Публикация, вступление и примечания К. М. Азадовского
Опубликовано в журнале Звезда, номер 2, 2015
Из писем Д. Е. Максимова к М. Л. Мирза-Авакян
Более четверти века
прошло с того дня, как мы простились с Дмитрием Евгеньевичем. Уже тогда, в
марте 1987 года, провожая его в последний путь, мы, ученики Максимова, ясно сознавали:
ушел яркий деятель русской духовной культуры ХХ века, один из самых
замечательных умов нашего интеллигентского сообщества, каким оно сложилось в
1960—1970-е годы.
Теперь, спустя много
лет, вряд ли имеет смысл подробно рассказывать, кем был и чем занимался Д. Е.
Максимов, — его имя прочно и навсегда вписано в историю оте-чественной
гуманитарной культуры и хорошо знакомо каждому, кто изучает русскую
словесность. Научные труды Д. Е. Максимова (в первую очередь его статьи и книги
о Брюсове, Блоке и Андрее Белом) во многом определили развитие
историко-литературной науки второй половины ХХ века, во всяком случае, той ее
области, что обращена к Серебряному веку. Собственно, эта область и возникла у
нас благодаря трудам и стараниям Д. Е. Максимова, за которым (еще при жизни
ученого) закрепилось определение «создатель русской науки о символизме».
Приверженность
символистской эпохе Д. Е. Максимов пронес сквозь всю жизнь. Это объясняется не
только его личными вкусами и пристрастиями, но и свойственными ему человеческими
качествами: кристальной честностью, твердостью нравственных устоев и
органической неспособностью приспосабливаться к «требованиям своего времени»,
будь то политическая или идеологическая конъюнктура (впрочем, в 1930-е годы
Максимов отдал дань — разумеется, совершенно искренне! — модному тогда
«социологическому методу»). Он сохранял верность любимым авторам даже в те
мрачные годы, когда занятия «буржуазно-декадентской» культурой воспринимались
как своего рода вызов. Не следует забывать: выбор темы в советское время
свидетельствовал в немалой мере о гражданской позиции ученого-литературоведа.
«Круг его
исследовательской тематики, — подчеркивал Ю. М. Лотман (в статье, написанной к
80-летию Д. Е. Максимова), — отличается исключительным постоянством: это поэзия
русского символизма и поэзия русского романтизма. В центре одна неизменная
фигура — Александр Блок. Дмитрий Евгеньевич проложил новые дороги в изучении
творчества Валерия Брюсова, Лермонтова, Андрея Белого, в списке его научных
трудов встречаются имена Заболоцкого и других поэтов, но неизменно его внимание
возвращается к одному поэтическому имени — имени Александра Блока».1
Будучи профессором
Ленинградского университета, Д. Е. Максимов делал все, что мог (в условиях
советского вуза), чтобы передать студентам и аспирантам свою увлеченность
культурой Серебряного века. В течение многих лет он вел на филфаке Блоковский
семинар, из которого вышли известные впоследствии поэты, прозаики
и литературоведы. Он отечески заботился о своих подопечных: «проталкивал» в
печать их первые научные опыты, вникал в их будничные дела, готов был обсуждать
проблемы личного порядка… Публикуемые ниже письма
раскрывают, в частности, эту сторону его личности.
Письма Д. Е. Максимова —
неотъемлемая часть его творческой жизни. Дмитрий Евгеньевич был лично знаком и
состоял в переписке со многими именитыми современниками; его письма к ним (и,
разумеется, их ответные письма) — ценнейший источник, воссоздающий картину
того, как зарождалось и набирало силу — при деятельном участии самого Максимова
— научное освоение Серебряного века. Переписка Максимова открывает нам
малоизвестные главы его биографии (скажем, историю и судьбу его стихов, которые
он писал всю жизнь, но сообщал лишь немногим2), помогает вспомнить его
своеобразный юмор, услышать неповторимые интонации его голоса.
Письма из архива Д. Е. Максимова стали появляться в печати уже вскоре после
его смерти; к настоящему времени опубликованы: письма П. В. Куприяновского, Н.
Я. Мандельштам, Н. А. Павлович, Б. Л. Пастернака; переписка с К. И. Чуковским;
переписка с Ю. М. Лотманом и З. Г. Минц; письма (Д.
Е. Максимова) к Д. Н. Семеновскому и Л. А. Розановой. Переписка Д. Е.
Максимова лежит в основе нескольких мемуарных очерков3. Нет сомнений, что это эпистолярное наследие будет еще долгое время
привлекать к себе внимание историков русской филологической науки второй
половины ХХ века.
Несколько слов об
адресате публикуемых писем.
Мирра Леоновна Мирза-Авакян родилась в
1916 году в имении Хоцки, принадлежавшем ее бабушке (по матери) А. П.
Дворянской. Мать Мирры Н. Ю. Мирза-Авакьянц была
профессором истории; в 1920—1930-х годах она преподавала в различных учебных
заведениях Украины (в Полтаве, Харькове, Луганске и Киеве). Отец — Леон Мирза-Авакьянц, родившийся в Карабахе, — был по профессии
юристом.
В бабушкином имении,
национализированном в 1924 году, Мирра провела первые восемь лет жизни.
Закончив в 1933 году среднюю школу в Харькове, она поступает в Харьковский
государственный университет на факультет языка и литературы (откуда в 1936 году
переводится в Московский государственный педагогический институт). Ее первый
муж, студент-физик Илья Любарский, был близким другом Л. З. Копелева, также
учившимся одно время в Харьковском университете. В 1935 году Любарский был
арестован органами НКВД и осужден на пятилетний срок, а спустя три года была
арестована и расстреляна мать Мирры — якобы за участие в украинской
националистической организации (реабилитирована в 1959 году).
В 1940 году М. Л. Мирза-Авакян заканчивает (с отличием) МГПИ и получает квалификацию
преподавателя русского языка и литературы. Возвращается из лагеря муж, и с ним
вместе она проводит военные годы в Кирове (преподает в местном пединституте).
Их брак распадается к концу войны. Осенью 1944 года Мирра Леоновна
поступает в аспирантуру при Государственном педагогическом институте им. А. И.
Герцена в Ленинграде, где под руководством профессора В. А. Десницкого пишет
кандидатскую диссертацию «Блок как критик и публицист», успешно защищенную в
1947 году. Заключив в это время второй брак, она отправляется
по месту службы своего мужа — на Дальний Восток; в 1948—1951 годах преподает
литературу в Педагогическом институте Владивостока, затем переезжает в
Ленинград и с августа 1952-го по август 1956 года работает доцентом (позднее
становится деканом) библиотечного факультета Ленинградской высшей школы
профсоюзного движения (ныне — Санкт-Петербургский гуманитарный университет
профсоюзов).
В 1956 году, расторгнув
брак со вторым мужем, М. Л. Мирза-Авакян уезжает к
отцу в Армению и устраивается в Ереванский педагогический институт. В Ереване
она проработает более двадцати лет, пройдя путь от доцента до заведующего
кафедрой русской литературы (1964—1975). Этот период — расцвет ее научной
деятельности. Мирра Леоновна пишет
ряд статей о русских писателях начала ХХ века (Брюсове, Блоке, Есенине, Бунине
и др.), нередко затрагивая темы, не слишком «удобные» для советской идеологии
(такова, например, ее работа «Ф. Ницше и русский модернизм», опубликованная в
1972 году в «Вестнике Ереванского университета»). Будучи одним из
организаторов «Брюсовских чтений» (см. примеч. 1 к
письму 1), она пытается привлечь к сотрудничеству с Ереваном видных
ленинградских и московских ученых. Одним из них был Д. Е. Максимов.
В 1975 году М. Л. Мирза-Авакян защищает докторскую диссертацию (см. примеч. 1 к
письму 9), а в 1978 году, уже в звании профессора, расстается с Ереваном. Она
переезжает в Ригу, где живет ее дочь с мужем, и в течение двух лет преподает
русскую литературу на филологическом факультете Латвийского государственного
университета. Затем — при посредничестве Д. Е. Максимова (см. об этом в письмах
13 и 14) — ей удается перевестись в Ивановский университет, где она работает на
кафедре советской литературы вплоть до 1984 года.
Последнее десятилетие
своей жизни Мирра Леоновна провела в Риге (она
скончалась 13 октября 1993 года). Здесь она пишет воспоминания («История одной
семьи» и др.) — свидетельства о родных и близких, о людях, с которыми ей
довелось встретиться, о прошедшей перед ее глазами эпохе. Написанные живо и увлекательно,
насыщенные колоритными деталями и ценными историческими свидетельствами, эти
воспоминания ждут своей публикации.
Письма Д. Е. Максимова к
М. Л. Мирза-Авакян охватывают период с 1965-го по
1986 год. Общее их количество — более сорока, причем некоторые из них обращены
одновременно к Мирре Леоновне и ее дочери Ляле, с
которой Максимов, кроме того, переписывался отдельно. Сохранилось также семь
писем жены Максимова к Л. Я. Ляховской (она подписывалась Л. Максимова),
адресованных Мирре Леоновне, с короткими приписками
Дмитрия Евгеньевича.
Письма печатаются по
автографам, находящимся в настоящее время на временном хранении у публикатора
(ссылки на материалы, поступившие из семейного архива Мирза-Авакян,
при цитировании отсутствуют). Написание дат унифицировано; явные описки и
неточности исправлены без оговорок. Выражаю глубокую благодарность живущей ныне
в Испании дочери М. Л. Мирза-Авакян, сообщившей ряд
биографических сведений и предоставившей разрешение опубликовать эти письма, а
также Л. А. Жуковой и Э. С. Даниелян за помощь в работе.
1 Лотман Ю. М. Поэзия
науки // А. Блок и основные тенденции развития литературы начала ХХ века.
Блоковский сборник VII. Тарту, 1986. С. 4.
2 Стихи Д. Е.
Максимова впервые были изданы в 1983 году в Женеве; автор укрылся за
псевдонимом «Игнатий Карамов». Первая публикация в
СССР — стихотворение «Писец», обнародованное Ю. М. Лотманом в его юбилейной
статье 1986 года. Во второй половине 1980-х годов (уже после смерти Максимова)
его стихи стали появляться в отечественной периодике. В 1994 году они вышли
отдельной книгой в издании Санкт-Петербургского университета. В настоящее время
существует ряд статей и исследований, специально посвященных поэзии Д. Е.
