Опубликовано в журнале Звезда, номер 4, 2017
Анна Старобинец. Посмотри на него.
М.: АСТ — Corpus, 2017. (Серия «100% doc»)
Одним из важных читательских открытий этого года — не столько в художественном, сколько в мировоззренческом смысле — обещает стать новая книга Анны Старобинец. Это автобиографическая история женщины, еще не рожденному ребенку которой был поставлен несовместимый с жизнью диагноз. Утрата ребенка, даже и не родившегося, — ужасное, неизбывное горе, и те, кто советуют матери забыть об этом как можно скорее, не понимают, что их совет невыполним. Однако перевод в слова, проговаривание эмоционального переживания, как это происходит в книге «Посмотри на него», может сделать жизнь чуть менее мучительной.
Анна Старобинец — журналист, сценарист и писатель, автор нескольких романов в жанре horror fiction и детских детективов. Новое произведение по жанру более всего напоминает дневниковые заметки, повествующие об одном душераздирающем событии. Текст написан от первого лица, то единственного, то множественного. Это свидетельствует о том, что героиня, в отличие от многих других женщин, оказалась в страшной ситуации не одна. Каждой записи дано заглавие — собранные воедино в оглавлении, они выглядят как конспективная и предельно эмоциональная, напоминающая своими колебаниями кардиограмму история событий. До момента прощания с малышом в повествовании нет ретроспективы, все происходит в настоящем времени, и читатель оказывается включенным в происходящее. В начале XXI века благодаря «Живому журналу» дневниковые записи получили особую специфику — установку на взаимодействие с читателем. Кажется, именно надежда на такое взаимодействие была стимулом для создания «Посмотри на него».
Книга почти лишена художественности в традиционном понимании — читатель ни на секунду не должен усомниться в том, что происходящее в ней абсолютно подлинно. Было бы легче, если бы можно было поверить, что перед нами вымысел, пусть и возникший на основе реальных событий, — но в таком случае степень художественной обработки оказывается все же выше. Автор, однако, не дает нам этой возможности, не отпускает до последнего — вплоть до приложений. Книга читается на одном дыхании отнюдь не из-за захватывающего сюжета, но благодаря чувству невыносимо острого сопереживания.
Более всего поражает бесчувственность врачей, как мужчин, так и женщин, которые, как неоднократно повторяется, «не хотят портить статистику». В древности люди верили, что болезни излечиваются заговорами, то есть словами. В современном прогрессивном мире мы далеко ушли от этих представлений, однако книга Старобинец наглядно иллюстрирует, как слова доктора, злые или добрые, сказанные или нет, могут облегчить или ухудшить состояние пациента. Автор сетует на отсутствие медицинского протокола поведения в подобных ситуациях, однако, кажется, проблема гораздо шире, она связана с отсутствием эмпатии как таковой. Мы начинаем бороться за что-то и с чем-то, когда это непосредственном образом касается нас. Главная беда в том, что в нас слабо воспитан опыт сопереживания на обычном бытовом уровне. Именно поэтому мы плохо умеем учиться на чужих ошибках, пока что-то подобное не случается с нами. Один из лучших способов передачи такого опыта — искусство. Само восприятие эстетически прекрасного развивает в людях способность чувствовать то, что не связано непосредственно с их собственной жизнью.
Текст Старобинец — именно такая попытка поделиться опытом, пробиться сквозь стену бесчувствия, зародить в душах семена сочувствования и сомнения. Оформив свое глубоко личное внутреннее переживание в завершенный текст и тем самым как бы отделив его от себя, автор оказывается достаточно храбрым, чтобы отпустить его в свободное плавание — надеясь, вполне справедливо, что судно само возьмет верный курс.
Кто-то, возможно, скажет, что книга написана о вещах, о которых нельзя говорить. В ответ можно возразить, что все вещи, существующие в мире, заслуживают того, чтобы о них говорили, поскольку не оформленные в слове, они оказываются как будто ненастоящими. Как никто не вправе решать, кому жить, а кому умереть, так не вправе никто решать, чему позволено быть облеченным в слово, а чему нет.
Полина Бояркина