожности: некоторые из членов ЦК (Милюков, Винавер, Набоков) уехали из Петербурга (так в тексте. — Д. Т.), другие переселились к укрывавшим их знакомым. Я тоже одно время старался не ночевать дома, но затем, увидав, что никто за мной не приходит, вернулся к себе, — вспоминал В. А. Оболенский. — Конечно, в прежнем партийном помещении заседать было невозможно, но на частных квартирах мы собирались откровенно, не принимая никаких мер предосторожности <…> То, что нас не арестовывали, объясняется тем, что большевистский центр был завален непривычной работой по налаживанию аппарата управления, а в частности, полицейский сыск был еще не организован (Чека возникла значительно позже) и не существовало систематической слежки за политическими врагами. Арестов производилось много, но они были случайны и делались, так сказать, в порядке анархии: являлись к вам какие-то вооруженные до зубов люди, обыскивали и обворовывали квартиру, а затем вас увозили в Смольный, где заседало большевистское правительство, или в одну из тюрем».[122]
По свидетельству А. С. Изгоева, обнаружение при обыске кадетского членского билета делало арест неизбежным.[123] Р. Г. Винавер вспоминала, что вскоре после того, как ее супруг, М. М. Винавер, покинул их квартиру, матросы дважды приходили его арестовывать, «терроризировали <…> старушку-няню, все говорили ей, что поднимут ее барина на штыки».[124]
И. В. Гессен описывает визит к нему домой зимой 1917—1918 гг. скрывавшегося Ф. И. Родичева, «замаскировавшего себя отпущенной длинной седой бородой»: «Она так не подходила к бросавшемуся всем в глаза красивому, словно выточенному, лицу с легкой саркастической улыбкой, что казалась накладной и никого обмануть не могла, его сразу можно было узнать. В соответствии с бородой были только потухшие глаза, и не было уже характерных широких жестов правой руки, казавшихся как бы составной частью его напористой речи. Он говорил: „Молодежь, которая видела столько крови, ничего хорошего ожидать не может“, и этими словами определил свое настроение».[125] Неоднократно ночевал у бывшего редактора «Речи», чтобы «оградить себя от угрожавшего ареста», и вернувшийся из Киева А. И. Каминка.[126]
В ночь на 3 декабря «летучим отрядом» красногвардейцев «по борьбе с хулиганством» по предписанию Военревкома был проведен обыск на квартире председателя районного комитета Петроградской стороны присяжного поверенного В. С. Каневского. Ничего предосудительного «следователи» не нашли, однако после окончания обыска супруга Каневского обнаружила пропажу серебряных ложек.[127] Вечером 16 декабря в помещение центрального партийного клуба явились красногвардейцы для производства обыска. Конфисковав плакаты и воззвания, которые расклеивались во время выборов в Учредительное собрание, красноармейцы удалились.[128] Два настоящих налета красногвардейцев на помещение клуба Московского района состоялись в ночь с 1 на 2 и с 5 на 6 января. Во время первого налета были взломаны шкафы, разбросаны книги и брошюры, похищены запасы чая и сахара, конфискованы печать и кассовая книга.[129]
Примечательно, что кадеты в первые месяцы после большевистского переворота были единодушны в своей убежденности в скором падении власти Советов. «Я не видел человека, который сомневался бы в непосредственно предстоявшем свержении большевиков. Вопрос сводился именно лишь к тому, как и когда», — вспоминал И. В. Гессен.[130]
Формально нелегальное положение не помешало ряду близких к кадетам деятелей участвовать в первом, неудавшемся покушении на В. И. Ленина 1 января 1918 г. Обстоятельства этого покушения подробно описаны в литературе.[131] Активную роль в его подготовке сыграли Н. В. Некрасов и дочь А. М. Колюбакина Нина.[132]
Как известно, Всероссийскому учредительному собранию большевики отвели лишь один день работы — 5 января 1918 г. Присутствовало чуть больше 400 депутатов — во многих округах выборы еще не состоялись, а даже уже избранные депутаты не успели приехать в Петроград. В связи с многочисленными арестами на конспиративном заседании кадетского ЦК в Москве было решено на открытии Учредительного собрания не присутствовать, а начать работу в представительном органе лишь после освобождения арестованных соратников по партии.[133] На заседании преобладали эсеры. Большинством голосов депутаты отказались обсуждать предложенную ВЦИК Советов «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа», по сути не признав власть Советов, что вызвало протест депутатов-большевиков, демонстративно покинувших зал заседаний. Во время обсуждения вопросов о мире и земле зал покинули левые эсеры, тем самым лишив собрание кворума. По требованию караула заседание было прервано.
Мирная демонстрация сторонников Учредительного собрания, организованная эсерами утром 5 января, была расстреляна. Погибло 12 человек, ранены не менее 20 человек.[134] «Помню, что первая зловещая остановка была на Литейном, недалеко от Невского. По демонстрации пробежал как бы электрический ток. Стало окончательно очевидно, что дело благополучно не обойдется. Взволнованным шепотом передавали по рядам, что при повороте с Литейного, куда должна была завернуть демонстрация, чтобы направиться к Таврическому дворцу, где собиралось Учредительное собрание, стоят заставы латышей-красногвардейцев и, главное, матросов — красы и гордости революции, — которых Петроград уже достаточно знал к этому времени <…>. Прошли несколько шагов, заворачивая за угол, и вдруг началась прямая пальба по демонстрации. „Товарищи рабочие и солдаты“, шедшие сплошными рядами впереди демонстрации, не остановили других солдат и рабочих, начавших палить из винтовок и пулеметов в своих заведомо безоружных „товарищей“. Раздались отчаянные крики некоторых распорядителей: „Стоять, стоять, не бежать!“ Один из распорядителей упал около меня раненый. Кого-то несли из передних рядов умирающим. В такой обстановке не может „стоять“ не только толпа, но и любая воинская часть, если она не может в свою очередь обнажить оружия. С минуту толпа как бы раскачивалась и потом вдруг сразу кинулась врассыпную, в сторону от убийственного огня впереди», — писал почти двадцать лет спустя Д. И. Мейснер.[135]
В ночь на 7 января ВЦИК Советов, состоящих из большевиков и эсеров, принял ленинский декрет о роспуске Учредительного собрания. Большевистская власть лишила себя легитимности. Узурпаторы мотивировали это решение тем, что Учредительное собрание было избрано по спискам, составленным до Октябрьской революции, и не отражает реального соотношения политических сил[136].