Максимова.
3 См., например, воспоминания британской исследовательницы Аврил
Пайман, озаглавленные «Письма и память о Максимове»
(в кн.: Дмитрий Евгеньевич Максимов в памяти друзей, коллег, учеников. К
100-летию со дня рождения. М., 2007. С. 74—108. В этом же
сборнике — публикация писем Н. Я. Мандельштам к Д. Е. Максимову, его письма к
Д. Н. Семеновскому и Л. А. Розановой и переписка с К. И. Чуковским).
1
14 апреля <1965>
Многоуважаемая Мирра Леоновна<!>
Большое Вам спасибо за
Ваше любезное письмо.
Конечно, я рад был бы участвовать
в «Брюсовских чтениях» в 1966 году1 и
тем самым осуществить свое давнее желание — побывать в Армении, которую я люблю
долгой, неизменной любовью.
Но эта поездка — дело
будущего. Пока же я хочу обратиться к Вам с предложением, касающимся работы
самого талантливого моего ученика — брюсоведа
Александра Лурье.2 Им написана очень хорошая статья
«Брюсов и Блок». Статью эту следовало бы опубликовать в ближайших «Брюсовских чтениях» или, может быть, в каком-либо
ереванском издании (журнале?). Статья эта действительно интересна и не
нуждается в редактировании. Может быть, Вы могли бы ее использовать? (объем ее
11/2 листа, но, пожалуй, можно сократить). В свое
время я обращался по этому вопросу к К. В. Айвазяну3 ,
но он реагировал на мое предложение об участии Лурье в прежних «Брюсов<ских> чтениях» и о публикации его работы довольно
равнодушно, т<о> е<сть>,
по-видимому, не поверил в мою рекомендацию. Между тем,
я убежден, что привлечение молодых, талантливых брюсоведов к тому центру, который образовался в Ереване, —
дело первостепенной важности. Такие люди, как Лурье, могли бы способствовать
оживлению и освежению нашего «брюсоведения»,
которое очень нуждается в притоке свежих сил; не
«именитых»,
а талантливых и умеющих работать.4
…Еще раз благодарю Вас,
многоуважаемая Мирра Леоновна, за Ваше письмо.
С наилучшими
пожеланиями Д.
Максимов
Адрес Александра
Ароновича Лурье — Ленинград, просп<ект> Бакунина, 11/13, кв. 20.
1 Имеются в виду научные конференции, регулярно проводившиеся в 1960—1970-е
годы в Ереванском педагогическом институте русского и иностранного языков имени
В. Я. Брюсова (ныне — Ереванский государственный университет языков и
социальных наук им. В. Я. Брюсова). На основании этих конференций издавались «Брюсовские чтения» — сборники, выходящие с 1963 года; к
настоящему времени проведено (в Ереване, Москве и других городах) пятнадцать
конференций; вышло двенадцать сборников (последняя конференция состоялась в
2013 году в Институте мировой литературы; последний сборник вышел в 2010 году).
В архиве Д. Е. Максимова
сохранилось официальное письмо от ректора пединститута Р. М. Самсонова, председателя
оргкомитета по проведению III Брюсовских чтений,
посвященных 50-летию выхода в свет брюсовской
антологии «Поэзия Армении». Приглашая Д. Е. Максимова принять
участие в Чтениях 1966 года в качестве докладчика («что очень желательно») или
хотя бы гостя, ректор упоминал и о возможной публикации его статьи («до одного
печатного листа») в будущем томе «Брюсовских чтений»
(Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее — РНБ). Ф.
1136. Оп. 2. Ед. хр. 698). Однако поездка Максимова в
Ереван в 1966 году не состоялась.
2 Речь идет о
писателе, эссеисте и литературном критике Самуиле Ароновиче Лурье (род. в 1942 г.). Дважды называя его в
этом письме «Александром», Д. Е. Максимов явно ошибается, что можно объяснить
простым обстоятельством: среди сокурсников и в близком кругу С. А. Лурье обычно
именовали «Саша» или «Саня».
3 Лазарь (Казар) Вартанович Айвазян
(1913—1998) — литературовед, педагог. В 1937—1967 годах преподавал в Ереванском
педагогическом институте, где заведовал кафедрой русской литературы. В
1950—1978 годах работал в Ереванском государственном университете, где также
заведовал кафедрой русской литературы (1971—1978). Инициатор и ответственный
редактор первых выпусков «Брюсовских чтений».
4 Отвечая на вопрос о своей давней статье, С. А. Лурье поделился
воспоминаниями о некоторых событиях того времени (электронное письмо к К. М. Азадовскому от 14 августа
2014 года):
«Это моя дипломная
работа: └Блок и Брюсов. К проблеме влияния“. Насколько мне известно, она нигде
не напечатана. Рукописный (или машинописный) текст находится в моем домашнем
архиве. Дмитрий Евгеньевич поставил └отлично“ и замечательно выступил на
защите: поблагодарил меня за то, что я участвовал в работе его семинара.
Поступок необычный и смелый. Ведь после известного эпизода с доцентом
Крутиковой зимой <19>64 года (на лекции про поэзию начала ХХ века она
объявила, что вместо стихов Ахматовой, — которые, как и песни Окуджавы, могут
нравиться лишь прыщавым подросткам, — вместо Ахматовой она почитает нам,
студентам последнего курса, пародии на Ахматову; и на строке └Я на правую ногу
надела валенок с левой ноги“ я встал и вышел из этой 12-й аудитории). Было заседание кафедры (и заметка о нем в университетской газете):
повысить идеологический уровень, некоторые студенты подпали под вредное влияние
└теории умолчания“ Эренбурга, все такое; помню растерянное, реально бледное
лицо Дмитрия Евгеньевича и как он буквально дрожащими губами мне говорит:
теперь я ничего не могу сделать (имея в виду, что не видать мне аспирантуры).
Ну вот. А потом я уехал, согласно распределению, учителем в деревню Осьмино.
Дмитрий Евгеньевич Максимов был умный, высококультурный и глубоко порядочный
человек». Упоминается Л. В. Крутикова (род. в 1920 г.), литературовед и литературный критик, вдова и
хранительница наследия Ф. А. Абрамова; в 1960-е годы — доцент кафедры советской
литературы ЛГУ.
2
21 июня 1965, Комарово
Глубокоуважаемая Мирра Леоновна<!>
На мой ленинградский
адрес, как я узнал, пришел очередной том «Брюсовских
чтений».1
Большое спасибо Вам за этот
ценный подарок. Я еще не видел сборника, но стремлюсь как можно скорее с ним
ознакомиться.
Очень трогает меня Ваше
внимание. Конечно, по мере сил и возможностей (сильно ограниченных), я рад
помогать Вам в Вашем деле. Может быть, я предложу Вам для брюсовской
конференции 1966 небольшой доклад-сообщение «Брюсов и └Весы“». Этот доклад
(скорее, публикация) был когда-то мною подготовлен, но для настоящего времени
требует переделок. Если здоровье и время позволят мне проделать эту работу,
буду рад предоставить ее Вам.2
Еще раз благодарю Вас за
память и внимание.
От всего сердца желаю
Вам и всем ереванским брюсовцам успеха и удач.
Сердечно Ваш Д.
Максимов
Есть ли у Вас
«Блоковский сб<орни>к», изданный в Тарту?3 У
меня нет сб<орни>ка в
целом, но оттиски своих работ я мог бы Вам прислать.4
1 Брюсовские чтения 1963 года. Ереван, 1964 (фактически этот
сборник, составленный по материалам II Брюсовских
чтений, вышел в 1965 году).
2 О судьбе этой работы см. в дальнейших письмах.
3 Имеется в виду: Блоковский сборник. Труды научной конференции, посвященной
изучению жизни и творчества А. А. Блока, май 1962 года. Тарту, 1964 (эта книга
положила начало известной серии «Блоковских сборников», издаваемых кафедрой
русской литературы Тартуского университета; к настоящему времени вышло 18
сборников, последний — в 2010 году).
4 В первом «Блоковском сборнике» перу Д. Е. Максимова принадлежат: 1) статья
«Критическая проза Блока»; 2) статья «Александр Блок и Евгений Иванов»
(вступление к публикации воспоминаний и записей Е. П. Иванова о Блоке,
подготовленной Э. П. Гомберг и Д. Е. Максимовым); 3)
публикация «Письма и дарственные надписи Блока Александре Чеботаревской».
3
18 сентября 1970
Многоуважаемая и дорогая
Мирра Леоновна<!>
Получил Ваше письмо и вновь
благодарю Вас за память и приглашение.
Действительно, мое
желание приехать в Армению не только не уменьшилось, но и выросло после Ваших
писем и встреч с Элей Степановной.1 Ереван меня притягивает
все сильнее, и я верю, что настанет момент, когда удержаться от поездки я не
смогу.2
Жаль только, что мы с
Вами весной не договорились окончательно о теме лекций и о самой поездке (мне
помнится, Вы ждали санкции какого-то высшего начальства). Отчасти поэтому, а
отчасти в связи с совершенно непредвиденными литературными делами моя поездка,
ее возможности в осенние месяцы несколько затруднена, и я в ближайшее время не
могу точно определить ее сроков. Вероятно, я буду иметь возможность поработать у
Вас одну неделю во второй половине октября (?). Поскольку здоровье мое в
среднем состоянии, я прочел бы, пожалуй, 14 часов (с правом их несколько
растянуть).
Примерный состав лекций:
Блок, выборочно, — 8
часов
«Евгений Онегин» — 3
часа
Лермонтов — 3 часа
Лекции университетского
уровня, несколько повышенного — для студентов.
Мы можем условиться так.
Если дела и здоровье мне позволят, я недели за две (или за 10 дней) до начала
лекций Вам телеграфирую и, получив от Вас ответную телеграмму, подтверждающую
сроки (лучше, если лекции будут не каждый день, а с однодневными перерывами), —
выезжаю.
Не сердитесь на меня за
некоторые сложности, но иначе у меня не получится. В крайнем случае
мы сможем перенести все предприятие на зиму или на весну. Если же я вообще не смогу
— также на меня не сердитесь и поверьте, что это не будет капризом.
С самым сердечным
приветом, в надежде на встречу (скорую или не очень скорую).
Ваш Д.
