Опубликовано в журнале Звезда, номер 11, 2017
Эрик Хобсбаум. Разломанное время. Перевод с английского Н. Охотина.
М.: АСТ- CORPUS, 2017
Он был мастером над календарем. Ломал время и верил, что «длинный XIX век» и «короткий XX»[1] равно обречены, а авангард после советских конструктивистов способен разве что порождать симулякры.
«Разломанное время» — книга о старом культурном ландшафте, который не пережил испытания временем и сохраняется только «благодаря связи престижности в традиционном понимании и финансовой власти». Адекватной замены ему Эрик Хобсбаум (1917—2012) — один из самых известных западных историков — не видел. Он изучил останки буржуазной культуры, но не дал прогноза, куда общество массового потребления заведет потребителя своего контента. Вышедшее из писсуара Дюшана и опытов дадаистов искусство, уверяет Хобсбаум, — нежизнеспособно; это поток, «заливающий планету образами, звуками и словами».
Книга-ревизия «Разломанное время» напоминает игру в прикладную генетику: автор скрещивает историю и искусство. Его тексты впору назвать эссе разочарований; для марксиста Хобсбаума буржуазная культура априори обречена. Но пришедшая ей на смену голливудская жвачка лишь подтвердила опасения: искусство «шажками пробирается по канату между душой и рынком», а результат творческих усилий одного человека не переборет хорошо срежиссированные продукты масскульта.
Неслучайно книга начинается главой о «Манифестах» — индивидуальных и массовых криках в пустоту, которые теряли силу — даже «великий вдохновляющий „Манифест Коммунистической партии“» — в течение всего XX века. На вопрос, куда движутся искусства, Хобсбаум отвечает: в никуда; они исчезают «с растворением эстетического опыта в среде, где наши внутренние ощущения перестали отличаться от привнесенных извне». Это явление свойственно эпохе мультикультурализма, который здесь становится синонимом околокультурного ширпотреба, оставляя на рынке «игры в искусства» двух игроков: политику и рынок.
Об этом ли мечтал «консервативный социалист» Хобсбаум?
«Разломанное время» стало последней книгой, подготовленной историком лично. Она столь же разломана, как описываемая эпоха: тексты об ар-нуво, эмансипации евреев, фестивалях, гендерных правах, ученых-сталинистах, поп-арте, религии и «захвативших мир» американских ковбоях видятся скорее пазлом, чем законченным высказыванием. Это эссе разных лет и, увы, разного качества. Говоря о ридерах, Хобсбаум сетует, что они «не претендуют на улучшение читабельности, а лишь наращивают объемы памяти»[2]; модельеров наделяет профетическими способностями, смешивает восприятие толпы с восприятием индивидуума, а авангарду XXI века отказывает в генерации смыслов: «новые обедневшие языки живописи могут сообщить гораздо меньше, чем прежние» и т. д. Отсюда закономерные — не вполне комплиментарные — отзывы как в российской («Не очень хорошая книга очень хорошего историка»[3]), так и в западной прессе (Ник Коэн в «The Guardian» сожалеет, что Хобсбаум не успел пересмотреть некоторые ранние суждения, очевидно собрав сборник на скорую руку[4]) .
Отказывая новому искусству в будущем, историк видит в арсенале масскульта наследие радикальных взглядов советских художников (Малевич), фотографов (Родченко), поэтов (Маяковский), режиссеров (Мейерхольд и Эйзенштейн). Об авангарде XXI века, путях неподмасскультного искусства Хобсбаум написать не успел. Или не захотел, оставшись в «коротком» XX веке, руины которого как следует изучил и не нашел оснований дольше оставаться в непонятном или непонятом будущем.
1. По Хобсбауму, ХIХ век длился от Великой французской революции до Первой мировой, а ХХ век — от начала этой войны до развала Советского Союза.
2. Это текст середины 1990-х, и очевидно, с тех пор ситуация на рынке ридеров поменялась.
3. Наранович С. Разломанный Хобсбаум // https://gorky.media/reviews/razlomannyj-hobsbaum.
4. Cohen N. Fractured Times: Culture and Society in the 20th Century by Eric Hobsbawm // The Guardian. 31 March 2013.