Разгон Учредительного собрания положил конец тем демократическим преобразованиям, под лозунгом которых проходила Февральская революция. Он привел к полной деградации политических и общественных институтов, норм, ценностей. Надежды на выход из затянувшегося национального кризиса мирным, цивилизованным путем были большевиками перечеркнуты. Неудача попытки демократической консолидации страны, кризис легитимности стали причинами начала Гражданской войны.
Пожалуй, апофеозом преследований кадетов в послеоктябрьский период было печально известное жестокое и бессмысленное убийство «министров-капиталистов» А. И. Шингарева и Ф. Ф. Кокошкина. «Наш век» грустно иронизировал по этому поводу: «В ясный белый день за двумя металлическими гробами шло несколько тысяч человек. Все это были, конечно, контрреволюционеры, саботажники, банкиры, заводчики и фабриканты. Так, по крайней мере, назовет их репортер „Правды“, если эта почтенная газета удостоит дать хотя бы несколько строк о похоронах Шингарева и Кокошкина. О, если б это было так! Как отрадно было бы узнать, что [С. А.] Венгеров и [А. М.] Редько стали фабрикантами, что у [А. С.] Зарудного и проф[ессора] [И. М] Гревса завелись „капиталы“, что многочисленная учащаяся молодежь в потертых пальто не живет впроголодь, а [В. И.] Чарнолусский и [Л. М.] Брамсон стоят во главе крупного предприятия».[137]
В записке, приложенной к сдвоенному № 2—3 «Вестника…» за 1918 г., посвященному убийству А. И. Шингарева и Ф. Ф. Кокошкина, сообщалось, что типография, в которой печатался журнал, подверглась разгрому красногвардейцев. Значительная часть набора была рассыпана, корректуры и оригиналы испорчены или уничтожены.
Советское правительство было застигнуто врасплох этим убийством и попыталось выставить его провокацией с целью опорочить Советскую власть. По инициативе эсеровской части СНК было начато расследование. Деятельность специальной следственной комиссии, в которую вошли нарком юстиции И. З. Штейнберг, нарком по морским делам П. Е. Дыбенко и председатель Комитета по борьбе с погромами и комендант района Смольный—Таврический дворец В. Д. Бонч-Бруевич, подробно рассмотрена В. В. Шелохаевым.[138] Отметим, что комиссии удалось оперативно установить личности преступников, 8 человек даже были взяты под стражу, однако непосредственные убийцы, матросы О. Крейс и Я. И. Матвеев, так и не были арестованы. Дело было передано в ревтрибунал, но суд так и не состоялся. Ревтрибунал возвратил дело в следственную комиссию для доследования, а арестованные затем и вовсе были отпущены.
Разгон Учредительного собрания и убийство двух видных партийных деятелей в значительной степени явились переломным моментом в деятельности кадетов. До этого времени все их внимание было сосредоточено на предстоящем открытии Учредительного собрания. По свидетельству В. А. Оболенского, «в той или другой степени в него верили все [кадеты], одни больше, другие меньше, но считали, что оно решительно изменит обстановку. В партийных комитетах обсуждали предстоящие выступления его членов, составляли заявления и декларации, уточняли партийные позиции как во внутренней, так и во внешней политике».[139]
После разгона Учредительного собрания деятельность кадетского ЦК в Петрограде фактически прекратилась, потеряв, как небеспричинно утверждал А. А. Борман, «всякий смысл»: «Все понимали, что надо было уезжать — пробираться туда, где нет большевиков или же уходить в подполье, <…> только немногие [видные кадеты] постарались превратиться просто в обывателей, надеясь тихонько отсидеться в своих углах».[140] Тем не менее в январе 1918 г. ЦК постановил «немедленно начать действенную борьбу с большевизмом. <…> Должна быть создана достаточно мощная, связанная с партией физическая сила».[141] Весной 1918 г. продолжали деятельность партийные комитеты в Московской губернии, Архангельске, Томской губернии, Харбине, Харькове, состоялись Московская губернская и Южнорусская партийные конференции.[142]
В первом номере журнала столичной кадетской фракции учащихся средних учебных заведений «Новь», вышедшем вскоре после разгона Учредительного собрания, было опубликовано полное надежды воззвание к учащейся молодежи с призывом к борьбе с узурпаторами власти: «Вместо единой великой России — ряд самостоятельных государств, притупляющих оружие в братоубийственной бойне; вместо свободного народа — миллионы истомившихся, исстрадавшихся людей, жертв обмана и темноты, пешек насилия и произвола <…> Ныне народу русскому нанесен новый, самый страшный и губительный удар — его последняя надежда и защита — Учредительное собрание — разогнано шайкой фанатиков и безумных доктринеров».[143]
Кадеты претендовали на роль консолидирующей силы в организации антибольшевистского движения, сотрудничая с политическими партиями как левее, так и правее. «Нужно собирать и сплачивать силы, — писал Н. И. Астров. — Они нужны для продолжения борьбы, для жизни, для торжества правды».[144] С. Ф. Ольденбург с горечью констатировал: «Гибнет Родина, вокруг одичание и зверство».[145] П. В. Герасимов со страниц «Вестника партии народной свободы» публично заявлял, что «партия к [онституционно] -д [емократическая] ожесточенно боролась с большевизмом не только потому, что в русских условиях это течение запятнало себя слишком явственными следами неразборчивого авантюризма и продажного предательства. Большевизм отрицался нашей партией и в основных своих свойствах — в стремлении рассудку вопреки и наперекор стихиям превратить русскую революцию в социальный катаклизм и в желании использовать революционные завоевания не в интересах всего народа, а в корыстных и примитивно первобытных интересах отдельных классовых или экономических групп».[146] Помимо этого в партийном еженедельнике вышла серия разоблачительных статей А. С. Изгоева «Письма о большевизме».