Максимов
1 Имеется в виду Элеонора Степановна Даниелян, в то время — сотрудница
кабинета по изучению творчества В. Я. Брюсова при Ереванском государственном
педагогическом институте им. В. Я. Брюсова; ныне — доцент кафедры мировой
литературы Ереванского государственного университета языков и социальных наук
им. В. Я. Брюсова; автор работ, посвященных творчеству Брюсова.
2 Поездка Д. Е.
Максимова в Ереван осенью 1970 года не состоялась. Ученый посетил Ереван
(вместе с женой) в мае 1971 года (см. дальнейшие письма).
4
24 мая <19>71
Дорогая Мирра Леоновна<!>
Посылаю, как Вы мне сказали,
мой авиабилет в Ленинград. Сообщите, пожалуйста, о его получении — все-таки
«документ».
Чтобы не было
повторений, благодарить Вас за Ваше великолепное госте-приимство я не буду. Все
слова, которые мы можем произнести об этом, не выразят нашей взволнованности и
переполняющих нас добрых чувств к Вам и Вашим
товарищам.
Да будет Вам хорошо ныне
и присно.
Ваш Д.
Максимов
Вашей милой Ляле1 —
низкий поклон, самый почтительный, п<отому> ч<то> она — хорошая, а не
только прелестная.
Л<ина>
Я<ковлевна>2 сердечно
Вам кланяется.
1 Дочь М. Л. Мирза-Авакян.
2 Лина Яковлевна Ляховицкая (1903—1986) — жена Д. Е. Максимова.
5
26 марта <19>73
Дорогая Мирра Леоновна!
Приветствую Вас сердечно
и почтительно (издали!), обнимаю по случаю весны, а Лина Яковлевна для
нейтрализации этого, да и вообще, присоединяется. Как жаль, что не придется нам
побывать весной в Ереване и, назло армянским аскетам, осуществить все это на
деле… Слышал на днях, что и Лотманы1 ,
к сожалению, приехать к Вам не в состоянии…
Дорогая Мирра Леоновна, я очень хочу Вас просить пригласить на апрельскую
конференцию нашу московскую «дочку», очень близкую нашу знакомую, молодого
литературоведа, специалиста по Ин<нокентию> Анненскому Ирену Исааковну Подольскую.2 Она
СТРАСТНО хочет побывать в Ереване и в субсидиях не нуждается. Она предлагает на
выбор три доклада: 1) Анненский и Чехов (тезисы прилагаю), 2) Письма Анненского
к друзьям (часть их недавно была опубликована Подольской)3 ,
3) Проблемы изучения биографии Ан<ненско>го (новые материалы и
письма).
Если сможете исполнить
мою просьбу — напишите или телеграфируйте Подольской,
указав срок прибытия в Ереван и одну из трех тем по Вашему выбору. Ее адрес:
105484, Москва, Сиреневый бульвар, 54, кв. 44. Материал у нее оч<ень> интересный.
На лирич<еские>
темы писать сейчас не могу: смертельно, неправдоподобно устал.
Недавно говорил с
Муратовой4 , которая
хвалит Вашу диссертацию.
Пишу на третьем дыханье.
С самым сердечным
приветом к Вам и к Ляле.
Ваш Д.
Максимов
Завтра перешлю Вам
заявку моих б<ывших> учениц на статьи о
«Зол<отом> Руне» и «Аполлоне» для сб<орни>ка.5
1 Имеются в виду Ю. М. Лотман и З. Г. Минц, с
которыми Д. Е. Максимова связывали многолетние дружеские отношения. См.: Из
переписки Д. Е. Максимова с Ю. М. Лотманом и З. Г. Минц
/ Публ. Б. Ф. Егорова // Звезда. 2004. № 12. С.
110—144.
2 Ирена Исааковна
Подольская (род. в 1939 г.) —
историк русской литературы, автор статей об И. Ф. Анненском.
3 См.: Из неопубликованных писем Иннокентия Анненского / Вступ. статья, публ. и коммент. И. И. Подольской
// Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1972. Т. 31. Вып.
5. С. 462—469; Т. 32. Вып. 1. С. 49—57.
4 Ксения Дмитриевна
Муратова (1904—1998) — историк литературы, библиограф, текстолог, комментатор.
Научный сотрудник Института русской литературы (в 1970—1978 годах — заведующая
Рукописным отделом). Была официальным оппонентом на защите докторской
диссертации М. Л. Мирза-Авакян (1975).
5 См. примеч. 4 и 5 к следующему письму.
6
15 мая 1973
Дорогая Мирра Леоновна!
Благодарю Вас сердечно
за письмо, т<о> е<сть>
за память, поздравляю со всеми возможными праздниками, а главное — с весьма
успешным (так все говорят) окончанием вдохновленной Вами конференции. Все три
мои «ставленника» — Хмельницая1 ,
Мандрыкина2 и Подольская — в полном восторге от Еревана,
людей, природы, гостеприимства, и все единодушно и не сговариваясь называют
свою поездку к Вам праздником.
Мы с Линой Яковл<евной> охотно этому верим, т<ак> к<ак> помним о своих
собственных впечатлениях от путешествия в Армению…3
На этом я
оканчиваю лирическую часть своего письма и перехожу к
деловой. Во время нашей с Вами последней встречи Вы говорили о твердо запроектированном у Вас сборнике работ о русской
журналистике и критике начала ХХ века. Вы говорили мне тогда о достижении
специальной договоренности по поводу моей статьи о «Весах» в 6 п<ечатных> л<истов>, о
том, что о «Сев<ерном> вестнике» напишет
Куприяновский, а Вы сами — о «Мире искусства» и символистах (интереснейшая
тема!).
Я предложил Вам тогда же
работы моих бывших учениц, давно уже окончивших Лен<инградский> университет, работы, которые, наряду
с упомянутыми мною выше, — составили бы почти полную историю журналистики
русского символизма — дело грандиозное, новаторское и увлекательное. Я имел в
виду работу Фрумкиной — о «Зол<отом>
Руне»4 и Ашимбаевой — об
«Аполлоне» и акмеистах5 , а также работу известной Вам Ирены Подольской «Критические статьи И. Анненского» (не ту,
которую она читала у Вас, а ту, которую сейчас пишет).
Статьи Фрумкиной и Ашимбаевой почти уже готовы и мне хорошо известны. Это
хорошие работы, уснащенные большим количеством интереснейших неизданных
материалов. В распоряжении Подольской чуть не все неизданные
письма Анненского, который сейчас для меня и для многих — один из первых поэтов
ХХ века.
Прекрасный получился бы
сборник!
Но, дорогая Мирра Леоновна, ловить Вас на слове и оказывать на Вас малейшее
давление ни в коем случае не хочу. Может быть, Ваши намерения или намерения
нового ректора Вашего института изменились — и наши заявки на статьи
механически отпадают. Но, во всяком случае, считаю нужным послать Вам эти
заявки, в которых вполне точно сформулированы наши — Вам известные —
предложения. Если выход сборника ТВЕРДО РЕШЕН и наши
заявки Вас и Ваших коллег устраивают — пошлите нам от имени Института официальное предложение, заказ или договорное соглашение на эти
статьи. Вся наша группа — люди ОЧЕНЬ занятые, и мы можем приступить к работе
только на основании официальной договоренности. Чем скорее она будет
достигнута, тем раньше мы представим наши работы. Будем ждать скорого или не оч<ень> скорого ответа…
Рад, что Ваши противники
побеждены. Очень желаю Вам скорее одолеть свою диссертацию. Кс<ения> Дм<итриевна>6 относится к Вам оч<ень> хорошо и, конечно,
поможет. Лялю ждем осенью, хотя она — злодейка, — послав на мое имя письмо
Тамаре Юрьевне7 , даже
поклон мне не передала, не говоря уж о поцелуе (а я-то, вскрыв по ошибке это
письмо и прочтя последнюю фразу «Целую — Ляля», принял это на свой счет и
весьма возгордился!).
Эля8 так
и не приезжала или не зашла к нам?
Мы с Л<иной> Я<ковлевной> шлем Вам самые
горячие приветы и желаем всего самого лучшего.
Ваши Максимовы
Я изнемогаю от усталости
(УСТАЛОСТИ!!), заканчивая книгу, хотя до конца далеко, нужно отдохнуть, а где —
неизвестно.
Ляле скажите, что у нас
сейчас привезенная из Италии выставка Моранди9 — изумительная!
(Кажется, уже закрылась.)
Всем кафедралам
— привет!
1 Тамара Юрьевна
Хмельницкая (1905—1997) — критик, литературовед, переводчик. Близкий друг Д. Е.
Максимова.
2 Людмила Алексеевна
Мандрыкина (1906—1988) — историк, археограф;
сотрудница Рукописного отдела Российской Национальной библиотеки.
3 См. примеч. 2 к письму 3.
4 Наталья Андреевна
Фрумкина — ученица Д. Е. Максимова; под его руководством выполнила дипломную
работу «История и литературная позиция журнала └Золотое руно“».
5 Наталья Туймебаевна Ашимбаева — ученица
Д. Е. Максимова, историк литературы. Ныне — доктор филологических наук,
директор Литературно-мемориального музея Ф. М. Достоевского в С.-Петербурге. Публикатор писем Н. Я. Мандельштам к Д. Е. Максимову (см.: Дмитрий
Евгеньевич Максимов в памяти друзей, коллег, учеников. К 100-летию со
дня рождения. С. 285—340). Дипломное сочинение Н. Т. Ашимбаевой, выполненное под руководством Д. Е. Максимова,
называлось «К вопросу о литературной позиции журнала └Аполлон“».
6 К. Д. Муратова.
7 Т. Ю. Хмельницкая.
8 Э. С. Даниелян.
9 Джорджо Моранди (1890—1964) — итальянский живописец и график,
профессор Болонской Академии художеств. Выставка произведений Моранди в Государственном Эрмитаже проходила с 17 апреля по
10 мая 1973 года в Аванзале Зимнего дворца; было представлено 22 картины и 50
офортов.
7
14 июля 1973
Дорогая Мирра Леоновна!
Пишу Вам на ереванский адрес,
хотя уверен, что Вы где-то гораздо ближе — может быть, на берегу того самого
Балтийского моря, на которое и мы с Л<иной> Я<ковлевной>
смотрим сейчас в окно. Дело в том, мы, волею стихий, попали в совершенно
неожиданное для нас место — в Сестрорецк, живем здесь уже две недели и, если не
изжаримся на дико-беспощадном солнце, проживем еще столько же. Но увы! предаваться летним удовольствиям я не могу: чувствую
себя паршиво и, главное, продолжаю работать, вернее, возобновляю работу над
книгой. Совмещать работу с университетом крайне трудно.
