На Западе и под Ленинградом. Перевод с немецкого и публикация Юрия Лебедева. Продолжение
Опубликовано в журнале Звезда, номер 10, 2015
Перевод Юрий Лебедев
На Западе и под Ленинградом
1 ноября 1940 года
Вчера я благополучно вернулся на свою батарею, где все осталось без изменений. Вообще это был первый в моей жизни курс «теплотерапии», как назвала его французская медсестра из Эльзаса. Я проходил его для облучения своей левой скулы, после того как мне был удален последний зуб мудрости. Вчера
в городе царило полнейшее воскресное спокойствие. Универмаги были закрыты, а улицы пусты. Лишь у продовольственных и мясных лавок, работающих даже в воскресные дни, стояло несколько человек. В прошедшую ночь объявлялась воздушная тревога, после чего открывался интенсивный огонь из зенитных орудий, который, впрочем, быстро затих. Английские самолеты обошли Гавр стороной, не став тратить на него свои бомбы. Так продолжается уже две недели, и можно спокойно пережидать тревогу, укрывшись в подвале. Кажется, больше ничего плохого не должно произойти. Англичане выбрали другие цели для своих бомбежек.
Встреча Гитлера с Петеном, кажется, может привести к изменениям в отно-шениях с Францией, которые можно только приветствовать. Надеюсь, они будут основательными и прочными. Так как война перекидывается на другие страны, то по крайней мере хотя бы здесь можно будет добиться того, что состояние прекращения огня перейдет в перемирие. Я думаю, что высказывания Петена и Лаваля найдут положительный отклик у обоих народов.
7 ноября 1940 года
«Подобно душам в чистилище — так сейчас живут люди в горящем и раз-рушающемся Лондоне», — пишет один из нейтральных обозревателей. Если это так, то мое воображение начинает рисовать другие образы и формировать иные мысли о судьбе этого несчастного города.
9 ноября 1940 года
В связи с Днем поминовения погибших (учрежден Гитлером в честь «убиенных мучеников III рейха». — Ю. Л.) у нас на батарее выступал с речью лейтенант С. Затем был приведен к присяге новый повар Август Голерт, которого на днях «заполучил» наш капитан на призывном пункте в Крефельде. Он действительно превосходно готовит, исключительно «beaucoup poivre» («острые блюда»), как говорит француженка, которая занимается у нас уборкой. Вечером был устроен большой «Праздник пива», программу которого составили лейтенант С., Франц и я. Благодаря песням, стихам и юморескам, которые мы придумали, вечер удался настолько хорошо, что командир батареи не давал ему закончиться до тех пор, пока мы не осушили третью бочку пива, выставленную по его приказу.
10 ноября 1940 года
После полудня военный священник проводил «час Библии». Кроме меня в нем участвовали: вахмистр, ефрейтор и 52-летний моряк-боцман. Затем мы обменивались мнениями по наиболее интересным местам из Писания.
На мой вопрос относительно изучения французского языка капитан сказал, что в настоящий момент это невозможно. Мне следует немного подождать, когда еще больше нормализуются отношения с Францией.
13 ноября 1940 года
В 6 часов утра, воспользовавшись благоприятной погодой, вражеский самолет неожиданно сбросил бомбы на Гавр и улетел прочь. За последние дни это второй такой внезапный налет. В обоих случаях зенитными орудиями открывался сильный заградительный огонь.
11 ноября театр общества «Сила через радость» (организация, созданная Гитлером вместо запрещенных профсоюзов. — Ю. Л.) подарил нам наконец несколько прекрасных произведений. В муниципальном театре Гавра исполнялись две одноактные оперетты Моцарта. Очень хорошая музыка, исполнявшаяся на клавесине, и талантливые актеры.
14 ноября 1940 года
Сегодня по радио мы услышали, что возмездие за налеты английской авиации на Мюнхен последовало в отношении Ковентри, на который были сброшены 500 тонн бомб с участием 500 самолетов. Город с населением в 170 000 жителей превратился, по сообщению американских обозревателей, в сплошную груду развалин.
17 ноября 1940 года, День покаяния и молитв
Центральное богослужение для военнослужащих. Проповедь о притче, касающейся блудного сына. Проводы нашего военного пастора, который вместе с полевым госпиталем переводится ближе к линии фронта. Его заменит капеллан из местных жителей, который в будущем также возглавит поредевшую церковную общину.
Завтра первая группа солдат отправляется на трехдневную экскурсию в Париж. Я тоже попал в число счастливчиков и радуюсь тому, что познакомлюсь с этой старинной метрополией.
20 ноября 1940 года
Только что мы, счастливые и полные впечатлений, возвратились из Парижа. Так как у меня на дежурстве появилось между телефонными вызовами немного свободного времени, хочу рассказать о том, как все это проходило. В общем-то мы там были не три дня, а лишь один день и две ночи. Ежедневно в Париж ходит лишь один поезд, который утром следует обратно. Мы были как раз на это ориентированы. Возглавлял нашу группу сам командир батареи. Нашему дивизиону отныне разрешено устраивать такие экскурсии группами по 30 человек. Капитан все подготовил очень тщательно, и нужно отметить, что экскурсия была хорошо организована.
В понедельник утром 18 ноября фирменным поездом «Рапид» мы отъехали в 17:10 от вокзала в Гавре. Темный и дождливый ноябрьский день завершался, когда поезд помчал нас через прелестные долины и плодородные цепи холмов Нормандии. Руан был единственным крупным городом на всем 240-километровом отрезке по дороге в Париж. К вокзалу Руана поезд подошел, миновав несколько тоннелей. Они чередовались один за другим, и лишь на мосту через Сену нам открылся вид на простирающиеся в разные стороны городские кварталы, примыкающие к обоим берегам реки и склонам холмов над нею. Стройные башни соборов устремлялись к небу среди целого моря домов и фабрик. За Руаном время уже близилось к вечеру, и стало быстро темнеть. Мы уже совершенно ничего не видели из окон вагона и заметили лишь, как несколько раз поезд пересекал мосты через Сену. Река делает здесь причудливые изгибы, подобно Мозелю в Германии.
В 21:00 мы прибыли на главный вокзал Парижа. Первым впечатлением от Парижа была темнота. Город волшебных огней был погружен во мрак и производил среди высоких домов удивительно призрачное впечатление. Но парижские огни окончательно не исчезли. Они лишь спрятались, и мы тотчас же получили великолепное впечатление об этом, как только зашли в привокзальный ресторан «Терминус». Море огня, лучившегося из больших люстр, освещало террасы огромного помещения. Эффект усиливали настенные зеркала и инкрустированные латунью под золото колонны, а также белые мраморные ступени. Свежие цветы и небольшие зеленые насаждения украшали рампы террасы. Играла приглушенная музыка оркестра, музыкантами которого были дамы в шелковых платьях. Публика была самая разнообразная. За столиками сидели и пожилые люди, и молодежь, а также те, кто пришли целыми компаниями и семьями. Большинство из них оживленно переговаривались, а некоторые молча курили в глубокой задумчивости. Присутствовавшим посетителям, как, впрочем, и везде в Париже, видимо, бросалась в глаза наша военная форма защитного цвета. Немецким солдатам и офицерам явно понравилось посещать увеселительные заведения «города мира».
Около 22 часов мы вернулись в свою гостиницу «Нормандия». Она расположена недалеко от церкви Святой Троицы, величественного здания в стиле барокко, которое нам было показано первым из достопримечательностей ночного Парижа. Условия нашего размещения превзошли все ожидания. Каждый получил скромную, но чистую и очень практично оборудованную комнату с прекрасной кроватью и горячей водой в рукомойнике. Несмотря на то, что большинство из нас рассчитывало еще повеселиться, в 22:30 был объявлен отбой.
На следующее утро в 9:00 под окнами гостиницы уже стоял автобус, который должен был везти нас на экскурсию по городу. Это один из так называемых омнибусов, внешне похожих на трамваи. Раньше они были визитной карточкой улиц Парижа. Сегодня их почти не встретишь из-за дефицита бензина. Поэтому весь общественный транспорт ушел под землю, так как его роль почти полностью взяло на себя парижское метро.
Наша поездка проходила мимо величественного здания Оперы, по различным бульварам, таким как знаменитый Риволи. Там мы получили первые впечатления от дневного Парижа. Движение по этим центральным улицам, бывшим прогулочным бульварам, пока еще не стало таким же оживленным, как в прежнее мирное время. Те немногие автомобили, которые мы там видели, в большинстве своем были немецкими военными машинами. На тротуарах и в магазинах можно было встретить много людей. Но не меньше их и у продовольственных лавок, где выстроились такие большие очереди, каких я прежде не видел. Кофе, мясо и масло стали дефицитом в городе, где совсем недавно все это было в изобилии.
Но нашей целью был остров на Сене, то есть старый центр Парижа. Там, в сердце города, находится также одна из главных его достопримечательностей — почтенный собор Нотр-Дам. Его строительство началось в XII веке, а затем в течение последующих столетий он повидал много всякого, в том числе и в годы революций.
Это, пожалуй, один из самых значительных памятников французской готики. Когда мы вошли внутрь, там как раз собрались мужчины из местного церковного хора и начали молиться. Их освещали четыре свечи из алтаря, которые зажигаются обычно по торжественным случаям.
Миновав гостиницу и Старый замок, мы отправились к Дворцу правосудия, бывшему королевскому замку. Наше пристальное внимание привлекла бывшая придворная капелла, называемая сегодня «Святой Капеллой». Своими многочисленными башнями и большими строгими оконными проемами она подтверждает, что является одним из старейших и самых совершенных творений готики. Драгоценные и знаменитые витражи этих окон сняты и перенесены в подвал, защищающий их от попадания бомб. Их заменили вощеной бумагой молочного цвета.
За инвалидным приютом возвышается мощное строение в стиле барокко собора Дома инвалидов со своим 90-метровым куполом. Там находится знаменитая усыпальница Наполеона и его видных военачальников. У входа стоит немецкий почетный караул, отдающий честь каждому проходящему офицеру. Здесь постоянно толпится народ, так как сюда идут как к месту паломничества. Но этими паломниками сегодня являются лишь немецкие солдаты. В крипте куполо-образного сооружения стоит большой саркофаг завоевателя. Он изготовлен из финского гранита тонкой обработки, который подарил французам Александр III. Каким великим и могущественным был этот человек при жизни, таким же является место его упокоения под сводами 90-метрового купола.