Крайне негативно встретили кадеты известие о подписании Брестского сепаратного мира с Германией. 28 марта 1918 г. было опубликовано заявление Петроградского городского комитета: «Как только Германия объявила войну России, партия народной свободы напрягла все свои силы для организации борьбы с врагом. И во времена царизма, и в бурные месяцы революции, партия неустанно повторяла, что лозунг „все для защиты отечества“ должен объединить всех граждан России, без различия классов и национальностей. В тяжкие дни, когда за разложением армии следует позорный сепаратный мир, заключаемый за спиной народа людьми, непризнанными страной, Петроградский комитет считает свои долгом вновь повторить свой патриотический призыв. Грозные испытания войны и потрясения революции не только окончательно расстроили хозяйственную жизнь страны, но и породили, надо надеяться временно, апатию и притупление общественного сознания. В самых различных слоях населения находятся отдельные обессиленные люди, которые ждут немцев как избавителей от бед. Петроградский комитет выражает глубочайшее негодование на такое отсутствие гражданственности. Разорением, унижением, кровью затопила смута Россию. Но все эти бедствия не могут сравниться с бедствием порабощения внешним врагом. Немецкая неволя, организованная и систематическая, надвигается на нас. Перед этой национальной катастрофой меркнут все наши испытания. В сознании тягчайшей ответственности перед русским народом и перед следующими поколениями, мы заявляем, что защита отечества и заключение мира должны происходить в единении с союзниками. Но лишь тогда окажутся действительными эта защита и этот мир, когда руководить судьбой государства будет общенациональная власть, считающаяся с интересами не отдельных классов и партий, а с нуждами всей России».[147]
После майской партийной конференции 1918 г., в резолюции которой говорилось о необходимости создания «национальной власти» и «воссоздания государственности как национального завоевания», возрождения единой России, непримиримой борьбы с большевизмом, непризнании Брестского мира, верности союзникам и поддержки генерала А. И. Деникина, кадеты вынуждены были окончательно перейти на нелегальное положение.[148] Как позже напишет один из участников конференции, она стала «последним завещанием партии, <…> завещала борьбу с насильниками до конца».[149]
Таким образом, начиная с лета 1918 г. партия как единое целое перестает существовать. Некоторое время конспиративные заседания ЦК проводились в Москве, затем партийная активность будет перенесена в Екатеринодар, Киев, Омск, Архангельск, Гельсингфорс, Крым и т. д. По мере распространения Советской власти местные кадетские организации окончательно прекращали свое существование или уходили в подполье. Непосредственно партийные структуры были заменены общенациональными антибольшевистскими объединениями, с участием других оппозиционных партий и объединений.
1. Подр. см.: Медушевский А. Н. Учредительное собрание как политический институт революционного периода // Отечественная история. 2008. № 2. С. 3—29; Попова О. Г. Идея Учредительного собрания в российской истории и его роль в попытке создания правового государства в 1917 — начале 1918 гг. // Проблемы истории России: сб. научн. тр. / под ред. А. Т. Шашкова. Вып. 2. Опыт государственного строительства XV—XX вв. Екатеринбург, 1998. С. 146—175; Протасов Л. Г. Идея Учредительного собрания // Всероссийское Учредительное собрание: Энциклопедия / авт.-сост. Л. Г. Протасов. М., 2014. С. 155—157.
2. Цит. по: Рубаник С. А. Государственно-правовые воззрения П. И. Пестеля и Н. М. Муравьева. М., 2009. С. 144.
3. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 14.
4. Программа Исполнительного комитета [Народной воли] // «Народная воля» в документах и воспоминаниях / под ред. А. В. Якимовой-Диковской, М. Ф. Фроленко, И. И. Попова, Н. И. Ракитникова, В. В. Леоновича-Ангарского. М., 1930. С. 40—41.
5. Программа РСДРП, принятая II съездом партии // Второй съезд РСДРП (июль-август 1903 г.) / Протоколы съездов и конференций Всесоюзной коммунистической партии (б); под ред. С. И. Гусева, П. Н. Лепешинского. М., 1932. С. 423; Программа партии социалистов-революционеров // Сборник программ политических партий в России // предисл. В. В. Водовозова. СПб., 1905. С. 23.
6. Петрункевич И. И. Ближайшие задачи земства // Юбилейный земский сборник. 1864—1914 / под. ред. Б. Б. Веселовского, З. Г. Френкеля. СПб., 1914. С. 434.
7. Обращение к обществу [От Общероссийского съезда земских и городских деятелей 6—8 июля 1905] / Либеральное движение в России, 1902—1905 гг. / Отв. ред. В. В. Шелохаев; сост. Д. Б. Павлов; авт. примеч. О. Н. Лежнева, Д. Б. Павлов. М., 2001. С. 300—302; Программа «Союза освобождения» [Принята III съездом «Союза Освобождения» 25—28 марта 1905 г.] // Там же. С. 158—162.
8. Ход этих заседаний и состав участников подробно рассмотрены Т. Эммонсом: Emmons T. Russian`s banquet Campaign // California Slavic Studies. 1977. № 10. С. 61, 67—70.
