Опубликовано в журнале Звезда, номер 9, 2015
Всеволод Бенигсен. Чакра Фролова.
М.: Эксмо, 2013
Это смешной роман. Смешной, как и все, что пишет Всеволод Бенигсен (а это уже шестая его книга).
Бенигсен вооружен до зубов. Он блестяще стилизует речь персонажей (деревенских жителей, уголовников-рецидивистов, Сталина, евреев, составивших партизанский отряд, который воюет с немцами и другим партизанским отрядом), он мастер комедии положений и квипрокво. Многие сцены романа по своей смеховой силе сравнимы с абсурдистскими комедиями братьев Маркс (недаром Всеволод Бенигсен — киновед по образованию, кстати, специалист по Вуди Аллену). Абсурд здесь, конечно, — ключевое слово. Собственно, написать роман о войне без него, по всей видимости, невозможно. Во всяком случае после Воннегута. Но сравнить Бенигсена напрашивается с другим американцем — Джозефом Хеллером. И «Чакра Фролова» как никакой другой роман о войне претендует на звание русской версии «Уловки 22». Только здесь безумие военного времени (да и не только военного, понятное дело) воплощается не в бюрократической уловке, а в бюрократической слепоте и беспощадности — постоянных кровопролитных сражениях всех со всеми (в том числе своих со своими) за никому не нужную глухую деревушку в Белоруссии с говорящим названием Невидово.
Из Невидово, куда главный герой (мучимый жаждой самореализации кинорежиссер Александр Фролов) попадает, заблудившись по дороге в колхоз, про который должен был снять фильм, разматывается сюжет, состоящий из искрометно смешных (как уже было сказано) сцен, включая сцены боевых действий, которые, как правило, даны ретроспективно. Но в какой-то момент читателю становится уже не так смешно, притом что высокий градус комического практически не снижается на протяжении всего романа. Просто от той нечеловеческой жестокости, которая живописуется на страницах романа, становится не по себе — и к смеху, который бывает трудно сдержать при чтении, примешивается понятный ужас. Тут Бенигсен следует за своим литературным учителем Фазилем Искандером (шутливо сказавшим, что берет Бенигсена в ученики, после того как тот, еще ребенком, прочитал ему свой рассказ): «Я полагаю, чтобы овладеть хорошим юмором, надо дойти до крайнего пессимизма, заглянуть в мрачную бездну, убедиться, что и там ничего нет, и потихоньку возвращаться обратно. След, оставляемый этим обратным путем, и будет настоящим юмором». Эта классическое высказывание Искандера, кажется, как нельзя лучше подходит к смешному роману о войне.
И в Невидово же возвращается Фролов к концу романа, чтобы снять фильм о том, как будет освобождаться деревня, — масштабную идеологическую ленту о храбрости советских солдат, большинство из которых обречено на смерть в этом бессмысленном (деревня не имеет никакого стратегического значения) сражении. Так Фролов получает шанс реализовать свои режиссерские амбиции.
«Чакрой Фролова» называется фигура высшего пилотажа, наподобие мертвой петли, только сложнее. Этот анахронизм («Чакра Фролова» была впервые выполнена через пятьдесят лет после окончания Великой Отечественной вой-ны) вынесен в заглавие не только для того, чтобы обыграть фамилию главного героя. В конце романа один из персонажей, военный летчик, отвечает на вопрос Фролова, нужны ли фигуры пилотажа: «На самом деле смысла никакого нет, — решительно сказал он. — Это просто красиво. Сложно и красиво». Так и Фролов понимает, что его постоянное желание быть нужным никак не связано с искусством, которому он себя посвятил. Ценность искусства на войне — это ценность палимпсеста: «А может, на смытой пленке будут делать рентгеновские снимки. А вдруг в этом и проявится истинное предназначение его фильма? Помогать людям не образно, а конкретно». Искусство и война — вообще, похоже, вещи несовместимые. Потому что искусство — почти всегда искусство обмана, а война — почти всегда правда, правда страдания и смерти. Вот и роман о войне написать получается только смешной. «Смешное обладает одним, может быть, скромным, но бесспорным достоинством: оно всегда правдиво. Более того, смешное потому и смешно, что оно правдиво. Иначе говоря, не все правдивое смешно, но все смешное правдиво». Это продолжение той цитаты из Искандера.