Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2011
ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
Валерий СКОБЛО
* * *
Я пройти не боюсь мимо дома,
Этот страх, эта боль позади.
Все почти что уже незнакомо…
А когда-то щемило в груди.
Душу больше не ранит жилище,
И, пожалуй, я этому рад.
Сколько можно стеречь пепелище? —
Я уехал лет сорок назад.
Да… Когда-то я жил Островами,
Исходил, не жалеючи ног.
Описать не пытался словами.
…Мне тогда еще нравился Блок.
Выворачивал остров Елагин
За Крестовским. Шпана по кустам…
И речные трамвайчики… Флаги! —
Сколько было их в праздники там.
Распрощался с родною сторонкой,
Все осталось за этой рекой —
Малой Невкой, Крестовкой, Чухонкой…
Даже уж и не помню, какой…
Жизнь казалась безмерно большою,
А теперь ясно чувствую я:
Под моей невесомой душою
Прогибается ткань бытия.
* * *
Внимательно смотрит в окошко
На местность, что сверху видна.
На кухне жена и окрошка…
Окрошка… тарелки… жена.
Но мысль, что вот, жизнь промелькнула,
Считает он пошлой… вполне.
На спинку фигурного стула
Оперся… Что видит в окне?
Внизу — ни куста, ни былинки.
Скамейка… забор… старики.
Из краешка глаза слезинки
Всем смыслам текут вопреки.
Не в жалости дело, конечно, —
Себя не жалел… Никогда…
Представить ужасно, что вечно
Могло быть житье… Ерунда.
Он смотрит… и плачет невольно:
Какой утомительный вид.
О Господи, как это больно!..
Вот чайник сейчас закипит.
По радио: сушь и пожары,
И скудные будут хлеба…
Но все пересилим… не бары.
Окрошка… тарелки… судьба.
* * *
Как там дальше жила Навсикая,
Когда высохли слезы в глазах?
Ей дарована участь какая?
Заменил ли отца Телемах?
Приходили ей мысли о Кирке —
Я представить себе не могу —
В ежедневной бессмысленной стирке
На пустынном уже берегу?
Впрочем, это неважно… неважно…
Это все неподвластно уму.
Одиссей правит парус отважно,
Опасаясь взглянуть за корму.
Что за музыку слышит в тумане,
В плеске волн за скрипучим бортом?
Сколько раз уличенный в обмане
Думал он, что не будет “потом”.
Громко вскрикнув: на помощь, Афина!
И, мечом ударяя о медь,
Что он видел: богиню? дельфина?..
Что он видел? — Паллада, ответь!
Я и сам из такой же породы.
Сколько было любовниц и жен? —
Промелькнули летящие годы —
Позабыл я, в себя погружен.
Нет предательств, обид и обманов…
Я ловлю дальний голос трубы…
Чутко слушаю гул барабанов
Своей собственной страшной судьбы.