Штрихи к портрету Александра Туфанова
Опубликовано в журнале Звезда, номер 4, 2014
Имя Александра Туфанова (1877—1943) — поэта, журналиста, исследователя фольклора и заумного языка, одного из лучших корректоров издательства «Прибой» — было достаточно хорошо известно в Петрограде—Ленин-граде 1910-х—1920-х гг. Его характерное лицо с неизменным старомодным пенсне на черной ленте и пушистыми усами легко найти на групповых фотографиях писательской общественности. В журналах 1920-х гг. можно встретить и фотографию Туфанова в бархатном камзоле и светлом жабо рядом с одетой в сарафан и украшенный жемчугом кокошник его супругой Марией Валентиновной. В таком облачении они дуэтом читали с эстрады стихи Туфанова о новгородской вольнице и исполняли записанные поэтом на севере частушки. Туфанов в раннем детстве и в период Гражданской войны жил в Архангельской губернии на Северной Двине. Там на его глазах в 1919 г. красноармейцами был убит брат, белый офицер, двадцатидвухлетний Николай, которому Туфанов посвятил свои книги «К зауми. Стихи и исследования согласных фонем» (1924) и отрывки из поэмы «Ушкуйники» (1926), выпущенные на собственные средства.
К занятиям заумью поэт пришел своеобразно. В 1910-е г. он недолгое время преподавал язык глухонемым и разрабатывал свою методику преподавания, основанную на артикуляции звуков, что впрочем, не мешало ему писать в этот период среднестатистические символические стихи, навеянные влиянием К. Бальмонта, составившие книгу «Эолова арфа» (1916). В конце 1910-х гг. Туфанов заинтересовался работами русских формалистов — В. Шкловского, О. Брика, Л. Якубинского, чьи разыскания в области звуковых повторов и поисков зауми в русском фольклоре тесно переплетались с экспериментами русских футуристов. Одновременно Туфанов увлекся сочинениями Велимира Хлебникова в области значения согласных звуков и славянской мифологии. После смерти Хлебникова Туфанов посвятил ему некролог, а себя стал называть Велимиром II, или «председателем земного шара зауми». В 1925 г. Туфанов основал в Ленинграде «Орден заумников», среди членов которого был Д. Хармс. В конце того же года «Орден» был переименован в «Левый фланг», в который вошел и А. Введенский. Правда, уже через несколько месяцев и Хармс и Введенский вышли из этого поэтического объединения, но отношений с Туфановым не прекратили. Его имя неоднократно встречается в записных книжках Хармса. В декабре 1931 г. А. Туфанов был арестован вместе с обэриутами по сфабрикованному делу Детского сектора «Госиздата», учреждения, к которому поэт не имел ни малейшего отношения. Туфанов признал себя руководителем антисоветской организации «Орден заумников», уже пять лет не существовавшей, занимавшейся идеологическим вредительством посредством зауми. За это он получил самый большой срок — пять лет тюрьмы. Он находился в Мордовских лагерях, когда Хармс и Введенский уже вернулись из ссылки в Ленинград. Правда, в лагере Туфанов пробыл всего один год, а затем был освобожден по инвалидности — с детства поэт страдал костным туберкулезом, осложненным грудной жабой — астмой. За лагерем последовала трехлетняя административная ссылка в Орел, где Туфанов не мог найти работы и страдал от отсутствия культурной среды. В Орле, чтобы не сойти с ума от отчаяния, Туфанов начал заниматься переводами из Шекспира. Он перевел «Кориолана»; перевод в конце концов еще при жизни Туфанова был опубликован в собрании сочинений Шекспира, но без имени переводчика (подвергшись сильной правке А. А. Смирнова) — правда, деньги за работу Туфанову выплатили полностью. Как сообщают исследователи, он переводил и «Гамлета». Из Орла в 1936 г. поэт уехал в Новгород, где после долгих мытарств ему удалось устроиться в Учительский институт лаборантом и получить часы преподавания русского языка на подготовительных курсах. Впрочем, вскоре его вместе с еще двумя преподавателями уволили «за несоответствие занимаемой должности», а на самом деле за политическую неблагонадежность. Началась изматывающая борьба с институтским начальством за восстановление, многочисленные суды и собрания, в результате которых Туфанов был восстановлен на работе. Параллельно поэт боролся за снятие судимости — непременное условие возвращения в Ленинград, где оставались его жена и мать. Но эта борьба закончилась поражением. Тринадцать раз он получал отказ. После начала войны Туфанов уехал в эвакуацию в Галич, где умер от истощения в марте 1943 г.