Ваш малоприятный прогноз
о заявлениях моих молодых товарищей на статьи о символистских журналах меня
действительно огорчил. Наш последний разговор с Вами совсем было заставил меня
надеяться на возможность организовать совместное большое дело: дать историю
журналистики русского символизма. Жаль, что это может сорваться. Как я понимаю,
причина этого — смена ректоров Вашего института.1
Что
касается моей статьи, то я продолжаю о ней думать. Моя работа о «Весах» (оч<ень> древняя)
разделяется на две совершенно независимые части: 1) Литературно-бытовая история
«Весов» (Поляков2 ,
руководство, внутриредакционные отношения, тиражи и
пр. и 2) Литературная позиция «Весов». Первая работа (она вдвое или втрое
меньше второй), может быть, пойдет в брюсовское «Лит<ературное> наследство»3 (договоренность
уже есть). Вторая, если
она будет доработана, пока не имеет издательской базы. Ее я и предполагал
предложить Вам…
Всюду устраиваются юбилейные
брюсовские конференции. Я уже получил предложение,
кроме Вашего, — в Москву (ИМЛИ)4 и к нам в Пущдом.5 Отвечаю
пока вполне неопределенно: сил мало, доклада пока нет, и еще 7—8 месяцев нужно
работать над книгой о Блоке.6 Может быть, так никуда и
не смогу тронуться. Вообще устал смертельно, а вместо отдыха нужно трудиться…
Отдохните хоть Вы,
дорогая Мирра Леоновна, за себя и за нас как следует.
Всего-всего Вам и Ляле хорошего. Этого хотим мы с Л<иной> Я<ковлевной> в равной мере.
Cердечно Ваш Д.
Максимов
1 С. Т. Ахумян, занимавший с сентября 1972 года должность ректора
Ереванского педагогического института им. В. Я. Брюсова, был назначен в 1973
году министром просвещения Армянской ССР. На посту ректора его сменил Р. Г. Хачатрян (с 1974 года — С. К. Даронян).
2 Сергей
Александрович Поляков (1874—1943) — переводчик, меценат, владелец московского
символистского издательства «Скорпион» (1899—1915) и редактор-издатель журнала
«Весы» (1904—1909).
3 Имеется в виду 85-й том «Литературного наследства», посвященный Брюсову (М.,
1976).
4 О юбилейной Брюсовской конференции в Институте
мировой литературы см.: Книжное обозрение. 1973. № 48. 30 ноября. С. 12;
Литературная Россия. 1973. № 48. 30 ноября. С. 5.
5 Научная
конференция, посвященная 100-летию со дня рождения В. Я. Брюсова, проводилась в
Институте русской литературы 11—12 декабря 1973 года. В
сохранившейся программе значится доклад Д. Е. Максимова «В. Я. Брюсов в
редакции журнала └Весы“», однако, судя по отчету о прошедшей конференции,
выступление Дмитрия Евгеньевича не состоялось (см.: Пини О.
А. Памяти Валерия Яковлевича Брюсова // Русская литература. 1974. № 2.
С. 235—238).
6 Речь идет о
книге: Максимов Д. Поэзия и проза Ал. Блока. Л., 1975 (2-е изд. —
Л., 1981).
8
2 октября <19>73
Дорогая Мирра Леоновна,
спасибо Вам за письмо.
Очень рад, что Ваш летний отдых хорошо удался и Вы «в форме». Но очень не рад
тому, что должен Вам написать. Впрочем, Вы, вероятно, уже знаете мой ответ на
официальное приглашение Л. В. Айвазяна приехать в Ереван.1 Приехать
я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не могу, и не стоит больше к этому вопросу возвращаться, чтобы
Вам и мне не было неприятно. Я мерзко себя чувствую, а неделю назад, в
дополнение ко всему наличному, испытал еще новую неприятность: осложнение
полиартрита на ногу, которое делает меня «хромым бесом» (по Лессажу)2 ,
т<о> е<сть>
лишает возможности по-человечески передвигаться.
Поверьте, что мне очень
грустно отказать себе в удовольствии посетить снова гостеприимный Ереван и не
приобщаться к Вашим торжествам.
По-моему, мое
предложение, о котором Вам, наверно, уже расказала
Эля Степ<ановна>, — о
поездке К. М. Азадовского с чтением нашей общей с ним
работы «Брюсов в редакции └Весов“»3 , должно Вас вполне
устроить. Эта работа близка к той, которую я когда-то предлагал Вам для печати
(«Литер<атурная>
позиция └Весов“»), но с ней отнюдь не совпадает, а только кое в чем
перекрещивается. Пригласите Азадовского — и Вы будете
довольны.4
Лина Яков<левна> шлет Вам и Ляле сердечный привет.
Очень надеемся
встретиться с Вами в Ленинграде — в октябре: конечно, у нас с Вами найдутся
многочисленные темы, не зависимые от вопроса о моей сорвавшейся поездке.
Сердечно и дружески
Ваш Д.
Максимов
Только что пришлось написать о своей невозможности приехать на брю-сов<скую> сессию в ИМЛИ.
1 Речь идет о
приглашении на V Всесоюзные Брюсовские чтения —
юбилейную научную конференцию в Ереване (к столетию со дня рождения Брюсова),
состоявшуюся 7—10 декабря 1973 года.
2 Обыгрывается название известного романа Алена Рене Лесажа
«Хромой бес» (1707).
3 Первоначальное
название работы К. М. Азадовского и Д. Е. Максимова.
Окончательное название — «Брюсов и └Весы“ (к истории издания)». Опубликована в 85-м («брюсовском») томе
«Литературного наследства» (М., 1976. С. 257—324).
4 К. М. Азадовский принял участие в V Брюсовских
чтениях, выступив с докладом «Брюсов и журнал └Весы“».
9
28 мая <19>75
Дорогая Мирра Леоновна,
посылаю Вам, если
пригодится, отзыв на автореферат.1 Мы с Л<иной> Я<ковлевной> в аварийном
состоянии (у меня авария с ногой), и поэтому мы не можем побывать в
Университете, чтобы заверить подпись. Обычно верят и незаверенным, но если
заверка все же необходима, ее можно будет организовать. Правда,
свою должность в ЛГУ я буду занимать только в июне. Далее начнется
«пенсионный период» моей жизни, который, хочу думать, даст мне возможность еще
пописать немного.
Ваш автореферат
интересный, хотя замечаний, касающихся его, у меня порядочно. Но все это —
ничто по сравнению с тем, что Вы, по своей невинности, свершили. Вы упомянули
невозможное в печати имя Эткинда, которое здесь вырывают из отпечатанных книг.2 Дай
Бог, чтобы сошло, но я советовал бы, где можно, переклеить страницу — особенно
в тех экземплярах, которые пойдут в ВАК.
Очень желаю Вам, дорогая
Мирра Леоновна, успешной защиты и сокрушения всех
Ваших супостатов. Л<ина>
Я<ковлевна> Вам оч<ень> кланяется. А мы оба
— Вашей милой художнице.
Ваш Д.
Максимов
Поклон Эле, Тиханчевой3 и всем помнящим.
Жаль, что Вас не было на
Блоковско-символистской конференции в Тарту (в конце
апреля).4
Достали ли Вы, по
крайней мере, содержательную и нужную Вам книжку: «Тезисы I Всесоюзной (III)
конференции └Творчество А. А. Блока и русская культура ХХ века“», Тарту, Тарт<уский> гос<ударственный> унив<ерситет>, 1975?5 Жаль,
что у меня нет экземпляра, который я мог бы Вам послать…
1 Имеется в виду автореферат докторской диссертации М. Л. Мирза-Авакян «Из истории поэзии русского модернизма 90 — 900-х
годов (вопросы становления поэтических школ)», защищенной в 1975 году в
Ереванском государственном университете.
2 В автореферате М. Л. Мирза-Авакян (с. 19)
приводилось «справедливое замечание» Е. Г. Эткинда и содержалась отсылка к его
книге «Поэзия и перевод» (М., 1968). Ефим Григорьевич Эткинд (1918—1999) —
филолог, историк литературы, переводчик, теоретик перевода, публицист и
общественный деятель. В 1967—1974 гг. — профессор Ленинградского
Педагогического института им. А. И. Герцена. В связи со своей
гражданской позицией (открытая поддержка Иосифа Бродского, контакты с
Солженицыным, составление «Письма к евреям» и т. п.) исключен из Союза
писателей, лишен академических званий и выслан из СССР. Жил и работал в
Париже. Начиная с конца 1980-х гг. регулярно приезжал в Россию, публиковался в
российских изданиях (научные степени и звания были возвращены в 1994
году).
3 Екатерина
Пантелеевна Тиханчева (1918—1983) — автор работ о
Брюсове, в 1970-е годы — доцент Ереванского государственного педагогического
института им. В. Я. Брюсова.
4 С 20 по 24 апреля 1975 года в Тарту проходила III (I Всесоюзная) конференция
«Творчество А. А. Блока и русская культура ХХ века».
5 Указанное издание
было подготовлено и вышло к началу Блоковской конференции (см. примеч. 4).
10
28 сентября <19>75
Дорогая Мирра Леоновна!
Как давно мы с Вами не
перекликались! Ничего о Вас не знаю. В Ереване ли Вы или Ваша надежда
продвинуться к Ляле поближе осуществилась? Все это меня интересует, и я
(точнее, мы) хотел бы (хотели бы) обо все этом от Вас
узнать. Интересуют меня также и ереванские брюсовские
дела. Как «Чтения»? Как злополучная библиография1 (Эле2 —
от нас привет!)?
Я живу без университета3 ,
но занят не меньше. Жду второй корректуры книги. Сделал с Помирчим4 6-й
том собр<ания> соч<инений> Брюсова (месяца
через три выйдет).5 Были корректуры и той работы («Брюсов и
└Весы“»), которую мы сделали с Костей Азадовским.6 Но
все это — почти уже прошлое. А теперь одолевают многие новые замыслы. Если я,
как Ной, проживу до 950 лет, — кое-что из них выполню.
