Опубликовано в журнале Звезда, номер 10, 2018
Вадим Месяц. Стриптиз на 115-й дороге.
М.: «Э», 2017
«Стриптиз на 115-ти дорогах», возможно, звучало бы точнее. В этом сборнике — сорок восемь коротких историй, локаций от Сибири до Дикого Запада, — элементов мозаики, в которых читатель поначалу собирает главного героя, а потом оказывается, что перед ним пазл времени.
Склонность к анахронизмам Месяца мешает определиться с отношением к главному герою, понять, как он меняется; бунтовщик ли он по натуре («осквернение» Вечного огня; случайный поджог леса) или поплыл по течению в правильной реке? Автор не раз подкладывает соломку: дело в широте души.[1] И в возрасте и роде занятий: ведь чем шире душа, тем меньше у человека дел.
Это отчетливо видно в новелле «Блондинка на заднем ряду». Двух параллельных историях с промежутком в двадцать лет. Схожая локация — и как две капли похожая визави. Самолет, в котором герой пересекает Атлантику, и блондинка на галерке. В 1996‑м все было проще: взять коньяк у друзей, затем вина и окунуться в поток безумств. Обрядиться в килт из самолетного пледа. Дарить пассажирам вымышленные цветы. (Людей с особо широкой душой, как известно, держат под замком.)
«— Пацан! Настоящий русский пацан! Как я по этому соскучилась, — говорила Лиза, а я думал, почему никто раньше меня так не называл» («Блондинка на заднем ряду»).
Роман, или встреча с многократно повторенным продолжением, — мог бы повториться и в 2016-м, но герой поступил рационально. Поддержал соседку («Я не вспоминал Лизоньку. Не узнавал ее в новой соседке. Это другое чувство. Я знал ее, как знаешь дорогу в городе, где долго жил») во время тряски из-за входа в зону турбулентности; полюбовался ее животиком и не стал выяснять, как в прошлый раз, «что она любит больше всего на свете».
Вырос? Или научился выбирать?
И умел ли вовсе?
Герой Месяца не плывет по течению — действует исходя из чувств, остро реагируя на пошлость. Зарождающаяся симпатия к девочке Мэри завершилась выкидышем чувств после слов «Какой ты милый». Чесотка, а вовсе не презрение к Ельцину заставило сесть на самолет и двинуть в Южную Каролину. Байки а-ля Буковски (их сближает вовсе не содержание, а светлый такой лиризм) приводят к вояжу на родину за шинелью для случайного знакомого Лейбы («Его прадед был родом из Российской империи. Какие-то исторические обиды остались»).
Отсюда и композиция книги — разорванная на лоскутки, как жизнь. Написанная легко, но порывами.
«Стриптиз на 115‑й дороге» — тексты не о себе. Попытка разобраться в человеке. Анамнез на выросшего в соцпейзажах подростка, через жизнь которого прошли и водочный гоп-стоп в школе, и свадьба с одноклассницей в ташкентском общежитии, и большой бизнес в стране и за ее пределами — и пустота внутри, которую не заполняют ни женщины, ни деньги.
«Я лег на тротуар, вытянулся всем телом и заплакал» («Станция „Вавилон“»).
«Разбился Энди уже в субботу. Мне казалось, что погиб мой старый друг. Я не смог пойти на похороны, потому что уехал» («Дорога к Сильвии»).
Месяц умеет рассказать. В его smm-сториз обязательными жильцами становятся неожиданные конфликты, флешбэки, ассоциации и лирические вкрапления. Подать историю — половина успеха. Продать — успех полный.
Но.
В одном из интервью Вадим Месяц говорил: «Искусство должно ставить себе масштабные задачи, пусть даже невыполнимые, поэт должен преодолевать себя как человека, вытаскивать из своего опыта какие-то невероятные пласты».[2] А вивисекцией проще заниматься на самом знакомом объекте — себе. Особенно если вспомнить Барта: «Текст значит Ткань».»[3] А чтобы было не смертельно, положить на стол наполненного своими воспоминаниями/интерпретациями героя.
Он же придуманный, ему не больно.
Владимир Коркунов
1. Или вот такая интерпретация от самого Месяца: «В сущности, у короткого рассказа та же душа, что и у стихотворения» (Басинский П. Гулливер с гоголевским носом. Интервью с Вадимом Месяцем // Российская газета. 23 марта 2018 года).
2. Шабаева Т. Преодоление литературы. Интервью с Вадимом Месяцем // Российская газета. 5 октября 2017 года.
3. Барт Р. Удовольствие от текста. М., 1994. С. 515.