9. Подр. см.: Селезнев Ф. А. Либералы и социалисты — предшественники кадетской партии // Вопросы истории. 2006. № 9. С. 22—35.
10. Отчет Центрального Комитета конституционно-демократической партии (партии народной свободы). За два года с 18 октября 1905 по октябрь 1907 г. СПб., 1907. С. 43; Шелохаев В. В. Кадеты — главная партия либеральной буржуазии в борьбе с революцией 1905—1907 гг. М., 1983. С. 50, 305; Его же. Конституционная партия в России и эмиграции. М., 2015. С. 276.
11. Вступительная речь П. Н. Милюкова [12 октября 1905 г.] // Съезды и конференции конституционно-демократической партии 1905—1920 гг.: В 3 т. / Центр политической и экономической истории России Российского независимого института социальных и национальных проблем; отв. ред. В. В. Шелохаев (Далее — Съезды и конференции…). Т. 1. М., 1997. С. 22.
12. Доклад Ф. Ф. Кокошкина [6 января 1906 г] // Там же. С. 75.
13. Программа конституционно-демократической партии [Принята II съездом 5—11 января 1906 г.] // Там же. С. 192
14. Там же. С. 193—194.
15. Там же. С. 194—195.
16. Подр. см.: Выборгский процесс. СПб., 1908; Обвинительный акт о дворянах Сергее Муромцеве, князе Петре Долгорукове, Николае Гредескуле, князе Дм. Шаховском, обвиненных в преступлении, предусмотренном 51 и 3 п. 1 ч. 120 ст. Уголовного Уложения // ЦГИА СПб. Ф. 356. Оп. 3. Д. 3; Процесс 169 депутатов Первой Государственной думы // Вестник народной свободы. 1907. № 49. Стб. 2101—2123; № 50. Стб. 2167—2173; Тютюкин С. В. Июльский политический кризис 1906 г. в России. М., 1991.
17. Кручковская В. М. Центральная городская дума Петрограда в 1917 г. / АН СССР, Ин-т истории СССР, Ленингр. отделение; отв. ред. О. Н. Знаменский. Л., 1986. С. 18—23; Николаев А. Б. Думская революция: 27 февраля — 3 марта 1917 г.: В 2 т. Т. 1. СПб., 2017. С. 76—169.
18. Гайда Ф. А. Либеральная оппозиция на путях к власти. 1914 — весна 1917 г. М., 2003. С. 268.
19. Асташов А. Б., Булдаков В. П. Война в столице империи // Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис / отв. ред. Ю. А. Петров. М., 2014. С. 755; Николаев А. Б. Революция и власть: IV Государственная дума, 27 февраля — 3 марта 1917 года. СПб., 2005. С. 258.
20. См. свидетельства современников событий и работы исследователей: Думова Н. Г. Кадетская партия в период мировой войны и Февральской революции. М., 1988. С. 104—105; Краснова Е. И. Великий князь Михаил Александрович в дни Февральской революции // История Петербурга. 2008. № 4. С. 29—34; Милюков П. Н. Воспоминания… Т. 2. С. 316—319; Николаев А. Б. Революция и власть: IV Государственная дума, 27 февраля — 3 марта 1917 года. СПб., 2005. С. 547—561; Цветков В. Ж. Белое дело в России. 1917—1918 гг. Формирование и эволюция политических структур Белого движения в России. М., 2008. С. 68—109; Шульгин В. В. Годы. Дни. 1920 / предисл. В. Владимирова. М., 1990. С. 528—545.
21. Милюков П. Н. Воспоминания (1859—1917): В 2 т. / сост. и авт. вступ. ст. М. Г. Вандалковская. Т. 2. М., 1990. С. 316.
22. [Акт непринятия престола Великим князем Михаилом Александровичем. 3 марта 1917 г.] // ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 2100а. Л. 7; Николаев А. Б. Думская революция: 27 февраля — 3 марта 1917 г.: В 2 т. Т. 2. СПб., 2017. С. 224—225.
23. П. Н. Милюков возглавил Министерство иностранных дел, инженер, депутат IV Государственной думы от Томской губернии Н. В. Некрасов стал министром путей сообщения, профессор политэкономии и статистики, бывший ректор Московского университета А. А. Мануйлов — просвещения, врач, депутат IV Государственной думы от Петрограда А. И. Шингарев — земледелия.
24. Пирсон Р. Милюков // Критический словарь русской революции: 1914—1921 / сост. Э. Актон, У. Г. Розенберг, В.Ю Черняев. СПб., 2014. С. 156. Постол В. И. Диктат vs демократия: дилемма Февральской революции в свете дискурс-анализа // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. 2010. № 3. С. 37.
25. Оболенский В. А. Моя жизнь, мои современники. Париж, 1988. С. 538.
26. Постановления ЦК 3 марта 1917 г. // Протоколы Центрального Комитета и заграничных групп конституционно-демократической партии 1905 — середина 1930‑х гг.: В 6 т. / Центр политической и экономической истории России Российского независимого института социальных и национальных проблем, Ассоциация «Российская политическая энциклопедия», ГА РФ; cост. Д. Б. Павлов (Далее — Протоколы Центрального Комитета…). Т. 3. М., 2000. С. 354.
27. Протокол заседания пленарного состава ЦК и парламентской фракции партии народной свободы с участием членов партии из Государственного совета и из прежних составов Государственной думы 10—13 марта 1917 г. // Там же. С. 361.
28. Отчет о вечернем заседании 25 марта [1917 г.]. [Доклад Ф. Ф. Кокошкина «Об учредительном собрании»] // Съезды и конференции… Т. 3. Кн. 1. М., 2000. С. 407.
29. Там же. С. 405.
30. [Прения по докладу Ф. Ф. Кокошкина] // Там же. С. 415.