Плохо только, что
здоровье Л<ины> Я<ковлевны> резко ухудшилось. Не помог даже
подмосковный отдых в Доме творчества. Это накладывает печать на наше житье и
вызывает тревогу о будущем.
Только недавно узнал об
инциденте (пожаре) в квартире-музее Брюсова. Много ли там погибло экспонатов,
книг, мебели, которую я так хорошо знаю?7 Если Вам это
известно, напишите как-нибудь.
И вообще: очень надеемся
на Ваши письма и верим в продолжение нашей дружбы.
Сердечный привет Вам и
Вашей Ляле, которой прикажите посетить нас в Ленинграде.
Ваш Д.
Максимов
1 Имеется в виду: Библиография В. Я. Брюсова 1884—1973. Составитель Э. С.
Даниелян. Редактор К. Д. Муратова. Ереван, 1976 (книга вышла осенью 1976 года в
издательстве Ереванского университета).
2 Э. С. Даниелян.
3 В 1975 году Д. Е. Максимов окончательно прекратил преподавательскую работу в
Ленинградском университете.
4 Рудольф Евгеньевич
Помирчий (1934—1996) — исследователь русской
литературы Серебряного века (Брюсов, В. И. Иванов).
5 См.: Брюсов В. Я. Собрание сочинений. В 7 т. Т. 6. Статьи и
рецензии. 1893—1924: Из книги «Далекие и близкие» <…>; «Miscellanea» <…>. М., 1975. К этому тому Д. Е.
Максимов написал вступительную статью «Брюсов-критик»; кроме того, совместно с
Р. Е. Помирчим осуществил подготовку текста и написал
примечания.
6 См. примеч. 3 к письму 8.
7 Имеется в виду пожар в Музее-квартире Брюсова (Москва, пр. Мира, д. 30; ранее — 1-я Мещанская ул., д. 32; Брюсов жил в этом
доме в 1910—1924 годах). Пожар нанес дому серьезный ущерб; фонды музея
были надолго законсервированы. В 1999 году в этом здании открылся действующий
поныне «Музей Серебряного века» («Дом В. Я. Брюсова») — один из филиалов
Государственного Литературного музея.
11
25 сент<ября> 1976
Дорогая Мирра Леоновна<!>
Давно уже нет от Вас вестей,
и я чувствую потребность с Вами перекликнуться. Может быть, в этой паузе
виноват и я. Влачить свое бренное существование становится все труднее, и даже
письма даются с некоторым трудом. Поэтому, если я (= мы) как корреспондент
окажусь неисправен, — не сердитесь, пожалуйста, и не лишайте меня своего
эпистолярного общества. Скажите только: «Виноват, но
заслуживает снисхождения» и напишите даже без очереди. Ведь мы с Вами — друзья.
Отдыхали мы весной и в
первой половине лета количественно много, но качественно средне. Под
Ленинградом, в Павловске, в пансионате Академии наук. Понемногу занимаюсь,
готовлюсь к чему-то вроде «поэтики Блока». Вероятно, Вы видели брюсовское «Лит<ературное>
Наследство» со статьей, которую я когда-то предназначал для Еревана: «Брюсов и
└Весы“» (мой соавтор — известный Вам Костя Азадовский).1 Но
в этом томе есть, пожалуй, и более интересный материал: замечательная переписка
Брюсова с Белым и В. Ивановым. Она великолепно подготовлена моим быв<шим> учеником Лавровым.2
Но сейчас меня и Л<ину> Я<ковлевну>
интересует не «Лит<ературное> Наследство», а
Ваша жизнь и судьба. Как Вы? Как вопрос с переменой
местожительства?3Как Ляля? Как провели лето? Вместе ли? Когда
собираетесь заехать в Ленинград?
Очень хотелось бы
повидаться!
Будьте здоровы, спокойны
и по возможности довольны.
Ваш Д.
Максимов
Л<ина>
Я<ковлевна> просит
передать самый сердечный привет.
Утверждена ли наконец Ваша диссертация?
Как библиография
Брюсова?4
1 См. примеч. 3 к письму 8.
2 Имеются в виду следующие публикации: Переписка <Брюсова> с Андреем
Белым 1902—1912 / Вступ. статья и публ. С. С. Гречишкина и А. В.
Лаврова // Там же. С. 327—427; Переписка <Брюсова> с Вячеславом Ивановым
/ Предисл. и публ. С. С. Гречишкина,
Н. В. Котрелева и А. В. Лаврова // Там же. С.
428—545. Александр Васильевич Лавров (род. в 1949 г.) — историк русской литературы, автор
многочисленных работ, посвященных культуре Серебряного века. Ведущий научный
сотрудник Института русской литературы. С 2008 года — действительный член
Российской Академии наук.
3 Вопрос о «перемене
местожительства» обсуждался в то время в связи с замужеством дочери; однако
покинуть Ереван Мирра Леонтьевна смогла лишь в 1978 году.
4 Д. Е. Максимов
получил «Библиографию» (см. примеч. 1 к письму 10) в декабре 1976 года.
«Сегодня пришла выписанная мною из Еревана библиография Брюсова, — писал он
Мирре Леоновне 20 декабря. — Большущий том!
Исключительно полезная книга для всех └двадцативечников“,
если даже в ней и найдутся ошибки! Поздравляю Вашу кафедру с этим успехом…»
12
29 октября <19>79
Дорогая Мирра Леоновна<!>
Пишу Вам после большого
промежутка времени, «чрез бездну лет», как бы сказал Блок.1 Они
были заполнены, как всегда, книгами, делами, письмами, встречами, но главное
надо всем этим — чувством неотвратимо наступающей старости, убывания сил и
жизни.
Я пытаюсь
и буду пытаться удержаться, поскольку смогу, от капитуляции, подражая деревьям,
которые «умирают стоя»2 (сколько раз повторял этот афоризм!),
но дело кончается обычно не более чем компромиссом. Вот недавно, притворившись
молодым, написал 4 листа о Блоке и Вл. Соловьеве3 ,
но устал ужасно. Пришлось ехать с Линой Як<овлевной> в пансионат под Зеленогорском —
отдыхать. Оттуда Вам и пишу (вернемся домой 29/ХI).
Без университета и
скучно (привычка к лекциям и молодежи), и хорошо (студенты после новых правил
приема ужасно посерели). В «литературоведении» скучновато. Разве только
разнообразит пейзаж — подготовка к Блоковск<ому>
100-летн<ему> юбилею.4 Участвуете ли Вы в ней?
В Москве уже
скомплектовано «Лит<ературное> Насл<едство>» — 150 печ<атных> лист<ов>.5 И еще готовятся два сборника.6 В
Тарту со дня на день должен выйти 3-й Блок<овский>
сб<орник> и готовится
4-й.7 ИРЛИ и ИМЛИ под ручку будут издавать 15 томов Блока —
«академического».8 В Лен<ингра>де
подготовляется мемориальн<ый>
музей Блока: из двух его квартир уже началось выселение.9 Музей
Блока организован и около Пинска (!) на месте его воен<ной> службы.10 Даже в
Ф.Р.Г. организуется какой-то блоков<ский> сб<орни>к (и, кстати
сказать, в Ф.Р.Г. переводят мою кн<игу> о
Блоке).11 Что из всего этого выйдет — будущее покажет. Нужно бы
и Вам в это включиться!
Вообще, дорогая Мирра Леоновна, мы с Линой Яковл<евной> соскучились по Вашим
письмам — и хотим знать побольше о Вашей жизни. Как формально и фактически
обстоит дело с Вашей педагогич<еской> работой? Какое
впечатление? Как новые товарищи?
Где Ваше пристанище —
дом?
Что и как Ваша неверная,
забывающая меня дочка? Хотел бы посмотреть ее новые opus’ы — ведь она талантливая, и нужно было бы, чтобы ее
талант, его прелесть, развивался.
Желаю Вам покоя, удач и
всякого благополучия. Не забывайте нас.
Ваш Д.
Максимов
Лина Яковлевна передает
Вам сердечный привет.
1 Неточная цитата из
стихотворения Блока «Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь…» (1914; из цикла
«Кармен»). У Блока: «Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет, /
Сквозь бездну дней пустых…»
2 Крылатое
выражение, восходящее к названию пьесы испанского поэта и драматурга Алехандро Касона (1949), пользовавшейся успехом у советского зрителя:
пьеса неоднократно ставилась, был создан телеспектакль (1977) и т. д.
3 См.: Максимов Д. Е. Ал. Блок и Вл.
Соловьев (По материалам из библиотеки Ал. Блока) //
Творчество писателя и литературный процесс. Межвузовский сборник научных
трудов. Иваново, 1981. С. 115—189.
4 Столетие со дня
рождения Блока было объявлено в СССР (в соответствии с решением ЮНЕСКО)
государственным праздником, который готовился (и затем проводился) с
невероятным размахом: был создан Комитет (во главе с С.
С. Наровчатовым). В связи с этим открылись также
возможности для публикации материалов, посвященных Блоку и его эпохе.
5 Имеется в виду том «Литературного наследства», посвященный Блоку (Т. 92).
Издание постоянно расширялось, и работа над ним растянулась на полтора
десятилетия. Том был издан в пяти книгах; первая вышла в 1980 году, пятая (и
последняя) — в 1993 году.
6 Имеются в виду следующие издания: А. Блок и современность / Составитель С. Лесневский. М., 1981; В мире Блока / Составители: Ал.
Михайлов и Ст. Лесневский.
М., 1981. Ни в одном из них Д. Е. Максимов не участвовал.
7 Третий Блоковский
сборник, озаглавленный «Творчество А. А. Блока и русская культура ХХ века»,
вышел в конце 1979 года и открывался статьей Д. Е. Максимова «О мифопоэтическом
начале в лирике Блока (Предварительные замечания)» (С. 3—33). Четвертый
Блоковский сборник («Наследие А. Блока и актуальные проблемы поэтики») вышел в
1981 году.
