Евангелиди
Опубликовано в журнале Звезда, номер 2, 2015
Лев Тимофеев. Евангелиди. Рукопись, найденная в сгоревшем доме (часть 1, часть 2). Дружба народов. 2013. № 5—6.
Литературные итоги 2014 года подведены, все премии вручены, рецензии написаны. Наступивший год уже спешит подсунуть только что вышедшие книги — пора составлять новые лонг- и шорт-листы. А где-то там, в длинных списках прошлого сезона, затерялись произведения, потесненные своими победоносными соседями. На многие из них любопытно взглянуть с точки зрения их места на общей литературной карте. Кажется, все в них есть: и увлекательный сюжет, и актуальные мотивы, встречающиеся чуть ли не в каждом нашумевшем романе, и острая социальная проблематика, — но широкий читатель и критики все равно обходят их стороной.
Один из таких примеров — роман Льва Тимофеева «Евангелиди», опубликованный в 2013 году. С тех пор, кстати, рецензий на этот роман появилось так мало, что найти их практически невозможно. Спешим исправить сложившуюся ситуацию и предлагаем порассуждать, почему произведения со схожими темами и образами имеют столь разную судьбу — одни расходятся многотысячными тиражами и переиздаются несколько раз, а другие лишь единожды публикуются в толстом журнале.
«Евангелиди» стоило бы попасть в длинный список «Русского Букера» не в 2014-м, а годом раньше. Тогда этот роман отлично бы смотрелся в компании с «Лавром» Евгения Водолазкина. Рукопись, найденная в сгоревшем доме, рассказывает об исследователе жизни легендарного монаха-предсказателя Авеля Васильева, жившего в конце XVIII — начале XIX века. Возвращение в далекое прошлое — модная тенденция, распространенная среди современных писателей. И с этой точки зрения роман Льва Тимофеева, что называется, в тренде.
В «Евангелиди» автор остается верен себе — затрагивает «больные» для него темы. Главный герой — диссидент, пытающийся построить новую жизнь в новой стране. На страницах романа, как и в прошлых произведениях писателя, рассказывается об эмигрантах, политических заключенных, представителях власти, которые будто вышли из ада. Сквозь выдуманную историю проглядывают совсем невыдуманные факты биографии автора. Но эта «чисто советская» тема оказывается связана с библейскими мотивами (еще одна тенденция литературы нашего времени — достаточно вспомнить «Возвращение в Египет» увенчанного лаврами Владимира Шарова). Ко всему прочему по форме роман напоминает детектив: в самом начале главный герой бесследно исчезает.
Так у Льва Тимофеева получается гремучая смесь, коктейль из разных жанров. Он соединяет историю монаха Авеля, предсказывавшего смерти русских царей, с фантастической повестью о сверхъестественных способностях, неожиданно появившихся у главного героя, Тихона Евангелиди, и с психоаналитическим исследованием в духе Фрейда. И, как уже было сказано, с запутанным детективным сюжетом. Если переделать роман в сценарий, то можно смело нести его на канал НТВ. Получится отличный мистический сериал: обгоревшие трупы, деревенские алкаши, новые русские, постельные сцены — все, что пожелает душа среднестатистического зрителя.
Здесь можно было бы и закончить наши рассуждения, если бы этой характеристикой роман Льва Тимофеева исчерпывался. Но это не так. Весь пестрый набор внешних приемов (в данном случае близких к клише) — то, что лежит на поверхности и не дает задумке автора воплотиться в полной мере. В идеале мог бы получиться философский роман о необыкновенном герое, противостоящем окружающему миру, власти — и даже самой смерти. Связь судьбы Евангелиди и монаха Авеля прослеживается легко, как и параллели между героем и Христом: Тихон не только может видеть будущее, влиять на него, но даже и воскрешать умерших. Наблюдать за подобным персонажем в современном мире было бы очень интересно: каким окажется князь Мышкин XХI века, справится ли он с испытаниями, выпадающими на его долю? Однако характер Тихона не получается цельным. Психологизм, внутренние переживания интересуют автора меньше, чем динамика сюжета.
Незаконченность характеров героев усугубляется еще и тем, что сюжет продуман не до конца. Кто автор рукописи, найденной в сгоревшем доме? Откуда ему известны мысли Тихона Евангелиди? Нет даже намека на ответ.
Кто знает, может быть, таким образом автор не хотел утомлять своего читателя? Именно поэтому всегда брал текст Евангелия в кавычки, упрощал стиль, окрашивал рассказ в зловеще-таинственные тона — главное, чтобы не скучно было. А жаль, лучше бы он нас не жалел! Глядишь, и с самим Шаровым бы тогда потягался.