Опубликовано в журнале Звезда, номер 6, 2014
* * *
Так чиста, горит под потолком
Жаркая пружинка в двести ватт
В коконе под пыльным колпаком, —
Словно свет осуществиться рад,
Застоявшись в тесных проводах.
Впрочем, рад себе — а не тебе.
Он ведь одинаково, вот так,
Где угодно — в холоде, в тепле,
Сколь бы помещений интерьер
Ни был непригляден и убог, —
Льется… Ну а чем бы, например,
Он еще помочь кому-то мог? —
С нами оставаясь взаперти,
Падая на стенку и на шкаф.
А когда не нужен — запрети,
Кнопку выключателя нажав,
Чтобы счетчик не крутился зря;
Фотоснимок с ледяных орбит
Вспомнив мельком: черная Земля
Искрами веселыми пестрит.
* * *
Если жизнь и не кончилась вся,
То в значительной кончилась мере.
Отвертеться от мысли нельзя:
Что мы в прошлом «такого» сумели? —
Как-то мир изменили вокруг?..
Что-то важное поняли в мире?..
Был подъем не особенно крут,
Чем же мы себя так утомили?
— Но в ландшафте не каждая пядь
Плодоносит. Нужна и пустая.
И не всем полагалось «понять».
Просто время текло, ускользая;
Просто смотришь в прозрачную ночь,
До которой зачем-то, но дожил.
Что не смог — ты не должен был смочь?
Или что-нибудь все еще должен?
* * *
Мигает маячок оранжевый
На грузовой ночной машине…
Нетрудно вспомнить: жили раньше мы
Глотками бóльшими, большими,
Поскольку плоть была моложе на
Лет, скажем, десять. И пятнадцать.
Поизносилась как положено,
Устав стремиться и пытаться.
Теперь уж поздно. Не поверю я
В какое-то «начать сначала».
Но где же умиротворение
И примиренье с тем, что стало?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— А вдруг все просто было попусту,
Хотя оно и было? — Словом,
Прошло — и все. К такому фокусу,
Пожалуй, надо быть готовым.
И никакого постижения,
И никакого результата.
Лишь неизбежное скольжение
Гипотетически куда-то.
* * *
В обрамленье зимней темноты
И домашней душной тишины
Синим над поверхностью плиты
Пламенем конфорки зажжены.
Исчезает невесомый газ,
Чтобы коже сделалось тепло, —
В протяженно-медленном «сейчас»
Чтобы время дальше как-то шло.
А когда оно почти пройдет,
Мне, истертому, как все вокруг,
Повторением земных забот,
Дай их прекратить без лишних мук;
Напоследок руки отогрев,
Просто погрузиться в забытье.
Ну а если эта просьба — грех,
Ты не станешь исполнять ее.
* * *
Плыла по небу пелена,
А сквозь нее видна
Была банальная луна,
Прохладна и бледна.
То пропадала иногда,
То, заново чиста,
Ее являлась нагота
Без всякого стыда.
Луна была на вид вполне
Плотна, бела, кругла,
И боли не было в луне
Или добра и зла.
И, вероятно, жизнь сама —
Верней, наоборот, —
Смотрела так же на дома
И знала, кто — вот-вот,
А кто еще обязан ждать;
И сколько лет и дней…
Но это знать или не знать
Неважно было ей.
* * *
Жизнь имеет значенье. — Как путь или, скажем, экзамен.
Как прошли или сдали, возможно, узнаем лишь «там».
Почему же для многих столь разное время он занял?
В этом некая тайна. Так надо. — Да мало ли тайн?
Может быть, потому, что программа индивидуальна
И подобрана в меру душевных и умственных сил?..
А кого-то и вовсе — но это не меньшая тайна —
Лишь затем сохраняют, чтоб мир продолжался и жил.
То есть кто-то — в итоге окажется — был да и выбыл, —
Приводной шестеренкой, одной из расходных причин.
Но убийственный довод: у каждого собственный выбор.
Дескать, выбрал такое, по выбору и получил.
В общем, как тут ни рыпайся, все всё равно — для чего-то,
Даже если отводят глаза от высот и глубин…
А хотелось бы легкого шага, хмельного полета —
Без конца и без цели. И не в назиданье другим.
* * *
Когда бы, сожалея и дрожа,
Ты сам не привносил разлада,
Была бы ночь просторна и свежа,
Была б нежна ее прохлада.
И снова бы понравились тебе
Все эти — звезды, крыши, кроны,
Когда бы мысли смерти и судьбе
Не возражали, непокорны.
Попробуй же унять напрасный зуд, —
Допустим, грустно или глупо,
Но все еще ты существуешь тут,
И длится данная минута;
И лунный, по широкой синеве
Свет разливающийся бледно,
И легкий запах тления, в листве
Возникший на исходе лета…
За освещенным силуэт окном
Возник чужим, исчезнув тут же…
Сегодня так хотя бы. А потом
Все будет, вероятно, хуже.
— Но разве можно быть готовым к тем
Последним испытаньям самым?..
Вновь отступает с горизонта тень,
И суткам ход привычный задан,
И медленное в гуле городском
Движенье дышит ненасытно,
Надрывный оттеснив ночной разгон —
Усталый рокот мотоцикла.
* * *
Человек в течение многих лет
Спал, дышал, говорил и ел,
Покупал себе в магазине хлеб,
Что-то делал, хотел, потел…
Скажешь, смысла в этом большого нет?
А какой — у небесных тел?
У далеких звезд, у немых камней,
Что бесстрастно сквозь все века
В пустоте блестят. — Значит, нужных ей,
Чтоб заполниться хоть слегка?..
Правда, звезды держатся чуть скромней
Расплодившегося белка.
Но в конечном счете и мы висим
В том же небе — не знаем где.
Хорошо, что солнцу хватает сил
Прикасаться к листве, к воде…
И под ним у нас расцветает ФСИН,
ФСБ, СК, МВД.
И под ним, естественно, как всегда,
Где-то снова идет война.
— Если жизнь зачем-то нужна, дана,
Ей же не причинять вреда
Разве так уж трудно?!. Похоже, да.
В том-то, видишь ли, и цена.
* * *
Из бетонного выглянешь куба
Ночью в небо, окно приоткрыв.
Столько звезд… Почему и откуда?
Давний взрыв? — Из чего этот взрыв?
В пустоте — ты сказал бы «без края»,
Да уже подобрали число, —
Разметалось кругом, выгорая,
Испуская лучи, вещество.
Не прося никаких привилегий,
Не считая напрасным расход,
Термоядерным синтезом в гелий
Превращается там водород.
И сквозь дали с большими нулями,
Не слабея в полете, фотон
Достигает зрачка — но едва ли
Сообщить соизволит о том,
Для какого-такого итога
Весь возник недоступный простор…
Или он самоценен? — Так долго
Раздвигающийся до сих пор
С бесконтрольною силой фантома, —
Ни вины, ни забот, ни обид…
И вселенная сплошь невесома:
Вон, она же не весит — висит.