Вокруг гробницы увековечены названия 12 самых крупных сражений, которые он вел. Далее в соседнем помещении захоронены многие из его генералов, некоторые имеют даже надгробия. Там же находится импозантный памятник погибшим в мировую войну. Через стеклянное окно видно еще одно внутреннее помещение собора Дома инвалидов, на стенах которого развешано бесчисленное количество захваченных знамен.
От собора Дома инвалидов лишь несколько шагов до Военной академии французского Генерального штаба. Сегодня над ним, как, впрочем, и над многими другими заведениями Парижа, развевается немецкий военный флаг. Перед академией расположено известное своими военными парадами Марсово поле, простирающееся до Эйфелевой башни. Благодаря своей 300-метровой высоте башня по-прежнему является самым высотным сооружением в мире.
Рядом течет Сена. Под ажурным мостом мы прошли к выставочному комплексу мировых достижений. Там нам показали площадь, где рядом как предвестники предстоящих событий мирно соседствовали немецкий и русский выставочные павильоны.
На Елисейских Полях устроена столовая для немецких военнослужащих. Сотрудники Красного Креста подают в уютном зале, оформленном в старин-ном стиле, превосходные блюда и первоклассное пиво. Несмотря на то что в столовую прибывали все новые солдаты и офицеры, обслуживали их очень быстро. Мы ели и пили в уютной обстановке, а также делились полученными впечатлениями. С большим интересом рассматривали настенную живопись, изображавшую города Эльзас-Лотарингии (французская территория, включен-ная Гитлером в свои владения. — Ю. Л.). Может быть, теперь французы смирятся с потерей этой бывшей территории своей страны.
После обеда мы совершили еще одну прогулку по оживленным улицам Парижа. Среди многих плакатов, направленных против англичан, один был особенно примечательным. Он представляет собой коралловый полип, простирающий свои щупальца из Англии на весь мир, и в первую очередь тянется к французским колониям. Под всем этим надпись: «Confiance! Les amputations se poursuivront!» («Верь, мы будем обрубать эти щупальца и впредь!»).
Затем омнибус покатал нас немного по городу. Мы проехали мимо Люксембургского сада, который, по заверениям французов, является самым прекрасным в мире. Совсем рядом с ним расположен парижский университет Сорбонна. Раньше это было духовное учебное заведение, затем оно приобрело мировую известность и сегодня является старейшим университетом мира. И самым крупным: в мирное время здесь насчитывалось 1500 профессоров и 20 000 студентов.
Так как у нас не было возможности посетить некоторые музеи из-за того, что многие произведения искусства по-прежнему укрыты в подвалах на случай бомбежки, то целый час был посвящен закупкам. Мы отправились в один из самых крупных универмагов, где обменяли наши деньги на изысканные французские товары, которые все еще имеются в достатке, несмотря на пятимесячную оккупацию Франции. Затем поужинали в одной из солдатских столовых, чтобы в 20:00 без спешки попасть в «Казино» на настоящее парижское варьете. Что касается сказочных волшебников и соблазнительного блеска этого представления, то они действительно отвечали всему тому, что можно было ожидать от беззаботного Парижа. Аудитория была представлена преимущественно немецкими солдатами. Мы видели, как они стояли в длинных очередях перед кассами, стремясь попасть на вечернее представление. Когда в 22:30 оно закончилось, то мы направились искать подходящее кафе. Но все уже было закрыто, и мы вновь оказались в своем «Терминусе». В 23:00 и этот большой респектабельный ресторан прекратил работу. Но в соседнем помещении нам было разрешено посидеть до часу ночи.
На следующее утро, когда город еще лежал в глубокой тьме, мы уже маршировали к вокзалу и видели затем из окна поезда, как медленно исчезал из нашего поля зрения город мировой культуры. Это был Париж!
22 ноября 1940 года
В сумерках из облаков внезапно вынырнул британский самолет и сбросил две бомбы в центре города. Вечером была гулянка с обильным возлиянием пива в честь присвоения Нельсбахеру нового звания. Он участвовал еще в мировой войне, а потом стал штурмовиком охранных отрядов СА. К началу западного похода он служил у нас ефрейтором. Сейчас ему присвоено звание лейтенанта. Командир батареи выпил лишнего. Меня чаша сия миновала, так как из-за простуды я, к счастью, не смог принять участие в этой пьянке.
24 ноября 1940 года
Полевое богослужение с участием 13 солдат, во время которого все причащались церковным вином. Затем на огневой позиции был устроен вечер отдыха. На нем я выступал с сообщением о нашей поездке в Париж, которое было встречено с большим интересом.
25 ноября 1940 года
Из газет я узнал сегодня, что возобновилось почтовое сообщение между Германией и занятыми нами областями Франции.
Мы наводили порядок в нашем осеннем саду. Пришлось потратить много сил, чтобы выкопать яму в замерзшей земле и сбросить туда весь накопившийся мусор. В будущем нельзя больше так неосмотрительно выкидывать мусор прямо под окна.
Мой скромный доклад о нашей поездке в Париж, кажется, понравился сослуживцам и командиру нашего артиллерийского дивизиона. Он мне прислал сегодня книгу Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери» со своей личной надписью.
Вчера английскими самолетами с очень большой высоты были сброшены несколько бомб, которые взорвались в городе. Они попали в расположенный внизу под нами женский монастырь. Шесть монахинь при этом погибли.
28 ноября 1940 года
Сегодня большой ажиотаж и, как следствие, генеральная уборка, так как ожидалось военное начальство. Нашу образцовую позицию собирался посетить генерал-фельдмаршал фон Рундштедт. Но он не прибыл, как, впрочем, это чаще всего и бывает в таких случаях.
1 декабря 1940 года
В октябре фюрер заявил: «Мы сровняем эти города с землей!» Теперь это превратилось в кошмарную реальность. Ареной жесточайших разрушений стали Ковентри, Бирмингем, Саутгемптон, Плимут и вновь лондонские городские кварталы. Со времен Помпей мировая история не знала подобных разрушений. Но кто способен постичь масштабы этого несчастья? Лишь тот может назвать его ограниченным по своим размерам и времени, кто находится в полном ослеплении от содеянного. Хотя кажется, что пока никто не понял смысла и цели этой ужасной катастрофы. Разве люди не могут очнуться от злорадства и ужаснуться при виде этих пожарищ!
2 декабря 1940 года
Сегодня впервые целый день был небольшой мороз, и мы вынуждены были довольно долго протапливать наши печки, чтобы хотя бы немного согреться. На своем наблюдательном пункте мы основательно подготовились к зиме. Местный плотник перестелил пол на чердаке и привел крышу в порядок. Мы приобрели радиоприемник и слушаем его в долгие вечерние часы. Сейчас нам чуть-чуть не хватает тепла, а так на нашем наблюдательном пункте под чердаком очень даже уютно. Французские рабочие достаточно профессионально делают подземный ход для нас, который ведет от подвала к другому убежищу, находящемуся от него на расстоянии десяти метров. А оттуда он выходит на поверхность в соседнем саду.
Такого рода работы здесь очень даже востребованы. Французские рабочие и местные фирмы очень рады тому, что могут получить за свой труд деньги от нашего командира. Таким способом они могут что-то заработать и получить столь драгоценное топливо для обогрева их жилищ. Все щепки от дерева, которые остаются в отходах в процессе работы, тщательно собираются и затем уносятся в пакетах домой.
3 декабря 1940 года
Самолет немецкого производства «Дорнье» с крестами на крыльях внезапно появился над нами, но был обстрелян яростным огнем зенитных расчетов, так как им сообщили, что в нем находились англичане. Это один из тех немецких самолетов, что совершили в Англии вынужденную посадку. Англичане их ремонтируют, а затем используют недостойным образом в провокационных целях. Во время нашего похода на Норвегию подобным образом был поражен немецкий боевой корабль. Экипаж ждал доставки продуктов по воздуху и приготовил специальные сети для их сбора, приняв самолет с немецкими опознавательными знаками за тот, что должен был доставить провиант. Но самолет, подлетев, сбросил на корабль свои бомбы.
5 декабря 1940 года
По сообщению английского Министерства иностранных дел в октябре в Англии погибли в результате воздушных налетов 6000 взрослых и 643 ребенка. В ноябре на Англию были сброшены 5000 тонн бомб.
9 декабря 1940 года
Мне предоставлен отпуск. В 9:45 я выехал из Гавра через Руан, Амьен, Аррас, Монс, Нант, Люттих, Маастрихт, Мёнхенгладбах. На следующий день в 21:00 прибыл в Крефельд. Дома я провел чудесные дни.
23 и 24 декабря 1940 года
В 15:00 начались учебные стрельбы, которые были одновременно рождественским салютом. В 17:00 начался рождественский праздник, который превзошел все наши ожидания, так прекрасно он был организован. Актовый зал школы, где мы временно расположились, был празднично украшен еловыми ветками. Во весь зал протянулись столы, ломившиеся от всяких яств. Перед каждым из нас высилась целая гора подарков: пироги, рождественские лепешки, конфеты, сигареты, кексы и по две плитки шоколада. Вдобавок к этому на каждого пришлось по бутылке шампанского и по семь апельсинов, а также рождественский хлебец с изюмом.
Бок о бок с боевым составом батареи сидел и обслуживающий персонал: ездовые, расчетчики целей, артиллерийские наблюдатели. Всего нас было около 170 человек. Вступительным аккордом прозвучала рождественская музыка, исполненная на пианино и скрипке. Она сопровождала речь командира батареи. Затем был подан кофе, а к нему кусочки пирога и торта. После этого все начали петь рождественские песни и читать стихи. На сцене наши самодеятельные актеры изобразили, как проходит Рождество в боевых условиях и как это бывает в мирных условиях на родине. Но больше всего нас обрадовал недавно созданный хор батареи. На хорошем и даже профессиональном уровне звучали рождественские песни. Были исполнены также несколько сольных номеров.
Затем начался праздничный ужин с белым вином как переход к еще более радостной части Рождества, в ходе которой появился Дед Мороз со своим слугой Рупрехтом и вручил каждому из нас свой подарок. Мне достались подтяжки для брюк и ремень. Некоторые подарки имели веселые сюрпризы, а унтер-офицеру Геттерту вручили погоны вахмистра. Затем были исполнены еще несколько песен, самой красивой из которых была признана Рождественская колыбельная, представленная обслуживающим персоналом батареи. Капитан Рихтер и штабс-вахмистр Веркен еще раз поздравили нас с Рождеством, затем мы все вместе спели несколько песен, после чего разошлись, унося огромные пакеты с шампанским и другими рождественскими подарками.
