Опубликовано в журнале Звезда, номер 11, 2013
Послезавтра
Избывшийся, заношенный ландшафт,
Где бедной стала каждая былинка
И мается на муторном ветру,
Как поднятый с больничной койки. Солнце
Бросает в воду ржавые монеты,
Чтобы сюда вернуться. Небеса
Роняют торопливые снежинки.
А мы бежим по воздуху чуть свет,
Во сне бежим по воздуху крутому
И с каждым шагом забираем выше:
Кто лето красное пропел, кому
В глаза катило горькое былье,
Кого заволокла худая небыль.
Внизу мелькают тропы, и кусты,
И сломанные старые качели,
Мы спим сквозь времена, и что-то в нас
Свершается поспешно и безвестно,
Чтоб мне потом на свете одному,
Лазутчику, непрошеной душе,
В седой траве проснуться послезавтра.
* * *
Ухмылялась заря — через силу.
Месяц слева лепился — назло.
Что-то личное в небе сквозило
И никак отпустить не могло.
И смущаемся вдруг, приневоля
К нашим нуждам захожий предмет, —
Разве надобна Иова доля,
Чтоб предстал он как есть, без примет?
Чтобы вещи почувствовать трепет
И уважить ее удальство,
Не гадая сквозь горы и реки, —
Мир для нас или мы для него?
Рана
Да, я привычно рос, корням не внемля,
А вот теперь, гляди, морально слег.
И изумлен, как брошенный на землю,
Карманником открытый кошелек.
Почетный гражданин, веселый витязь —
Увешан ныне гроздьями собак —
И жду, когда разденут и расхитят, —
Как это можно после стольких благ?
Ведь это я, такие бравший вехи,
По миру расхожусь, как сизый дым.
Что мне звенит в Его бездумном смехе,
Какие покрова открыты Им?
И даст ли мой сплошной вопрос нелепый
Мне позже знать, оглядывая шрам,
Что это и была проруха в небо?
(А лепества лопочет по верхам.)
* * *
Кто бы мне объяснил, для чего я сгорал дотла,
Полыхая смешным колпаком; торговал весной
На какой-то невидимой точке цветами зла,
Коли так получилось, что ты все равно со мной?
Ну а ежели все-таки в этом есть свой резон,
Если вслух прочитать, что писано на воде, —
Все, что лучшего есть у меня, уводя в загон,
Мне казалось, я плакал. А это я шел к тебе.
Не в обычае Господа Бога сменять дуду,
Под которую пляшем. И, вдруг оказавшись мил,
То, что было так невозможно, вписать не жду
В свою жизнь, которую я для тебя сломил.
Финляндия
Погашен ли должок, мое ль убито бремя?
Здесь каждый — гость болот, но ни один — не тать.
Румяные стволы, теней их частый гребень,
Которым никого не нужно причесать.
На склонах по весне омлет осевший снега —
Младенческой поры крамольная еда —
И весь мой тихий шквал, и вся дурная нега —
Вы правы десять раз, коль привели сюда.
Но место, где руке подсказан каждый корень,
Вот так, быть может, я всего лишь в этот миг
Благодарю за то, что здесь я не был болен
И каши не варил, и не учил язык.