Подробности жизни Туфанова, в особенности относящиеся к периоду после ареста, стали известны, благодаря публикации в издательстве «Новое Литературное обозрение» девятисотстраничного тома переписки Туфанова с его женой Марией Валентиновной, урожденной Тахистовой. Книга «Письма ссыльного литератора. Переписка А. В. и М. В. Туфановых», изданная в рамках проекта ИРЛИ «Россия в письмах», включает около шестисот писем Туфанова и его супруги. Составление, вступительная статья и подготовка текстов принадлежат сотруднику ИРЛИ Т. Двинятиной и историографу русского авангарда А. Крусанову. Оба ученых и вместе и по отдельности уже писали о различных аспектах творчества Туфанова. Их работу отличает высокий профессионализм, академическая точность и текстологическая въедливость. Основную ценность писем авторы видят в богатейшем материале по истории быта русской провинции 1930-х гг. Туфанов писал жене несколько раз в неделю подробные письма-отчеты, напоминающие дневниковые записи. Авторы считают, что Туфанов упустил свой шанс стать родоначальником лагерной прозы и в борьбе за восстановление на работе в Учительском институте «незаметно для себя самого становится все больше похож на героев Зощенко, искренне впитывает в себя коммунистическую идеологию и утверждается в мысли, что правду можно найти только у высших властей». На наш взгляд, это утверждение справедливо лишь отчасти. По складу своего романтического восприятия, резко отделенного от бытового поведения, он не смог бы стать ни В. Шаламовым, ни Ю. Домбров-ским. Сильнейшее потрясение — смерть младшего брата на Гражданской войне — не сделало его создателем рассказов об ужасах большевизма, хотя и резко изменило мировоззрение. Личная трагедия отразилась в стихах о борьбе новгородской вольницы с московским владычеством.
В Новгороде отдушиной для поэта стало возвращение в 1937 г. к занятиям фольклором. В возрасте шестидесяти лет Туфанов оформляется диссертантом (соискателем) на кафедру фольклора Ленинградского Государственного университета. Его научным руководителем стал известный фольклорист, специализировавшийся на фольклоре Севера, Марк Константинович Азадовский. Он, как отмечают комментаторы, на протяжении нескольких лет поддерживал далеко не юного ученика. К сожалению, в архиве Туфанова письма Азадовского не сохранились. Остались ли материалы Туфанова в архиве фольклориста, еще предстоит выяснить. К сдаче экзаменов Туфанов относился с предельной добросовестностью. Получить разрешение на поезд-ку в Ленинград каждый раз удавалось ему с большим трудом. Защита диссертации оставалась приоритетной для Туфанова и после начала войны. В эвакуацию наряду с книгами К. Малевича, И. Зданевича и В. Хлебникова он взял конспекты, составленные при подготовке к экзаменам. Кроме того, он попросил оставшуюся в Ленинграде жену обратиться к М. Азадовскому с просьбой помочь получить разрешение на въезд в Ленинград для сдачи экзамена. Помимо М. Азадовского Туфанов был знаком с ленинградским профессором А. С. Долининым, о чем сообщал в одном из писем к жене. Кстати сказать, один из экземпляров книги «К зауми» (1924) был подарен 18 декабря 1923 г. Долинину, с которым Туфанов встречался еще в архангельской губернии во время Гражданской войны (экземпляр с дарственной надписью находится в частном собрании).
Несколько слов нужно сказать и о скромной провинциальной интеллигентке, жене Туфанова Марии Валентиновне. Она была на десять лет младше своего мужа, который всю жизнь оставался для нее не только супругом, но и учителем жизни. Совместно с Туфановым она прожила всего восемь лет, а затем, после его ареста, ухаживала за своей свекровью как за собственной матерью. Так же как супруг, Мария Валентиновна стремилась к знаниям. В пятидесятилетнем возрасте она поступила на заочное отделение Герценовского института, которое закончила уже во время войны. Туфанов не только поддержал желание жены учиться, но и писал для нее курсовые работы, которые посылал вместе с методической литературой по почте из Новгорода. В письмах Марии Валентиновны помимо обсуждения семейных дел и бытовых мелочей можно найти отражение таких событий, как похороны К. Малевича и высылка «неблагонадежных» из Ленинграда после смерти С. Кирова в 1934 г. Книга выпущена тиражом 1000 экземпляров. На обложке опубликованы семейные фотографии.