Опубликовано в журнале Звезда, номер 10, 2014
* * *
Жаркое лето десятого года.
В воздухе дребезг и запах бензина.
Два представителя разных народов
Вышли из магазина.
Смуглый таджик, «ЖКХ» на жакете.
Этот жару переносит легко.
А потому и несет он в пакете
Хлеб, молоко.
Русский багровый. Полночи — в шалмане.
Солнце встречает бесстрашно и яро.
А потому в его брючном кармане
Ноль семь водяры.
Что мне до них, коль оркестрик лабает
В бедном мозгу?.. — я прибит и контужен.
Нищие голуби жадно хлебают
Из шагреневой лужи.
ПЕЧОРЫ, СЕЛЬМАГ, СЕМИДЕСЯТЫЕ…
Преодолевши боль в затылке,
Вхожу — не верится глазам:
Единственный товар — бутылки
С нелживой надписью «Бальзам».
Возьмешь и спустишься в лощину,
На берегу ручья присесть.
Как вдруг из-за кустов: «Мущина!
У вас, конечно, выпить есть?»
Всё есть. Кругом чабрец и кашка.
Скажи волшебное «Сезам!».
Я молод. Местная алкашка
Вкушает из горлá бальзам.
Сыну
В бассейне местном, в вестибюле,
организованный в июле
для чтенья милый уголок.
Диванчик мягонький и столик,
и я, как честный алкоголик,
сюда две книжки приволок
на русском. Для кого — неясно.
А взял для чтения напрасно —
осилить ни шиша не смог.
О, сколь писателей немецких! —
как некогда в стране советской,
а то и более, дружок.
Романы, Dichtung и нон-фикшн,
и нечто вроде рыбы пикши,
и без начинки пирожок.
А мне, сынок, то время снится,
когда придется потесниться,
попав уж точно в «свой кружок».
Но ты наплюй! — иди и плавай.
Спит Гений, утомленный славой,
и тоненько нудит рожок…
* * *
У сидящих на скамеечке
Сигаретку не проси…
Как советские копеечки
В цепком счетчике такси,
Годы щелкают и щелкают,
И на них управы нет.
Глаз прищуришь — а за щелкою
Тьма заглатывает свет…
ДВА КЛАССИКА
Иван Сергеевич Тургенев
Принимается за описание природы.
Иван Сергеевич — гений,
Его романы нужны народу.
Федор Михайлович Достоевский
Садится за «Бедных людей».
Слог его прямой и резкий,
Он не любит сиропных затей.
А мы их обоих любим
И на споры не тратим нервов.
Лишь сожалеем, что, будь он неладен,
Помешал им в создании новых шедевров
Игорный дом в городе Баден-Баден.
* * *
Какой закат висит над Ленинградом!..
На кухне мальчик, замерев без слов,
Стоит и смотрит восхищенным взглядом
На абрис башни у Пяти углов.
Пусть жизнь короткая, — но ведь умрем не сразу!
Еще отец уходит «по делам»,
Еще Разъезжая укрыта диабазом,
Еще не выслан инвалид на Валаам…