Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2014
* * *
Если что-то нам и светит даже
За чертою — стоит ли тоски
Тусклого предзимнего пейзажа,
В летаргии замершей реки,
Фонаря мигающего, грязи,
Что сверкает ночью, как фольга,
Всех земных красот и безобразий,
Взгляда на другие берега?..
* * *
Не хватает сил на мерзость эту,
Обступившую со всех сторон.
Сколько можно призывать к ответу
Пустоту и верить в то, что Он
Все устроил правильно — мол, сами
Виноваты. И вон тот щенок,
Брошенный на рельсы сопляками?
Лучше уж в безличный верить рок,
Судьбами играющий. И греки
Были не глупее нас с тобой…
Кто тебе глаза раскроет, веки
Кто тебе поднимет, Всеблагой?!
* * *
Помойка, голуби, сугроб,
Собачий хвост поджатый,
Листок афиши с мордой поп-
Звезды, мужик с лопатой,
Сгребающий тяжелый снег, —
Вот прибыло работы! —
Таджик, а может быть, узбек?
Студенты, сдав зачеты,
Неунывающей толпой
Спешат куда-то мимо,
А я, поссорившись с тобой,
Тоской руководима,
Бреду по улице, снега
Повсюду громоздятся,
Как ярко-белые стога…
Какие сны приснятся
В том самом сне, в котором снег
Под звездами не тает,
Пока таджик его, узбек
Здесь, на земле, сгребает…
* * *
Лед, исполосованный коньками,
Крен на повороте, ветерок…
Надоели Джойс и Мураками.
Есть другие ценности: каток,
Скажем, свежезалитый, и лезвий
Пара под ногами, будто нет
В жизни зла, несчастья и болезней,
Будто мне опять двенадцать лет.
Так легко, и тело так послушно —
Помнит все уроки до сих пор.
Кто сказал: она к нам равнодушна?
Как замысловат ее узор!
Почерк фигуриста прихотливый —
Петельки, восьмерки и крючки…
Это мне не выпал-то счастливый?
Просто запотевшие очки
Снять и, подышав на них немного,
Протереть перчаткой шерстяной.
Яркая снежинка-недотрога,
Таешь, не считаешься со мной…
* * *
Игрушки елочные старые:
Фольгой обклеенный картон.
Те времена — они застали их —
Больной страны тяжелый сон.
Какие мысли, право, странные —
Повеселее, что ли, нет?
Вожди, глаза их оловянные,
Зубчатых стен кирпичный цвет.
При чем тут плоская Снегурочка?
Засунув руки в рукава,
Всем улыбается, как дурочка,
Хотя по-своему права.
Пусть нет уже в ней блеска прежнего,
Среди цветного барахла
Хрущева, Сталина и Брежнева
Она смеясь пережила,
А смотрится тихоней, скромницей
Среди блестящей мишуры.
Пускай таким нам и запомнится
Наследство страшной той поры.