8 Согласно
первоначальному замыслу, Собрание сочинений и писем Блока должно было занять
пятнадцать томов. «Полное академическое собрание сочинений Александра Блока
планируется в 15-ти томах, — сообщал журнал └Вопросы литературы“ в юбилейном
└блоковском“ номере. — Оно будет подготовлено Институтом мировой литературы АН
СССР имени А. М. Горького и Институтом русской литературы АН СССР (Пушкинский
Дом). Основная работа по подготовке издания возложена на
ИМЛИ» (С. Ф. «Звезда его незакатна»
(Книги к юбилею Александра Блока)» // Вопросы литературы. 1980. № 10. С. 315). Однако уже во второй половине 1970-х гг., при
обсуждении проекта, предлагалось расширить это издание до двадцати томов,
включив в него письма поэта. В письме к М. Л. Мирза-Авакян
от 19 декабря 1976 года Дмитрий Евгеньевич сообщал: «В Москве в ИМЛИ обдумывают
собр<ание> соч<инений>
Блока в 20-ти томах…»
Полное собрание
сочинений и писем Блока в двадцати томах начало издаваться в 1997 году (первые
три тома). До настоящего времени выпущено восемь томов.
9 Музей-квартира
Блока в Ленинграде открылся 28 ноября 1980 года — в доме, где жил и умер Блок.
Является филиалом Государственного музея истории Санкт-Петербурга.
10 Имеется в виду Музей Блока в деревне Лопатино Пинского района Белоруссии (примерно в 20 километрах от
города), открытый в ноябре 1980 года накануне 100-летнего юбилея поэта. С
августа 1916-го по март 1917 года, отбывая воинскую повинность, Блок служил
табельщиком в 13-й инженерно-строительной дружине.
11 Об этом Д. Е.
Максимова информировал немецкий славист Рольф-Дитер Клуге (род. в
1937 г.), автор диссертации и книги о Блоке, преподававший в 1970-е гг. в
университетах Майнца и Фрейбурга (впоследствии (1982—2002) — профессор Тюбингенского университета). Работа Д. Е. Максимова (в
переводе на немецкий язык) предполагалась для несостоявшегося в Германии (затем
— Австрии) Блоковского сборника.
«Еще не достигли с
издателем договора насчет сборника, посвященного Блоку и в который мы намерены
включить (хоть частично) немецкий перевод из Вашей книги (отдельные главы или
из └Критической прозы“ или из └Идеи пути“), — писал Максимову Р.-Д. Клуге 25 марта 1980 года (в оригинале — на русском языке).
— Концепция этого сборника пока такова: Модернизм — Авангардизм и А. Блок. Все
это, конечно, на основе европейского культурного кризиса, который воспринимался
или <с> отчаянием (декадентство, модернизм) или <с> оптимизмом и
надеждой (авангардизм; о том смотри, впрочем, книгу Затонского
«В наше время», Москва, 1979), где ставится этот вопрос на основе зарубежных
литератур) преодолеть кризис полным отрывом от традиции» (РНБ. Ф. 1136. Оп. 2.
Ед. хр. 658. Л. 12; упоминаются: работы Д. Е. Максимова «Критическая проза
Александра Блока» и «Идея пути в поэтическом сознании Ал.
Блока»; киевский литературовед и критик Д. В. Затонский
(1922—2009) и его книга «В наше время. Книга о зарубежных
литературах ХХ века», 1979).
«Трудно найти
издательство для славистических литературоведческих публикаций, — сетует Р.-Д. Клуге в письме от 14 июля 1980
года, — и в научном журнале или в серии можно поместить только отдельные
короткие статьи. С одной стороны, мы еще стараемся найти возможность
опубликования Вашей └Идеи пути“ как отдельной книжки (брошюра), но, к
сожалению, наши усилия еще не имели успеха. (Это, как я Вам
уже сказал, просто потому, что научные публикации о Блоке или других поэтов
(лириков) (так! — К. А.) рассчитываются у
нас только на узкий круг специалистов и библиотек, а это редко выплачивается
для издателя, к сожалению, у нас надо считаться
с такими чисто коммерческими └рыночными“ спекуляциями!). Однако кажется, что вскоре планы нашего юбилейного Блоковского
сборника осуществлятся (так! — К. А.),
серьезно интересуется издатель в Австрии» (РНБ. Ф. 1136. Оп. 2. Ед. хр. 658. Л. 16). Далее Р.-Д. Клуге
сообщает план готовящегося сборника, в который включена статья Д. Е. Максимова
«О мифопоэтическом начале в лирике Блока».
Оптимистически звучит и
письмо Р.-Д. Клуге от 15
декабря 1980 года: «…мы в следующем году выпустим сборник, посвященный Блоку,
который и содержит Вашу статью. В случае что это нам
не удастся, то я буду публиковать Вашу статью в одном из наших научных
журналов, возможно, с моим коротким вступлением — если разрешите это! — о Ваших
блоковских работах. Во всяком случае, выходит в
короткое время Ваша статья на немецком языке» (Там же.
Л. 17 об.). Однако, как явствует из дальнейших писем,
опубликовать статью Д. Е. Максимова (в переводе Р.-Д. Клуге
и с его комментарием) — не удалось.
13
21 апр<еля 19>80
Дорогая Мирра Леоновна,
после Вашего последнего
письма, и особенно после рассказов Ляли, я начал о Вас тревожиться и, что
называется, «переживать».
Происходит невероятное и
возмутительное: Вы до сих пор не в штате. Какие крокодилы и идиоты
правят этим учреждением?! Ведь Вы, в отличие от меня, полны сил и могли
бы так много им дать! Как же разрешится вся эта проблема?
В «утешение» могу Вам
сообщить (да Вы и сами, наверно, знаете), что у нас в ИРЛИ, выражаясь почти
по-русски, — лупанар. Удар по архиву, который временно закрыт для читателей, и
по муратовскому «Ежегоднику» (авангардизм?).1 У Кс<ении> Дм<итриевны> неприятности; кое-кто из начальства,
по-видимому, будет смещен…2
Очень-очень понравилась
нам и мне Ваша Ляля — своей прелестью, человечностью и неослабевающим порывом к
творчеству. Как мне хотелось бы, чтобы она реализовала в полной мере то, что в
ней заложено! (Вкладываю в это письмо адресованную ей записку…)
Хотели на май или июнь
приехать отдохнуть в Дубулты, но вовремя не подали
заявление, а в Дубултах в мае какой-то семинар,
препятствующий приезду гостей. Другие же возможные (?) комбинации устройства в
Ваших местах нас пугают: на столовые или рестораны рассчитывать трудно, а
прокормиться самостоятельно — не в наших силах.
Сердечно и дружески Ваш Д. Максимов
Л<ина>
Я<ковлевна> передает Вам и Ляле сердечный
привет… Еще не успел закончить это письмо, как
появился у меня П. В. Куприяновский3 , приехавший из Иванова
на один день. Я позволил себе рассказать ему о ситуации с Вашей работой в Риге.
Он просил Вам кланяться и передать, что, если бы
Вы захотели, он мог бы помочь Вам устроиться в других городах, а среди них и в
Ивановском университете. Я ему ничего не сказал, но подумал, что с Лялей Вы
разлучаться не захотите.4
1 «Ежегодник
Рукописного отдела Пушкинского Дома», созданный на рубеже 1960—1970-х годов,
сменил издаваемые ранее «Бюллетени Рукописного отдела» (1947—1961). Первый
выпуск был издан в 1971 году («Ежегодник… на 1969 год»); издание продолжается
по настоящее время.
Начиная с «Ежегодника…
на 1972 год» (1974) содержание, структура и облик издания начинают меняться. К.
Д. Муратова, назначенная ответственным редактором «Ежегодника» (и одновременно
возглавившая Рукописный отдел), уделяет особое внимание истории литературы и
культуры конца XIX — начала ХХ века. В «Ежегоднике» систематически публикуются
материалы по русскому авангарду; намечается явный уклон в сторону имен,
идеологически «сомнительных» (Андрей Белый, Ю. К. Балтрушайтис, М. А. Волошин,
Е. Г. Гуро, К. С. Малевич, М. В. Матюшин, Б. Л.
Пастернак, А. М. Ремизов, М. И. Цветаева и др.).
В 1978 году К. Д.
Муратова была «освобождена» от руководства Рукописным отделом и переведена в
Сектор новой русской литературы; на посту заведующего ее
сменил В. Н. Баскаков (один из заместителей директора Пушкинского Дома). «По
слухам, К. Д. Муратова уже не заведует Рукоп<исным> отд<елом>, — сообщал Максимов Мирре Леоновне
28 марта 1978 года, — хотя на посту редактора сб<орнико>в Рукоп<исно>го отд<ела> остается. Чудовищно, но, кажется, — факт (пока не
для разглашения)» (см. также следующ. примеч.).
Обстановка вокруг
«Ежегодника» вновь накаляется в 1979 году, когда в поле зрения партийного
руководства попадает написанный С. С. Гречишкиным
обзор «Архив А. М. Ремизова» (с упоминанием о письмах Ремизова к Л. И. Шестову, хранящихся в Пушкинском Доме). «Вопрос»
рассматривается на бюро Василеостровского райкома КПСС; В. Н. Баскаков и С. А.
Фомичев (ученый секретарь Института русской литературы) получают по строгому
выговору («с предупреждением»). Скандал вокруг «Ежегодника»
достигает апогея в 1981 году, когда в только что изданном сборнике на 1979 год
были опубликованы письма Бориса Пастернака к Г. Э. Сорокину (публикаторы — А.
В. Лавров, Е. В. Пастернак и Е. Б. Пастернак); на авторов публикации (прежде
всего — А. В. Лаврова) посыпались обвинения в «сионистской пропаганде»,
«политической безответственности» и т. п.
В 1980 году заведующим
Рукописным отделом становится К. Н. Григорян. После выхода в свет в 1984 году
«Ежегодника» за 1980 год издание прерывается до начала 1990-х годов. См.:Фомичев С. А., Лавров
А. В. Дело о «Ежегоднике Рукописного отдела Пушкинского Дома» // In memoriam. Сборник памяти
Владимира Аллоя. СПб. — Париж, 2005. С. 418—456.
2 К. Д. Муратова
оставалась ответственным редактором «Ежегодников» вплоть до 1980 года;
«Ежегодник… на 1979 год» (издан в 1981 году) — последний, составленный под ее
руководством. Следующий «Ежегодник… на 1980 год» вышел в 1984 году;
ответственность за его содержание была возложена на «редакционную коллегию» (В.
В. Базанов, К. Н. Григорян, Ф. Я. Прийма,
В. В. Тимофеева, Г. М. Фридлендер; ответственный
редактор — К. Н. Григорян).