31. [Обсуждение и принятие тезисов по докладу Ф. Ф. Кокошкина «Об Учредительном собрании»] // Там же. С. 430.
32. См., напр.: Думова Н. Г. Кадетская партия в период мировой войны и Февральской революции. М., 1988. С. 139; Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. С. 64—66.
33. Резолюции и постановления Восьмого съезда конституционно-демократической партии // Съезды и конференции… Т. 3. Кн. 1. М., 2000. С. 651.
34. Речь. 1917. 18 июля.
35. Причем партийная дискуссия о сроках созыва Учредительного
собрания продолжилась и на заседаниях Особого совещания: В. А. Маклаков
и В. Д. Набоков полагали, что необходимо отсрочить выборы до окончания
войны, чтобы обеспечить якобы их максимальный демократизм, предотвратить фальсификацию
результатов, более того, считали выборы в Учредительное собрание в неграмотной
стране фарсом (Думова Н. Г. Кадетская
партия в период мировой войны и Февральской революции. М., 1988. С.
179; Черкесова Н. Н. Всероссийская
по делам о выборах в Учредительное собрание комиссия (Всевыборы),
3 марта 1917 г. — 1 марта 1918 г. М., 2002.
С. 23—25). Позже тот же В. Д. Набоков писал, что созыв УС по окончании
войны был «единственно правильным решением вопроса», признав, что Временное правительство
не обладало реальной силой, чтобы пойти на этот шаг (Набоков В. Д. Временное правительство //
До и после Временного правительства: избранные произведения / cост. и.
предисл. Т. О. Пономаревой.
СПб., 2015. С. 325).
36. Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное собрание: история созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 118—140; Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997.
37. Набоков В. Д. Указ. соч. С. 324.
38. Оболенский В. А. Моя жизнь, мои современники. Париж, 1988. С. 547.
39. Даже в странах, имевших давнюю традицию представительной демократии, женщины получили избирательные права несколько позже: в Великобритании и Германии в 1918 г., в США в 1920, а во Франции и вовсе в 1944 г. (Герасименко Т. В. К вопросу об избирательных правах женщин // Ползуновский альманах. 2000. № 3. С. 157—158) .
40. Положение о выборах в Учредительное собрание (Постановление Временного правительства об утверждении раздела I Положения о выборах в Учредительное собрание). Пг., 1917. С. 8—9.
41. Исполнительный комитет Петроградского Совета в конце марта создал Комиссию по Учредительному собранию во главе с трудовиком Л. М. Брамсоном, состоящую преимущественно из трудовиков и эсеров, действующую параллельно с Особым совещанием. Но и эта комиссия вскоре признала, что созыв невозможен ранее сентября. Подр. см.: Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. С. 63.
42. Выборы в Учредительное собрание // Вестник партии народной свободы (Далее — ВПНС). 1917. № 14—16. С. 2; Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное собрание: история созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 103—118, 121.
43. Знаменский О. Н. Всероссийское учредительное собрание: история созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 73—75, 173; Черкесова Н. Н. Всероссийская по делам о выборах в Учредительное собрание комиссия (Всевыборы), 3 марта 1917 г. — 1 марта 1918 г. М., 2002. С. 23—25, 27—32; Шелохаев В. В. Конституционно-демократическая партия в России и эмиграции. М., 2015. С. 513, 561—562.
44. Список членов фракции партии народной свободы во Временном совете Российской республики // ГА РФ. Ф. 579. Оп. 1. Д. 930. Л. 1—2.
45. Отчет о дневном заседании 26 июля // Съезды и конференции… Т. 1. Кн. 1. С. 704—706; Отчет о вечернем заседании 26 июля // Там же. С. 709—712; Постановления девятого съезда конституционно-демократической партии // Там же. С. 724—726.
46. Доклад П. Н. Милюкова о политическом положении в стране на дневном заседании 9 мая 1917 г. // Там же. С. 497.
47. Отчет об утреннем заседании 27 марта 1917 г. // Там же. С. 451—452.
48. Астрахан Х. М. Большевики и их политические противники в 1917 г. Л., 1973. С. 180.
49. Доклад Ф. Ф. Кокошкина «Автономия и федерация» на дневном заседании 11 мая 1917 г. // Съезды и конференции… Т. 3. Кн. 1. М., 2000. С. 559—560.
50. Существенное расхождение во мнениях как среди членов правительства, так и конкретно в недрах самой кадетской партии вызвали соглашения правительственной делегации с Украинской радой о прерогативе власти в решении вопросов внутренней политике в регионе, достигнутые в те дни, когда потерпело неудачу широкомасштабное наступление на фронте. Провал наступления и выход министров-кадетов, убежденных, что без них коалиционный кабинет не будет работоспособен, из состава правительства вновь привели к крупным антивоенным и антиправительственным манифестациям в столице, тон которым задавали большевики. Совещания кадетов по вопросу о текущей политической ситуации в Петрограде и тактике партии выявили существенный разброс мнений: А. И. Шингарев предлагал потребовать от правительства «категорического разрыва с большевиками», Ф. И. Родичев убеждал соратников по партии в том, что они должны уйти в оппозицию и «разоблачать правительство» на митингах, В. Н. Пепеляев настаивал на «разоружении полков и рабочих», не боясь крови и рассчитывая тем самым положить конец двоевластию ([Дневник А. В. Тырковой. 6—19 июля 1917 г.] // Наследие Ариадны Владимировны Тырковой: Дневники. Письма / сост. Н. И. Канищева. С. 191—193, 196—197, 200). Центральный Комитет партии в итоге лишь обратился с воззванием к населению Петрограда с призывом не участвовать в демонстрациях большевиков ([Воззвание Центрального Комитета партии народной свободы] // ВПНС. 1917. № 8—10. С. 10). После июльского правительственного кризиса А. И. Шингарев пожаловался А. В. Тырковой: «Вообще я думаю, что мы, кадеты, не годимся для политики. Мы слишком честные люди <…> Наши министры не сумели поставить себя, занять достаточно веское положение в кабинете, заставить с собой считаться» ([Дневник А. В. Тырковой. 5 июля 1917 г.] // Наследие Ариадны Владимировны Тырковой… С. 190).