Так прошло военное Рождество 1940 года, которое доставило нам такую огромную радость, какую мы вряд ли бы испытали даже в семейном кругу.
Ночь прошла спокойно. На следующее рождественское утро почти все из нас пошли в церковь. Лейтенант тоже присоединился к нам. Маленькая евангелистская часовня была почти заполнена, и мы пели мощным хором старые рождественские песни и слушали рождественскую проповедь.
В самом городе едва ли чувствовалось рождественское настроение. Как обычно по воскресным дням, продолжали работать многие магазины, по обычному расписанию ходил общественный транспорт, а на центральной площади была открыта традиционная еженедельная ярмарка. Французы, видимо, не празднуют Рождество, как это принято у нас, хотя в некоторых домах мы видели украшенные елки.
Когда их спрашиваешь о празднике, они недоуменно пожимают плечами и говорят, что у них слишком «beaucoup de malheur» («много бед»). Их сегодняшние беды слишком велики, чтобы они могли веселиться, так как это делаем мы.
24-го и в ночь на 25 декабря наши самолеты не бомбили Англию. Но и про-тивник не предпринимал ничего против нас.
25 декабря 1940 года
Вечером на нашем наблюдательном пункте мы устроили еще один рож-дест-венский праздник в узком кругу. Капитан Рихтер пригласил по этому поводу двух француженок. Мы пели им рождественские песни, а Леманн переводил текст, который француженки нашли «plein d’esprit…» («очень душевными…»). На них произвели большое впечатление также наша рождественская елка со свечами и игрушечные ясли Христа.
26 декабря 1940 года
Во второй день Рождества французы уже снова работали. Зато у нас вечером на ужин был рождественский заяц. После того как я распечатал все письма и открыл посылки, на столе образовалось столько подарков, сколько я, пожалуй, никогда не имел даже в мирное время. Действительно трогательно ощущать такую заботу вокруг себя.
1 января 1941 года
Судьба подарила мне пару чудесных часов, которые я провел на дежурстве с 23:00 до часу ночи на наблюдательном пункте, наслаждаясь одиночеством тишины, когда завершается один год и начинается новый. В эту ночь орудия снова молчали и ничем не потревоженная тишина царствовала над городом и морем. Лишь радио приносило со всего мира танцевальную музыку и песни. После этого наступил Новый год, и мы услышали двенадцать тяжелых ударов церковных курантов, а затем со всех сторон стали раздаваться мощные звуки колокольного боя, сопровождаемые хоралами. Улица также ожила. Со всех концов города гремели выстрелы салютующих орудий, в небо взмывали сигнальные ракеты, а на набережной был устроен самый настоящий фейерверк. Но в этот раз сигнальные ракеты, слава богу, использовались не по своему предназначению. И каждый это знал. Затем начали звенеть телефонные аппараты. Все бросились поздравлять друг друга, и по проводной связи мы пели песню о Германии.
Утро наступившего Нового года принесло нам сюрприз: Гавр оказался в снежном плену. Перед рассветом повалил снег, впрочем, вскоре он растаял. Сразу же стала образовываться сильная влажность, а на море опустился густой туман.
4 января 1941 года
Хмурый зимний день. Снег и два градуса мороза. После полудня я сделал в городе некоторые закупки. Уже несколько дней закрыты мясные лавки, так как все мясо раскуплено. Хлеба также не хватает. Французы проявляют сильное недовольство. До минимума сокращена нормированная выдача угля: на месяц выдается 40 килограмов на семью из четырех человек и 60 килограммов на шесть человек. Трудно поверить, но это факт. Всюду, куда ни придешь, холодно.
12 января 1941 года
Мороз отступает. Днем уже понемногу начинает подтаивать. Великолепно светит солнце. На богослужении вновь было мало народа.
Мясные лавки пока так и не открылись. Кажется, что мяса по-прежнему нет во всем городе. Не хватает всего самого необходимого, несмотря на введенную нормированную продажу по карточкам. Но хуже всего дело обстоит с углем. Большая прачечная, куда мы отдаем наши вещи в стирку, вынуждена была закрыться на несколько дней из-за нехватки угля.
Сегодня я наблюдал печальную картину. В небольшой куче золы, лежавшей на улице, прилично одетая молодая женщина рылась в поисках остатков несгоревшего угля, который затем бережно сложила в свою кожаную сумку.
По соседству от нас от холода насмерть замерз ребенок. В правительстве Петена, кажется, разыгрываются драматические события. Маршал, видимо, натолкнулся в своей политике и в вопросах сотрудничества с германским правительством на сопротивление правящих и общественных кругов Франции. Во всяком случае газета «Paris Soir» («Вечерний Париж») сообщает в этой связи, что в Виши происходит дворцовый переворот. Пока нет ясности в этом вопросе, но кажется, что отношения Франции с Германией поставлены на карту. Предстоит принятие тяжелого решения.
13 января 1941 года
Вчера вечером впервые за долгое время вновь была слышна стрельба из зенитных орудий. В то же время воздушные налеты на немецкие города стали не то чтобы очень частыми, но планомерными и с явно выраженной направленностью. Возвращающиеся из отпусков солдаты сообщают о столь огромном ущербе, причиненном Кельну, Дюссельдорфу и Крефельду, какого они до сего времени не знали.
Жители Гавра считают нас виновными в том, что территории оккупированной Франции не хватает продовольствия и от этого страдает весь народ. В этом есть некоторый резон. Вся Нормандия заполнена немецкими солдатами, которые отправляют домой непрерывным потоком масло и другие продовольственные товары, добытые ими у местных фермеров.
Сегодня был строевой смотр в зимнем обмундировании, завтра он повторится, но уже с оружием. Каждый день что-то происходит, так что нам есть чем заняться.
15 января 1941 года
В местной газете приводится следующая достоверная история, рассказанная свидетельницей того, как первые немецкие части вошли в Нормандию:
«Первые немецкие танки появились на улицах совершенно неожиданно. Я видела, как они проходят мимо нас, но подумала, что это отступают фран-цузы, так как танки были облеплены сидящими на них французскими сол-датами, которые, как я позднее узнала, сдались в плен. Прямо передо мной вдруг остановилась одна из этих боевых машин. Командир спрыгнул с танка и подошел ко мне. Видя перед собой черную форму, я приняла его за француза, который мог украсть где-нибудь это военное обмундирование (мы сильно страдали от мародерства со стороны наших солдат и гражданских лиц, так как перед этим всех заключенных выпустили из тюрем). Я закричала ему: └On est sur tu as alors vole!“ (└Не сомневаюсь, что ты ее украл“). На что тут же получила ответ: └Je n ai rien vole, je suis allemand!“ (└Я ничего не украл, я немец!“)».
Когда французов спрашивают о Виши, то в ответ получают осторожное пожимание плечами: «Vichy est une Mystere» («Виши — это загадка»).
17 января 1941 года
Гастролирующая по городам Франции труппа немецких военных артистов организовала выступление варьете в одном из театров Гавра, которое прошло с большим успехом. В понедельник ей предстоит выступать в Аббевиле, где ее, возможно, будет ждать еще более солидный успех. У нас на посещаемости явно сказались перебои с бензином и обледеневшие дороги. И все же армейские артисты заслуживали более многочисленной аудитории.
19 января 1941 года
Богослужение сегодня не состоялось, хотя перед церковью собралось значительное количество людей. Ждали лютеранского пастора, но он не смог приехать из-за отсутствия бензина. У находящейся поблизости католической церкви случилось то же самое. Но там в последнюю минуту нашелся солдат, который до призыва был священником и потому смог прочитать проповедь.
25 января 1941 года
С тех пор как Фрезениуса вновь перевели на огневую позицию, я поселился вместе с Ваступом (красильщиком из Эльберфельда) и Вильвертцем, бывшим землемером. У нас в комнате три великолепных кушетки с ночными лампами, комод, стенной шкаф, два стола, еще зеленая софа из плюша и два стула из этого же гарнитура в стиле рококо. Там же рукомойник, а в соседнем помещении стоит ванна с газовой колонкой, что делает наше пребывание в Гавре совсем комфортным. С другой стороны дверь ведет в кухню, где мы втроем хозяйничаем по утрам и вечерами. В нашем распоряжении имеются также газ, электрический свет и центральное отопление. Чтобы ими пользоваться, достаточно лишь повернуть включатель. Разумеется, имеется и радиоприемник, правда, к моему большому огорчению, он постоянно и громко работает. В остальном оба моих сослуживца очень приятные люди, и я был бы рад, чтобы такое положение сохранилось еще некоторое время. По сравнению с соседней батареей, разместившейся в казематах старого форта, у нас просто райские условия.
26 января 1941 года
Сегодня после полудня я посетил вместе с двумя сослуживцами вновь открывшийся театр. Очень мило исполнялась оперетта на музыку Шуберта. Конечно, все давалось на французском языке, но я успевал следить за ходом действия. В театре не было лишних мест, однако половину зрителей составляли немецкие солдаты.
31 января 1941 года
В роскошной гостинице Гавра «Гранд Отель» сейчас устроен новый солдат-ский дом отдыха. Несмотря на то что половина здания сгорела и сегодня пред-ставляет из себя лишь развалины, в другой его половине остались целыми еще многие помещения. В большом и великолепном обеденном зале можно приятно провести время, заказав самое лучшее пиво, кофе или пирожные и вообще все, что пожелаешь. Обслуживают немецкие официанты в солдатской форме, а оркестр зенитной батареи играет на духовых инструментах и скрипках.
6 февраля 1941 года
Сегодня я был в городе и беседовал с консьержем одного из домов. Французы повсеместно выражают возмущение тем, что немецкие солдаты вывозят из страны все, что имеет хотя бы малую ценность. Немцы это воспринимают как «предательские настроения», но французы не скрывают недовольства, выстаивая долгие часы в огромных очередях у пустых магазинов, и возмущаются поведением немецких солдат, которых винят в том, что из-за них все больше ощущается нехватка товаров.
9 февраля 1941 года
После полудня мы направились в один из старейших районов Гавра Сен- Франсуа, окруженный со всех сторон тремя портовыми терминалами. От здания биржи мы пошли в припортовый жилой квартал, который, пожалуй, не уступает гамбургскому району Санкт-Паули (место, широко известное своими притонами. — Ю. Л.). Высокие, многоэтажные и серые дома, узкие, отвратительно пахнущие и грязные переулки, портовые забегаловки и бары, следующие один за другим. В них роятся горланящие, опустившиеся люди, у которых на лицах написано воздействие алкоголя и всего, что ему сопутствует. Здесь нашли свое пристанище сотни негров и мулатов. Грязные, бледные дети, происхождение которых понимаешь, едва взглянув на них. Они бегают вокруг, набрасываясь на каждого встречного, обхватывая его своими худенькими ручонками и вымаливая подаяние. Все это производит, несмотря на ясный весенний день, чрезвычайно мрачное и отвратительное впечатление.