Деятельность К. Д. Муратовой в 1970-е годы на посту заведующего Рукописным
отделом Пушкинского Дома получит впоследствии высочайшую оценку как
«нравственный подвиг ученого» (см.: Грачева А. Памяти Ксении
Дмитриевны Муратовой (Некролог) // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского
Дома на 1995 год. СПб., 1999. С. 340).
3 Павел Вячеславович
Куприяновский (1919—2002) — историк русской литературы, профессор Ивановского
университета.
4 Разговор Д. Е.
Максимова с П. В. Куприяновским не остался без последствий (см. примеч. 1 к
письму 14).
14
19 мая <19>82
Дорогая Мирра Леоновна, спасибо за письмо и за память. Очень рад, что Вы
стали теперь вполне чиновной (профессор — вроде действ<ительного> статского советника) и чувствуете себя
вполне хорошо в Иванове.1 Конечно, Ляля — далеко, но все же
можно с нею встречаться, и расстояние между вами не вечно: когда-нибудь
соединитесь. Впрочем, я понимаю, что Вы грустите без нее — она у Вас очень
милая и хорошая, и я сам отношусь к ней с нежностью и жалею, что она не в
Ленинграде…
А я сильно недоволен
своей жизнью, т<о> е<сть>
старостью. Скверные отношения установились не только со временем (оно — наш
злейший враг), но и с пространством, бороться с которым все трудней и трудней.
Да и работается медленно и малопродуктивно. Лина Яковл<евна>
приблизительно в таком же положении, а ворчит на жизнь еще больше меня.
Поэтому в Дубулты мы не выберемся.2 И
не только по «вышеназванной причине», но и потому, что путевки дают туго — о
них нужно хлопотать в начале года. Вероятно, будем жить на даче в Прибыткове
(за Гатчиной), часто наведываясь в Ленинград (если Вы или Ляля захотите
написать, то — на ленингр<адский>
адрес).
Из моих литер<атурных> работ главная (о Бл<оке>
и В. Сол<овьеве>)
благодаря энергии и дружескому доброжелательству Павла Вяч<еславовича> идет в Иванове (Вы знаете).3 Мои
воспоминания о Белом — в «Звезде» № 7 (если не отложат)4 и еще
— древняя монографич<еская>
статья о «Весах» —
в изд<ании>
ИМЛИ.5
Вообще говоря, символизм
сейчас идет несравненно шире, чем в былые времена. «Лит<ературное>
Насл<едство>» готовит
2-й брюсовский том6 ,
том А. Белого7 , намечена Ахматова8 . В москов<ском> Гослите9 —
трехтомные мемуары Белого10, его же двухтомник11,
Хлебников12, Ахматова13, Пастернак.14
Я лично на все предложения отвечал отказом: хочу готовить самые задушевн<ые> темы и без
редакторского контроля. А Вы не участвуете в
каких-либо из этих изданий? Вы, по сравн<ению> со мною, молодая, и Вам стоит на этих фронтах
поработать…
Сердечно и дружески Вас
приветствуем, я и Л<ина> Я<ковлевна> всегда о Вас помним. Передайте,
пожалуйста, поклон Вашей очень милой дочке.
Ваш Д.
Максимов
Говорят, В. Н. Орлов
едва ли не при смерти — лишился речи и ослеп. По-человечески оч<ень> жалею его.15
1 В 1980 году М. Л. Мирза-Авакян была зачислена —
при активной поддержке П. В. Куприяновского — на должность профессора кафедры
советской литературы Ивановского государственного университета. На этой кафедре
Мирра Леоновна проработала до осени 1984 года.
2 Имеется в виду Дом творчества писателей имени Я. Райниса в Дубулты на Рижском взморье, открытый в 1946 году и
принадлежавший Литературному фонду СССР. Дмитрий Евгеньевич и Лина Яковлевна
отдыхали в Дубултах в мае—июне 1977 года (дочь М. Л.
Мирза-Авакян и ее муж встретили Максимовых на вокзале
и помогли им добраться до Дома творчества).
3 См. примеч. 3 к письму 12.
4 Максимов Д.
О том, как я видел и слышал Андрея Белого: зарисовки издали // Звезда. 1982. №
7. С. 167—178.
5 Имеется в виду статья о журнале «Весы», написанная Д. Е. Максимовым
совместно с А. В. Лавровым и напечатанная в кн.: Русская литература и
журналистика начала ХХ века. М., 1984. С. 65—136.
6 Под «первым» томом «Литературного наследства», посвященным Брюсову, Максимов
подразумевает т. 85 (см. примеч. 1 к письму 11). «Второй том» (Т. 98) под общим
названием «Валерий Брюсов и его корреспонденты» был издан в двух книгах (кн. 1
— 1991; кн. 2 — 1994).
7 Том «Литературного
наследства», посвященный Андрею Белому, до настоящего времени не появился
(однако в основной своей части собран и подготовлен к печати).
8 «Ахматовский» том
«Литературного наследства» не состоялся; некоторые из намеченных к публикации
материалов хранятся в редакционном архиве.
9 Государственное издательство
«Художественная литература».
10 Трехтомные
воспоминания Андрея Белого были изданы Гослитом семь
лет спустя. См.: Андрей Белый. На рубеже двух столетий / Вступ. статья, подг. текста и коммент. А. В. Лаврова. М., 1989; Андрей Белый.
Начало века / Подг. текста и коммент.
А. В. Лаврова. М., 1990; Андрей Белый. Между двух революций / Подг. текста и коммент. А. В.
Лаврова. М., 1990;
11 См.: Андрей Белый. Сочинения в двух томах. Т. 1. Поэзия. Проза / Вступ. статья, сост. и подг.
текста В. Пискунова. Коммент. С. Пискуновой, В.
Пискунова; Т. 2. Проза / Сост. и подг.
текста В. Пискунова. Коммент. С. Пискуновой, В.
Пискунова. М., 1990.
12 Издание сочинений Велимира Хлебникова в Гослите не
планировалось (во всяком случае не состоялось). Однако
в течение 1980-х годов его книги появлялись в других московских издательствах.
См., например: Хлебников В. Ладомир.
Поэмы. М.: Современник, 1985; Хлебников В. Стихотворения. Поэмы.
Драмы. Проза / Вступ. статья, подг.
текста и примеч. Р. Дуганова.
М.: Советская Россия, 1986; Хлебников В. Проза. М.: Современник,
1990; и др.
13 См.: Ахматова А. Сочинения в двух томах. Т. 1. Стихотворения и
поэмы / Сост., подг. текста
и коммент. В. А. Черных; вступ. статья — М. Дудина;
Т. 2. Проза. Переводы / Сост., подг.
текста, коммент. Э. Г. Герштейн. М.: Художественная
литература, 1987 (2-е издание, исправленное и дополненное, — 1990).
14 Имеется в виду: Пастернак Б. Л. Избранное в двух томах / Сост., подг. текста и коммент. Е. В.
Пастернак, Е. Б. Пастернака. Вступ. статья Д. С. Лихачева. М.: Художественная
литература, 1985. Позднее, в 1989—1992 годах, тем же
издательством было осуществлено пятитомное собрание сочинений Б. Л. Пастернака,
а в 1990 году выпущена «Переписка Бориса Пастернака» (вступ. статья Л. Я.
Гинзбург; сост., подг. текстов и коммент.
Е. В. Пастернак и Е. Б. Пастернака).
15 Владимир
Николаевич Орлов (1908—1982) — литературовед, критик, автор работ по русской
литературе первой трети XIX века и русской поэзии ХХ века (прежде всего — о
Блоке).
15
6 ноября <19>82
Дорогая Мирра Леоновна — сердечный привет Вам от полуподохших
Максимовых. Эпитет этот вполне соответствует действительности, т<ак> к<ак> мы в самом деле быстро отсчитываем ступеньки вниз.
Даже Вашу статью1, поселенную под той же
ивановской крышей, где и моя статья, к сожалению, еще не прочитал. Хотя и очень
хочется этого. Утешаюсь тем, что и Вы — мою, ползучую, эмпирическую, тоже,
вероятно, не прочитали (это не грех — статья эта — генер<альная>
репетиция, а не сам спектакль на тему о Бл<оке>
и В. Сол<овьеве>).2
Рад, что Вы бодро
работаете и путешествуете, побывали даже в «Городе Киеве, в логове змиеве».3 А Ваш курс «Современники Блока» — просто находка.
Такое оч<ень> нужно (если что-ниб<удь> вообще нужно) и интересно!
Как-то и мы с Вами и с
Лялей оторвались друг от друга — пространство мешает! А хотелось бы повидаться.
Посмотреть на вас обеих и на новые Лялины произведения…
А я пытаюсь написать
нечто о «Петербурге» Белого, да не знаю: хватит ли сил.4 К Блоку, во всяком случае, возвращаться не хочется —
перестает звучать. Кто сейчас не по обязанности, а ДЛЯ СЕБЯ захочет
перечитывать великую поэму «Двенадцать»?! По-моему, с Блоком случилось то, что
в 30—40 гг.
19 в<ека> на Западе и у нас произошло с
романтизмом: он ушел глубоко на дно, чтобы всплыть через много лет под именем
символизма. И Блок не погибнет: его духовн<ая> и поэт<ическая> сила велики и жизненны. Но громко зазвучит он,
если будущее поможет ему, когда нас не будет. Как он сам предсказывал
в «Записке о └Двенадцати“» (по тексту двенадцатитомника).5
Желаю Вам здоровья и
сил. Л<ина> Я<ковлевна> сердечно Вам кланяется. Ляле — нежный
привет.
Дружески Ваш Д. Максимов
1 Мирза-Авакян М. Работа И. А. Бунина над темой
Востока / Творчество писателя и литературный процесс. Межвузовский сборник
научных трудов. Иваново, 1981. С. 216— 227. В том же сборнике
— статья Д. Е. Максимова «Ал. Блок и Вл. Соловьев».
2 См. примеч. 3 к письму 12.
3 Парафраз первых
строк стихотворения Гумилева (1911): «Из логова змиева,
/ Из города Киева, / Я взял не жену, а колдунью…».
4 Над исследованием о «Петербурге» Андрея Белого Максимов работал в 1982—1984
годах. Первая публикация состоялась в Венгрии. См.: Максимов Д. Е.