51. Резолюции седьмого съезда конституционно-демократической партии // Съезды и конференции… Т. 3. Кн. 1. М., 2000. С. 494.
52. Лосский Н. Чего хочет партия народной свободы (конституционно-демократическая)? Пг., 1917. С. 2.
53. Набоков В. Д. Указ. соч. С. 274.
54. Думова Н. Г. Кадетская партия в период мировой войны и Февральской революции. М., 1988. С. 224.
55. Отчет о вечернем заседании 14 октября // Съезды и конференции… Т. 3. Кн. 1. М., 2000. С. 737.
56. Агитационная комиссия // ВПНС. 1917. № 14—16. С. 21; Протокол заседания ЦК 29 марта 1917 г. // Протоколы Центрального Комитета… Т. 3. М, 2000. С. 366.
57. Протокол заседания ЦК 29 марта 1917 г. // Протоколы Центрального Комитета… Т. 3. М., 2000. С. 365—366. Отметим, что литературно-издательская комиссия координировала и издательскую деятельность партии в провинции.
58. Шелохаев В. В. Конституционно-демократическая партия в России и эмиграции. М., 2015. С. 544.
59. Журнал заседания организационной комиссии литературно-художественного отдела при литературно-издательской комиссии // ГА РФ. Ф. 579. Оп. 1. Д. 775. Л. 1.
60. Протокол заседания ЦК 29 марта 1917 г. // Протоколы Центрального Комитета… Т. 3. М., 2000. С. 366. Тыркова А. В. Из воспоминаний о 1917 годе // Грани. 1983. № 130. С. 131.
61. Отчет о дневном заседании 14 октября 1917 г. // Съезды и конференции… М., 2000. Т. 3. Кн. 1. С. 731. Кроме того партийное руководство наладило контакты с представителями высшего командования, Союза георгиевских кавалеров и Союза офицеров армии и флота. Последний возглавлял кадет, депутат I и IV Государственных дум, подполковник Л. Н. Новосильцев. П. Н. Милюков, А. И. Шингарев и Ф. И. Родичев принимали участие еще в организационной конференции офицерского Союза и, по мнению Н. Г. Думовой, повлияли на выработку резолюции против выборности командиров и за послевоенный контроль России над черноморскими проливами (Думова Н. Г. Кадетская партия в период мировой войны и Февральской революции. М., 1988. С. 172).
62. Постановления Девятого съезда конституционно-демократической партии // Съезды и конференции… М., 2000. Т. 3. Кн. 1. С. 727—728.
63. Резолюция о выборах в Учредительное собрание // Там же. С. 674. По Положению о выборах один и тот же кандидат мог быть выставлен в нескольких округах, но не более, чем в пяти.
64. Петроградская группа // ВПНС. 1917. № 23. С. 10.
65. См., напр.: Кареев Н. И. Учредительные собрания в Западной Европе (1789—1911) // Вестник Временного правительства. 1917. 12 марта.
66. Кареев Н. И. Прожитое и пережитое / подг. текста, вступ. статья и коммент. В. П. Золотавина. Л., 1990. С. 264.
67. Партия народной свободы // Всероссийское Учредительное собрание: Энциклопедия / авт.-сост. Л. Г. Протасов. М., 2014. С. 304, 306.
68. В состав комиссии вошли 6 членов ЦК, из которых 5 представляло его Московское отделение (А. А. Кизеветтер, Н. М. Кишкин, М. Г. Комиссаров, М. В. Шабашников, Н. Н. Щепкин), а один — Петроградское (А. И. Шингарев).
69. Всероссийская агитационная комиссия // ВПНС. 1917. № 20. С. 7.
70. Выборы в Учредительное собрание // ВПНС. 1917. № 24—25. С. 2.
71. Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное собрание: история созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 98—99.
72. Резолюция о выборах в Учредительное собрание //
Съезды и конференции… М., 2000.
Т. 3. Кн. 1. С. 674—675.
73. Протокол заседаний X съезда партии народной свободы 14—16 октября 1917 г. // Там же. С. 748.
74. Партия народной свободы // Всероссийское Учредительное собрание: Энциклопедия / авт.-сост. Л. Г. Протасов. М., 2014. С. 300—306.
75. Знаменский О. Н. Всероссийское Учредительное собрание: история созыва и политического крушения. Л., 1976. С. 255.
76. Петроградская группа // ВПНС. 1918. № 6. Стб. 165.
77. Подсчитано автором по: Шевцов А. В. Непериодические издания русских либеральных и консервативных партий начала XX века: Библиографический указатель. СПб., 2002. С. 54—64, 84—92.
78. Подсчитано автором по указ. соч. С. 54—92.
79. Изгоев А. С. К избирательной кампании // ВПНС. 1917. № 23. С. 1—2.
80. Петроградская группа // ВПНС. 1918. № 6. Стб. 164.
81. Протасов Л. Г. К истории конфликта между Совнаркомом и Всероссийской избирательной комиссией // Проблемы политической и экономической истории России: Сб. ст. К 60-летию профессора В. В. Журавлева / Отв. ред. В. В. Шелохаев. М. 1998. С. 89—101.
82. От Всероссийской комиссии по выборам в Учредительное собрание // ВПНС. 1917. № 24—25. С. 2.
83. Выборы в Учредительное собрание // ВПНС. 1917. № 17—25. С. 8.
84. Отсрочка Учредительного собрания // Русские ведомости. 1917. 28 ноября.
