Опубликовано в журнале Звезда, номер 6, 2011
ПОЭЗИЯ ПРОЗА
Лариса Шушунова
СТАРАЯ ЛАДОГА
1
То ли кладка, то ли камень дикий
В звездочках лишайника и мха,
Грозный, как языческие лики.
Отойти — подальше от греха —
От бойниц, пронзивших стены эти.
Даже страшно что-нибудь не то
Ляпнуть в их присутствии, в просвете
Стоя в жалких джинсах и пальто!
Будто бы дыхание в затылок
Ощущаешь, смертный холодок
Всем своим нутром, всей дрожью жилок.
Башня нависает, словно рок
Над судьбой героя древней саги,
Над рекой, несущей воды вдаль,
В царство хвои, холода и влаги,
Вековую пестуя печаль.
2
Где еще так наглядно природа
Побеждает культуру, собой
Замещая? Покой и свобода
Знак признанья заменят любой.
Побродить по развалинам башни,
Постоять на стене крепостной —
Что им завтрашний день и вчерашний,
Им — поросшим бессмертной травой,
Над зеркальной клубящимся гладью
Хаотичным скопленьям камней?
Посидеть на ступенях с тетрадью,
Под шатром из древесных корней…
Наступая столетьям на пятки,
Разрастаясь у нас на пути,
Как оно умудрилось на кладке
Примоститься кирпичной, врасти
В эту толщу культурного слоя,
И оттуда — рывок в небеса
Совершить, заслоняя листвою
Купол церкви и стройки леса?
3
Мелкие звенья кольчуги —
Волховских волн чешуя.
Где вы, варяжские струги,
Стяги и стрел острия,
Парус, что по ветру бился,
Всполохи молний-мечей?
Кто вами распорядился?
Просто — в порядке вещей?
Сколько столетий держали
В страхе наш взмыленный мир!
Ну и в какой там Валгалле
Звуки вкушаете лир,
Волны взбиваете в пену?
Вас от забвенья упас
Тот, кто на ветхую сцену
Вывел внимательных нас.
Птицы на юг улетают —
Клин над водою завис,
Тучи сгущаются, тает
Берег, сбегающий вниз.
Все-таки этому фону
Вас не хватает… Река
Лодку качает, и крону
Ветер колышет слегка.
4
Рубиновые гроздья
Склонившихся рябин,
Полуночные гости,
Сосновый прочный тын,
Утыканный шипами…
Прошло уж сколько лет!
Владейте, дескать, нами —
У нас порядка нет.
Пройдет и это лето,
И все, что принесло
Оно с собой, а это
Варяжское весло,
Рыхлившее речную
Незыблемую гладь, —
Представь себе, ревную! —
Пылиться и лежать
Все так же будет рядом
С заржавленным мечом
Под любопытным взглядом,
И будет бить ключом
Чужая жизнь над прахом
Поверженных эпох
С беспечностью, размахом
И жадностью до крох,
В наследство нам от шумных
Доставшихся пиров,
Чтоб мы сойти за умных
Смогли без лишних слов.
5
Мне бы тоже хотелось тут жить —
Монастырь, древний вал и курганы
На речную нанизаны нить, —
Пусть бушуют вокруг ураганы
Социальных реформ, мировых
Катаклизмов — куда там норманнам! —
В стороне от узлов болевых;
Ветер шарит, как вор по карманам,
По воде; камышей чепуху
Бесконечную слушать прибрежных,
Что кивают, шепча, пастуху
Облаков — лебедей этих нежных…
* * *
Тучи — как при Ярославе Мудром.
Целый день, прогнозу вопреки, —
Что он этим яростным лахудрам?
Прут, как половецкие полки.
Словно кто-то шашку дымовую
Кинул, на все видимое злой.
И — давай греметь напропалую
За громадой башни угловой,
Ледяными всполохами молний,
Рассекая черные клубы…
Ты хоть пустоту во мне заполни
Зрелищем бессмысленной борьбы!
Раз мы все равно не заарканим
Птицу счастья, феникса мечты,
Русь, не ты ли там, за шеломянем,
Сдерживаешь натиск пустоты?
* * *
Обгорелое дерево —
Словно рыбий скелет.
Здесь — Сосново и Верево.
Там — свобода, тот свет.
Луч, в разрывах мелькающий.
Жизнь — добро или зло?
Иван-чаем пожарище
Вдоль путей поросло.
Этих бревен обугленных
Жалкий вид, этих ив…
Сколько судеб загубленных.
Как на черном красив
Фиолетово-розовый!
Жизнь не терпит пустот.
Мальчик сок абрикосовый
Из пакетика пьет.
НА КРЫШЕ
В этом царстве жести громыхающей,
Проводов, звенящих на ветру,
Как не полюбить ее, вчера еще
Пресную, как овощ на пару?
Пряди трепыхание каштановой
На ветру и прожитого груз…
Вот и все, что нужно, чтобы заново
Ощутить и блеск ее и вкус.
* * *
Как жаль, что ты не видел водопада! —
Весь взмыленный, как терский жеребец,
Весь в пене — будто с гор сбегало стадо
Архаров или бешеных овец;
Как яростно вколачивал он струи
В речные камни, распылял свой пыл,
Как на него надеть хотелось сбрую!
И в каждом вдохе смертный воздух пил…
Как на своем гортанном он ругался
Наречье, припадал к сырой земле
В намазе бесконечном, низвергался
Из круглого отверстия в скале,
Как мучился, как сердце рвал на части
И вырваться хотел из этих стен,
Воистину шекспировские страсти —
О, как ему хотелось перемен!
Затихнуть, обрести успокоенье,
Уснуть навек, истратив свой запал,
Пресечь весь список бед в одно мгновенье…
Тогда бы ты меня не презирал.