К тому же оказалось, что этот нищенский жилой квартал наиболее сильно пострадал от английских бомб, которые предназначались морскому порту. Хотя когда идешь по улице, то видишь лишь некоторые поврежденные и разрушенные дома, однако потом замечаешь, что целые жилые блоки и участки улиц остались без стекол. Несмотря на то что бомбежки были осенью, до сих пор еще не застеклены окна домов. Лишь в некоторых местах они забиты досками или заделаны картонками. А люди продолжают жить в них. Их видишь, когда они высовываются, глядя на улицу из своих убогих жилищ.
Серая, полуразрушенная, ветхая — такой выглядит церковь Сен-Франсуа, построенная в стиле Раннего Ренессанса в самом центре этого района Гавра. Она является одной из старейших церквей города и была построена в 1517 году, почти сразу же после его основания. 400 лет, прошедшие с той поры, оставили на ней неизгладимый след. Везде видны следы осыпания кирпичной стены. Кажется, что вот-вот рухнет и само здание. К тому же разбита часть стекол в церковных окнах, из-за чего создается впечатление, что церковь разделяет судьбу прилегающих к ней зданий.
11 февраля 1941 года
После обеда я вышел в город на примерку новой шинели, которую заказал местному портному, заплатив ему 80 рейхсмарок. Затем нанес важный для меня визит пастору Бойе из местной общины церковников-реформаторов. Он меня очень любезно принял, сразу же стал рассказывать о своем пребывании в Гамбурге и Берлине после мировой войны. В сегодняшней войне он служил некоторое время капелланом в Шербурге в военно-морских силах Франции. Это высокий, стройный мужчина с седыми волосами и бородой. Однако он очень энергичен и обладает цепким умом, что позволяет ему задавать много интересных вопросов. В своей черной сутане с золотым крестом на цепочке он производит впечатление священнослужителя-гугенота. Когда мы прощались после продолжительной и дружеской беседы, он пригласил меня посетить его еще раз.
14 февраля 1941 года
Краткий визит к пастору Бойе. В ходе нашей беседы по колониальному вопросу Бойе выразился так: «Я всегда страдал от того, что справедливые претензии Германии в отношении своих бывших колоний были отклонены. Я часто выражал в связи с этим мысль, что данная несправедливость, допу-щенная в отношении Германии, стала одной из причин начала войны».
Рота спецпропаганды (структура по моральному разложению противника. — Ю. Л.) запретила издание журнала «La Normandie Protestante» («Протестантская Нормандия»). «Мне не объяснили причины этого, — сказал Бойе. — Но думаю, что нашу просьбу отклонили из-за резко негативной антигерманской статьи одного из моих коллег, которую журнал опубликовал, к моему большому сожалению».
Сегодня карточная система, действовавшая уже длительное время на продовольствие, внезапно распространилась на одежду и материю. Наши солдаты, алчно хватавшие эти товары, делают удивленные глаза, но точно такие же растерянные лица у французских продавцов, которые на нас зарабатывали бешеные деньги.
15 февраля 1941 года
Уже сегодня я смогу получить долгожданный отпуск, так как командир нашей батареи намерен передать со мной посылку для своей жены в Мюльгейм-Эпингховен. За то, что я делаю большой круг, он предоставил мне еще один день к отпуску. Путь мой будет проходить через Руан, Амьен, Лилль, Намур, Люттих, Маастрихт, Герцогенрат и Аахен.
16 февраля 1941 года
В 19 часов я прибыл на главный вокзал Дюссельдорфа. Прошел целый час, прежде чем я освободился от «передач», то есть трех тяжелых посылок, которые раздал по поручению моих сослуживцев их родственникам. В 20 часов я неожиданно появился у дяди Карла в «Хоспис граф Адольф» — так называется Дом паломников, где он обитает. Дядя Карл остается в том же слабом состоянии. Его жена, тетя Рика, больна настолько тяжело, что меня к ней не пустили. В городе видны следы ожесточенных ночных бомбежек. Недалеко от Дома паломников я увидел несколько обрушившихся зданий, а в гостинице уже третий раз вставляют стекла.
На железнодорожных путях у главного вокзала можно увидеть следы от попаданий бомб, но само станционное здание не пострадало, как мне вначале показалось. Неподалеку стоят несколько полуразрушенных домов, в остальном улицы и жилищные кварталы сохраняют свой прежний вид. Повреждения не бросаются в глаза.
Во время поездки поездом на следующий день я не заметил в промышленной зоне Мюльгейма и Дуйсбурга видимых следов от английских авиабомб. Но, может быть, это обманчивое впечатление, которое получаешь, глядя из окна стремительно несущегося поезда.
17 февраля 1941 года
В Мюльгейме-Эпингховене я вручил жене капитана большую посылку и письмо. Затем через Дуйсбург вернулся назад. Там два часа провел на вокзале в солдатской гостинице, ожидая поезда вместе со своим попутчиком и сослуживцем Йозефом Мюллером. Он истовый католик, живет в Юлихе под Аахеном в крестьянской семье. Заботливые сестры из Красного Креста потчевали нас вкусным обедом, а затем угостили еще и чашечкой кофе.
В три часа дня прибыли в Юрдинген. Там я встретился с Фрицем Майером. Он вновь вынужден закупать в Кобленце шампанское для своего подполковника, с которым вместе служит в Праге. Завтра он туда возвращается и берет с собой жену с ребенком, для которых снял в Праге меблированную квартиру.
Свою сестру Лотту я встретил на ее рабочем месте, после чего мы поехали к ней на квартиру и там подкрепились остатками из моего сухого пайка. Затем отправились на вокзал.
Когда я прибыл в Пфальцдорф, то на перроне меня уже ждали отец и Метхильда (другая сестра В. Буффа. — Ю. Л.).
20 февраля 1941 года
Вместе с Метхильдой был на концерте и слушал музыку Моцарта. Очень жизнерадостное, веселое представление. Обратно возвращался на велосипеде поздно вечером, а надо мной было великолепное звездное небо. Ясно виднелись Юпитер и Сатурн, а также знаки зодиака на западе.
23 февраля 1941 года
После обеда поехал в Крефельд на празднование годовщины формирования нашего учебного артиллерийского дивизиона. Появилось много новых лиц, но были и мои старые сослуживцы. Нам было что рассказать друг другу, поэтому праздничная официальная часть оказалась несколько скомканной. Но в конечном итоге от этого никто не пострадал.
26 февраля 1941 года
Вместе с отцом купили у садовника Энгельманна семь плодовых деревьев. Это груши и вишни. Затем с братом Йоахимом посадили их, к общей радости всей семьи. Пусть они будут напоминать о 66-летии отца и о весне 1941 года.
27 февраля 1941 года
Ездил к сестре Анне в Шварцерден. В Кельне сделал короткую остановку. Не перестаю восхищаться его знаменитым собором. К сожалению, внутрь никого не пускали, и у входа с этой целью был поставлен церковный привратник. Причиной тому была воздушная тревога этой ночью, поэтому собор должны были открыть только в 10 часов утра.
В 19 часов я прибыл в Герсфельд. Безуспешно прождал Анну до самого позднего вечера, а затем переночевал в местной гостинице.
28 февраля 1941 года
Утром, когда все вокруг таяло и на глазах исчезали остатки некогда ме-тро-вого снежного покрова, я совершил прогулку по Герсфельду. Это живописный уголок Германии с евангелистской церковью, замком и другими достопримечательностями. В городе много военных, часть из них одурманена алкоголем. В полдень отправился в Штайнбрух, небольшую деревушку, где расположена частная школа Шварцерден, в которой преподает Анна.
3 марта 1941 года
После обеда попрощался с Анной и поехал назад к Лотте в Крефельд. Там посетил фирму «Лойфген», где до этого работал, и получил 100 рейхсмарок, причитающихся мне в виде рождественской премии. Вечером был устроен небольшой семейный праздник по случаю дня рождения Лотты, куда были также приглашены ее две незамужние подружки. Из-за воздушной тревоги наш ужин растянулся до половины первого ночи. Мы видели, как что-то горело в направлении города Линн, но, кажется, пожар удалось быстро потушить.
4 марта 1941 года
Утром вместе с Лоттой отправился на вокзал. В 6:15 поезд помчал меня в Руан через Венло, Бреду, Розендаль, Антверпен, Мехельн, Лилль и Амьен. В Руане несколько часов я отдыхал, причем удалось даже прилечь на жесткую кушетку. С первыми лучами солнца на поезде поехал дальше вдоль реки Сены по направлению к морю, которое светилось своими голубыми волнами под лучами теплого весеннего солнца на фоне белого прибрежного песка.
5 марта 1941 года
Здесь все по-старому. Капитан находится в отпуске, но это не повлияло на нашу размеренную жизнь. После обеда отправился в город, где получил белье из стирки.
Нормированная выдача продовольственных товаров гражданскому населению еще больше сократилась. В это трудно поверить, но все действительно обстоит именно так: мясо выдается теперь по 90 граммов на две недели на одного человека. Уголь в этом месяце, кажется, вообще не выдавали. Поэтому некоторые предприятия закрылись из-за его нехватки. В одном из магазинов я увидел такое объявление: «Сегодня выдается мыло по карточкам за декабрь». Нет ничего удивительного в том, что люди остро реагируют на это и мрачно смотрят на перспективу, имея голодный вид. Сегодня мне это особенно бросилось в глаза.
6 марта 1941 года
Нам показали кинофильм «Победа на Западе». После этого гулял с Маршталлером вдоль берега моря. Мы шли в сторону часовни паломников «Notre Dame des Flots» («Морская Богоматерь»), расположенной на краю скалы. Она возвышается над морским заливом, и издали видна благодаря своим причудливым готическим башенкам. Это часовня милосердия, построенная для моряков, которые во исполнение своих молитв повесили на ее стенах незатейливые изображения своих кораблей, а мраморные плиты, вмурованные в стены, увековечили лаконичными надписями.
