Опубликовано в журнале Звезда, номер 12, 2015
* * *
Уходишь к бардам и актерам…
И дальше что? — Одно кино,
Аттракцион, ни жить в котором,
Ни умирать нам не дано.
Восторжествует век верлибра!
И где? — в певучем языке…
Как если б уроженка Кипра
Осталась пеной на песке.
Во Фландрии
Цель всего — средний человек;
буржуа спокойный среди миллионов
точно таких же средних людей,
тоже покойных.К. Н. Леонтьев
Обрюзгший буржуа
Глядит на кружева
В родной витрине их — пивном стекле канала,
На Брюгге в октябре. Рефлексией жива,
Вода — по яви вплавь — себя же догоняла.
Вот суета сует…
Шалишь, милее нет!
Мне, зеркальце, скажи, насколько донце скрыто?
Лишь солнце и дома ганзейские — в ответ…
И, неразбито, нас везет по ним корыто.
Кирпичный шоколад
Лежит — на всякий лад.
Но взбитых сливок тех, над карильонной кладкой,
Не поднести ко рту: чай, зелен виноград.
Так некую плиту не мыслишь плиткой сладкой.
Отвесная стена
Глухонема до дна.
Другая сторона: волна бежит к причалу.
С него мы и взошли на пироскафчик, на
Печальный катерок, занятный поначалу.
Отбрасывает борт
Узорчатый эскорт —
Легко ль искать мишень в прицел калейдоскопа?
Переверни глазок еще разок, Европа, —
Фламандский свой пейзаж и наш в нем натюрморт.
Ривьера: варианты
1. Tristegum
Высоко` в горах мы, под ор лягушек,
Пресноводный хор поливных кадушек,
Пировали скромно в лимонной роще:
Никаких цикад, всё гораздо проще.
Да и звезд не видно — огни Сан-Ремо,
Как горящая на скале трирема,
Раскаляли сумрак безбрежно-карий,
Полустертый даруя луны денарий.
Только пара лайнеров слала с Понта
Как бы письма мнимого горизонта,
Чтобы в слепо шарящем ночью взоре
Не терялся мир, обреталось море.
2. Caucade
Елене Ушаковой
Под нами — тральщика утюг
Разглаживает влажную прохладу…
А мы в жару — о этот юг! —
Плетемся в горку два часа уж кряду —
Там русский захоронен прах
Того, кто слышал чутче всех, возможно,
Дыханье, паузы в стихах, —
И выносил сужденье осторожно.
Дошли, и что ж? — ворота на замке.
Оптимистично для погоста.
И поступил с ромашками в руке
Я очень просто —
Просунул их в ограду. Те цветы,
Решил, когда мы
Поворотились к морю с высоты, —
От слышащей Вас лучше многих дамы.
Полный текст читайте в бумажной версии журнала