О романе-поэме Андрея Белого «Петербург». К вопросу о катарсисе // Dissertationes Slavicae =
Материалы и сообщения по славяноведению. Szeged,
1985. С. 31—166. Первая публикация в России (с редакционными купюрами) —
в кн.: Максимов Д. Е. Русские поэты начала века. Л., 1986. С.
240—348.
5 В «Записке о └Двенадцати“» (1 апреля 1920 г.) Блок говорил о том, что его
поэма, возможно, «окажется бродилом, благодаря
которому └Двенадцать“ прочтут когда-нибудь в не наши времена». Текст «Записки о └Двенадцати“» был впервые обнародован Андреем Белым в его
речи о Блоке на 83-м открытом заседании Вольной философской ассоциации 28
августа 1921 года; первая публикация состоялась в сб. «Памяти Александра Блока.
Андрей Белый. Иванов-Разумник. А. З. Штейнберг» (Пб., 1922.
С. 30—32).
«Двенадцатитомник»
— Собрание сочинений Блока в 12 томах, осуществленное в 1932—1936 годах
Издательством писателей в Ленинграде; «Записка о └Двенадцати“»
напечатана (не полностью) в 5-м томе этого издания (Л., 1933. С. 133—134). Отсылая свою корреспондентку
к «двена-дцатитомнику», Д. Е. Максимов тем самым не
рекомендует ей пользоваться «восьмитомником», в
котором «Записка о └Двенадцати“» была помещена в еще более урезанном виде
(см.: Блок А. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 3. Стихотворения
и поэмы 1907—1921. Подг. текста и примеч. Вл. Орлова.
М.—Л., 1960. С. 474—475).
16
23 ноября <19>83
Дорогая Мирра Леоновна!
Простите меня — давно не
писал ни Вам, ни Ляле. Очень ослабел физически и, как это ни странно, не
разгрузился в разлуке с ЛГУ. В этом — причина долгого
молчания. Пытаюсь наверстать потерянное. Написал за последн<ее>
время несколько «эссе» — воспоминаний: о Белом1, Заболоцком2,
Ахматовой.3 Пишу о «Петербурге»
Белого, предполагая включить его в свою книгу.4 Но судьба ее
неизвестна — успею ли кончить и: цензуррра свирррепеет. (А писать в казенном духе скучно и стыдно.)
Жалею, что мы с Вами и
Лялей не встречаемся. М<ожет>
б<ыть>, когда Ваша ивановская эпопея кончится,
посетите забытый Вами Ленинград?
Радуюсь, что Ляля стала совсем настоящей художницей. Дай Бог ей выделиться на фоне
наших живописцев — увы, сером. Кстати, недавно
прочитал две статьи (в рукописи) с остроумными и убедительными разносами двух
наших корифеев: Вознесенского и Глазунова.5
Будьте здоровы, дорогая
Мирра Леоновна! Не забывайте! Кланяйтесь Ляле и ее
мужу.
Помнящий Вас Д. Максимов
Л<ина>
Я<ковлевна> Вам
сердечно кланяется.
1 См. примеч. 3 к письму 14.
2 См.: Максимов Д. Николай Заболоцкий. Об одной давней встрече //
Звезда. 1984. № 4. С. 133—139.
3 См. примеч. 3 к письму 17.
4 То есть книгу «Русские поэты начала века. Валерий Брюсов. Александр Блок.
Андрей Белый. Анна Ахматова» (Л., 1986).
5 Имеются в виду поэт Андрей Вознесенский и художник Илья Глазунов.
17
27 ноября 1985
Дорогая Мирра Леоновна<!>
Мы с Линой Яковлевной
были рады получить Ваше письмо и узнать из него, что Вы сейчас в хорошем
состоянии, а Ляля — в периоде творческих успехов. Вашу работу о Брюсове и
несчастной Нине1 я еще не прочитал, но
буду читать. В самом деле, на эту тему можно написать роман, в котором Брюсов,
видимо, покажет себя не в лучшем виде, не в том облике, в котором изображается
он в «Брюсовских чтениях».
Очень интересует меня
работа Ляли, ее конкретные работы и ее «направление», ее позиция в разнобое
художественных течений эпохи. Кстати, ей бы нужно было приехать к нам —
посмотреть выставку шедевров итальянской живописи в Эрмитаже (Тициан,
Тинторетто, Беллини — более 40 картин). Выставка закроется после 20 декабря.2
У нас в нашей маленькой
семье еще невиданный нами кризис. Старость берет наш дом штурмом. Л<ина> Я<ковлевна>
предельно болеет, совсем выбыла из строя. Я продвигаюсь — на тормозах — в том
же направлении.
Все же за последн<ее>
время удалось кое-что сделать. Написал три мемуарных эссе об Ахматовой3 (одно
из них Вы знаете) и воспоминание о Н. Заболоцком.4 Но
главное — подготовил книгу «Русские поэты начала века» (Брюсов, Блок, Белый,
Ахматова).5 Из них главная моя работа — о «Петербурге» Белого,
над которой трудился не меньше полутора лет.6 По плану книга
должна выйти (должна??) в 1986 г.7 Кажется, это будет моим
последним серьезным соприкосновением с литературой. Пора, рога трубят…8
Будет очень хорошо, если
Вы приедете зимой в Ленинград. Вспомним минувшие дни и нашу очень хорошую
поездку к Вам в гости в Ереван.
Будьте здоровы, дорогая
Мирра Леоновна. Желаю Вам бодрости и успеха в Ваших
трудах. Ляле — сердечный привет, а также — Михаилу Зиновьевичу.9
Ваш Д.
Максимов
Л<ина>
Я<ковлевна> шлет Вам
душевный привет.
Нет ли у Ляли фотографий
ее работ? Вот бы…
1 Мирза-Авакян М. Л. Образ Нины Петровской в творческой
судьбе В. Я. Брюсова // Брюсовские чтения 1983 года.
Ереван, 1985. С. 223—234.
2 Имеется в виду выставка «Шедевры венецианской живописи эпохи Возрождения»,
открывшаяся в Эрмитаже 25 ноября 1985 года. На выставке экспонировались
произведения Джованни Беллини, Веронезе, Тинторетто, Тициана и других мастеров
из различных музеев Италии.
3 Д. Е. Максимов имеет в виду, во-первых, «эссе», опубликованное в
сборнике Ивановского университета (см.: Максимов Д. Ахматова о
Блоке // Художественно-документальная литература: история и теория. Межвузовский сборник
научных трудов. Иваново, 1984. С. 94—111). Второе
«эссе»: Максимов Д. Об Анне Ахматовой, какой помню // Dissertationes Slavicae =
Материалы
и сообщения по славяноведению. Szeged, 1984. С. 3—35.
То же в кн.: Максимов Д. Русские поэты начала века… С. 377—403. Что касается третьего «мемуарного эссе», то речь
идет либо о статье «Несколько слов о └Поэме без героя“», опубликованной в 6-м
Блоковском сборнике (Блок и его окружение. Тарту, 1985. С. 137—158),
либо о «Письме к Анне Андреевне Ахматовой на тот свет» (впервые: Литературное
обозрение. 1988. № 4. С. 108—110).
4 См. примеч. 2 к письму 16.
5 См. примеч. 4 к письму 16.
6 См. примеч. 4 к письму 15.
7 Книга вышла из
печати осенью 1986 года. Откликаясь на присланный ей экземпляр «Русских
поэтов…», М. Л. Мирза-Авакян восхищенно писала Д. Е.
Максимову:
«Я Вам глубоко и
искренне благодарна за Ваш подарок, поистине царский, — Вашу книгу.
Каждый ее раздел, каждый
портрет и проблема — эпоха, новая веха в исследовании.
Не было еще такого
мощного портрета Брюсова, показанного в эволюции. <…> Никто еще не
рассмотрел мир Блока как философскую категорию в соотнесенности с формированием
теории мифа. Тончайший анализ └Петербурга“ в свете эстетических теорий Белого,
о котором так мало, так незаслуженно мало сказано.
Я поздравляю Вас,
дорогой Дмитрий Евгеньевич, с большой победой! Это одна из лучших Ваших книг.
Не говорю уже о том, как много мыслей в ней брошено! Они могли бы стать особой
темой. Например, о том, что русский символизм развивался на фоне
импрессионизма.
Книга — событие в
литературоведении, и никто, кроме Вас, ее написать бы не мог. Она написана на недостижимом для современных литературоведов
уровне» (РНБ. Ф. 1136. Оп. 2. Ед. хр. 528).
8 Усеченная первая
строка пушкинской поэмы «Граф Нулин» (1825).
9 М. З. Виноград
(род. в 1945 г.) — зять М. Л.
Мирза-Авакян.
18
21 апр<еля 19>86
Дорогие друзья, Мирра Леоновна и Ляля!
Десять дней назад скончалась
Лина Яковлевна после онкологической болезни. В последние недели ей было очень
тяжело, но умерла она тихо, во сне.1
Я, к сожалению, пока еще
жив.2
Ваш Д.
Максимов
Поклон Михаилу
Зиновьевичу.3
1 Дмитрий Евгеньевич
глубоко и остро переживал смерть жены. «Мы прожили с нею
совместно 60 лет, и ее кончина (12 апреля 1986 г.) является и будет являться
для меня незаживаемой раной», — писал он в
автобиографической заметке «О себе» (см.: Максимов Д. Стихи.
Сост. и вступ. статья К. М. Азадовского. СПб., 1994. С. 19).
2 Д. Е. Максимов
пережил Лину Яковлевну почти на один год. Через день после его смерти Т. Ю. Хмельницкая писала Мирре Леоновне:
«Он умер 13 марта в 9
вечера после двух опаснейших операций. <…> Не могу спокойно об этом не
только писать — даже думать. У меня более сорока лет дружбы с ним со времен
блокады — глубокой, нерушимой. Я знала всю сложность и разветвленность его
жизни, жила в свете его больших, космических мыслей. <…>
Больно мне писать Вам об
этом — Вам — так нежно и преданно его любившей.
После Лины Яковлевны он
не прожил и года. Она умерла 12 апреля 1986 — он 13 марта — сейчас. И что-то в
нем необратимо надломилось, и он не мог и не хотел жить дальше».
3 Это письмо (последнее в многолетней переписке Д. Е. Максимова с М. Л. Мирза-Авакян) представляет собой открытку, отправленную в Ригу,
куда в 1984 году вернулась Мирра Леоновна,
расставшись с Ивановским университетом.
Публикация, вступление и примечания К. М. Азадовского