85. Выборы в Учредительное собрание // ВПНС. 1917. № 24—25. С. 2.
86. [Дневник А. В. Тырковой. 28 ноября 1917 г.] // Наследие Ариадны Владимировны Тырковой: Дневники. Письма / сост. Н. И. Канищева. М., 2012. С. 209.
87. Борман А. А. А. В. Тыркова-Вильямс по ее письмам и воспоминаниям сына. Вашингтон, 1964. С. 139.
88. Декрет о печати // Декреты Советской власти: В 57 т. / подг. к печати С. Н. Валк и др. Т. 1. 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 24—25.
89. Редакторами «Борьбы» стали А. В. Тыркова и А. С. Изгоев (Петроградская группа // ВПНС. 1917. № 26—27. С. 10). А. С. Изгоев впоследствии вспоминал, что появление этой «боевой» газеты «на улицах произвело большой эффект. Большевики гонялись за продавцами, рвали и уничтожали газеты, арестовывали мальчишек. Но до того еще плохо у них была организована полицейская часть, что только после выхода третьего номера они разузнали, где газета печатается. Когда отряд красноармейцев с парадного входа заходил в помещение с ордером на закрытие газеты и арест редакторов, я по черному успел еще уйти из типографии» (Изгоев А. С. Пять лет в Советской России // Рожденное в революционной смуте / А. С. Изгоев; сост., науч. ред. А. А. Белых. М., 2017. С. 432).
90. К выборам в Учредительное собрание // Борьба. 1917. 12 ноября.
91. Оболенский В. А. Моя жизнь, мои современники. Париж, 1988. С. 565.
92. Куторга И. [Мейснер Д. И.] 1917—1918 гг. // ГА РФ. Ф. Р5881. Оп. 1. Д. 370. Л. 68.
93. Выборы в Учредительное собрание // Русское слово. 1917. 14 ноября; Накануне Учредительного собрания // Свободная Речь. 19 ноября 1917; «Свобода» предвыборной агитации // Наша Речь. 17 ноября.
94. Борман А. А. Указ. соч. С. 141.
95. Провинциальный отдел // ВПНС. 1917. № 26—27. С. 12; Провинциальный отдел // ВПНС. 1917. № 29—30. С. 22; Провинциальный отдел // ВПНС. 1918. № 1. Стб. 32; Провинциальный отдел // ВПНС. 1918. № 7. Стб. 236—237.
96. Провинциальный отдел // ВПНС. 1917. № 26—27. С. 15; Провинциальный отдел // ВПНС. 1917. № 29—30. С. 16, 21; Провинциальный отдел // ВПНС. 1917. № 31. С. 20; Провинциальный отдел // ВПНС. 1918. № 1. Стб. 30; Провинциальный отдел // ВПНС. 1918. № 4. Стб. 126; Провинциальный отдел // ВПНС. 1918. № 7. Стб. 240.
97. Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. С. 206.
98. Знаменский О. Н. Выборы в Учредительное собрание в Петрограде // Из истории Великой Октябрьской социалистической революции и социалистического строительства в СССР. Сб. ст. / Отв. ред. В. А. Овсянкин. Л., 1967. С. 128.
99. Тыркова А. В. Из воспоминаний о 1917 годе // Грани. 1983. № 130. С. 150.
100. Петроград, 17 ноября // Наша Речь. 17 ноября.
101. Цит. по: Протасов Л. Г. Всероссийское Учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. С. 206.
102. Там же. С. 197.
103. Конституционно-демократическая партия // Всероссийское Учредительное собрание: Энциклопедия / авт.-сост. Л. Г. Протасов. М., 2014. С. 192.
104. Митинг партии народной свободы // Свободная Речь. 1917. 19 ноября.
105. Закрытие «Новой речи» // Наш век. 1917. 30 ноября.
106. Голиков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР: В 2 кн. Кн. 1. М, 1986. С. 77.
107. Там же. С. 83.
108. Большевики и партия народной свободы // Наш век. 1917. 30 ноября.
109. Голиков Д. Л. Указ соч. С. 19.
110. Протасов Л. Г. Всероссийское учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. С. 271.
111. Декрет об аресте вождей Гражданской войны против революции. 28 ноября 1917 г. // Декреты Советской власти: В 7 т. / Подг. к печ. С. Н. Валк и др. Т. 1. 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 161—162; Преследования партии народной свободы // ВПНС. 1917. № 28. С. 8.
112. Шелохаев В. В. Конституционно-демократическая партия в России и эмиграции. М., 2015. С. 616.
113. Ко всем трудящимся и эксплуатируемым. Правительственное сообщение // Декреты Советской власти: В 57 т. / подг. к печ. С. Н. Валк и др. Т. 1. 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 165—166.
114. Большевики и партия народной свободы // ВПНС. 1917. № 29—30. С. 7.
115. Там же. С. 8.
116. «Не будучи в силах найти для себя сколько-нибудь широкое признание в народных массах, посылающих в большинстве случаев в Учредительное собрание представителей враждебных им партий, они прибегают к системе насилия и террора <..> подготовляют позорный и разорительный для всех классов русского народа <..> сепаратный мир <..> Партии народной свободы не за что оправдываться: она может только обвинять. Ее преданность интересам народа и правам народа доказывается всем ее прошлым. И никакие преследования и кары не заставят ее сойти с того пути самоотверженного служения Родине и преданности началам свободы и порядка, вне которых нет спасения нашего великого, хоть и растерзанного отечества» (Воззвание партии народной свободы. [Декабрь 1917 г.] // Протоколы Центрального Комитета… Т. 3. М., 2000. С. 412.
117. В. О. Товарищам узникам // ВПНС. 1917. № 29—30. С. 1.
118. К аресту С. В. Паниной // Там же. С. 10.
