Опубликовано в журнале Звезда, номер 12, 2014
* * *
Можно ведь не писать стихов —
Просто бубнить, кружить,
Спать до пятнадцатых петухов,
Непроизвольно жить,
Просто следить, как затих в тени
Дома заросший сад,
Как торопливо уходят дни
И не придут назад.
Можно не думать — зачем! — не знать…
Что изменить ответ
Может? Способен ли он нагнать
След промелькнувших лет?
Вот: серебристый, как Млечный Путь,
Тающий в небе след.
А про стихи те забудь, забудь,
Их и в помине нет…
* * *
Теперь ты куколкой становишься: хитин
Подвижности лишившегося тела.
Не соблазняет больше ни один
Объект желанья. Молодость хотела
Всего, а нынче главное — внутри,
Внутри уставшей, ставшей лишней плоти.
Ночь не долга. Давай, глаза протри! —
Ты снова внешне весь в своей работе,
В заботах, в нескончаемых клише
Дел, в гуле из открытых окон.
Но это — так: твердеющий уже,
Еще один тебе не нужный кокон…
Не зная и не думая, во мглу
Сознанья уходя, теряя нити,
Я где-то там… Не к свету, хоть к теплу
Свободный дух свободно отпустите!
И бабочкой он выпорхнет — в каком
Неведомом потустороннем мире? —
Над бездною витать, как над цветком,
В огнем зари пронизанном эфире.
* * *
У минут ни запаха нет, ни цвета,
Их, безвкусных, глотками большими пьют…
А меж тем все это — лишь эстафета,
Где тебя как вымпел передают.
Время прячется от меня и в то же
Время не отпускает из цепких лап.
Только вкрадчивый сквознячок по коже,
Только в никуда уводящий трап,
Только череда невнятных перетеканий
Из тумана утреннего — в ночной,
Только мышечной сокращенье ткани,
Сердца легковерного гул ручной…
Может быть, и нет ничего — лишь лента
Полустертых кадров в немом кино.
Это ты, наивный, все ждешь момента:
Вдруг отпустит/проявит себя ОНО.
* * *
В Риме — смотришь на небо Рима,
Блекло-синий его лоскут…
Жизни, чтo просто так дарима,
Не хватает: часов, минут.
Лишь упругие волны ветра,
Лишь закатной зари прибой…
Но огромная тень Сан-Пьетро
Все накроет сейчас собой.
Тень от тени скользит по вечным
Града Вечного мостовым.
Как во времени бессердечном
Оставаться еще живым —
В травертиновой корке твердой,
Кровь и веру впитавшей, страх,
В небо смутное волчьей мордой
Тычась, столетий глотая прах?..
* * *
Рай — это просто-напросто дача, —
Ангельских сонмов не надо, кущ…
Вот же и яблоня, чуть не плача —
Ты ведь всеведущ и всемогущ, —
Молит: лишь дай продолжаться лету,
Августу с алым пыланьем зорь.
Лучше не будет! Прозрачность эту
Неба Ты как-нибудь мне проспорь,
Бархатцев рыжих на клумбе пятна,
Мраморную по ночам луну!
Все, преумноженным многократно,
Я ведь когда-то Тебе верну.
Лучше не будет. В счет вечной квоты,
Той, что моей обещал душе,
Боже, зеленых стрекоз полеты
Дли бесконечно сейчас уже!
* * *
И хоть из драгоценных ее наследий
Большинство теперь — новодел,
Но почтенье давнее к старой леди
До сих пор еще мой удел.
Правда, не Кронион в бычачей шкуре,
А звездно-полосатый флот
Приплывает к ней, и царит в культуре
Диснейленд, а не Камелот,
Но в комоде дедовском старой девы
Тени тайны еще живут,
Еще башни Праги, огни Женевы,
Звуки Вены к себе зовут.
И на этот зов из дали закатной
Встрепенется душа порой.
Но прошедшее не придет обратно,
Как и рыцарь твой, твой герой.
Тяжелы одежды ее и вздохи
Хриплы — не разглядеть лица.
Ты мечта и сказка другой эпохи,
Не почувствовавшей конца.
* * *
Наливая воду из колодца,
Почему-то счастье ощутишь:
Этот день, что просто так дается,
Эта неба глубина и тишь,
И струя, серебряною змейкой
Из ведра скользящая в ведро,
И рябины ветки над скамейкой —
Каждой алой ягоды ядро…
Я не знаю, почему остаться
Невозможно в этой тишине,
Или в снах, что нам под утро снятся,
Или в том, что ты сказала мне,
Улыбаясь, на ступеньках стоя
Дачи, солнцем залитая вся?
Счастье-счастье, что оно такое,
Все даря и тут же унося?..
* * *
Я уже ничего не успею,
Ничего, но ты знаешь, не жаль!
Просто выйти под вечер в аллею —
Тополя и туманная даль,
Отсыревшего воздуха вздохи,
Трепет птицы в слоящейся мгле…
Те, что прожиты, были неплохи
Наши годы на этой Земле.
А какая там будет другая,
Все равно не видать сквозь туман.
Обещания все, дорогая,
Все мечты и надежды — обман.
Что же есть у нас — только вот эта
Тополя поглотившая мгла,
Прелый запах прошедшего лета,
Память, все, что она сберегла…
* * *
Иногда мне снятся иные дали:
Как несбыточное сбылось,
Как, узнав друг друга, мы все узнали —
И не надо столетья врозь…
Суррогатной жизни ее подвохи
Чувств простим. Разве каждый сбой
Сердца, неба сполохи, ветра вздохи
Не сводили меня с тобой?
Потому-то и флейты далекий голос
Все настойчивей, все нежней,
Что реальность, кажется, прокололась,
Но мы встретимся там — за ней.
* * *
В десять вечера свет в июне
Так спокоен, так бархатист,
Что ты знаешь: не канет втуне
Даже самый последний лист.
Краски вечер кладет не резко,
Тихо-тихо во мне и вне —
Словно фреска делла Франческа,
Распростертая на стене…
Никуда, никуда не деться
Нам, лишь сумерки эти длить.
Так и будем, как те — в Ареццо,
Через вечность неспешно плыть.
Сон, приснившийся Константину,
Соломона косящий глаз…
В золотистую паутину
Навсегда заключают нас.