Погода стоит теплая, совсем как весною. Из-за нехватки топлива отопление отключено, но и без него уже вполне можно обойтись. Луга выглядят как заново родившиеся, а на кустах проглядывает первая зелень. Мы уже слышали радостное пение соловья.
7 марта 1941 года
Я был в гостях у пастора Бойе, который познакомил меня со своей женой. Вначале она вела себя настороженно, но в ходе разговора о Нормандии несколько оттаяла, и оказалось, что бывшая учительница может быть даже очень интересной рассказчицей.
Вновь нет никаких сообщений о военных действиях на юго-востоке. Капитулирует ли Греция после оккупации Болгарии или же попытается с помощью англичан воевать на два фронта?
8 марта 1941 года (из письма)
Мои дорогие!
Как вы видите, я в целости и сохранности вернулся в свою часть и нашел, что здесь все по-прежнему спокойно и без изменений. Но меня тут же озадачили небольшим поручением. В рамках «Духовного воспитания» (нововведение на батарее) я должен буду выступить в следующий понедельник с докладом. Тема была найдена быстро. Мне захотелось рассказать про Нормандию и ближе познакомиться с Руаном. Я попросил дать мне день отпуска, который тут же получил, и завтра проведу в Руане все воскресенье.
Как дела у вас? Обе вишни должны были уже подрасти и зацвести. Надеюсь, что вам завезли также и минеральные удобрения.
Сердечно ваш Вольфганг
9 марта 1941 года
В великолепную весеннюю погоду совершил экскурсию в Руан. Так как утренний поезд по воскресным дням туда не ходит, то на трамвае я доехал до Харфле. Там остановил военный автомобиль, и мы поехали в восточном направлении вдоль Сены. В 10 часов утра я уже стоял у великолепно оформленного входа в собор, равного которому, пожалуй, не найдешь в мире искусства. Оттуда после окончания богослужения как раз выходили дружной толпой немецкие солдаты.
Внутри собор также выполнен в готическом стиле и поражает своим великолепием и размерами. Вскоре должна была начаться торжественная месса, поэтому у меня не было возможности досконально осмотреть собор. Мне трудно описать его словами. Сквозь витражи клироса, который завершает центральный неф, пробивались сверкающие лучи утреннего солнца и разбивались о своды и мощные колонны. На самом клиросе пели два хора: детский и мужской —в красных и черных одеждах. Их пение сопровождала органная музыка, восхитительно звучащая в соборе с замечательной акустикой. В нефе собралось не так уж много французов из местной церковной общины. Зато немецкие солдаты и офицеры, пришедшие сюда в большом количестве, с благоговением осматривали это святое место.
Собор служит резиденцией епископу Руанскому и Нормандскому. Он расположен в 300 метрах от порта на берегу Сены. Находящийся неподалеку от него городской жилой квартал полностью разрушен в радиусе 300 метров. Двигаться там можно только по узким тропинкам, проложенным вдоль груды битого кирпича. Но зато оттуда открывается прекрасный вид на широкий южный фасад собора, который удивительным образом не пострадал от бомбежек и в своей первозданности взметнулся ввысь среди развалин. Как будто по воле свыше остался он целым и невредимым, но как же актуальна мысль о том, что когда-нибудь и он со всем своим великолепием тоже станет свидетелем бренности всего земного, когда его задачи на земле будут выполнены и завершены. Так как среди всего того, что на земле сделано человеческими руками, имеется также и то, чего не найдешь ни в одной книге.
Руан, город сотен церковных башен, можно было бы сравнить с нашим достопочтенным Кельном, но благодаря своему законченному готическому стилю он смотрится еще значительнее. Вершиной всего является четырехглавая башня собора, взметнувшаяся ввысь на 143 метра.
В старом портовом квартале, расположенном недалеко от собора, находится церковь Сен-Машон, построенная в XV веке, также истинное чудо готической архитектуры. То же самое можно сказать о большой церкви Святой Анны. Кроме того, очень примечательны здания правосудия и бывший замок герцогов нормандских. Своей неповторимостью славится бывший зал заседаний парламента Нормандии, потолок которого богато украшен золотым орнаментом.
Помимо других примечательных строений и церквей имеются еще библио-тека и несколько музеев, которые наглядно подтверждают высокий уровень искусства Нормандии.
Возвращался я в переполненном французами автобусе, так как поезд не ходил по воскресеньям. С холмов, окружавших Сену, открывался великолепный вид на город с многочисленными старинными башнями и на припортовый район, протянувшийся на 10 километров вдоль берега реки.
10 марта 1941 года
В прошедшую ночь впервые с момента нашего прибытия сюда были объявлены сигналы «Тревога» и «Боевая готовность». К побережью приближались корабли противника. В районе Дьепа наша артиллерия уже открывала огонь. Но у нас до этого, впрочем, дело не дошло. Мы ждали с 3 часов ночи до 6:30 утра, но ничего не произошло.
11 марта 1941 года
Вчера вечером до самой полуночи продолжался налет английской авиации. Противовоздушная оборона вела ожесточенный огонь, но несколько бомб все же упали на портовые сооружения. Зажигательная бомба нового типа, взрывающаяся с небывалым эффектом последующего горения, вызвала на местной фабрике по производству деревянной тары огромный пожар. Другого ущерба городу нанесено не было.
До обеда мы отрабатывали учебные задачи в стрельбе по морским целям. После полудня я отправился в великолепную весеннюю погоду на велосипеде в Гарфлёр, старинный портовый город в долине реки Лезард. Во время Столетней войны этот город сыграл выдающуюся роль. Он был последним форпостом англичан. Потеряв его, они окончательно покинули эту территорию.
12 марта 1941 года
После обеда я выступал на огневой позиции с докладом о Нормандии, который очень понравился солдатам. Затем мы два часа занимались спортом и играли в футбол. Теперь такие занятия для души и укрепления здоровья будут проводиться каждую неделю по средам.
13 марта 1941 года
До обеда мы занимались малярными работами на наблюдательном пункте, а затем я заступил на дежурство, в то время как все остальные солдаты отправились в кино. Надеюсь, в другой раз все же удастся посмотреть фильм о Бисмарке.
15 марта 1941 года
Вновь уже двенадцать часов несу дежурство на наблюдательном пункте, на которое заступил в 6 часов утра. Все другие солдаты отрабатывают учебные задачи на местности, а я не могу к ним присоединиться, так как не умею ездить на лошади. Поэтому охраняю нашу позицию. Странно, что еще никто не вернулся с занятий, кроме нескольких заблудившихся солдат, которые с большим трудом все-таки нашли дорогу к дому и вернулись, волоча за собой тяжелые мотки телефонного провода.
Но мне здесь не скучно. Особенно хорошо себя чувствуешь, когда удается выйти на свежий воздух и погреться под лучами великолепного весеннего солнца. Я сижу сейчас у открытого окна и смотрю на зеркально гладкое море молочно-белого цвета, которое сегодня целый день ласково блестит в лучах солнца.
Над городом повисла нежная весенняя пелена, которая не собирается никуда исчезать в течение всего сегодняшнего дня. А на другом берегу реки лежит густой туман, сквозь который лишь иногда проглядываются очертания холмов. Глядя на голые сучья деревьев в саду, я ощущаю, что внутри них уже просыпается жизнь. Ветки уже налились соком, блестят в солнечных лучах, а почки начинают набухать. Наш куст садовой желтофиоли уже начинает распускаться, а у забора уже вовсю цветут фиалки и примулы. Букет цветов по случаю приближающейся Пасхи уже стоит в нашей комнате, напоминая о празднике весны.
16 марта 1941 года
Сегодня с утра я побывал на католическом богослужении. В проповеди священник призывал не только чтить память ушедших из жизни, но и молиться за их воскрешение. Если бы эта молитва стала праведной! Не потому, что души должны пройти чистилище, и не из-за последующего их вечного упокоения. Пусть это будет молитва во имя их воскрешения!
В помещении школы, где размещаются солдаты нашей огневой позиции и проводятся торжественные мероприятия, с речью по радио выступает фюрер. В этот день отдается дань памяти солдатам, лежащим на немецких военных кладбищах по всему миру.
Вечером я вместе с Гротендиком посетил местное солдатское кладбище.
Французские интернаты для детей-сирот содержатся не за государственный счет, а благодаря частным пожертвованиям в духе милосердия. Поэтому во многих магазинах можно увидеть кружки для сбора пожертвований с надписью: «Pour les petits Orphelins» («Для маленьких сирот»).
Сегодня, в третье воскресенье поста, во всех церквях традиционно проводится специальный сбор денег для детей-сирот. У нас в церкви священнослужитель объявил, что сейчас сестра из сиротского приюта передаст верующим во время богослужения чашу для сбора пожертвований. Надо было видеть удивление этой монахини, когда тарелка не смогла вместить все 10- и 50-франковые банкноты, которые ей туда положили наши солдаты. Этот сбор денег среди немецких солдат принес ей определенно вдвое больше, чем предыдущие французские богослужения. Маленькие дети-сироты, стоявшие на коленях со своими тарелочками у входа в церковь, были растроганы и безмерно счастливы. Это прекрасный пример взаимопонимания и христианской любви к ближнему.
17 марта 1941 года
Сегодня на огневой позиции проводилась строевая подготовка. Звучит смешно, но это действительно так: мы маршируем впервые за десять месяцев, с того момента как вышли в поход из Вестфалии. Начальство решило исправить сложившееся положение.
18 марта 1941 года
У портного получил шинель и вместе с отрезом на платье для Лотты запаковал все в картонный ящик и отослал в Германию с одним из отпускников.
19 марта 1941 года
До обеда мы занимались на местности расчетами артиллерийских целей. После полудня были теоретические занятия, а затем два часа строевой подготовки. Нам выдали новую военную форму. Надеюсь, это последний комплект моей военной одежды. Кроме того, мы получили по три смены нательного белья. Одну пару кальсон я отправил домой.
23 марта 1941 года
До обеда вновь занимались в поле измерительными упражнениями. Затем была строевая подготовка, правда, уже не такая интенсивная, как в первый день. На обратном пути мы заскочили по сложившейся традиции к «Розалинде» — в маленькое придорожное кафе. Из-за отсутствия пива жажду утоляли лимонадом и сухим вином «Бордо».
Из письма домой:
Мои дорогие!
Мармелад, который вы недавно мне прислали, очень понравился. Своей посылкой я хотел бы вас также отблагодарить. Колбаса из свинины приготовлена нашей заготовительной командой, кофе из нашего армейского магазина, а конфеты из Германии. Приятного аппетита!
