Опубликовано в журнале Звезда, номер 8, 2013
Три стихотворения
1
будто камень межевой
между летой и невой
между царствием и речью посполитой
между лесом невоспетым
и запущенным проспектом
между тайною и танго и молитвой
эти сверх и без и меж
прочертили тот рубеж
за которым… да но что же за которым
где полоска межевая
не дрожит как неживая
а колосится и косится с укором
2
между черною речкой
и рекою белою
я стою со свечкой
ничего не делаю
никого не поминаю
хоть и свечку держу
ничего не понимаю
хоть и речи держу
о чем
ни о чем
о тени
за плечом
о собаке на сене
зарубленной мечом
о городе на сене
где я звеню ключом
что понятно и ежу
мне непонятно
как животная слежу
полосы и пятна
и полотна на стене
и к чему все это мне
3
под застрехой
по-за стрехой
я устрою
свой тайник
я утрою
свой запас
милых книг
водолей и волопас
поглядятся
в мой родник
О родник
* * *
Нет, нет, не сочиняй, усни,
чтобы не вскакивать с постели —
в своем ли и уме и теле,
еще досматривая сны,
к компьютеру, к карандашу,
к чему-нибудь, что пишет, пишет
и мне под веки жаром дышит:
«Да, — говорит, — и я пишу».
* * *
И воскреснешь, и дадут тебе чаю
горячего, крепкого, сладкого.
И Неждану дадут, и Нечаю —
именам, звучащим загадково.
И меду дадут Диомиду,
и арфу — Феофилу,
и все это не для виду,
а взаправду, в самую силу.
* * *
Холодно, холодно.
Человек идет на дно.
Неужели эта бездна
так ему любезна?
Эта бездна за дном —
вся одна, вся в одном
безоглядном, безоконном
омуте бездонном…
* * *
Снится, мнится, брезжится
тыняновская Режица
и ближний Динабург
(с тою рифмой «пург»).
Чается, качается,
граница не кончается,
за Двину, за Буг,
возьмешь ли на испуг
проводника и беженца,
колется и режется
болотная трава,
и пухнет голова,
как на дворе, за дровнями,
стенаньями загробными
опухнул и потух
негасимый дух.
* * *
Рышарду Криницкому
И смолкли толки,
когда заговорил поэт в ермолке —
минималист.
И стихов осколки
просыпались на летний лист
многоточиями.