119. От общего собрания городского и районных комитетов партии народной свободы // Наш век. 1917. 1 декабря.
120. Суд над графиней С. В. Паниной // ВПНС. 1917. № 31. С. 7—9.
121. Освобождение графини Паниной // Наш век. 1917. 20 декабря.
122. Оболенский В. А. Моя жизнь, мои современники. С. 565.
123. Изгоев А. С. Пять лет в Советской России // Рожденное в революционной смуте / А. С. Изгоев; сост., науч. ред. А. А. Белых. М., 2017. С. 435.
124. Воспоминания Р. Г. Винавер, жены члена I Государственной думы М. М. Винавера // Архив еврейской истории / вст. ст., подг. к печ. и коммент. В. Е. Кельнера и О. А. Коростелева. М., 2012. Т. 7. С. 82.
125. Гессен И. В. В двух веках: Жизненный отчет // Архив русской революции: В 22 т. Т. 22. М., 1993. С. 405. А С. Изгоев, напротив, описывает в своих воспоминаниях, как Ф. И. Родичев попал в руки рабочей милиции и был отпущен, т. к. его приняли за простого мещанина (Изгоев А. С. Пять лет в Советской России // Рожденное в революционной смуте / А. С. Изгоев; сост., науч. ред. А. А. Белых. М., 2017. С. 440).
126. Гессен И. В. Указ. соч. С. 409.
127. Петроградская группа // ВПНС. 1917. № 29—30. С. 14.
128. Обыск в клубе партии народной свободы // Наш век. 1917. 16 декабря.
129. Петроградская группа // ВПНС. 1918. № 4. Стб. 122.
130. Гессен И. В. Указ соч. С. 382.
131. Бонч-Бруевич В. Д. Три покушения на В. И. Ленина. М., 1930. С. 3—77; Пайпс Р. Русская Революция. М., 2005. Кн. 2. С. 274.
132. Афанасова Н. А. Жизненный путь. СПб., 2005. С. 61—62.
133. Кроль Л. А. За три года (Впечатления, воспоминания, встречи). Владивосток, 1922. С. 7—8.
134. Протасов Л. Г. Всероссийское учредительное собрание: история рождения и гибели. М., 1997. С. 306.
135. Куторга И. [Мейснер Д. И.] 1917—1918 гг. // ГА РФ. Ф. Р5881. Оп. 1. Д. 370. Л. 72—73.
136. Декрет о роспуске Учредительного собрания // Декреты Советской власти: В 57 т. / подг. к печати С. Н. Валк и др. Т. 1. 25 октября 1917 г. — 16 марта 1918 г. М., 1957. С. 335.
137. Д [митрий] Ф [илософов]. Вечно гонимая // Наш век. 1918. 12 января.
138. Отношение Верховной морской следственной комиссии в Законодательный совет морского ведомства об откомандировании представителей флота в Революционный трибунал. 22 января 1918 // Военно-морской революционный комитет. Сб. документов / отв. ред. С. С. Хесин. Л., 1975. С. 242; Шелохаев В. В. Федор Федорович Кокошкин: «Праву должны быть подчинены все — от высшего представителя власти до последнего гражданина» // Российский либерализм: идеи и люди / под. общ. ред. А. А. Кара-Мурзы. М., 2007. С. 714—715.
139. Оболенский В. А. Моя жизнь, мои современники. С. 560.
140. Борман А. А. Указ. соч. С. 148.
141. Тезисы, внесенные Д. И. Шаховским в докладе его ЦК 2 февраля старого стиля 1918 г. // Протоколы Центрального Комитета… Т. 3. М., 2000. С. 414.
142. Московская группа // ВПНС. 1917. № 31. С. 15—17; Провинциальный отдел // ВПНС. 1918. № 1. Стб. 23—24; Провинциальный отдел // ВПНС. 1918. № 4. Стб. 129, 133—136; Шелохаев В. В. Конституционно-демократическая партия в России и эмиграции. М., 2015. С. 617—618.
143. Воззвание «Ко всем учащимся!» // Новь. 1918. № 1. С. 1.
144. Астров Н. И. Исполним свой долг // ВПНС. 1918. № 2. Стб. 43.
145. Ольденбург С. Ф. Памяти А. И. Шингарева и Ф. Ф. Кокошкина // Там же. Стб. 53.
146. Герасимов П. В. Вопросы партийной жизни // ВПНС. 1917. № 28. С. 2.
147. Всероссийский национальный центр — антибольшевистская организация, созданная в Москве в мае—июне 1918 г. по инициативе членов кадетского ЦК Н. И. Астрова, В. А. Степанова и Н. Н. Щепкина. Руководством ВНЦ была разработана и принята программа, включавшая следующие пункты: борьба с Германией, борьба с большевизмом, восстановление единой и неделимой России, верность союзникам, поддержка Добровольческой армии как основной русской силы для восстановления России, образование всероссийского правительства в тесной связи с Добровольческой армией и творческая работа по созданию новой России, форму правления которой может установить сам русский народ через свободно избранное им народное собрание. Силами ВНЦ разрабатывалась программа экономического и социального развития постбольшевистской России. Организация оказывала финансовую помощь лидерам Белого движения: А. И. Деникину, А. В. Колчаку, Н. Н. Юденичу. Подр. см.: Всероссийский национальный центр / сост. и авт. коммент. Н. И. Канищева. М., 2001; Спирин Л. М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало XX в. — 1920 г.). М., 1977. С. 274—276.
148. Коммюнике конференции 13—15 мая 1918 г. // Съезды и конференции… Т. 3. Кн. 2. М., 2000. С. 34—36.
149. Н. А. А. К. Клафтон // Памяти погибших / под ред. Н. И. Астрова, В. Ф. Зеелера, П. Н. Милюкова и др. Париж, 1929. С. 167.