Сердечно ваш Вольфганг
24 марта 1941 года
Английский город Плимут после бомбежек, которые совершала наша авиация в последние дни, должен выглядеть еще ужаснее, чем Ковентри, который ранее был разрушен авианалетами. Город с населением в 208 000 человек «буквально превратился в груду развалин, и меня удивляет, как еще удалось спастись остаткам его населения». Так это описывает один из испанских журналистов. Ему самому не разрешили посетить разрушенный город, лишь американским корреспондентам это было дозволено. Оттуда они возвратились через несколько часов, и на их лицах был написан ужас того, что им довелось пережить. Разрушения, свидетелями которых им пришлось стать, превзошли все границы человеческого восприятия. В городе не осталось ни одной уцелевшей улицы.
В описаниях последних воздушных налетов слышится лишь победная эйфо-рия и присутствует нотка злорадства, которым охвачены люди. Они никак не могут насладиться этим. Не лучше ли было бы направить свои чувства для выражения глубокой скорби и смирения, осознавая при этом, что христианский народ, христианские города предстали сейчас перед безжалостным судом, подобного которому не было на земле со времен Содома и Гоморры?
Как же очерствели из-за войны наши сердца и чувства! Сообщения, которые в мирное время волновали весь мир, повергая его в ужас и заставляя трепетать от страха даже последующие поколения, сейчас вызывают у нас лишь равнодушное пожимание плечами без всякого чувства сожаления или сопереживания. Мы привыкли к этому, как к хлебу насущному.
Ожесточенные воздушные налеты и солидные цифры потопленных кораблей, явившиеся результатом последних дней войны, служат, по всей видимости, немецким ответом на закон о помощи, предложенный Рузвельтом в отношении Англии, который был утвержден американским конгрессом огромным большинством голосов и уже вступил в силу. Выделены 7 миллиардов долларов на его реализацию, и первые морские конвои уже отправились в путь. Часть из них нам, однако, удалось потопить. Видимо, недолго осталось ждать официального объявления войны с Америкой. Но после этого ее масштабы
и последствия будет просто невозможно представить. Этого, кажется, пока опасаются обе стороны.
25 марта 1941 года
До полудня была учебная стрельба из карабина, а после обеда проводились теоретические занятия. Затем я сделал в городе некоторые покупки, а в довершение приятно посидел вместе с Дресбахом и Вилвретцем в солдатском казино, где мы распили две бутылки «Бордо». Вечером играли в настольный теннис. Наш капитан раздобыл для этого хороший игровой стол.
Сегодня Югославия в торжественной обстановке также присоединилась к трехстороннему пакту, впрочем, оговорив при этом условия, что ее территория не будет использована немецкими войсками для их сосредоточения или как коридор для прохода в другие страны. Мы слушали официальное сообщение об этом по радио, а также речь министра иностранных дел фон Риббентропа.
26 марта 1941 года
Подобно взмаху волшебной палочки на стенах и дверях домов, даже на табличке с номером нашего дома начали появляться большие буквы «V» («Виктория» — «Победа». — Ю. Л.), а рядом имя де Голля, написанное мелом. Некоторые надписи звучат еще конкретнее: «Долой немцев!» Вчера нам удалось схватить одного из таких злодеев как раз в тот момент, когда он намеревался закрасить буквой «V» номер нашей полевой почты на дверях казармы. Им оказался 16-летний школьник. Сегодня в присутствии своего отца он был подвергнут строгому допросу. Главным вопросом было: кто его побудил к этому? Вначале он изворачивался, но затем признался, что последовал призывам «Радио Англии». Мне кажется, что за этим вряд ли стоит что-то более серьезное, чем обычная мальчишеская выходка, вызванная науськиванием англичан, а также нарастающим недовольством французов из-за сохраняющейся нехватки угля
и сокращенной выдачи хлеба. Все это тоже «льет воду на английскую мельницу». Капитан старается разъяснить французам ошибочность и пагубность того, что они делают, и, кажется, ему это удается.
28 марта 1941 года
Из Югославии поступают тревожные известия. Принц-регент Павел свержен с престола и выдворен из страны. Путем военного переворота королем провозглашен малолетний Петр. По всей стране возникают волнения и демонстрации против немцев. Хотя с нашей стороны еще не последовало никакой реакции, тем не менее ничего хорошего не ожидается. Может быть, сербы намереваются вновь зажечь пожар на Балканах и, возможно, привлечь на свою сторону русских?
30 марта 1941 года
Сегодня я побывал на католическом богослужении. Проповедь была посвящена вере и осознанию. В ней говорилось: «Мы славим Тебя, Господь, за спасение мира, которого Ты добился, принеся в жертву своего сына. На древе в раю свершилось проклятье для нас, а на древе Голгофы случилось благо для нас. Враг, одержавший победу на одном древе, на другом древе повержен будет».
1 апреля 1941 года
После обеда на автобусе я отправился в Ангервиль. Там в замке Блезимар, где размещается наше тыловое хозяйство, выступил с докладом о Нормандии. Вновь он вызвал большой интерес. Вечером был ужин в чудесном и таком уютном замке с моими старыми сослуживцами, которых я знаю еще со времен начала нашего военного похода по Европе. Ночевал я в комнате фельдфебеля, отвечающего за ротное хозяйство. Ранним утром на перекладных — сначала в повозке, а затем на трамвае — возвратился в Гавр.
2 апреля 1941 года
В муниципальном театре Гавра давали «Веселую вдову», в этот раз на немецком языке в исполнении профессиональных артистов из Германии. К сожалению, не могу отдать им предпочтение в сравнении с французской постановкой, которую видел недавно. Голоса тогда были значительно лучше, равно как и артистизм исполнителей. Но в первую очередь это касается оформления сцены, которая у немецкого театра имела какой-то застывший, искусственный вид, несмотря на то что ее время от времени по ходу действия поворачивали специальным механизмом.
3 апреля 1941 года
Сегодня после обеда у меня выдалось свободное время, чтобы сходить в кино. Но вновь неудача. Показывали кинокомедию, которая меня вовсе не интересовала. Вместо этого затем в магазине у меня состоялся на редкость интересный разговор с двумя французами: один был явно интеллигентом, другой производил впечатление обычного человека с улицы. Оба были единого мнения, что мы проиграем войну, потому что оккупировали слишком много стран. По их утверждению, мы, а не они несут вину за эту войну. Для них это абсолютно ясно. Они считали, что немцы и французы могли бы жить дружно
и мирно, если бы в эту войну их не толкнули Гитлер и Деладье вместе с капиталистами Круппом, Шнайдером и другими им подобными. Сами по себе люди не испытывают ненависти друг к другу и имеют лишь одно стремление: жить в мире и процветании, как братья и сестры великого европейского сообщества народов.
Такие взгляды здесь очень распространены, и такая картина характерна для всей Франции. Именно правительствам вменяют в вину все то, что произошло здесь в последнее время, хотя они сами по себе не являются диктаторскими режимами, а министры занимают свои высокие посты благодаря волеизъявлению народа, из которого сами вышли.
И все же насколько легкомысленны эти взгляды и обвинения, как далеки они от действительности и более глубокого понимания сути вещей. Лишь тогда может возникнуть и затем продолжать сосуществование миролюбивое сообщество народов, когда, подобно процессам, происходящим в каждом коллективе, один дает другому то, что тому причитается, и каждый из них в отдельности готов жертвовать собою ради общего дела. Как было бы прекрасно, если бы каждый человек в отдельности и общество в целом были готовы действовать не только во благо себе, но и на пользу другим!
Но как редко можно встретить подобные мысли у людей в отдельности и у народов в целом. Каждый вначале думает о себе и очень редко о других. Формула эгоизма, выраженная в «Гётц фон Берлихинген», правит миром, который из-за этого никак не может прийти к желанному миру и согласию. Этот мир не хочет избрать путь пожертвования, а продолжает оставаться заложником своих заблуждений. Потому что тот, кто хочет жить как истинный христианин и готов пожертвовать собой, тот в глазах этого мира является мечтателем, глупцом и малопригодным к жизни человеком. Этот мир утверждает: тот, кто хочет оставаться христианином в истинном смысле этого слова, тот должен перестать быть человеком.
4 апреля 1941 года
Учебная подготовка на местности в Эрмевиль—Роллевиль. Я, как расчетчик «первый номер», передвигался на велосипеде. Когда мы вечером в 18 часов вернулись довольно усталые домой, то в саду нас обрадовало первое цветущее дерево. Это была вишня. В довершении ко всему нам досталось по бутылке шампанского, которое теперь попеременно с коньяком выдается нам каждую неделю.
5 апреля 1941 года
Бенгази вновь отбито немецкими и итальянскими танковыми частями, в то время как англичане все дальше отступают на восток. Их крупное африканское наступление, которое захлебнулось после взятия Агедабиа, стало началом быстрого отхода, и, как сообщают официальные немецкие источники, это предопределило их дальнейшую судьбу. Англичане уже больше не могут удерживать Ливан и должны в ближайшие дни окончательно уйти оттуда. В этом самую главную роль сыграли немецкие танки.
Более угрожающим считается положение Италии в Восточной Африке. Там она оставила после кровопролитных боев населенные пункты Керем и Асмэра и сдала в Абиссинии город Харэр, в то время как англичане по-прежнему продвигаются на всех фронтах. Вся итальянская «Империя» находится в большой опасности.
6 апреля 1941 года
Сегодня началась военная операция против Югославии, которая после коварного предательства сербов неизбежно должна была осуществиться. Одновременно развернулись военные действия в Греции, где англичане высадили в Салониках 200 000 человек. Старый очаг пожара в Европе опять разгорелся в полную силу. Вновь возродился прежний фронт мировой войны в Южной Азии. Как могло случиться, что, несмотря на внешне благоприятные условия и договоренности Германии с Югославией, возникла нынешняя, почти безумная ситуация? Может быть, это связано, так же как в мировую войну, с надеждой сербов на Россию, с которой вчера Германией был подписан Договор о дружбе? Отношение России к югославскому вопросу и позиция Турции должны проясниться в ближайшие дни. В любом случае это имеет принципиальное значение для нашей борьбы на юго-востоке.
8 апреля 1941 года
Как сообщают средства массовой информации, англичанам удалось несколько дней назад взять Аддис-Абебу — факт, который вызывает большое сожаление. Ведь нет никаких сомнений в том, что негус, над которым все издевались и которого высмеивали за его преклонение перед англичанами, вновь займет трон. Пять лет назад он лишился его благодаря итальянцам. По милости англичан он теперь, впрочем, не без оснований будет считаться освободителем Эфиопии.
9 апреля 1941 года
Сегодня большой день, полный победных реляций, и по всей Германии должны звучать колокола в благодарность этому событию. Прорвана греческая линия обороны в Метаксе, и наши войска стоят уже под Ханье на Эгейском море.
В южных районах Югославии немецкие части прорвались на глубину более 100 километров, овладели Скопье и расчленили югославскую и греческие армии. Продвигаясь в южном направлении, наши войска внезапным ударом овладели Салониками, и восточная греческая армия сложила оружие. Взят Нис. Наши войска, наступающие с севера из Австрии, заняли Марбург. Кажется, в скором времени сербов постигнет заслуженное возмездие. В Африке наши танковые части быстро продвигаются в восточном направлении. Взята Дерна, и противник, бросив все, пустился наутек. Как долго еще ждать, когда нам удастся достичь заветной цели — Суэцкого канала?
10 апреля 1941 года, Святой четверг Страстной недели
Сегодня вновь тихое, ясное полнолуние, подобное тому, какое я часто в детстве наблюдал в Святой четверг на Страстной неделе у себя в Пфальцдорфе. Но какие же несчастья вновь кроются в чреве луны. Начиная с полуночи беспрерывно гудят над нами моторы самолетов, направляясь в расположение противника, но и оттуда вновь и вновь взлетают вражеские бомбардировщики. Над всей землей царит великое время страстей и скорбной Страстной пятницы. В первую очередь это затрагивает христиан, которые так близки между собою. В Германии некоторые города познали в последние дни эту скорбь Страстной пятницы. А скольким городам это еще предстоит пережить?
11 апреля 1941 года, Страстная пятница
До обеда я дежурил и, к сожалению, не смог пойти в церковь. В остальном сегодня все было тихо. Никто толком не знал, что предстоит сегодня делать и что происходит в городе, потому все шло своим обычным распорядком, как это положено в рабочий день.
После обеда с Гротендиком и Шульцем я совершил короткую прогулку на аэродром, где мы видели взлет нескольких самолетов, как во вчерашнем фильме под названием «Мы летим в Англию, и с нами смерть».
14 апреля 1941 года, Пасхальное воскресенье
Пасхальная проповедь на тему «Я с вами все дни до конца мира». Но некоторые слушатели задаются вопросом: каким образом можно узнать, что Господь находится с нами, и как увидеть различие между теми, кому Он даровал свое присутствие, и теми, кто полагает, что может обходиться без Него? Где Бог? Это насущный вопрос нашего времени.
После обеда я собирался с Альфредом Маршталлером посетить в городе некоторые музеи. Но они, к сожалению, оказались закрытыми. Вечером на нашей огневой позиции был устроен праздник мясных угощений, но организовали его плохо, без особой выдумки. Несмотря на все усилия, вылился он в чревоугодие и обычную пьянку.
18 апреля 1941 года
Перед немецкими солдатами сегодня в Городском театре выступал Руди Раухер (немецкий актер. — Ю. Л.) в сопровождении клоунов из Кельна. Помимо некоторых анекдотов было также великолепное выступление на канате и другие акробатические упражнения.
Югославия капитулировала.
Пасха в этот раз оказалась богатой на различные события. В Вербное воскресенье, 6 апреля, на Балканах разразилась гроза, став как бы продолжением предыдущей мировой войны. В результате уже через 12 дней, 18 апреля, сложила оружие полностью деморализованная и разбитая югославская армия. Югославия, считавшаяся еще несколько недель назад перспективным членом «нового европейского порядка», потерпела провал из-за своей порочной политики. Ее больше не существует, и, насколько сегодня ясно, нет уже возврата к Версальским соглашениям. То, что было построено на песке и держалось на глиняных ногах, потерпело столь большой провал, что от этого содрогнулась земля. История с Югославией — это новое доказательство того, как справедливый и всемогущий Господь вершит судьбы мира.
Если сербы полагали, что могут стать великой и независимой державой, повторив преступное кровопролитие 1914 года, когда они весь мир ввергли в величайшее бедствие, то их мечты столкнулись с другой страшной реальностью.
В Греции также в перевернутом виде повторилась драма предыдущей мировой войны. Салоники были взяты сразу же в первые дни, и сейчас наши войска стоят на Фессалийской равнине. А немецкие горные стрелки, покорив гору Олимп, водрузили на ней военный флаг рейха. Английский экспедиционный корпус
с боями отступает, другие английские части обратились в бегство.
Немецкие пикирующие бомбардировщики устроили кровавую бойню, преследуя убегающих англичан. Дороги, ведущие из Ларисы на юг, запружены остатками английских сухопутных войск, в то время как английские транспортные суда, ожидающие в Пирее и укрытых портах Эвбеи, идут на дно в результате атак немецких самолетов. Отчаянное, безнадежное положение для британских сухопутных сил и для греческого народа, так как их войска терпят крах также и перед фронтом итальянцев. Дни греческого сопротивления сочтены.
В Африке немецкими войсками неожиданно достигнуты большие успехи. Немецкими и итальянскими танковыми войсками отвоевана вся территория Ливана, включая Соллум. Лишь в Тобруке англичане пытаются оказать сопротивление.
Воздушная война над Островом вновь вступила в свою самую ужасную стадию, подобно тому как это имело место в сентябрьские дни. Лондон и другие города Острова (Белфаст, Ковентри) в эти дни пережили самые ожесточенные воздушные налеты за все время войны. Неужели англичанам не ясно было то, что нам казалось само собой разумеющимся, а именно что Югославия будет быстро повержена? Без сомнения, они должны были это знать, но разве их беспокоит нынешнее поражение сербов? Теперь это останется на их совести, даже если они станут думать, будто поверженная Сербия еще одними оковами скует наши ноги.
19 апреля 1941 года
Учебное занятие по подготовке командиров вычислительного отделения. К сожалению, не обошлось без несчастного случая. Солдат по фамилии Кроме угодил под орудие и получил тяжелые переломы бедра и других костей. Год назад с ним уже произошел несчастный случай в Шёппингене.
20 апреля 1941 года
На военном богослужении было мало солдат. Возможно, это связано с днем рождения фюрера. По этому случаю во многих частях, в том числе и у нас, проводились торжественные собрания.
После обеда мы с А. Маршталлером совершили велосипедную прогулку в курортный городишко Этрета, расположенный в скалистой бухте на удалении 28 километров от нас. Берег моря там приобретает сказочно причудливые формы. Этрета считается излюбленным местом рыболовства и отдыха, особенно
у американцев и англичан, для которых этот городок имеет особый смысл — как один из этапов прошедшей мировой войны. Об этом сегодня свидетельствует английское военное кладбище. На северных скалах находится гранитный монумент в виде увеличенной модели самолета как память о двух первых летчиках, пытавшихся пересечь океан. Рядом на скале хорошо обозримая с моря часовня судоводителей Нотр-Дам де ля Гард, напоминающая морскую церковь в Гавре. Часовня тоже украшена картинами и памятными надписями. Рядом с алтарем находится памятная табличка, вмурованная в стену. Надпись на ней гласит: «En Sept. 1938 dans les heures difficiles ou lе pays etait en peril les paroissiens et les amis d’Etat ont beacoup prie pour que soit ecarte le fleau de la guerre. Ils ont е´tе´ excauces et ils remercient Dieu et N.D. de la Garde» («В сентябре 1938 года, когда страна была в опасности, прихожане и сограждане усердно молились, чтобы не допустить войны. Их мольба была услышана Господом и Богоматерью Гвардии».
А на другой стене висит табличка, вырезанная из дерева и украшенная цветами с надписью: «В память о лейтенанте Хельмуте Физелере, умершем 15. 11. 1940 г.».
22 апреля 1941 года
Первый урок верховой езды у лейтенанта Нельсбаха. Пришлось порядочно помучиться, пока не удалось освоить правильную посадку при езде рысью. Но тем не менее получил удовольствие.
23 апреля 1941 года
Английский воздушный налет с применением бомб нового типа и осветительных ракет.
24 апреля 1941 года
Вчера капитулировала греческая армейская группировка, против которой итальянцы безуспешно вели бои целых шесть месяцев. Она сдалась после того, как немецкие войска заняли Ямиксу. В восточной части Греции также отмечено продвижение наших войск. Они стоят уже у Фермопил, в то время как греческое правительство вместе со своим королем Георгом сбежали на остров Крит.
25 апреля 1941 года
Ночью дважды был воздушный налет. В городе имеются небольшие разрушения. Мы проводили учебные стрельбы в районе Рожервиль в долине реки Сены. Вновь чуть было не произошло несчастье. Один из солдат упал под орудийную повозку. С большой осторожностью нам удалось высвободить его оттуда целым и невредимым.
26 апреля 1941 года
Нам объявили о предстоящей проверке состояния боеприпасов. Пришлось вычистить и протереть маслом все снаряды. Вечером прибыла комиссия. Но так как она не нашла здесь никаких недостатков, то придралась к тому, что неравномерно были затянуты страховочные ремни у ящиков с боеприпасами. Поэтому сегодня утром мы по-новому укладывали весь наш боезапас.
Вечером с неба вновь внезапно упала бомба, сверкнув, подобно молнии, на фоне ясного неба. Она попала точно в одно из зданий монастыря доминиканцев. То, что еще утром было домом, превратилось в груду развалин.
28 апреля 1941 года
Последние дни вновь заполнены победными реляциями. Пали Афины, парашютистами взят Коринфский перешеек, а элитные части «Лейбштандарте», переправившись через залив Патрас, продвигаются на юг Пелопоннеса. Завершается последний акт греческой драмы. И все-таки греческое правительство, сидящее теперь на острове Крит, намерено бороться до последнего патрона. Новый премьер-министр заявляет: «Потери при этом не играют никакой роли». Какое непостижимое упрямство, ведущее к гибели тысяч людей. Нет ничего удивительного в том, что наши войска встречают в Афинах и в других населенных пунктах дружеский прием со стороны населения, после того как английский экспедиционный корпус бросил своих союзников на произвол судьбы. Черчилль сполна заплатил за свои коварные планы. Греция будет, пожалуй, последней страной, добровольно принявшей английский экспедиционный корпус. Но куда затем переместится факел войны?
В Ираке в районе Персидского залива высадились английские войска. Черчилль часто говорит о том, что война перекинется в Турцию, Португалию и Испанию. Может быть, достигнет даже Индии и там начнется наше вооруженное противостояние с англичанами?
4 мая 1941 года
Богослужение и проповедь военного священника на тему «Чти ближнего своего!». Затем я был в гостях у А. Сахо, который хочет изучать немецкий язык и заявил мне вдруг: «Я больше не люблю англичан».
Речь фюрера в Рейхстаге о нашем военном походе на Балканах. Нам он стоил потери лишь 2000 солдат. Удивительно мало! Решение о начале операции было принято фюрером 27 марта, в день переворота в Белграде. Датой ее начала было определено 6 апреля.
5 мая 1941 года
Тренировочные занятия с измерительными приборами. В прошедшую ночь был воздушный налет.
В последние дни стоит великолепная весенняя погода. Небо соревнуется с морем в своем сиянии, и они смыкаются в ажурной голубизне. Мягкий порывистый ветер отгоняет идущие с запада облака. Но, несмотря на сияющее солнце, тепла пока нет.
6 мая 1941 года
Командование 15-й армии опубликовало в своей армейской типографии мой доклад «Нормандия». Говорят, что оно пошло, таким образом, навстречу просьбам многих желающих. То есть эта тема вызвала интерес даже в высоких инстанциях. Хотя книгу читать нелегко, и я опасаюсь, что некоторые из моих сослуживцев, уже заказавших ее, будут разочарованы. Ведь в ней помимо общего экскурса в историю и культуру этой страны, а также рассказа о населении имеется много моих личных рассуждений. Но все же кажется, что прошлое и настоящее этой своеобразной страны пробудило в солдатской среде живой интерес.
7 мая 1941 года
Генеральная приборка помещений, затем упражнения с измерительными приборами на наблюдательном пункте. Когда я нес ночное дежурство, внезапно начался воздушный налет.
8 мая 1941 года
В ожидании генерала вновь везде наводился порядок. Но высокий господин появился не у нас, а нанес визит на огневую позицию. Судя по всему, он остался доволен тем, что увидел.
После обеда нам показывали уникальные кадры кинохроники о боях в Юго-славии и Греции. Они напомнили мне один удивительный фильм, рассказывающий о печальной судьбе буров в Африке. Показанные в нем преступления лежат на совести англичан.
9 мая 1941 года
Я вновь был в гостях у пастора Бойе. Когда я пришел, то он как раз читал материал о священнике Оберлине из Штайнталя. В кругу католических и евангелических верующих, к которому он сам принадлежит, он должен выступить с докладом об евангелическом святом. Вначале он подумал о Блумхарде, но затем отказался от этой мысли, так как в настоящее время эта тема стала деликатной, поскольку речь идет о немце. Поэтому он выбрал предметом своего доклада священника из Эльзаса Оберлина и был очень удивлен, когда я сказал ему, что по моим сведениям Оберлин тоже был немцем. Бойе сказал, что он об этом никогда не знал и ни в одной из прочитанных им книг нигде нет упоминания об этом.
Сегодня исполняется год, как мы вышли в военный поход, начав его из Вестфалии. Со смешанными чувствами вспоминаем мы об этом и двух последующих месяцах боев.
10 мая 1941 года
После обеда я слушал в местном театре оперетту «Песенка на закуску» — последнюю пьесу этого сезона. Как всегда, великолепная постановка и хорошие исполнители. Свободных мест не было.
11 мая 1941 года
Вместе с вахмистром Беллером ходил на католическое богослужение. Затем мы отправились в давно запланированную поездку на велосипедах в Фекамп. Выехали в 11 часов при небольшом встречном ветре, но в ясную солнечную погоду. На обед остановились отдохнуть в солдатском доме отдыха в Этрете, который устроен на вилле, откуда со скалы открывается чудесный вид на море. Затем с Маршталлером поехали дальше в Фекамп, до которого оставалось еще 18 километров. Если бы не проволочные заграждения, раскиданные прямо на пляже у берега моря, ничто бы не напоминало о войне в этом чудесном месте, укрытом от людских глаз. Но война нашла его и здесь.
12 мая 1941 года
Два часа верховой езды, в том числе прыжки вместе с лошадью. Софи впрочем вовсе не имела желания прыгать, поэтому пришлось подгонять ее кнутом. Первый раз она остановилась перед препятствием и скинула бревно. Второй раз она его легко преодолела, но зато я полетел с нее кувырком, перевернувшись в воздухе несколько раз, и долго не мог прийти в себя после приземления, в то время как Софи уже присоединилась к другим лошадям, которых выгуливали по полю. Но в третий раз наездник и лошадь успешно вместе преодолели препятствие. Кажется, я себе ничего не повредил.
13 мая 1941 года
Центральной темой разговоров сегодня стало загадочное исчезновение Рудольфа Гесса (на самолете он перелетел в Англию, где сдался англичанам. — Ю. Л.). Что это может означать? В любом случае это тяжелый удар для нас.
14 мая 1941 года
До обеда вновь езда на лошади. Но в этот раз было новое упражнение: езда без стремени. Когда мы шли рысью, я прилагал отчаянные усилия, чтобы удержаться в седле. Но когда капитан захотел кнутом пришпорить Софи, то она от испуга перешла в галоп и я вновь оказался на земле. Затем мы прыгали через препятствия, и оказалось, что на этот раз мы оба уже намного лучше усвоили предыдущий урок.
16 мая 1941 года
Учебные стрельбы в ожидании высокого начальства. К нам должен прибыть командир дивизии генерал-лейтенант фон Скотти.
21 мая 1941 года
В эту ночь я впервые видел, как ночью светится море. Огромное водное пространство окрасилось, несмотря на полумрак, в мягкий и мерцающий зеленоватый цвет, а желтый песок на берегу моря, находившегося в двух километрах от нас, светился золотом. Это была необыкновенная весенняя ночь.
22 мая 1941 года, Вознесение
В этот раз Вознесение не праздновалось, поэтому у нас не было богослужения. Но зато во второй половине дня был показан киножурнал о военной операции на юго-востоке и в Африке, а затем художественный фильм «Карл Петерс» — об основателе наших южных колоний. После этого я побывал в гостях у пастора Бойе.
23 мая 1941 года
Сегодня мы совершали большой марш-бросок по прилегающей местности. До обеда шел дождь, но зато потом ярко светило солнце. Везде цветут яблоневые деревья. Мы прошли через деревушку Манвиль, где был наш последний ночлег перед прибытием в Гавр. Это было как раз 11 месяцев назад.
25 мая 1941 года
Разъедающая все вокруг язва войны охватывает все новые пространства. Меч войны устремлен все дальше на юго-восток. На Ближнем Востоке, в Сирии и Палестине вот-вот начнутся боевые действия, в то время как французские аэродромы в Пальмире и Дамаске уже сейчас подвергаются атакам английской авиации. Можно предположить, что англичане это делают намеренно, хотя не ясно, какие последствия может иметь возмущение французов. Поведение американцев становится все более угрожающим и враждебным. Маленькие Антильские острова, Мартиника, Азорские острова, Португалия, Гибралтар всё больше выходят на первый план, когда начинаешь думать о предстоящем развитии событий. При этом не следует забывать также и об Ирландии.
На острове Крит разгорелись ожесточенные бои с участием наших десантников-парашютистов. Победа дается тяжелой ценой. Но тем неоценимее будет она для нас.
Потери, которые понес в последние дни английский флот, должны иметь катастрофические последствия. Потоплены четыре крейсера и тяжелый линкор «Худ», другие корабли противника получили значительные повреждения. Кроме того, потоплены многие торговые суда. Но и у нас есть болезненные потери. На базу не возвратилась подводная лодка капитан-лейтенанта Прина (знаменитый немецкий подводник. — Ю. Л.), а в английском плену умер другой наш подвод-ный ас — Кречмар.
Карл Петерс, основатель Восточной Африки, — интересная тема, но для меня почти незнакомая, так как я до этого мало задумывался о проблемах колоний. Да и сейчас мне это малопонятно. Ясно одно, что колониальная деятельность никогда не была нашей сильной стороной. Петерсу пришлось это самому испытать на себе, притом самым трагическим образом. Но даже если бы в основе всего лежало наше ложное, честолюбивое стремление конкурировать с Англией там, где наши задачи никогда не пересекались, то все равно никто не мог бы оспаривать право немцев на владение хотя бы частью из этих колоний. Трезвомыслящие люди, как я убедился из разговоров со многими французами, поддерживают такое мнение.
Основными достоинствами немецкого характера являются работоспособность и организационный талант (дисциплина). У французов оба эти качества не в таком большом почете. Поэтому им скорее ближе беззаботные англичане, чем привычные к труду немцы, которые так много работают, что у них едва ли остается время радоваться прелестям жизни.
Опасность коммунизма здесь все еще, как живая, стоит перед глазами. И люди осознают, что если бы не немецкая оккупация, то в стране давно бы уже вспыхнули волнения. На наш пакт с советской Россией и на нее саму многие здесь смотрят с недоверием. Если бы немцам вновь пришлось создавать фронт борьбы с коммунизмом, то здесь можно было бы найти много сподвижников.
Вчера вновь было спокойное воскресенье. К сожалению, не удалось пойти на богослужение. Зато вечером после большого перерыва вновь пили пиво до 3 часов ночи. Капитан разговорился, и выяснилось, что до военной службы он был учителем.
27 мая 1941 года
Ну, вот мы и прощаемся с Гавром. В ближайшие дни начнется наше новое путешествие в неизвестность после того продолжительного периода, когда мы занимали здесь позицию, охраняя побережье. Но за все время мы ни разу не были задействованы, поскольку противник так и не отважился высадиться на берег. Поэтому у нас здесь была спокойная, размеренная жизнь с хорошими условиями проживания и питания. И вообще если бы не было достаточно редких воздушных налетов, то здесь царила бы даже более спокойная, умиротворенная обстановка, чем в самое мирное время.
Но над всем, как злой рок, витала бездеятельность, которая некоторых из нас разлагала и мучила даже больше, чем предшествующий 6-недельный марш в этот район. Поэтому, хотя мы и осознаем, что тем самым заканчивается наш рай, тем не менее повсеместно царит радостное настроение, и мы ожидаем больших задач, которые затем начнем выполнять с большой охотой.
Мы все очень близко к сердцу восприняли трагедию у берегов Исландии, где погибли два крупнейших линкора: английский «Худ» и немецкий «Бисмарк». Оба сейчас лежат на дне вместе со своими экипажами, каждый из которых включал больше тысячи человек.
Публикация Юрия Лебедева
Продолжение следует
Полный текст читайте в бумажной версии журнала